год 2010-й - более 30.000.000 обращений

На протяжении ряда лет немецкие социал-демократы пытаются выработать современную долгосрочную стратегию. В 80-ые гг. шла упорная работа над новой партийной программой. Принятая в декабре 1989 г. на съезде в Западном Берлине, она заменила широко известную Годесбергскую программу 1959 г., отразив сущностные изменения в подходе к решению внутренних и глобальных проблем.

В Берлинской программе был зафиксирован отказ от гипотезы, исходившей из закономерности поступательного общественного развития и неизбежности непрерывного количественного экономического роста. Весь комплекс важнейших общественных проблем был пересмотрен с экологической точки зрения.

Программа содержала также ряд новых конкретных предложений. В частности, в целях повышения уровня занятости предусматривалось перераспределение общественно необходимого труда, в том числе сокращение продолжительности рабочего времени.

Однако последовавшие за принятием программы глубокие перемены, обусловленные объединением страны и крахом “реального социализма ”на немецкой почве, привели к тому, что многие ее положения безнадежно устарели еще до того, как стали известны широкой публике.

Естественно, что поиск решения важнейших проблем продолжался. Не всегда он приводил к желаемым результатам. Не всегда находил положительный отклик у граждан. Так произошло, например, с предложением кандидата в канцлеры от СДПГ на выборах в бундестаг 1990 г. О.Лафонтена. В ходе дискуссии относительно путей воссоединения Германии он высказался за то, чтобы осуществлять его без излишней спешки, постепенно. В господствующей тогда атмосфере эйфории эта позиция не нашла понимания не только у большинства избирателей, отдавших предпочтение курсу Г.Коля, форсировавшего ход событий, но и у многих социал-демократов. Парламентские выборы 1990 г. СДПГ проиграла. Не сумела она добиться реванша и на следующих выборах в 1994 г.

Реализации социал-демократами эффективной стратегии и тактики препятствовала возросшая разнородность социального состава реальных и потенциальных сторонников СДПГ и обусловленная этим противоречивость их интересов. Трудности, которые она испытывала, дополнительно возрастали в связи с преимущественно негативным отношением к ней средств массовой информации. Разногласия не обошли и саму партию. В апреле 1996 г. заместитель председателя СДПГ и фактический представитель восточногерманской части партии в ее руководстве Тирсе заявил, что “облик СДПГ расплывчат, неясно, за что она выступает, в чем собственно ее концепция, каков ее политический профиль?”¹. По его мнению, это следует из внутрипартийных разногласий по экологической налоговой реформе, по поводу сокращения ассигнований в социальной сфере, по европейской политике.

Между тем перед Германией вставали все новые и новые проблемы. Отчасти они были связаны с изменением ее роли в Европе и мире в условиях глобализации. Страна столкнулась также с первоначально недооцененными трудностями интеграции новых восточных земель, с необходимостью внести коррективы в систему государственных социальных услуг и гарантий, с обострением положения с иммиграцией, с ростом безработицы и социальными последствиями старения населения.

К началу второй половины 90-х гг. экономическое положение ФРГ ос7тавалось сложным. Государственный долг продолжал расти. Дальнейший количественный рост социальных расходов стал невозможным. Назревшие в этой связи реформы налогообложения, социального страхования, пенсионного обеспечения и здравоохранения, по сути дела, не проводились. Им препятствовали разногласия между правящими партиями и СДПГ, которая, располагая большинством мест в палате земель - бундесрате, была в состоянии заблокировать законы, принятые большинством бундестага.

К этому времени снизился также и уровень занятости. В 1994 г. - году парламентских выборов - в стране насчитывалось 3 698 тыс. безработных (из них 1 142 тыс. в старых землях). В октябре 1997 г. соответствующие цифры составили 4 290 тыс. и 1 968 тыс.²

По мнению все большего числа граждан христианско-либеральное правительство Г.Коля не справлялось с решением возникших проблем. Разочарование населения не ограничивалось правительством. В 90-х гг. немецкие исследователи все чаще пишут о растущих трудностях функционирования всей партийно-политической системы, о потенциальной угрозе усиления правого радикализма, особенно среди молодежи³. Все эти опасения опирались на реальное развитие событий.

Удельный вес участвовавших в выборах в бундестаг и ландтаги людей моложе 25 лет сократился с 70,6% в 1972-1976 гг. до 48,2% в 1998-2000 г. С 1980 по 1997 г. уровень партийной организованности молодежи с 16 до 24 лет снизился с 0,96 до 0,38% , а в выборном 1998 г. возрос лишь до 0,45% . Доля людей в возрасте свыше 60 лет в ХДС и СДПГ возросла с 20 до 35%. У ПДС 2/3 членов были в возрасте старше 60 лет Численность 18-24 -летних студентов, вступивших в СДПГ, упала с 41 до 26 человек на тысячу⁴. Состоявшиеся во второй половине 90-х гг. - до осени 1998 г. (т.е. до очередных выборов в бундестаг) земельные выборы продемонстрировали усиление влияния праворадикальных партий.

В этих условиях попытки социал-демократов найти новые пути были вполне закономерны. Проблема, однако, состояла в том, чтобы в ходе поисков не утратить своей идентичности, а, следовательно, и стимулы, побуждающие отдавать предпочтение социал-демократической партии.

Отсюда столь бурная реакция на заявление Г.Шрёдера, сделанное в 1995 г., о том, что “существует только современная и несовременная экономическая политика”⁵. Это и другие аналогичные высказывания будущего канцлера, сопровождавшиеся критикой прежнего курса СДПГ, снискали ему популярность вне социал-демократической партии и обеспечили мощную поддержку средств массовой информации. В то же время в социал-демократической среде они первоначально вызвали настороженность и натолкнулись на сопротивление ее значительной части⁶.

На Маннгеймском съезде СДПГ 1995 г., когда ее председателем впервые стал О.Лафонтен, были намечены основные положения оппозиционной стратегии. Затем они были развиты на Ганноверском (1997 г.) и Лейпцигском (1998 г.) съездах.

В разработках этого времени социал-демократы подвергли резкой критике политику правившей правоцентристской коалиции. “Мы хотим, - заявлял О.Лафонтен, выступая на Ганноверском съезде, - фундаментально другой экономической и социальной политики в Германии, потому что прежняя политика предложения год за годом терпела крах со все ухудшающимися результатами... Политика предложения – да,... но без спроса дело в национальной экономике тоже не пойдет. Все время сокращать социальное государство - значит, не понимать его экономического значения. Экономическое значение социального государства состоит и в том, чтобы при падении спроса стабилизировать экономическую систему” ⁷.

В несколько ином ключе уже тогда выступал Г.Шрёдер. Он подчеркивал необходимость ориентироваться на “новую середину” (т.е. на новые средние слои, ремесленное сословие, мелких и средних предпринимателей, наемных работников с высокими доходами и т.д.) и высказывался за снижение ставок на высокие доходы, за общее снижение издержек на зарплату и налоги, допуская необходимость несколько сократить социальные расходы, чтобы повысить тем самым конкурентоспособность немецкой продукции на европейском и мировом рынках.

О.Лафонтен, Г.Шрёдер и другие деятели СДПГ опровергали утверждения ХДС/ХСС, что трудности страны вызваны мировой экономической ситуацией и проблемами, порожденными преобразованием народного хозяйства бывшей ГДР. Так, 19 января 1997 г. “Франкфуртер Альгемайне” сообщила о заявлении О.Лафонтена, что в высокой безработице виновны “не немецкое единство и не глобализация, а неправильная финансовая и экономическая политика правительства Коля”.

Некоторые положения, содержавшиеся в речах Г.Шрёдера и О.Лафонтена, встречали в партии неоднозначное отношение. Это относилось и к призывам Г.Шрёдера признать необходимость сокращения ассигнований в социальной сфере, а также временно отказаться от экологической налоговой реформы, и к предложениям О.Лафонтена ограничить, ради повышения занятости, приток немецких переселенцев с Востока, допустить ограничение зарплаты при сокращении рабочей недели и отменить запрет работать в субботу и воскресенье. Многие сторонники партии видели в этих новациях недопустимое отступление от принципиальных ценностных установок.

Уже в то время во внутрипартийных дискуссиях обсуждался вопрос, что предпочтительней для СДПГ - ориентация на стратегию английских лейбористов (допускающих отход от традиционных принципов) или же на французских социалистов, выступающих за их сохранение. При этом Г.Шрёдер - при всей условности подобных сравнений - воспринимался в какой-то степени символом английского, а О.Лафонтен - французского варианта.

Сопоставление позиций и обсуждение взаимоотношений лидеров СДПГ стало одной из популярных тем немецких средств массовой информации. По мере приближения выборов в бундестаг 1998 г. это способствовало популяризации социал-демократических подходов к решению актуальных проблем Германии.

Ганноверский съезд СДПГ (2-4 декабря 1997 г.) попытался дать предварительные ответы на ожидания социал-демократов и их сторонников. В его резолюциях говорилось, что социал-демократия делает ставку “на инновации в экономике, государстве и обществе”. Съезд призвал к “новому консенсусу для новой социальной государственности”, к консолидации государственных расходов, устранению структурных недостатков бюджета. Было высказано мнение о необходимости последовательного сокращении налогов и с наемных работников и с предпринимателей.

В документах съезда нашла признание необходимость рыночно-хозяйственных стимулов для развития ресурсосберегающих производств и соответствующих технологий, а также проведения налоговой реформы, которая, исходя не только из социальных, но и из рыночных интересов, обеспечила бы предоставление льгот в первую очередь нормально зарабатывающим наемным работникам и средним слоям. Подчеркивалось также, что страна нуждается в новой политике доходов, основанной на стимулировании участия граждан в формировании производительного капитала и в новой тарифной политике⁸.

На внеочередном Лейпцигском съезде СДПГ были сформулированы следующие 5 принципов:

1.Увеличение занятости. Высшая цель - ликвидация безработицы. Это должно стать критерием всех правительственных социально-экономических мер.

2.Реализм и энергия важнее идеологии. Имелась в виду ставка на здравый смысл, волю к успеху и творческую активность самих людей.

3.Не страшиться рисков глобализации, но использовать ее шансы.

4.Поиск консенсуса и сотрудничества.

5.Прозрачность действий правительства и проверка их правильности⁹.

Центральными лозунгами съезд провозгласил труд, инновации и справедливость. Было подчеркнуто, что Германия нуждается в новом правительстве и новой политике, ориентированной на эти лозунги. Провозглашалось обновление социального рыночного хозяйства, создание союза в защиту труда, справедливости и инноваций в экономике, государстве и обществе. Было также выражено намерение добиться экономического роста, создания новых рабочих мест, новой волны грюндерства.

Авторы принятых на съезде документов гарантировали сохранение тарифной автономии и усиление значимости среднего сословия и ремесленников. Одновременно они обращали внимание на необходимость создания новых рынков и новых рабочих мест в сфере услуг. Выдвинутое требование обеспечения права и порядка на рабочем месте трактовалось, как призыв устранить некоторые из нововведений правительства Г.Коля, ограничивших социально-экономические права наемных работников, прежде всего защиту от увольнений.

Важное место в новых документах отводилось социально справедливой экологической налоговой реформе. Предполагалось, что в ходе ее осуществления будут уменьшены сборы с работающих физических лиц и резко увеличены налоги на потребление энергии и в пользу окружающей среды. Предусматривалось снижение учетных ставок, а также облегчение налогового бремени, как для производителей, так и для потребителей, как для предпринимателей, так и для наемных работников. Провозглашалось намерение проводить широкие консультации с общественностью на всех фазах налоговой реформы и корректировать ее в соответствии с пожеланиями населения.

Особое внимание было уделено помощи развитию экономики новых земель. “Следует завершить внутреннее единство Германии, - говорилось в решениях съезда, - дать новые шансы Восточной Германии, обеспечить ей преимущества в создании новой занятости. Нельзя допустить подрыва солидарности между Западом и Востоком”¹⁰.

В документах съезда традиционно присутствовал солидный социальный блок. Они содержали обещание улучшить и сделать более надежным страхование по старости и инвалидности, восстановить прежние льготы по оплате лекарств, расширить социальное жилищное строительство, реализовать новую программу увеличения женской занятости и достижения реального равноправия женщин в профессиональной сфере и в обществе.

Одновременно была провозглашена ориентация на заключение нового “договора поколений” под лозунгами: образование, труд, окружающая среда, социальная справедливость. На съезде было выражено стремление добиться равенства шансов на образование, модернизировать высшую школу и создать систему пожизненного повышения образовательного уровня.

В решениях съезда содержался призыв к согласованным действиям в деле защиты окружающей среды и подчеркивалась необходимость увязки ее защиты с защитой занятости. Предлагалось также ввести эффективное и небюрократическое экологическое законодательство, которое стимулировало бы сбережение энергии и охрану природы рыночными методами. Было подтверждено обязательство по возможности скорее отказаться от атомной энергетики и использовать альтернативные источники энергии, прежде всего солнечной.

Государство, указывалось в документах съезда, должно стать партнером свободного гражданского общества, государственная служба - быть сознательной и эффективной, роль городов и общин усилена, права граждан по демократическому участию в решении принципиальных общественных проблем - расширены. С этой целью следует провести реформу государственного управления. Было также заявлено о решимости сохранять внутренний мир и безопасность, добиваться неотвратимости наказаний за преступления, усилить борьбу с молодежной и организованной преступностью, развивать сотрудничество полиции и иных правоохранительных органов ФРГ, а также других стран, реформировать юстицию, помогать жертвам преступлений.

Съезд подчеркнул, что сознает новую ответственность Германии в Европе и в мире, выступает за Европу труда и социальной стабильности. Социал-демократы намерены добиваться усиления роли ООН и установления нового мирового экономического порядка, основанного на социальном и экологическом рыночном хозяйстве. Они будут помогать развивающимся странам, а бундесвер при их правлении станет служить миру и свободе. Краеугольным камнем безопасности ФРГ останется НАТО.

ХДС/ХСС, полемизируя с социал-демократами в рамках предвыборной кампании, настойчиво обращали внимание на бессодержательность и экономическую необоснованность обещаний СДПГ¹¹. Однако используемые ими аргументы слабо воздействовали на избирателей. Их большинство позитивно отреагировало на подходы, следуя которым социал-демократы собирались решить назревшие проблемы. В частности, несомненный эффект вызывало их утверждение, что глобализация может повлечь за собой не только трудности, но и принести устойчивые дополнительные доходы, если жестче, чем прежде, сконцентрировать государственную поддержку на тех видах продукции, в производстве которых страна может стать мировым лидером и которые будут распологать устойчивым международным спросом.

В итоге, привлекательные предложения в сочетании с американизированной тактикой предвыборной борьбы, накопившаяся у значительной части электората усталость от долголетнего правления Г.Коля и популярность нестандартного политика Г.Шрёдера принесли СДПГ победу на парламентских выборах 1998 г.

После прихода к власти правительственная коалиция, состоявшая из представителей СДПГ и Партии зеленых, предприняла попытку реализовать обещанное. Законотворческая работа нового правительства в основных чертах соответствовала положениям постановлений предвыборных съездов СДПГ. Уже в декабре 1998 г. на “евроконференции” СДПГ О.Лафонтен как министр финансов нового правительства смог заявить о том, что:

1. Выдвинута программа по созданию ста тысяч учебных и рабочих мест для молодежи.

2. Отменено проведенное правоцентристами сокращение пенсионных выплат.

3 Отменено осуществленное ранее сокращение социальных расходов на здравоохранение.

4. Отменены прежние ограничения прав трудящихся при увольнениях.

5. Восстановлена оплата труда в случае болезни для лиц, не охваченных тарифными договорами.

6. Повышены пособия на детей.

7 Снижены исходные налоговые ставки.

8. Начата экологическая налоговая реформа.

9. В соответствии с принципами социальной справедливости в результате перераспределения финансов и налоговой реформы сокращены издержки, побочные по отношению к зарплате¹².

Однако вскоре новое правительство подверглось массированной критике средств массовой информации и за бездеятельность и за первые принятые меры. Его популярность резко упала.

Выяснилось, что многие эффектные предвыборные лозунги реализуются слабо. Попытки восполнить недостаток средств, закрыв лазейки для “бегства от налогов” и используя средства земель, натолкнулись на сопротивление не только ХДС/ХСС, но и большинства социал-демократических земельных правительств. Предпринятая весной 1999 г. О.Лафонтеном попытка воздействовать на политику банковской системы в ФРГ и в Европе натолкнулись на жесткое сопротивление “Немецкого банка” и других немецких и европейских финансовых институтов.

Г.Шрёдер, убежденный в невозможности успешной экономической политики без поддержки предпринимателей и банков, и, кроме того, заинтересованный в укреплении собственных позиций, Лафонтена не защитил. В марте 1999 г. последнему пришлось уйти в отставку. Предприниматели приветствовали этот шаг. Произошло даже некоторое повышение курса марки. В партии же решение Лафонтена вызвало состояние шока. Недоумение, разочарование и недовольство выражали не только социал-демократы, но и представители других левых партий - в том числе зеленые, и ПДС.

Вместе с тем уход Лафонтена с политической сцены ознаменовал победу Г.Шрёдера и его сторонников, стремившимся модернизировать теорию и практику СДПГ по английскому образцу. В этом они нашли поддержу у деловых кругов и подавляющего большинства средств массовой информации. И те, и другие ожидали, что после ухода Лафонтена правительство снизит социальные расходы и повысит международную конкурентоспособность немецких товаров.

Освобождение правительства от Лафонтена, по мнению президента влиятельного союза работодателей Д.Хундта, дало шанс новому началу в налоговой политике Германии. “С точки зрения экономики, - заявил он, - следует приветствовать отставку министра, ориентированного исключительно на спрос”¹³.

Однако корректировке курса все еще сопротивлялись значительная часть партии и профсоюзы. Сопротивлению способствовали сложное экономическое положение и наличие в стране свыше 4 млн. безработных. Многие влиятельные политики СДПГ опасались, что слишком жесткие меры приведут к падению региональных социал-демократических правительств в итоге предстоящих земельных выборов.

Сложность ситуации сказалась и на последующей деятельности команды Г.Шрёдера.

Важной вехой в реализации программного обновления после ухода с политической сцены О. Лафонтена стало опубликование 10 июня 1999 г. амбициозного документа “Путь вперед для европейской социал-демократии”. Этот документ, подготовленный группой немецких и английских специалистов во главе с Б.Хомбахом и Т.Мендельсоном, подписали совместно Г.Шрёдер и лидер английских лейбористов премьер-министр Великобритании Тони Блэр. Поэтому он и получил известность как манифест Блэра-Шрёдера.

Создатели документа претендовали на открытие “третьего пути” между неолиберализмом и традиционной социал-демократией, подчеркивая, однако, при этом, что “третий путь” предполагает не отказ от основных социал-демократических ценностей, а их переосмысление в соответствии с требованиями времени.

Предложенный текст, во многом отражавший идеи известного английского теоретика Э.Гидденса, предназначался не только для укрепления позиций на выборах в Европейский парламент. Он должен был стать “предложением и стимулом к модернизации социал-демократии “, а политика “третьего пути и новой середины” - “новой надеждой Европы”.

К характерным особенностям документа относилось предостережение от ряда опасностей. Он призывал не путать социальную справедливость с требованием равенства по результату, а социальную демократию - с конформизмом, не оценивать права выше чем обязанности ( ибо это ведет к потере взаимной ответственности, к распаду чувства общности, к росту преступности, вандализма и, соответственно, к перегрузке правовой системы), отказаться от представления, будто экономического роста и высокой занятости можно достичь только с помощью повышения спроса.

Содержание документа было ориентировано на “новую середину”, на ужесточение социальной политики, на снижение налогов с фирм и наемных работников. Говорилось в нем и о сотрудничестве предпринимателей и профсоюзов, и о новых путях повышения занятости в результате увеличение гибкости рынка труда. Однако в целом проблемы защиты населения от рисков глобализации были освещены в нем значительно слабее, чем положения, имеющие целью усиление конкурентоспособности на мировом рынке.

В Англии, где эти идеи высказывались еще раньше, содержание документа не стало сенсацией. Однако в Германии с ее традициями “социального государства” он вызвал бурную реакцию: положительную у предпринимателей, одобрительную в средствах массовой информации и резко отрицательную в левых кругах и в профсоюзах, оценивших его как сдвиг к неолиберализму¹⁴.

“Существенная слабость документа Блэра-Шрёдера, - констатировала Комиссия по основным ценностям при правлении СДПГ, - заключается в том, что он недостаточно учитывает различные ситуации и контексты деятельности социал-демократии в Великобритании и Германии”¹⁵..

Этот документ, по мнению функционера профсоюза металлистов В.Шрёдера, многие в СДПГ восприняли как недостаточно учитывающий немецкую специфику, неуважительный по отношению к традициям и направленный на неолиберализацию социал-демократической программатики¹⁶.

Практическое значение документа было подорвано уже тем, что выборы в Европарламент немецкие социал-демократы проиграли. Не оправдались и надежды на его привлекательность, которая бы способствовала обоснованию объявленных в августе 1999 г. реформ в сфере налогов, пенсий, образования и здравоохранения. Дело в том, что тогда же выявилась ложность надежд на то, что проведение этих реформ обойдется без существенных социальных издержек. Обстановка в партии оказалась также осложненной событиями, не имевшими отношения к социальной сфере: активным участием ФРГ в военных действиях НАТО против Югославии в связи с событиями в Косово, вызвавшим замешательство у многих социал-демократов.

В этой обстановке Г.Шрёдер и его сторонники в руководстве СДПГ сочли целесообразным подкрепить хозяйственный прагматизм новой интерпретацией “основных ценностей”. “Если миллиардная задолженность государства социально глубоко несправедлива, - подчеркивал, оправдывая экономию на социальных расходах, к которой прибегло его правительство, Г.Шрёдер в августе 1999 года, - то будет социально справедливым ее… радикально сократить. И начать это нужно сейчас”¹⁷.

Выборы в ландтаги Берлина, Бранденбурга, Саара, Саксонии и Тюрингии (сентябрь 1999 г.), на которых социал-демократы потерпели ряд чувствительных поражений, показали, что при неисполнении предвыборных обещаний подобные объяснения неэффективны.

На осень 1999 г. пришелся пик недовольства политикой “красно-зеленого” правительства. К его критике присоединился и прервавший длительное молчание О.Лафонтен. В книге “Сердце бьется слева”, отрицательно характеризуя действия канцлера, он напомнил о необходимости учитывать не только английский, но и французский опыт.

Книга Лафонтена разошлась быстро. Но средства массовой информации фактически замолчали ее содержание, сосредоточили внимание на размерах гонорара, полученного автором, и на том неловком положении, в которое она поставила СДПГ.

В конечном итоге, во внутрипартийной дискуссии по вопросам стратегии и тактики О.Лафонтен оказался в изоляции, а его предостережения – “гласом, вопиющего в пустыне”.

Немалую роль при этом сыграло то, что к концу осени 1999 г. действия правительства, стали давать положительные результаты. В октябре 1999 г. впервые за ряд лет уровень безработицы снизился до 3,8 млн.¹⁸ Г.Шрёдер добился одобрения бундестагом мер по сокращению государственного долга. При этом рост пенсий был ограничен уровнем инфляции.

В то же время были приняты меры по умиротворению как внутрипартийной оппозиции, так и населения. В состав правительства был приглашен проигравший выборы в Сааре “наследник” О.Лафонтена Р.Климмт. Было увеличено представительство умеренно левых в правительственных учреждениях и в руководящих партийных органах. Советник Г.Шрёдера О.Шрайнер выступил с заявлением, в котором утверждал, что у общественности возникло неправильное впечатление о связи документа Блэра-Шрёдера с вынужденными действиями по социальной экономии. Такой связи не существует^19.

Улучшению репутации СДПГ способствовали решительные шаги Г.Шредера по спасению от банкротства одного из крупнейших строительных концернов ФРГ. Канцлер добился, чтобы на эти цели из государственных источников была выделена ссуда размером до 200 млн. немецких марок. Тем самым были спасены тысячи рабочих мест. Позитивная реакция общественности на этот шаг была столь сильна, что против него не посмели выступить даже оппозиционные ХДС/ХСС и СвДП. Выиграла СДПГ и от скандала, связанного с вскрывшимися финансовыми махинациями руководства ХДС при Г.Коле, незаконно утаившим от регистрации частные пожертвования на нужды своей партии.

Состоявшийся в начале декабря 1999 г. в Берлине очередной съезд СДПГ показал, что осуществленная накануне корректировка тактики руководства партии в направлении большего учета социальных нужд населения оправдала себя. Его позиции упрочились.

В своем выступлении на съезде, перечисляя успехи правительства, Г.Шрёдер заявил:

Нельзя представить более несправедливого перераспределения, чем выплату ежегодно из государственного бюджета 82 млрд. немецких марок в качестве процентов по долгу. Наша программа консолидации с этим покончила.

Снова осуществляются выплаты зарплаты при болезни. Повышены пособия студентам и размеры помощи при возмещении ущерба от стихийных бедствий.

Приняты одни и обсуждаются другие законы о регулировании иммиграции и облегчении получения немецкого гражданства иностранцами, длительное время живущими в ФРГ, и их детьми. Правительство рассчитывает, что такое сочетание позволит смягчить отрицательные социально-экономические последствия старения населения.

В мае 2001 г. бундестаг впервые в истории Германии утвердил постановление о материальных компенсациях бывшим иностранным рабочим, вынужденных работать во время Второй мировой войны в гитлеровском “третьем рейхе”.

В то же время дела в стране обстоят не во всем так благополучно, как следует из правительственных деклараций. Реальный экономический рост за прошедшие годы был весьма скромен. Напряженная социальная обстановка сохраняется в новых восточных землях, откуда идет массовая миграция в “старые земли” трудоспособного, прежде всего молодого населения. Заместитель председателя СДПГ В.Тирсе с тревогой отмечал в январе 2001г., что из-за структурных слабостей экономики хозяйственный рост на территории бывшей ГДР, за исключением перерабатывающих отраслей, отстает от западного и даже стагнирует. В 1998 г. уровень безработицы в восточных землях был выше, чем в западных, в 1,8 раза, а в 2000 г. – в 2,3 раза. За то же время в новых регионах число наемных работников, платящих взносы в систему социального страхования, сократилось на 500 000, впервые упав ниже уровня в 5 млн. человек. В октябре 2000 г. численность безработных увеличилась по сравнению с октябрем 1998 г. почти на 10%²⁵.

Продолжается падение активности избирателей на региональных выборах. от прошлых²⁶. В отличие лет она упала в среднем, начиная с 1999 г., до уровня ниже 65%²⁷.

Не ослабевает активность правых радикалов. В 1999 г. было зарегистрировано 10 000 правоэкстремистских правонарушений, в 2000 г. – 16 000. За то же время число таких нарушений с применением насилия возросло с 746 до 998, число правых экстремистов, готовых применить насилие, увеличилось с 9000 до 9700 ²⁸.

Было бы неверным утверждать, что руководство СДПГ не обращает внимания на эти проблемы. Они постоянно обсуждаются и по ним принимаются реальные меры. Так, в Конституционном суде рассматривается представленный правительством Г.Шрёдера законопроект, предусматривающий запрет праворадикальной Национал-демократической партии (НДП). 30 марта 2001 г. бундестагом голосами СДПГ, Союза’90/Зеленые, СвДП и ПДС было принято постановление “О борьбе против правого экстремизма, враждебности к иностранцам, антисемитизма и насилия”. Еще одно, аналогичное постановление единодушно одобрено всеми фракциями бундестага. В названных постановлениях предусмотрено, помимо усиления административных мер, увеличение расходов на демократическое воспитание молодежи. В частности, лишь одному Министерству по делам молодежи дополнительно ассигнуется до 40 млн. немецких марок в год²⁹.

Каково же теоретическое обоснование деятельности правительства в этот период? В апреле, сентябре и ноябре 2000 г. состоялись три организованные правлением СДПГ конференции с участием зарубежных представителей. Каждая из них обсудила содержание одной из трех “основных ценностей” (Свободы, Справедливости и Солидарности) в современных условиях. Серьезной попыткой развития партийной программатики после манифеста “Блэра-Шрёдера” и выступлений канцлера во второй половине 1999 г. стала статья Г.Шрёдера “Гражданское общество граждан”, опубликованная в апреле 2000 г. на страницах близкого руководству СДПГ теоретического журнала “Нойе Гезельшафт/Франкфуртер Хефте”.

В статье автор подчеркивал, что государство необходимо как инструмент адаптации гражданского общества к структурам современной экономики. Но, чтобы реализовать эту функцию, оно должно проявить волю к стимулированию данного процесса, действуя не столько при помощи аппарата, сколько через местные и региональные сети. Искусство переговоров и убеждения должно служить его инструментом, по крайней мере, в той же степени, что деньги и предписания. Оно должно быть не “государством экспертов”, но “открытым гражданским государством”, гарантирующим защиту слабым, стимулирующим общество к совместной ответственности.

Субсидарность, предоставление ответственности людям, которые в состоянии и хотят ее нести, по мнению Г.Шрёдера, - не подарок, а государственная и общественно-политическая необходимость. В свою очередь гражданскому обществу надлежит обратиться к “малым делам”. Социал-демократическая экономическая политика должна позаботиться о том, чтобы эти дела стали живыми и жизнеспособными³⁰.

К гражданскому обществу, подчеркивал далее Г. Шредер, применима формула Гегеля: “способствуя достижению своих целей, я способствую всей общности, а та, в свою очередь, способствует моим целям”. В дискуссии о “культурном обществе”, происходившей во Франции, общей целью всех называлось “стремление к совершенству”. Это означает, что экономическое действие должно подчиняться социальному смыслу. Совершенство должно снова стать социальной добродетелью. Американские реформаторы, рассуждая на эту тему, говорят о “превосходной” (exellence), а британские лейбористы – о “наилучшей практике” (best practice). Именно по способности к совершенству в знании, хозяйствовании и социальном действии должно оцениваться действенное государство.

По мнению Г.Шрёдера, следовало бы конкретизировать дискуссию о государстве и гражданском обществе, обратившись к четырем темам: к реформе здравоохранения, к обновлению городов, к законодательству о фондах и к культуре коммуникаций и компьютеризации.

В сфере здравоохранения проблема заключается в том, какую медицину и на какие деньги поддерживать. Возможности и стоимость современной медицины так возросли, что без финансового, духовного и непосредственного физического участия самих застрахованных нельзя представить себе систему здравоохранения. Конечно, государство должно контролировать страховые учреждения, заботиться об образовании врачей и базе для медицинских исследований. Но по отношению к обществу оно должно скорее быть партнером на переговорах, который обсуждает с заинтересованными сторонами возможности и границы медицины и придает обществу способность построить систему здравоохранения в соответствии с требованиями и возможностями участников. Здесь для гражданского общества открывается широкое поле деятельности, на котором оно может доказать готовность взять на себя ответственность.

То же относится к обновлению городов - формированию общественного пространства, созданию и сохранению пригодных для проживания центров массового поселения. Это - почетная задача для гражданского общества. Конечно, и тут государство должно выступать гарантом соблюдения необходимых правил. Первые опыты реализации федеральной программы “Социальный город” продемонстрировали многообразные возможностей гражданского участия в этом проекте.

В 1999 г. Союз фондов в защиту немецкой науки потратил 170 млн. немецких марок на научные исследования - на 11 млн. больше, чем в предыдущем году. Этого, конечно, недостаточно. Вместе с тем наметившийся рост средств весьма примечателен, поскольку в это время еще не вступило в силу законодательство, стимулирующее активность в данной области и открывающее новые богатые возможности. Дело при этом не сводится к стимулированию владельцев крупных состояний к финансированию важных общественных проектов. Речь идет также о том, чтобы создать условия, которые бы способствовали направлению на добрые дела части огромных средств, получаемых людьми в наследство.

Особое значение имеет вовлечение молодых программистов и компьютерных болельщиков в деятельность по добровольному и безвозмездному обучению людей обращению с современными средствами электронной связи. Новые средства коммуникации существенно повышают уровень социальной и культурной активности. Кроме того, эта разновидность труда вносит важный вклад в его общественно полезную производительность.

Таким образом, гражданское общество живо не только тем, что активно выступает против привилегий и господства, но и тем, что в перспективе может содействовать устранению господства с помощью знания. Уже сейчас ясно, что опыты, направленные на активизацию гражданского общества, постепенно изменят наше понимание государства. При этом, однако, нельзя рассчитывать на самотек³¹.

Палитра откликов на статью Г. Шредера в немецкой печати была весьма разноцветной. Консервативный публицист Э.Фур расценил ее как “астматическую попытку политической идентификации”, как игру определениями, напоминающую торговую рекламу. По его словам, Г.Шрёдер “хотел бы придать блеск общественно-политической концепции столь же суровому, сколь и неотвратимому делу оздоровления государственных финансов или, по крайней мере, наложить на него свой марочный знак, логотип”. Но настоящий прорыв специалистам по связям с общественностью из ведомства федерального канцлера не удался³².

Референт профсоюза металлистов В.Шрёдер, согласившись с рядом положений статьи, отметил, что в ней, как и в документе Блэра-Шрёдера, социальная справедливость определена в первую очередь как справедливость шансов, а справедливость распределения упускается из виду. Собственно новое в ней - поиск конкретных параметров дальнейшего развития активного общества участия. Однако вместо демистификации реальных условий статья мистифицирует их. Понимание же новой политики расплывчато.

В.Шрёдер предостерег от неолиберального варианта гражданского общества, поощряющего социальную несправедливость. “Третьи пути” и гражданские общества, - приходит он к выводу, - должны исходить из традиций и институтов немецкой модели, чтобы встроить ее в измененные условия политического действия”³³.

Умеренно левый теоретик СДПГ, в прошлом видный “молодой социалист” Й.Штрассер, одобрив основные идеи Г.Шрёдера, счел необходимым подчеркнуть, что через концепции Гидденса в теоретическую жизнь СДПГ возвращаются идеи самоорганизации общества, высказанные еще в середине 70-х гг. в ее "Ориентировочных рамках на 85-й год".

Председатель социал-демократического объединения “Друзья природы” М.Мюллер отметил, что cо многими выводами Г.Шрёдера можно согласиться, но его конкретные предложения представляют собой “обезоруживающе откровенное свидетельство о бедности”.

Во многом согласился с М.Мюллером и гамбургский философ М.Броткорб. На его взгляд, Г.Шрёдер заимствовал у У.Бека, но более реалистично интерпретировал прогноз о конце традиционной занятости. В соответствии с взглядами Гидденса, в его статье определены две функции гражданского общества: как орудия реполитизации и демократизации, и как структуры, полезной для модернизации. Но Г. Шредером попутно названа и третья функция. Здесь политически самым взрывчатым является то, что, как и у А.Грамши, гражданское общество трактуется как средство преодоления конфликтов. Его обновление должно способствовать приспособлению к глобализации, сделать цивилизованными изменения путем политической интеграции, способствовать контролю над модернизацией и проведению, в случае необходимости, репрессивной модернизации. Но все это не решает проблемы. Соглашаясь на уровне абстракции с определяющим значением занятости, Г.Шрёдер "не может ни что-либо сказать о ее восстановлении, ни предложить концепцию сохранения социального государства³⁴.

Интересны в этой связи мнения таких известных в социал-демократических кругах теоретиков как Э.Гидденс, У.Бек и П.Глоц. В интервью упомянутому журналу Гидденс заявил, что документ Г.Шрёдера ему “очень симпатичен”, поскольку исходит из правильной посылки, что большое правительство (“Big Government”) еще не сильное правительство. Одновременно Гидденс отметил, что не видит несовпадения справедливости и равенства шансов. Нужно как равенство шансов, так и справедливость при распределении и перераспределении доходов и богатства³⁵.

“Герхард Шрёдер понял, что его взрывному политическому стилю не хватает интеллектуального шарма привлекательной концепции реформ, - с иронией заметил У.Бек, - … Но мыслимо ли вообще демократическое движение, инициированное правительством Шрёдера сверху? И не имеем ли мы, наоборот, дело с организованной государством неолиберализацией?” ³⁶.

Главный редактор журнала “Ди нойе гезельшафт/ Франкфуртер Хефте” П.Глоц подчеркнул необходимость уважения к партийным традициям, которого недоставало документу Блэра-Шрёдера. В то же время он высказался за преодоление сохранившейся на уровне чувств “культуры равенства”. Не случайно, подчеркнул он, нынешняя программная дискуссия ведется вокруг нового определения справедливости, разграничения между равенством стартовых шансов, жизненных шансов и равенством по результату. По мнению П.Глоца, многие неудачи социал-демократов связаны с неясностью их программной ориентации. Статья Г.Шрёдера, согласно его оценке, положила начало новому этапу программной дискуссии в партии³⁷.

Социолог из гамбургского Института социальных исследований Х.Буде, согласившись с тем, что Шрёдер внес в теоретическое мышление СДПГ немало нового, особо выделил в этой связи проблему так называемой респондентности политики, которую необходимо постоянно проверять на правильность, апеллируя к избирателям³⁸.

По мнению журналистки голландской газеты “Ханделсблад” М. де Ваард, канцлер и его партия находятся в самом начале процесса модернизации страны. Шрёдер сделал революционный шаг, реформировав пенсионную систему. Теперь он должен набраться мужества и продолжить тихую революцию. У него есть уникальная возможность реализовать на практике свое модернизаторское наступление. Используя попутный ветер экономического роста, он может инициировать социальный договор. В его рамках граждане должны будут взять на себя некоторые издержки, которые несет государство, чтобы гарантировать свои пенсии и медицинское обслуживание. В качестве компенсации они получат лучшее образование и оптимальные шансы на рынке труда. Это социально справедливо и приближает Шрёдера к важнейшей цели его правительства – снижению высокой безработицы³⁹.

В апреле 2001 г. теоретическая дискуссия немецких социал-демократов пополнилась одобренными правлением партии проектами постановлений, подготовленных к очередному съезду СДПГ (назначенному на осень 2001 г.). В проектах, в отличие от документов, разработанных до 2000 г., воздается должное историческому пути, пройденному немецкой и международной социал-демократией. Кроме того, новые документы как бы подталкивают читателя к мысли о необходимости продолжения реформ под руководством социал-демократов.

“В 1998 г. СДПГ приступила к действиям, претендуя на то, чтобы подготовить Германию к XXI веку, - говорится в проекте под названием "Безопасность в изменении", - С тех пор достигнуто многое... При этом мы не поддались на ложные альтернативы, но пошли своим путем, связав инновации со справедливостью”.

Общественные изменения, говорится в документе, происходят высокими темпами. Люди готовы согласиться с ними, но ждут от политики ориентиров и рациональности. "Мы позаботимся о том, чтобы при изменениях политика служила надежным партнером для людей, принося им возможно больше безопасности... Безопасность в процессе изменений может быть достигнута не путем отдельных мер, но только благодаря интегрированной политике, способной увязать экономический рост, занятость, образование, квалификацию, самоопределение с участием, а справедливость - с солидарностью"⁴⁰.

Характерной особенностью нового этапа теоретических изысканий идеологов СДПГ стало также демонстративное подчеркивание значимости всех трех традиционных основных ценностей социал-демократии: Свободы, Справедливости, Солидарности в их современной интерпретации. В этой связи авторы упомянутого выше документа особо отмечают, что свобода требует освобождения от недостойной зависимости от нужды и страха и в то же время – возможности развития личной свободы, а также ответственного соучастия в делах общества, в политике. Только тот, кто знает, что он достаточно защищен социально, может полностью использовать возможности свободы. "Во имя свободы мы хотим также равных жизненных шансов и широкого социального обеспечения” ⁴¹.

Справедливость, согласно документу, исходит из достоинства людей, требует свободы, равенства перед законом, равных шансов на политическое и социальное соучастие и социальное обеспечение. Она предполагает равенство мужчин и женщин. Справедливость означает создание условий, благоприятствующих жизненным проектам, поскольку исходит из необходимости равного участие в доходах , собственности и власти. Справедливость означает также обеспечение уровня жизни, достойного человека, даже если ему не удалось реализовать предоставленные возможности. Основу равных жизненных шансов образует, прежде всего, равный доступ к образованию, информации и занятости. В опутанном информационными сетями мире ХХ1 в. нужно каждый день вновь и вновь обеспечивать благосостояние и справедливость.

В свою очередь солидарность следует понимать как “готовность людей помогать друг другу сверх правовых обязательств”. Ее нельзя навязать; ее следует постоянно заново обосновывать. “Предохранять друг друга от худших последствий индивидуального краха, обеспечить всем достойное человека существование, взаимно гарантировать свободу выбора и действенность защитных правовых предписаний. Эти достижения солидарности - в интересах всех людей, независимо от статуса и дохода. Общество без солидарности теряет человеческий облик”⁴².

Может показаться, что, сделав упор на общечеловеческие ценности, нынешняя СДПГ решила окончательно порвать с ориентацией на наемных работников, как основную социальную опору. Однако такое представление было бы неправильным. Об этом свидетельствует, в частности, текст обращения правления СДПГ в связи с 1 мая 20001 г. под названием: “Труд, квалификация и участие в управлении – политика в интересах работополучателей и работополучательниц”. В нем подчеркивается, что расширение демократии на предприятиях является “центральным проектом” правительства в 2001 г. Одна из целей этого проекта - создать предпосылки для увеличения числа производственных советов и для совершенствования прав на участие в управлении предприятиями.

В обращении говорится о масштабных изменениях в сфере занятости и о резком сокращении представительства наемных работников в производственных советах, произошедшем после принятия закона об уставе предприятий. СДПГ намерена противодействовать негативным изменениям, упростить и облегчить создание производственных советов, особенно на мелких предприятиях, усилить представительство в них женщин и молодежи. Современное участие коллективов в управлении предприятиями социал-демократия рассматривает как “модель социального и экономического успеха”, которая сыграла решающую роль в хозяйственном подъеме Германии ⁴³.

В обращении отмечается также, что совершенствование системы участия в управлении предприятиями станет еще одним вкладом в дело ликвидации застоя в сфере реформ и будет способствовать достижению основной цели правительства – расширению занятости и уменьшению безработицы⁴⁴.

Содержание первомайского обращения свидетельствовало не только о стремлении сохранить за партией репутацию защитницы интересов наемных работников и вообще “маленького человека”. Оно продемонстрировало также серьезные опасения лидеров СДПГ в преддверии очередных выборов в бундестаг в 2002 г., что крен в сторону неолиберализма негативно скажется на идентичности, а, следовательно, и популярности партии.

Известный немецкий социал-демократический теоретик Т.Майер перечисляет 6 измерений этой идентичности:

В социально-экономической сфере социал-демократия отстаивает приоритет политической ответственности перед логикой рынка, базисное социальное обеспечение и занятость:

В экологической – выступает за “экологически ответственный рост”.

В партиципативно-демократической – стоит перед необходимостью завоевать доверие общества, как защитница и сила, открывающая новые пути прямой демократии;

В деле защиты культуры и прав человека ей предстоит соединить универсальность прав человека с культурной терпимостью.

В транснациональном измерении – выборочно реализовывать глобализацию демократии и ответственности, сконцентрироваться на общих решениях, которые целесообразно, или, вообще позволительно, принимать в транснациональных рамках. Но везде, где возможно, следует оставлять поле для общественной политики и решений на национальном и региональном уровнях.

В сфере равенства и свободы социал-демократии надлежит проявить себя в качестве защитницы дифференцированной политики равенства⁴⁵.

Все 6 измерений, согласно Т.Майеру, примыкают к традиционным основным ценностям и соотносятся с важнейшими современными вызовами. В своей совокупности они позволят создать широкий общественный союз сторонников социальных реформ из разных общественных групп и социально-культурных сред.

Это:

• группы традиционной материалистической ориентации, состоящие из мелких буржуа, рабочих и служащих, составляющих нижние и нижние средние слои;
• постматериалистически ориентированные группы, объединяющие представителей привилегированных социальных и культурных профессий;
• преуспевающие социально-культурные слои и новые группы наемных работников, соединяющие материалистические ориентации в карьере и гедонистские установки в частной жизни⁴⁶.

Данная классификация явно несовершенна. Но она полезна в том смысле, что подчеркивает разнородность социал-демократического электората. Признавая это, Т.Майер предлагает реализовывать такие проекты и формы воздействия, которые способны найти отклик у самых разных групп, привлекая их к поддержке социал-демократических проектов “от случая к случаю”.

“Организуемую таким путем коалицию избирателей, - советует Т.Майер, - следует постоянно обновлять, создавая соответствующие формы коммуникаций, как с учетом интересов, существующих на данный момент, так и путем составления проектов, направленных на перспективное решение проблем”⁴⁷.

Именно в этом ключе и действуют ныне Г.Шрёдер и его сторонники в поисках “немецкого третьего пути”. Их успех зависит, разумеется, прежде всего, от социально-экономических достижений. Но немаловажное значение имеет и наличие - или отсутствие - убедительной, вдохновляющей перспективы политического, культурного и экологического развития страны. Пока нельзя утверждать, что какая-либо из важнейших задач, стоящих сейчас перед СДПГ, надежно решена в долгосрочной перспективе.

1.Frankfurter Allgemeine Zeitung vom 9.IV.1996

2.Wirtschaft und Statistik 1997, N 11, 5. 628.

3.См. главы Амплеевой А.А., .Диманиса М.Д и Шаншиевой Л.Н. в кн. Объединенная Германия: десять лет". М., 2001.

4.Aus Politik und Zeitgeschichte, B 10/ 2001, S. 9-10

5..См. Die Neue Gesellschaft/Frankfurter Hefte, 1995, N 11, S. 970.

6.См. Орлов Б.С. Политический портрет Герхарда Шрёдера. М., 1999, с. 12-13.

7..SPD-Parteitag Hannover, 2.-4. Dezember 1997. Rede, O.Lafontaine, Unkorrigierte Bandabschrft Bonn. S. XXI

8.Мацонашвили Т.Н. Социал-демократическая партия Германии перед выборами 1998 г. М.1998, с. 11.

9.Там же с. 29.

10.Интернет: http. // www. spd.de. Wahlprogramm.

11.Die Welt, 5. XII.1998.

12..Интернет: www./ spd. de/ 26. 08. 1999

13.Neues Deutschland, 12. März 1999.

14.Ebenda

15.Интернет: http. // www. spd.de. Grundwerte

16.Die Neue Gesellschaft/Frankfurter Hefte, 2000, N 7/6, S. 426

17.Интернет: www./ spd. de/ 26. 08. 1999

18.Frankfurter Allgemeine Zeitung vom 10. XI. 1999.

19.Frankfurter Allgemeine Zeitung vom 8. XII. 1999

20.Ebenda

21.Das Parlament, 8.12. 2000.

22.Die Zeit, 13.XII. 2000.

23.Ebenda, www. spd.de. 24.IV.2001.

24.Das Parlament, 2.III.2001.

25.Die Zeit, 3.1. 2001

26.Statistisches Jahrbuch fr die Bundesrepublik Deutschland. Wiesbaden, 2000, S.92; Интернет, yahoo de, 28.BRD, Parteien, Wahlen.

27.Aus Politik und Zeitgeschichte, B 10/ 2001, S. 10..

28.Das Parlament, 6. IV. 2001.

29.Ebenda.

30.Die Neue Gesellschaft/Frankfurter Hefte, 2000, N 4, S. 201-203

31.Ebenda.

32.Ebenda, N 6, S. 356.

33.Ebenda, N 6, S. 427.

34.Ebenda, N 7/8, S.462

35.Ebenda, N 6, S. 336

36.Ebenda, N 7/8, S. 446

37.Ebenda.

38.Ebenda, N 9, S. 520

39..Ebenda, N 9, S. 529-530.

40.Интернет, www. spd.de. Sicherheit, April, 20001.

41.Ebenda

42.Ebenda

43.Ebenda, www. spd.de. 24.IV.2001.

44.Ebenda.

45.Майер Т. Трансформация социал-демократии. Партия на пути в XXI век. М. 2000, с. 232, 242.

46.Там же, с. 233.

47.Там же.

Not Found

The requested URL /hits/hits.asp was not found on this server.