год 2010-й - более 30.000.000 обращений

1. Выход из тупика или последний довод растерянных и отчаявшихся

( Кое-что об авторитарных иллюзиях в российском обществе)

Растущий интерес к авторитаризму в современной России - факт, не требующий доказательств. Интерес этот, по преимуществу, позитивный. И захватил он, практически, все слои российского общества. Поддержку авторитарным формам правления выражают как противники, так и сторонники действующей системы власти. Опросы общественного мнения один за другим, несмотря на разные подходы проводящих их социологических центров, однозначно свидетельствуют о заметном росте авторитарных настроений в массовом сознании.

Симпатии к авторитаризму широко распространены и среди духовной элиты. Интеллектуалы с утвердившейся демократической репутацией, несколько лет тому назад яростно клеймившие авторитаризм, со смущенным видом и оговорками признают приемлемость его утверждения в России, естественно отдавая предпочтение его мягким формам. Публичные выступления в защиту авторитаризма, вызывавшие несколько лет назад бурю возмущения, воспринимаются ныне как нечто нормальное и естественное.

Перемены такого рода не бывают случайными. У них есть глубинные причины, в которых стоит разобраться. И прежде всего - попытаться найти ответ по меньшей мере на три кардинальных вопроса. Первый: почему поворот к позитивному отношению к авторитаризму приобрел в стране столь массовый характер. Второй: способен ли авторитарный режим успешно решить общественные проблемы, перед которыми спасовали действующие ныне институты власти, и если “да”, то с какими издержками для общества и отдельных граждан это будет связано. Третий: если от авторитарного режима не приходится ждать такого решения, то как может ( и должно ) выглядеть общество, способное справиться с экономическим и социально-политическим кризисом, не жертвуя при этом такими столь важными для него ценностями. как народоправие, политический плюрализм и правовое государственное устройство.

Окончательный ответ на эти и подобные им вопросы в состоянии дать лишь сама жизнь. Однако некоторые подходы к нему можно проторить уже сейчас, опираясь на накопленный исторический опыт как у нас дома, так и в других странах.

1. Авторитарные симпатии, особенно тогда, когда они приобретают массовый характер, нередко объясняют, ссылаясь на менталитет народа , вызревший на сложном историческом пути. Для доказательства подбирают исторические факты, призванные доказать, что граждане той или иной страны привыкли слепо следовать властным импульсам, поступающим сверху, что у них, по меньшей мере частично, атрофировалась способность действовать, руководствуясь собственными интересами, и нет опыта приобщения к демократическим институтам.

Такие аргументы выдвигали, применительно к английскому народу, защитники абсолютной монархии в Великобритании накануне революции ХХV11 века. Нечто подобное утверждали, применительно к французскому народу, оппоненты идеологов Просвещения незадолго до революции во Франции в конце ХV111 века, а применительно к немецкому народу в преддверии общеевропейской революции середины Х1Х века германские монархисты.

Не обращаясь к чересчур далекому прошлому, вспомним, например, как объясняли приход Гитлера к власти и удивлявшую многих прочность нацистского режима в Германии англо-американские, и, в своем большинстве, советские историки. Одной из главных причин они считали исконно свойственный немецкому народу “комплекс верноподанничества”, отсутствие критического мышления, привычку бездумно следовать указаниям стоящих на более высокой иерархической ступени, отсутствие опыта общения с демократическими политическими институтами. Спустя несколько десятилетий, пытаясь найти причины успешного укоренения в Германии демократических порядков, у немецкого народа начали находить множество противоположных качеств.

Теперь “комплекс верноподанничества” и все сопутствующие ему явления охотно приписывают народам России, и прежде всего русскому народу. Из литературы на эту тему можно составить внушительную библиотеку.

Разумеется. и историческое прошлое, и опыт массовых социальных групп, накапливаемый столетиями,- факторы, которые нельзя сбрасывать со счета. Их устойчивое влияние на ориентации и поведение людей образует тот фон, на котором разыгрываются многообразные политикоформирующие пьесы. Но этот фон не является неизменным, модифицируясь и приспособляясь к постоянно меняющимся обстоятельствам, интересам и непосредственному опыту индивидов, социальных групп и общества в целом. Иначе было бы непонятным, почему послушные, привыкшие жить под дланью верхов, богобоязненные народы, вопреки предсказаниям многоопытных специалистов, внезапно приходили в движение, отказывали в повиновении недавно столь чтимым владыкам, устраивали революции, ломали старые политические структуры, создавали обновленные органы власти, и , пережив тяжелейшие потрясения, вырабатывали новые традиции, которые сейчас повсеместно рассматриваются как, если не образцовые, то, во всяком случае, вполне пригодные для нормального существования. Было бы непонятным и то, почему на протяжении Х1Х, а затем и ХХ веков, все наиболее одиозные авторитарные режимы терпели сокрушительное поражение, а те, которым удалось сохранить свое влияние, пытаются ныне, хотя бы внешне, придать себе благообразную, не слишком авторитарную внешность.

Очевидно, что искать ответ на вопрос о причинах растущих общественных симпатий к авторитарным формам правления, свойственных, в частности, нынешнему российскому обществу, следует в первую очередь не в прошлом, а в настоящем - и прежде всего в социальной напряженности, возникшей последние годы в России, в идейной дезориентации, поразившей массовое сознание, в разочаровании населения в эффективности той системы власти, которую оно восприняло как демократическую.

Но если это так, то можно сказать, что приверженность авторитаризму - в значительной степени последний довод растерянных и отчаявшихмя. Соответственно, действительно серьезный анализ причин распространения авторитарных предпочтений предполагает, в первую очередь, всесторонний анализ тех процессов, следствием которых стали массовое разочарование и дезориентация. Только так можно определить пути, следуя которым быть может удастся затормозить выявившиеся негативные тенденции, минимизировать дискредитацию демократии и тем самым предотвратить сползание страны к авторитарным формам правления.

2. Но правильна ли сама подобная постановка вопроса? Быть может сползание массового сознания к поддержке авторитаризма не содержит в себе ничего негативного? Не в состоянии ли авторитаризм предложить обществу такие рецепты, с помощью которых, действительно, удастся вывести Россию на широкий исторический проспект здорового, перспективного развития? Все эти вопросы можно свести к одному единственному: каковы отличительные признаки, возможности и опасности, которые таит в себе авторитаризм и можно ли, минимизировав угрозы, превратить его в однозначно позитивную силу?

Как не странно, но подавляющее большинство наиболее рьяных сторонников авторитаризма плохо представляет себе, что это такое? Между тем без подобного представления разобраться с возможностями авторитаризма, его перспективами и опасностями практически невозможно.

Обычно под авторитаризмом понимают такую систему правления, при которой власть над обществом осуществляет один человек ( первосвященник, монарх, харизматический лидер, диктатор ) при поддержке или соучастии небольшой совокупности лиц ( традиционной, наследственной или денежной аристократии ). Однако на этом определении нельзя ставить точки. Оно, безусловно, верно, но далеко не полно. В различные исторические эпохи, в разных странах и регионах, при несхожих обстоятельствах авторитаризм приобретал различный облик, причем не только по форме, но и по содержанию.

Существует несколько типологий авторитаризма. При одной - критерием дифференциации служит социальная характеристика массовой опоры режима. Ее могут составлять и верхи, для которых авторитарная власть выступает в роли гаранта привилегий, и сравнительно благополучные слои населения, нуждающиеся во власти автократа или возглавляемых им олигархов для сохранения своих позиций перед лицом социально неустроенной части населения, и ожесточившиеся маргинализованные массы, видящие в предполагаемом вожде будущего избавителя ото всех бед и несчастий. При другой - авторитарные режимы подразделяются в зависимости от методов реализации власти. Наиболее существенные среди них: неприкрытое насилие ( чаще всего - военная диктатура), идейно-психологическая мобилизация массовых групп населения и совмещение в различных пропорциях первого и второго. Различным бывает и объем авторитарной власти. Иногда ее влияние распространяется исключительно на политическую сферу, в то время как все остальные сохраняют достаточно большую степень свободы. В других случаях авторитарный контроль распространяется на весь общественный организм. Такой режим обычно именуют тоталитарным.

Учитывая многообразие авторитарных режимов, крайне важно, чтобы те, кто убежден в их продуктивности, указывали бы на форму, которую считают предпочтительной, и как они относятся к сопутствующим ей проявлениям.

В каких случаях авторитарные режимы могут проявить положительные качества? Если исходить из интересов не отдельных индивидов или групп, а общества в целом, то главным образом, в трех случаях. Во первых, тогда, когда страна становится жертвой внешней агрессии, угрожающей самому ее существованию. Авторитарному режиму проще, чем любому другому, осуществить концентрацию материальных ресурсов, идейно мобилизовать на защиту страны население, внушить вооруженным силам веру в победу, обеспечить бесперебойную работу тыла. Во-вторых, тогда, когда страна оказалась ввергнутой в пучину гражданской войны. В условиях авторитарной власти существенно легче одержать победу в ходе гражданских междоусобиц и найти пути компромисса, приемлемого для всех сторон. В-третьих, в обстановке прогрессирующего развала общественных структур. Если обычные политические средства не в состоянии помешать такому развалу, а основные общественно-политические силы либо дискредитированы, либо пребывают в параличе, установление авторитарного режима может оказаться единственным выходом из грозящей катастрофы.

Существует, однако, и вторая сторона медали. Человеческое сообщество на опыте не раз убеждалось, что для авторитарных режимов характерны такие изъяны, которые во многом сводят на нет преимущества, о которых шла речь выше. Что это за изъяны?

Утвердившись, авторитарные режимы быстро теряют эффективность. Их мобилизационная способность проявляется недолго. Действенность приобретает мнимый характер, а результаты подменяются “показухой”. Решение проблем оказывается мнимым и влечет за собой возникновение новых, зачастую более сложных, чем те, от которых вроде бы удалось избавиться.

Тяжелые последствия влечет за собой паралич системы саморегуляции субъектов общественной жизни. Волюнтаристские решения, свойственные авторитарной системе власти, нарушают сбалансированность общественного организма. Блокировка обратной связи с нижестоящими звеньями иерархической вертикали лишает центр принятия решений правдивой информации о происходящих в обществе процессах. Тем самым утрачивается способность режима, опираясь на информацию о реакции общества на политику центра, вносить коррективы как в стратегическую линию, так и в конкретные решения.

В результате концентрации власти в руках одного лица ( или узкого круга его приближенных) резко снижается степень управляемости обществом. Это объясняется как физическими пределами, ограничивающими круг проблем, которые способен оценить и решить один человек, так и тем, что принимаемые решения неизбежно деформируются под воздействием односторонности получаемой информации и придворных интриг.

Иллюзорным является также представление, будто в нынешних условиях при авторитарной власти можно создать безотказно действующую управленческую вертикаль, адекватно передающую импульсы, поступающие сверху. Такая вертикаль существовала ( и то далеко не в идеальной форме) лишь в сравнительно примитивных обществах. Чем более развитыми и сложно структурированными становились общественные структуры, тем меньшей была ее эффективность.

На каждом отрезке такой вертикали возникают отклоняющие “шумы”, вызываемые индивидуальными или групповыми интересами, далеко не совпадающими с интересами верхов. В ряде случаев, прежде всего в недостаточно стабильном обществе, отклоняющие “шумы” становятся настолько сильными, что исходное содержание первичных импульсов исчезает уже на верхних ступенях иерархической лестницы.

Преодоление отклоняющих “шумов” создает потребность в огромном числе контролеров, что влечет за собой трудно регулируемый рост бюрократического аппарата. Чаще всего контролеры сами попадают под воздействие отклоняющих “шумов”, что создает проблему контроля за контролерами.

Одно из самых уязвимых проявлений авторитаризма - ущербная форма кадровой селекции. Определяющее значение для подбора и выдвижения работников приобретают не профессионализм и квалификация, не способности и нравственные качества, а личная преданность, угодливость и беспрекословная исполнительность. Принципиальным и самостоятельным людям места в управленческой системе не остается. Конечным результатом подобной негативной селекции может стать частичный ( а иногда даже полный) паралич управления.

В отличие от демократии авторитаризм не предполагает регулярной смены власти. Авторитарный лидер, как правило, добровольно не отказывается от своих функций. Он либо умирает или становится жертвой насильственного переворота. Установленный им режим обычно продолжает существовать, разлагаясь и все больше изолируясь от общества, до тех пор пока не рухнет под давлением обстоятельств. Поэтому расчеты на временное установление авторитарных порядков, которые, сделав свое дело, беспрекословно уступят место другим, в большей степени отвечающим потребностям общества, - из числа благочестивых фантазий.

Самому обществу решать, что в этом раскладе должно взять верх: преимущества или угрозы авторитаризма. Однако делать этот выбор оно должно с открытыми глазами.

3. Попытаемся приложить эти общие рассуждения к конкретной российской действительности. В политической публицистике неоднократно отмечалось, что для ситуации, сложившейся в России, характерны элементы авторитаризма. Их нетрудно отыскать в ряде положений Конституции РФ, предусматривающей значительную концентрацию власти в руках главы госудрства. Проявляются они и в ходе политической практики, когда важнейшие решения принимаются в обход Государственной Думы, а сама она рассматривается не как высший представительный орган государства, а как комиссия по выработке законов при администрации Президента.

Противники нынешней власти нередко утверждают, что в России уже утвердился авторитаризм. Однако взвешенный анализ не подтверждает такой оценки. Можно по-разному относиться к политической стратегии и конкретным действиям существующей власти. Нельзя, однако, не признать, что до последнего времени она не посягала на основные права и свободы граждан. Выборы, при всех их недостатках, проходят более или менее регулярно. Политические партии не наталкиваются в своей деятельности на административные давление и преграды. На свободу слова, попавшую, правда, в тиски финансовой зависимости, формально еще не посягают. Не зафиксировано пока и политических репрессий. Для авторитарных режимов такое положение не типично.

Учитывая изложенные обстоятельства, правильней было бы констатировать, что нынешняя система власти находится на распутье. Ряд причин, как внутреннего, так и внешнего порядка, побуждают ее воздерживаться от демонтажа позитивных завоеваний первых лет демократических преобразований. Вместе с тем углубляющийся кризис, логика бюрократического поведения, а также влияние сдвига общественных настроений, о котором шла речь выше, подталкивают власть к усилению и так присущего ей авторитарного начала. Последнее время вторая тенденция начала набирать силу.Не исключено, что под влиянием ряда привходящих причин она получит дополнительный стимул.

Следует, однако, учитывать и действие противоположных обстоятельств. Авторитарный режим, как уже упоминалось, должен иметь в обществе солидную опору. Особенно важно это в период утверждения авторитарного режима, когда он не в состоянии использовать в свою пользу феномен всеобщего привыкания к установившимся порядкам. Однако существующая власть похвалиться этим не может. Ставшее притчей во языцах терпение русского народа близится к пределу. В политическом классе, в том числе в элитарных группах, близких к центрам принятия государственных решений, один за другим вспыхивают конфликты. Не все в порядке с силовыми структурами. Они могут быть использованы для авторитарного рывка, однако рассчитывать на их постоянную верность, судя по ряду признаков, трудно.

Важнейшую опору нынешней власти составляют ныне региональные элиты, выразителем интересов которых выступает сейчас Совет Федерации. Но в какой степени они станут поддерживать идею авторитарного сдвига, по меньшей мере, неясно. Симпатизируя авторитарным формам поведения по отношению к гражданам своего региона, эти элиты вовсе не намерены становиться жертвами авторитарного давления сверху, со стороны центра. А оно станет неизбежным, как только центральные авторитарные структуры почувствуют себя прочно.

Не следует переоценивать и глубину проавторитарных настроений массовых групп граждан. Их тоска по “сильной руке”, которую фиксируют опросы населения, отражает негативную оценку конкретных результатов проводимой политики, набирающее силу стремление к законности и порядку. но никак не готовность пожертвовать ради них ставшими привычными демократическими правами. К тому же значительная часть тех, кто наиболее решительно выступает в пользу авторитарного поворота, относится к лагерю противников нынешней власти и не может рассматриваться как ее потенциальный резерв. Те же, кто по воззрениям и духу близки к власти и до сих пор оказывают ей поддержку, как правило, стоят на демократических позициях и вряд ли будут готовы влиться в ряды сторонников авторитарного режима.

Не меньшее значение имеет то, что, несмотря на непрекращающийся всеобщий кризис, в России нет пока тех предпосылок, которые делают введение авторитарных форм правления жизненно необходимым для спасения страны.

С учетом сказанного выше, есть все основания предположить, что после недолгого перетягивания каната, происходящего в корридорах власти, соотношение между элементами демократизма и авторитаризма вернется к состоянию “анте беллум”. Существующие ныне элементы авторитаризма сохранятся или, быть может, несколько возрастут. Формальная концентрация власти в руках главы государства получит новое формальное подтверждение. Однако авторитарному режиму в полном смысле этого слова утвердиться не удастся. Демократические процедуры и институты, несмотря на давление, сохранят свое влияние. И, что не менее важно, жесткость авторитарных ( или, скорее всего, квазиавторитарных) решений, как это всегда происходит в России, будет компенсирована их повсеместным неисполнением.

Сказанное, однако, вовсе не означает, что угроза обществу, связанная с экспансией авторитаризма и порожденным ею перетягиванием каната, является минимальной или, тем более, мнимой. Сложное противостояние конфликтующих авторитарных и демократических элементов в сложившейся политической системе все пагубнее сказывается на состоянии общественного сознания. Налицо своеобразный феномен привыкания к авторитаризму, признаки которого отмечены выше. Острое неприятие авторитарно-тоталитарного патернализма, с которым российское общество имело дело в прошлом, начинает сменяться убеждением, что “не так страшен черт, как его малюют”, что в условиях России нормальное существование граждан возможно лишь при иерархических структурах, возглавляемых волевым и решительным автократом. В результате, тоска по законности и порядку, которая определяла до сих пор тягу к “сильной руке”, но при сохранении демократических прав и свобод, начинает превращаться в активное неприятие демократических процедур, институтов и, в конечном счете, демократии в целом. И чем активнее перетягивание каната, тем сильнее настроения подобного рода.

Не означает ли это, что инициаторы такого перетягивания, рекрутируемые из кругов, близких к центру принятия государственных решений, решая текущие политические задачи, по сути дела расчищают почву не для себя, а для совсем иной, находящейся в резерве авторитарной силы. Кто ее составит и как она будет выглядеть, говорить пока рано. Очевидно, однако, что население, теряющее доверие к нынешнему “начальству”, предельно дезориентированное причитаниями электронных средств массовой информации по поводу “псевдопартий”, “пустой парламентской болтовни” и “бездельников думцев”, с полным равнодушием прореагирует на возможную авантюру какого- нибудь энергичного и достаточно циничного полковника или генерала, который поведет своих подчиненных на захват правительственных учреждений, сопровождая свои действия столь привычными и греющими сердца словами: болтунов и бездельников вон из кабинетов, сильный, незапятнанный лидер - гарант законности и порядка.

Вот тогда-то у всех нас появится возможность познать, что такое настоящий авторитаризм - причем уже не теоретически, а на личном опыте.

4.

Как всегда, в заключение встает сокраментальный вопрос: что делать? Ответить на него также трудно, как и уйти от ответа. Но кое-что сказать все же можно. Очевидно, что хорошо было бы, по меньшей мере, последовать совету традиционной медицины: “не вредить пациенту”. В нашем случае это означает положить конец массированной дискредитации демократических принципов, процедур и институтов. Они могут быть приятными или малосимпатичными, но именно на них держится вся пирамида демократической власти. Тот, кто заносит на нее руку, запускает бумеранг, и не должен обижаться, если в результате сам пострадает.

Необходимо реальными делами постоянно развенчивать миф, будто авторитарной власти как бы предписано свыше быть сильной, в то время как демократия обречена на слабость. Многолетний опыт ряда стран свидетельствует,что в случае необходимости демократия может быть очень сильной - сильнее автократии, разумеется, если не служит ширмой для карьерных игр эгоцентричных политиканов.

В наших условиях о силе власти граждане будут судить не по величественным позам, сильным словам, произнесенных басом, не по эффектным жестам, а по тому, как ей удалось ( или не удалось ) преодолеть негативные тенденции, разрушающие общество и государство. И если для достижения данной цели потребуется - не жертвуя демократическими правами и свободами, сменить парадигму развития, то это будет тоже воспринято как проявление не слабости, но силы.

Но тут уже затрагивается особая тема, которая требует специального разговора.

Not Found

The requested URL /hits/hits.asp was not found on this server.