год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Культура мира, как основополагающий принцип подхода к решению проблем, встающих перед индивидами, общественными группами, политическими институтами и человечеством в целом, приобретает практический облик, преобразуясь в систему инструментальных методов и правил, только в том случае, если находит приложение к реально сложившейся ситуации и представляет собой реакцию на исходящие от нее импульсы.

Применительно к нынешней ситуации реализация ценности, определяемой как культура мира, сводится к нахождению ответа на вопрос, как, исключая насилие, обеспечить минимально необходимый для выживания уровень общественной стабильности в обстановке бурных социальных изменений, которым подвержено ныне человечество. Отсюда необходимость содержательного анализа главных категорий, определяющих параметры, о которых шла речь выше: общественной стабильности и социальных изменений.

Стабильность и полтическая культура

Сама по себе стабильность не гарантирует реализации принципов культуры мира. Вместе с тем отсутствие стабильности делает такую реализацию заведомо маловероятной. Отсюда особая значимость уяснения проблем стабильности, ее становления, развития, упадка и исчезновения для определения возможности и перспектив культуры мира в данном конкретном обществе.

Обратимся для начала к некоторым наиболее общим закономерностям функционирования и развития систем.

Абсолютная стабильность системы практически невозможна. Она предполагает не только полную неподвижность самой системы и составляющих ее элементов, но и их изоляцию от всяких внешних воздействий. Такой стабильностью не обладают даже “мертвые” системы, лишенные внутренней динамики: их дестабилизация под воздействием внешних сил является лишь делом времени.

Поэтому, обращаясь к реальным ситуациям, можно говорить лишь о системах с высокой степенью стабильности. Они, действительно, существуют. Однако, вопреки широко распространенному мнению, их жизнеспособность весьма относительна. Чрезмерно высокая степень стабильности предполагает жесткую сопротивляемость изменениям - как вне, так и внутри системы. Оборотная сторона этой качественной характеристики - ослабленная способность адаптироваться к меняющимся условиям существования, что, в конечном итоге, ведет к гибели.

Гораздо выше жизнеспособность динамических систем, в которых степень стабильности, обеспечивая самосохранение, не является непреодолимым препятствием для назревших изменений. Стабильность в динамических системах покоится на совокупности неустойчивых равновесий между системообразующими и системоизменяющими процессами. Неустойчивое равновесие существует также между элементами (подсистемами) самой системы, различающимися как по удельному весу, так и по выполняемой роли.

Время от времени такое равновесие нарушается. Каждый элемент системы подвержен внутренней эволюции. Меняются их удельные веса и функциональные задачи. Системоизменяющие процессы приобретают превосходство над системообразующими. При отсутствии сильных интегрирующих импульсов системы разрушаются. При наличии - возникает новое равновесие, покоящееся на изменившемся соотношении элементов, их модифицированной функциональной сопряженности.

Неустойчивым равновесием характеризуются также отношения системы и внешней среды. Обмениваясь импульсами, они приходят к состоянию, которое можно определить как адаптацию.

Достигается она двумя основными путями. Первым, при котором доминирует приспособление внешней среды к системе. Это обычно происходит в тех случаях, когда соотношение между окружающей средой и системой складываются в пользу последней, в частности потому, что в окружающей среде происходит процессы, аналогичные тем, которые свойственны системе. Вторым, когда адаптация обусловлена изменениями системы под влиянием импульсов, исходящих от среды. Этот путь и более распространен и в большей степени способствует динамизму системы, чем первый.

Чисто теоретически можно представить себе и такой вариант, при котором обмен импульсами между системой и средой сведен до минимума. В этом случае адаптации не происходит: система и среда лишь сосуществуют, располагаясь параллельно друг другу. Однако такая ситуация не может быть долговечной. Либо отношения между ними приобретают нормальный характер, либо самоизолирующаяся система теряет динамизм и “умирает”.

Импульсы, идущие от среды к системе, могут быть подразделены на три группы: стабилизирующие, дестабилизирующие и нейтральные. Смысл процесса адаптации состоит в конечном итоге в том, чтобы, изменяя либо систему, либо среду, добиться такого положения, при котором стабилизирующие стимулы не уступали дестабилизирующим, а, по возможности, превосходили их. Именно это и создает неустойчивое равновесие между средой и системой как одно из условий стабильности последней.

Оценивая состояние такого равновесия, следует иметь в виду, что взаимная адаптация системы и среды не исключает сильных дестабилизирующих импульсов. Еще большее значение имеет то, что и система, и среда подвержены постоянным изменениям. При этом возможность того, что такие изменения будут происходить синхронно, в одном и том же направлении, крайне незначительна.

Таким образом, развитие, происходящее и в среде и в системе, чаще всего подрывает произошедшую адаптацию, усиливая дестабилизирующие импульсы и ослабляя стабилизирующие. Поэтому полной адаптации системы к среде, как и среды к системе, быть не может. Возможно лишь временное адаптационное состояние, которое постоянно нарушается, требуя для своего восстановления все новых и новых усилий.

Обобщая, можно сказать, что проблема стабильности в динамических системах - это прежде всего проблема оптимального соотношения между преемственностью (идентичностью) и модификацией, обусловленного внутренними и внешними стимулами.

С точки зрения ценностей культуры мира крайне важно, что общие закономерности, отмеченные выше, в полную силу действуют и в общественных системах. Совпадение основных характеристик весьма велико. Элементы общественной системы составляют социальные группы, объединяющие индивидов по одному или нескольким существенным признакам - как материальным, так и духовным. Группы аккумулируют и отстаивают разнообразные интересы своих членов и различаются друг от друга как ролевыми функциями, так и степенью влияния на систему в целом.

Отношения между группами определяются либо совпадением (параллельностью), либо противостоянием интересов. При балансе интересов в пользу совпадения отношения между социальными группами образуют некую цельность, обеспечивающую уровень стабильности, необходимый для сохранения системы. При перевесе противостояния интересов цельности не возникает, равновесие нарушается.

Степень равновесия, в том что касается внутреннего развития, определяется, как и в иных системах, темпами и направленностью перемен. При невысоких темпах и синхронности изменений равновесие внутри системы остается прочным достаточно долго. И напротив, быстрая модификация элементов при разнонаправленности происходящих в них процессов может сделать нестабильность системы перманентной.

Сами по себе интересы, составляющие основу группового сплочения, гетерогенны и состоят по меньшей мере из двух сообщающихся ядер. В одном как бы спрессовано объективное содержание интереса, отражающее реальное состояние экономических и социальных сил. В другом концентрируется его индивидуальное или групповое восприятие и понимание. Оно может не совпадать с реальным содержанием, расходится с ним в частностях, а иногда и по существу.

Чтобы стать силой взаимного сцепления или отталкивания, а следовательно - стабилизации или дестабилизации общественной системы, восприятие интереса должно быть преобразовано в ту или иную форму общественного поведения. Определяющую роль в таком преобразовании принадлежит феномену, который обычно именуют политической культурой.

Политическая культура - это та сфера общественного сознания. воздействие на которую и является основной функцией культуры мира. Если последней удастся проникнуть в эту сферу и преобразовать в своем духе элементы сложившейся политической культуры, целевые установки культуры мира можно считать достигнутыми. Неприступность бастионов политической культуры для ценностей культуры мира равнозначно ее фиаско.

В политической публицистике, да и в некоторых научных работах, под политической культурой нередко понимают умение и готовность значительной части населения выполнять общепринятые правила политического поведения, т.е. минимально необходимый минимум политической цивилизованности. Разумеется, соблюдение политических “правил игры”, принятых в государствах с развитыми демократическими институтами, представляет собой существенный элемент политической культуры. Однако этот элемент отражает лишь поверхностный слой, причем только культуры определенного типа. Сама же политическая культура гораздо шире. Объединяя совокупность разнообразных элементов, она образует важнейший фактор поступательного развития общества, составляя тем самым одно из условий его самосохранения.

Существование общественной системы во времени основано на непрерывности процесса передачи информации. Полное прекращение этого процесса обрекает систему на гибель, частичное - по меньшей мере на регресс.

Общепризнанно, что каждое новое поколение использует всю совокупность материального и духовного богатств, созданных предшествующими. Даже в самом примитивном обществе существовали механизмы межгенерационного наследования, обеспечивавшие передачу знаний и умений, преемственность производственного процесса, способность адаптации к внешнему миру, а следовательно и к выживанию. И чем более сложными и развитыми становились общественные структуры, тем объемнее было наследство и удельный вес нематериальной части составляющего его богатства.

При этом преемственность в нематериальной сфере не ограничивается знаниями прикладного порядка. Осуществляется воспроизводство всей совокупности общественных, в том числе мировоззренческих и политических отношений.

Как отмечал К. Маркс, люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые они не сами выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого. “Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых”.

Однако проблему традиций не следует трактовать чресчур узко. Это - не только ценностная система и набор представлений об окружающем мире, уходящие корнями в прошлое, отражающие изжившие себя реалии и поэтому выступающие в роли тормоза общественного развития. Такой тип традиции расположен на поверхности, легко вычленяется и при всей своей устойчивости может быть в конечном итоге преодолен, по меньшей мере частично.

Существует, однако, и другой тип традиций: традиции подхода к новым явлениям, их оценки, методов решения вставших перед обществом вопросов. Отношение к таким традициям не может быть однозначно позитивным или негативным. Они с трудом поддаются вычленению, а задача их преодоления нередко оказывается невыполнимой. При такой трактовке понятие традиции во многом совпадает с понятием политической культуры в ее широкой трактовке.

Политическая культура в этом смысле представляет собой зафиксированную в законах, обычаях, оценках и подходах к общественным явлениям “память” о прошлом общества в целом, а также его отдельных элементов, в первую очередь национальных групп ( в мультинациональном обществе) и социальных слоев. Эта “память” охватывает совокупность оценок внутренних общественных институтов, рассматриваемых сквозь призму перипетий прошлой политической и социальной борьбы, последствий побед и поражений, а также сферу отношений с внешним миром - другими народами и странами.

Позволяет ли сказанное выше рассматривать политическую культуру как некий инвариант? Ответ на этот вопрос может быть только отрицательным. При всей устойчивости политической культуры, уходящей корнями в давнее прошлое народа, она не может быть полностью нечувствительной к внешним воздействиям. Человеческое сообщество непрерывно приобретает все новый и новый опыт, который либо совпадает с предыдущим, либо противоречит ему. Одни элементы этого опыта укрепляют сложившиеся представления обо всей совокупности общественных отношений, другие - изменяют их.

Формирование, развитие и изменение политической культуры во многом зависят от ее взаимоотношений с политической системой. А эти взаимоотношения крайне сложны и противоречивы.

Политическая система обычно является порождением определенной политической культуры. Вместе с тем на базе одной и той же политической культуры могут возникать и действовать различные модели политической системы. Немалое значение имеет то, что политическая система, будучи облачена в броню нормативных установлений и институциональной структуры обладает относительной независимостью от политической культуры. Это открывает возможность возникновения разрыва между ними.

Когда такой разрыв становится значительным, политическая система с помощью имеющихся у нее инструментов власти пытается ликвидировать его, модифицируя политическую культуру, навязывая составляющим общество социальным группам новые ценности и образцы поведения. Обычно это удается лишь частично, ибо политическая культура оказывает сильное сопротивление подобным усилиям, стремясь по возможности приспособить политическую систему к существующим структурам и стереотипам сознания. Тем не менее недооценивать возможности воздействия политической системы на политическую культуру не следует.

Не менее важно и то, что опыт передается каждому следующему поколению не в “чистом”, а в превращенном виде, главным образом через совокупность закрепляющих его идеологических представлений, норм и ценностей. Поскольку эта совокупность, как правило, находится в руках господствующих социальных групп, ее воздействие способствует укреплению тех элементов политической культуры, которые обладают стабилизирующим эффектом. В этом же направлении действуют закономерности общественно-психологических процессов, для которых характерна большая или меньшая инерционность,

В целом опосредующие механизмы межгенерационной передачи политической культуры действуют как консервирующий фактор. Однако, как только уровень противоречий между реальными интересами и идеологизированными формами их осмысления выходит за критическую точку, старый социо-психологический каркас, сплачивающий политическую культуру разрушается. У нее возникают новые, весьма существенные элементы, которые не тормозят, а , напротив, стимулируют перемены.

Многие важные особенности политической культуры обусловленны гетерогенностью ее внутренней структуры. Уже при первоначальном подходе в ней можно выделить два основных слоя: внешний, общесистемный, и внутренний, групповой. Общесистемный слой составляют ценности, установки, мнения и образцы поведения, сложившиеся на основании опыта, накопленного общностью в той мере, в какой она может рассматриваться ( и рассматривает себя) как единое целое. Групповой слой образуют ценности, установки, мнения и образцы поведения, которые отражают специфику опыта отдельных групп, составляющих систему.

Такая специфика может быть как национальной ( если общественная система является мультинациональной) так и социальной. При определенных обстоятельствах групповые различия порождаются принадлежностью к различным ( обычно конкурирующим) культурно идеологическим традициям. прежде всего религиозным конфессиям.

Глубокие различия в главных параметрах политической культуры национальных, социальных и культурно идеологических групп, составляющих единую систему, делают оправданной постановку вопроса о политических субкультурах. В одних случаях они остаются в рамках общей политической культуры. В других - настолько отличаются от нее, что вправе быть рассмотренными как самостоятельные.

Состояние системы во многом зависит от того, каковы способы сопоставления противостоящих интересов и решения возникающих при этом противоречий, утвердившиеся в политической культуре, свойственной данной общественной системе. Существуют две главные полярные модели такого решения. Первая основана на тотальной конфронтации. В ее основе лежит представление, будто коллизия интересов основных противостоящих социальных групп настолько абсолютна, что решение разделяющих их противоречий возможно лишь путем навязывания одной группой своей воли другой. Окончательное “снятие” этих противоречий видится лишь в результате социальной ликвидации оппонента.

Вторая модель исходит из необходимости ослабления реально существующих противоречий путем согласия (консенсуса) между конкурирующими группами. При этом под консенсусом понимаются не только поиски компромисса по наиболее актуальным вопросам, но и принципиальное признание того, что противоречия между группами, составляющими общественную систему, никогда не бывают абсолютными, что при всей противоположности таких интересов существует сфера потенциального согласия, распространяющаяся либо на национальную, либо - в более широком плане - на глобальную общность. Поэтому при “снятии” противоречий крайне важно не разрушать, а по возможности крепить эту сферу. Иными словами, консенсус - это стремление при решении противоположных интересов не выходить за их объективные пределы, подвергая опасности жизненно важную сферу согласия.

Определенной спецификой отличаются отношения между общественной системой и внешней средой. Если система представляет собой государственно оформленную общность, то среду применительно к ней образует совокупность зарубежных государств. Последние могут быть, в свою очередь, подразделены на дружественные или недоброжелательные, союзные, входящие в противостоящие блоки или нейтральные. В качестве системы может выступать и содружество государств, объединенных на основе совпадения геополитических, экономических или военнополитических интересов. В этом случае у среды появляются, наряду с названными, и некоторые новые или модифицированные признаки.

В мировозренческой сфере систему может образовывать совокупность логически связанных взглядов. Для нее средой будут другие - близкие или, напротив, конфронтирующие мировоззренческие системы. Существуют системы в виде совокупности интересов, не опосредованных ни политически, ни идейно. Им соответственно противостоят как среда иные совокупности интересов.

Очевидно, что характер воздействия системы на среду и, наоборот, среды на систему в значительной степени зависит от того, к какой категории они относятся. Для систем, выступающих в форме государства или группы государств, отношения со средой реализуются в виде совокупности политических действий. Идеологическим формам взаимовлияния отводится сравнительно подчиненная роль. В свою очередь мировоззренческая система оказывает основное воздействие на среду через социально-психологические, идеологические каналы. Политические же действия фигурируют на втором плане. Социально-психологические механизмы определяют также взаимоотношения между системой и средой в сфере интересов, не отлившихся в политические и устойчиво мировозренческие формы.

Взаимовлияние системы и среды по определению является непрерывным. Однако интенсивность такого влияния различна. При сравнительно устойчивых ситуациях она сравнительно невелика, при общественных потрясениях - сразу же проявляет тенденцию к росту. Особенно высокой она становится тогда, когда какая либо система выступает в качестве инициатора перемен, осуществляя прорыв, отражающий назревшие потребности развития.

Влияние такого прорыва на окружающую среду бывает весьма значительным даже в тех случаях, когда эта среда обладает огромным материальным превосходством. Вместе с тем существуют и объективные ограничители такого влияния. Сила сопротивления среды обычно весьма велика, особенно если она не в полной степени созрела для перемен. В этих случаях, обладая высокой эластичностью, она как бы гасит поступающие от системы импульсы, ограничивая и сдерживая при этом процессы, происходящие в самой системе.

Примером воздействия на окружающую среду мировоззренческих систем можно считать историю распространения мировых религий (а в более позднее время квазирелигиозных идеологий). Возникнув как чисто локальное явление, они, при благоприятных обстоятельствах, оказывались в состоянии не только модифицировать, но и в значительной степени унифицировать если не всю окружающую среду, то, по меньшей мере, ее важные сегменты.

Процесс этот, правда, был далеко не однозначным. Системы, составлявшие окружающую среду, получая импульсы извне, не просто уподобляются их источнику, но преобразуют получаемую информацию применительно к своей специфике. В результате возникают мировоззренческие системы, внешне подобные материнский, однако отличающиеся от нее рядом существенных признаков.

Возможна, однако, и обратная ситуация, когда конкретная система не опережает окружающую среду, а отстает от нее. В таком случае доминирующим элементом их взаимодействия становится среда. При этом адаптация системы к среде происходит гораздо интенсивнее, чем обратный процесс, поскольку воздействие является, даже чисто количественно, более всесторонним, массированным и, соответственно, глубоким. При этом, чем дальше ушла в своем развитии окружающая среда, тем больше ее преобразующая сила.

Нередко в ходе исторического развития субъекты взаимодействия как бы меняются местами. На одном этапе система, осуществившая прорыв, выступает в качестве определяющего источника импульсов, подстегивающих динамику среды. На другом - пришедшая в движение среда обгоняет в развитии систему и трансформирует ее в соответствии со своим обликом.

Сказанное выше, как уже отмечалось, имеет самое прямое отношение к реализации принципов культуры мира. Их целевая установка - достижение такого уровня стабильности общественных систем, который бы гарантировал эффективное функционирование общественных и политических институтов, способное обеспечить нормальное, мирное существование людей. Следовательно культура мира не может быть ориентирована на чистое охранительство, исключающее или тормозящее развитие общества, ибо оно не только не помогает решать существующие проблемы, но, усиливая их конфронтационное содержание, одновременно создает еще и новые.

Добиваясь усвоения обществом принципов культуры мира, необходимо учитывать особенности утвердившейся в нем политической культуры: открыта она для этих принципов и в какой мере. Если они противоречат содержанию такой культуры, примитивно навязать их не удастся. Чтобы достичь желаемого результата, необходимо искать те ее элементы, которые - при определенной коррекции - могли бы корреспондировать с принципами культуры мира. Перспективным объектом такого поиска могли бы стать отдельные субкультуры.

Поскольку политическая культура при всей своей устойчивости не инвариантна, возможны позитивные усилия по ее модификации. Этой цели могут служить и образовательная система, и средства массовой информации, и деятельность мировозренческих ( в том числе и конфессиональных) объединений, и сила примера. Последняя может быть особенно эффективной, если в странах, составляющих внешнюю среду для конкретной общественной системы, принципы культуры мира не только признаются вербально, но и положены в основу конкретных форм поведения, как на индивидуальном, так и на общественном и политическом уровнях.

Социальные перемены - форма жизнедеятельности

О многих важных социальных изменениях уже говорилось в других главах книги. Поэтому в данном случае имеет смысл сделать упор на теоретическую сторону проблемы.

Прежде всего - о специфике изменений, происходящих в общественных системах. В целом ряде аспектов она весьма значительна

Во-первых, эти изменения имеют комплексный характер. Они происходят и в социальной структуре ( т.е. в совокупности групп, составляющих общество), и в структуре интересов, свойственных в каждой группе, и в степени, а также глубине их осознания членами группы, и в предпочтительных формах реализации интересов. При этом связь между процессами, происходящими в различных сферах, хотя и существует, но проявляется не сразу и чаще всего в опосредованной форме.

Иногда для того, чтобы члены группы осознали изменение ее места в социальной структуре, требуется смена поколений. Новые интересы воспринимаются первоначально как бы интуитивно и далеко не одновременно. Нередко, чтобы их осмыслить, требуются годы. В свою очередь формы отстаивания и реализации интересов диктуются совокупностью исторически обусловленных и конъюнктурных обстоятельств. Отсюда их различная результативность и неоднозначное воздействие на систему в целом.

Во-вторых, сами перемены, трансформирующие элементы общественной системы, как правило, дискретны. Социальная структура, следуя волнообразному развитию способов производства и обращения, меняется по преимуществу скачками. Это в еще большей степени относится к сфере общественного сознания, процессы в котором тормозятся устойчивым набором стереотипов. Между тем дискретность перемен действует на равновесие особенно разрушительно, ибо в таком случае концентрация усилий трансформационного порядка приходится на ограниченный отрезок времени. Это, в свою очередь, ведет к волнообразным колебаниям в стабильности общественных систем и определенной периодичности кризисных ситуаций, в которых они оказываются.

В-третьих, перемены в общественных системах в большинстве случаев подвергаются мощному модифицирующему воздействию целенаправленной политической воли. В зависимости от того, интересы какой социальной группы выражает эта воля, она может быть направлена на торможение или стимулирование происходящих изменений, дестабилизацию системы или ее внутреннее преобразование при сохранении стабильности.

При сравнительно медленных, постепенных переменах, когда угроза равновесию интересов, а следовательно, и стабильности, не возникает, значение политической воли как фактора функционирования общественной системы ослабевает. Зато на гребне волны изменений, когда стабильность, а иногда и само существование системы оказываются под угрозой, роль этой воли может приобрести определяющий характер. При этом с точки зрения эффективности воздействия форма проявления политической воли имеет подчиненное значение.

Социальные перемены, как уже отмечалось в другом контексте, могут иметь как внутрисистемный, так и надсистемный, в том числе глобальный характер. Они бывают либо эволюционными, либо взрывными. Приспособление индивидов, общественных и политических структур к эволюционным переменам происходит значительно спокойнее, с меньшими издержками, чем к взрывным. Однако особенно сложным оно бывает в тех случаях, когда надсистемные изменения накладываются на внутрисистемные. Такое наложение придает процессу значительное ускорение и дополнительную глубину, приближая его по последствиям к взрывчатому, существенно ослабляет воздействие внешних, смягчающих факторов, расширяет временные рамки происходящего.

Накопление проблем, обусловленное широкомасштабными и быстрыми переменами, сопровождаемыми крайне болезненными последствиями для значительной части, а то и большинства населения, требует обычно создания условий, при которых общественная система, не теряя своей динамичности, сохранила необходимую степень устойчивости. Это, в свою очередь, предполагает усилия в нескольких главных направлениях. Первое из них - усиление сил притяжения, скрепляющих систему, второе - минимизация импульсов, способных ее разрушить, третье - содействие принятию сторонами общих правил поведения, обеспечивающих нормальное функционирование системы.

Среди многообразным методов, позволяющих политическому руководству реализовать эту трехчленную задачу, наиболее распространены следующие:

1. Социальное маневрирование . Смысл этого метода состоит в том, чтобы ослабить коллизию между меняющимися закономерностями функционирования системы и интересами ущемляемой переменами части общества, а следовательно - свести до приемлемого уровня ее негативную политическую ориентацию. Достигается такой эффект путем перераспределения некой доли общественного продукта. Объем этой доли зависит от ряда обстоятельств: объективных размеров наличного общественного продукта, уровня социальной и политической напряженности, существующей в обществе, гибкости, проявляемой той ее частью, у которой изымается общественный продукт, степенью профессионализма политического руководства и т.д.

Формы использования перераспределяемого общественного продукта варьируются в зависимости от уровня развития общества: от раздачи бесплатного хлеба плебсу в Древнем Риме до разветвленной социальной инфраструктуры в современных развитых странах, включающей бесплатное медицинское обеспечение и образование, выплату пособий по безработице, пенсий по старости и ряд других социальных программ.

Обращение к социальному маневрированию не дает полной гарантии стабильного развития общественной системы. Во-первых, происходит постоянное возрастание потребностей. Соответственно появляются новые интересы, которые, в свою очередь, приходят в противоречие с закономерностями функционирования системы. Во-вторых, для каждой системы имеются объективные пределы уровня перераспределения общественного продукта. Если рост этого продукта замедляется, то уменьшается и объем перераспределяемой части. В-третьих, новые интересы, вступающие в противоречие с закономерностями системы, не всегда выступают в материальной форме. В этом случае социальное маневрирование не может решить проблемы. Как все это выглядит конкретно, показано в соответствующей главе книги.

2. Политическое маневрирование . Социальное маневрирование осуществляется при помощи политических средств - через деятельность политических институтов, партий, политических решений и т.д. В этом смысле оно тоже является политическим. Однако политическое маневрирование значительно шире социального. Оно включает широкий спектр мероприятий, призванных обеспечить преобразование разнообразных интересов ( в том числе противоречащих потребностям модифицирующейся системы) в политические ориентации, фактически способствующие ее упрочению.

Одна из наиболее распространенных форм политического маневрирования - выявление возможностей компромисса между противоборствующими силами. Оптимальным итогом такого компромисса, как уже отмечалось, может стать устойчивый консенсус, не исключающий конфронтации сторон, но удерживающий ее в приемлемых пределах.

Среди других форм, применяемых на практике, можно назвать подмену средств достижения цели. При использовании этой провозглашается цель, внешние параметры которой отвечают индивидуальным и групповым интересам большинства граждан. В то же время предлагаются средства, которые ни при каких условиях не обеспечат продвижения к цели. Тем самым достигается значительный выигрыш времени, который может быть использован для стабилизации системы.

С предыдущей тесно связана другая форма - смена политического актора. В какой-то конкретный момент политическая сила, взявшая на себя обязательство добиться определенной цели и не реализовавшая его, теряет общественный кредит. Тогда в интересах стабилизации системы проводится политическая рокировка. Организация , потерявшая кредит, уходит с авансцены. Ее место занимает другая, выступающая с обновленным репертуаром, но добивающаяся того же результата.

Широко используется и такая форма, как создание образа врага. Возможность ее использования определяется тем, что усредненное политическое сознание с трудом уясняет всю сложность взаимосвязей, обуславливающих то или иное развитие, тот или иной общественный эффект. Поэтому оно склонно принимать на веру упрощенные объяснения событий и причинных связей, существующих между ними.

На использовании этой слабости зиждется так называемая “концепция заговора”. В соответствии с ней любое негативное явление, бьющее по интересам граждан, объясняется заведомо враждебной деятельностью темных сил - внутри страны или вне ее. Из этого следует вывод, согласно которому решение возникшей проблемы возможно лишь при условии распознании и ликвидации таких сил. Натравливание граждан на эти силы используется как эффективное средство дезориентации недовольной части общества, переключения ее социальной и политической энергии на цели, не подвергающие опасности стабильность системы ( или, по крайней мере, кажущиеся такими).

Уязвимая сторона политического маневрирования - временная ограниченность эффективности используемых методов. Кроме того, при определенных обстоятельствах оно может не столько стабилизировать, сколько дестабилизировать общественную систему. Многие из свойственных ему приемов морально ущербны. В конечном итоге весь процесс попадает в зависимость от типа политических сил, прибегающих к такому маневрированию, и целей, которые они перед собой ставят.

3.Политическое манипулирование. Строго говоря, политическим манипулированием можно считать все действия, предпринимаемые политическими инстанциями для обеспечения необходимого им состояния системы. Это особенно относится к мерам по политическому маневрированию. Вместе с тем у политического манипулирования в узком смысле слова есть свое, специфическое содержание. Используя этот термин, обычно имеют ввиду целенаправленное воздействие на общественное сознание через каналы массовых коммуникаций.

Применение этих каналов продемонстрировало их высокую эффективность и как средства укрепления позитивной ориентации на сохранение существующей общественной системы и как способа ослабления негативного отношения к ней. В связи с этим широко распространилось представление, будто с помощью современных средств информации и связи можно тотально воздействовать на процесс социализации, формирование систем ценностей, установок, политическую ориентацию и поведение как отдельных людей, так и общества в целом.

Однако такое представление основано на иллюзии. В действительности существуют границы эффективности массовых коммуникаций. Они определяются серьезными социо-психологическими барьерами, которыми ограждены как индивидуальное, так и массовое сознание, с одной стороны, и растущей разветвленностью и плюралистичностью потоков информации, с другой. Значение последнего обстоятельства постоянно возрастает по мере интернационализации и глобализации средств массовой информации, которая делает практически невозможной какую либо, даже ограниченную монополию на информационное обеспечение общества.

Разумеется, возможность создания идеологических мифов полностью не исчезает. Однако практически уже нет таких сил, которые были бы столь мощными, чтобы обеспечить их продолжительное существование путем герметичной изоляции от внешних воздействий.

4. Интеграция контрэлиты. Дестабилизации общественной системы в значительной степени способствует формирование в ней контрэлит, которые играют роль и бродила общественного недовольства, и авангарда антисистемных движений. Такие контрэлиты образуются обычно в тех случаях, когда неправильно организованная селекция кадров приводит к отсеву нестандартных, талантливых и честолюбивых людей. Не попав в состав политической элиты, они накапливаются на противоположном полюсе, развертывая антисистемную активность.

Одна из функциональных задач политического руководства - предотвратить образование контрэлиты. Если она все же появилась, то возникает необходимость интегрировать ее в систему. Такая интеграция осуществляется либо путем индивидуального ( как формального, так и неформального ) включения в состав элиты, либо в результате приобщения к осуществлению власти организаций и движений, находящихся под влиянием контрэлиты.

Неспособность политических инстанций, возглавляющих общественную систему, добиться нужного уровня стабилизации, гибко применяя методы, описанные выше, создает угрозу обращения к силовым вариантам ( утверждению авторитарных форм власти, установлению военной диктатуры, развязыванию гражданской войны и т.д.). Нередко они ведут не столько к сохранению, сколько к распаду системы. Но даже если она избежит распада, естественные силы внутреннего сцепления окажутся предельно ослабленными. Чтобы их восстановить, прийдется, рано или поздно, вернуться к нормальным методам восстановления равновесия внутри системы.

Целевые установки культуры мира предполагают концентрацию усилий на предотвращении использования силовых методов для поддержания стабильности общественных систем в их многообразных формах проявления. Одна из ее важных задач минимизировать тяжелые последствия, являющиеся неизбежным следствием эвентуального распада существующих систем. Но это, в свою очередь, предполагает решительное содействие решению наиболее острых проблем - как тех, которые достались нынешним поколениям от прошлого, так и тех, с основе которых лежат бурные перемены нашего времени.

Реализация принципов культуры мира не может быть основана на некритическом заимствовании арсенала методов сохранения стабильности общественных систем, выработанных на протяжении всей истории - даже в той его части, которая предполагает несиловые варианты действий. Существуют нравственные критерии, с потерей которых культура мира потеряла бы свою сущность.

Тем не менее определенные подходы, доказавшие свою эффективность и свободные от безнравственных наростов, могут принести ей пользу. Преобразовав социальное маневрирование в социальную справедливость и заботу о социально дискриминируемой части народа, политическое маневрирование - в содействие народоправию, манипулирование - в заботу о развитии системы образования и всестороннего информирования, интеграцию контрэлиты - в обеспечение равного доступа в высшие политические сферы всем членам общества, культура мира завоевала бы плацдарм, с которого можно перейти к широкозахватному продвижению вперед к глубинному преобразованию всей системы человеческих отношений.

Not Found

The requested URL /hits/hits.asp was not found on this server.