год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Анализировать необходимость, а не возможность

Прогнозирование развития России и оценка ее перспектив традицион-но осуществляется "от достигнутого", на основе рассмотрения ее собствен-ного внутреннего потенциала, с лишь эпизодическим и частичным учетом влияния мировой экономической, политической и информационной среды.

Этот подход - не имеющий интеллектуального оправдания отголосок практики нерыночного планирования, исходившего из собственного (в клас-сическом случае - производственного) потенциала развития планируемого объекта, пренебрегая внешней средой его функционирования (спросом на его продукцию). Он во многом обесценивает получаемые результаты и дела-ет их заведомо недостоверными в случае не только отдельного предприятия, но и отдельной страны.

Игнорирование международной конкурентной среды превращает тра-диционное прогнозирование в исключительно опасный инструмент самоус-покоения. Недостаточное использование имеющихся ресурсов представляет-ся при таком подходе вполне допустимым, так как оставляет "за рамками" рассмотрения последствия вызываемого этим ухудшения позиций во внеш-ней конкуренции.

Наконец, недостатком традиционного подхода является необходи-мость прогнозирования решения ключевых внутрироссийских проблем. Вне зависимости от желания разработчиков это обрекает прогноз на политизиро-ванность и превращает его в инструмент внутриполитической борьбы, что подрывает как его собственную научную эффективность, так и доверие к не-му.

Изложенное свидетельствует о насущной необходимости дополнения доминирующего ныне традиционного подхода, если можно так выразиться, "встречным" подходом, заключающимся в прогнозировании не внутренних возможностей самой страны, но внешней, мировой среды ее существования. Эта среда устанавливает развитию общества внешние, не зависимые от него требования и ограничения и создает тот "коридор возможностей", в которых оно будет действовать, которые оно сможет или не сможет реализовать.

Такое дополнение традиционного прогнозирования, опирающегося лишь на внутренние возможности страны, кардинально изменяет саму мо-дальность прогноза. Не обязательные к исполнению пожелания, связанные с реализацией внутренних возможностей, будут заменены на категорические императивы национального развития: внешние, объективные и не зави-сящие от состояния общества, без реализации которых оно не обеспечит себе приемлемого места в мировой конкуренции.

Такой подход особенно важен для российского общества, сохраняю-щего, несмотря на чудовищную и всеобщую деградацию, значительный по-тенциал мобилизации, но демонстрирующего абсолютную неспособность к инерционному развитию в комфортных условиях устойчивого притока "неф-тедолларов".

Конечно, подобная работа требует значительных усилий, высокой ор-ганизации и времени, - не говоря уже о знаниях, во многом утраченных на-шим обществом . Данная работа посвящена эскизной обрисовке лишь неко-торых явных уже сегодня проблем, которые, как представляется, усилят свою значимость и к 2010, и особенно к 2020 году.

От объединения мира - к его разделению

Ключевой проблемой современного человечества является его нарас-тающее разделение, имеющее многоуровневый характер, идущее одновре-менно по целому ряду признаков.

В конце XIX - начале ХХ века человечество достигло исключительно высокой для тогдашнего уровня развития интеграции. Эта интеграция, уст-ранив внутренние барьеры на рынках, предельно (вплоть до развязывания мировой войны) обострила конкуренцию между наиболее развитыми стра-нами и привела к глубокой сегментации человечества.

Весь мировой экономический рост после Второй Мировой войны опи-рался на постепенное изживание этой сегментации, пока победа Запада в "холодной войне" не покончила с ней окончательно.

Однако новое устранение барьеров на мировых рынках (модные со-поставления глубины интеграции начала и конца ХХ века некорректны, так как в конце его наиболее значимой была интеграция на рынке услуг, зача-точном в его начале) породило новые комплексы неодолимых проблем и, со-ответственно, новую волну сегментации.

Она еще только начинается, и ее ход - и тем более последствия - нуж-даются в тщательном анализе, но уже ясно, что старая модель "роста за счет интеграции", обеспечивавшая развитие человечества в течение всего после-военного периода, исчерпана. Пока не будет сформирована новая модель развития (а это делается ощупью и, соответственно, медленно и непоследо-вательно), о высоких темпах развития и тем более об устойчивом росте, - хо-тя бы для развитых стран, образующих основную часть мировой экономики, - придется забыть.

Сегментация человечества идет сразу в нескольких направлениях, по нескольким критериям.

На поверхности лежит разделение между успешно развивающимися и неразвитыми странами ("между богатыми и бедными", "между золотым миллиардом и пока двумя, а завтра больше миллиардами, заживо сжигаемы-ми в топке процветания западной цивилизации"). Прогресс Запада и успеш-ных стран Азии слишком заметен на фоне вымирающей Африки, содрогаю-щейся в конвульсиях Латинской Америки, стагнирующей уже второе деся-тилетие Японии, деградирующих Юго-Восточной Европы и постсоветского пространства.

Не позже начала 90-х годов разрыв между развитыми странами и ос-тальным миром окончательно принял технологический характер: современ-ные технологии слишком сложны и дороги, чтобы их могли не то что созда-вать, но даже применять относительно неразвитые страны. Это лишает их самой возможности эффективно работать - и, следовательно, лишает их бу-дущего в условиях глобальной конкуренции.

Развитые страны осознают эту проблему преимущественно через призму "цифрового неравенства", которое ограничивает рынки сбыта произ-водимой ими (точнее, их корпорациями) сложной и потому дорогой высоко-технологичной продукции, а следовательно - и возможности их технологи-ческого прогресса.

Однако на деле проблема глубже: рост эффективности информацион-ных технологий привел к классическому "кризису перепроизводства" ин-формационных (в широком смысле слова) услуг . Их объем слишком велик даже для глобальных рынков. Именно это - наиболее глубокая причина сис-темного структурного кризиса, охватившего сейчас экономики развитых стран и мировую экономику в целом.

Расширение же глобальных рынков сдерживается не только бедно-стью большинства населения развивающихся стран, но и культурным барье-ром: технологии пропаганды и даже обработки информации, разработанные для одной цивилизационной парадигмы, не воспринимаются в рамках дру-гой. Результат - сокращение притока ресурсов для дальнейшего прогресса информационных технологий Запада.

Естественно, развитые страны будут прилагать все усилия для если не разрешения, то по крайней мере смягчения этого кризиса, которое не только лишает их перспектив сохранения безусловного мирового лидерства (из-за сокращения финансирования развития технологий), но и порождает значи-тельные внутренние проблемы, уже запустив процесс маргинализации части среднего класса - процесс превращения "общества двух третей" в "общество половины" .

В краткосрочном плане кризис будут пытаться изжить в первую оче-редь попытками стимулирования развития бедных стран в типичном гумани-тарно-ооновском стиле. Их прямое противоречие текущим интересам прак-тически всех ключевых сил развитых стран и исключительная сложность са-мой задачи обрекает их на неудачу.

Среднесрочными мерами решения проблемы станут прежде всего по-пытки стимулирования "культурной экспансии" развитых стран для расши-рения информационных рынков за счет снятия "культурного барьера". Прак-тика показывает, что подобные действия, поневоле посягая на цивилизаци-онную идентичность осваиваемых обществ, ведут к разрушению слабых об-ществ и конфронтации Запада с сильными.

Поэтому они неразрывно связаны с другим среднесрочным способом смягчения кризиса - с нагнетанием в мире военно-политической напряжен-ности для стимулирования военных научно-технологических разработок (которые, как это ни печально, служат наиболее эффективным методом го-сударственного стимулирования науки и технологий).

В конечном счете все эти подходы недостаточны. Наиболее вероятный путь изживания кризиса (если забыть об апокалиптических прогнозах срав-нительно безболезненной эвтаназии незападных цивилизаций - по аналогии с современной Африкой и завтрашней Россией ) - качественное удешевление и упрощение современных технологий . Однако вопрос об областях приме-нения этих "закрывающих" технологий (они "закроют" не только отрасли, но и, соответственно, целые страны), темпах их распространения и характере влияния на конкретный рисунок международной конкуренции остается от-крытым .

Появление и превращение в значимый фактор международной конку-ренции такого явления, как "культурный барьер", делает все более очевид-ным ответ на другой вопрос, поставленный еще Тойнби. Разделение челове-чества идет не только по используемым технологиям и уровню благосостоя-ния, но и по цивилизационному признаку.

Социализм и капитализм конкурировали в рамках единой культурно-цивилизационной парадигмы , и силовое поле, создаваемое биполярным противостоянием, удерживало в ее рамках все остальное человечество, ока-зывая на него мощное преобразующее влияние. Исчезновение биполярной системы уничтожило это силовое поле, высвободив сразу две цивилизацион-но-культурных инициативы: исламскую, несущую мощный социальный за-ряд, и китайскую . (Существенно, что в силу сочетания традиций с демогра-фическим регулированием мальчиков рождается почти на 15% больше, чем девочек, что способствует повышению общего уровня агрессивности китай-ского общества, выливающейся при эффективном управлении во внешнюю экспансию).

Мировая конкуренция стремительно приобретает характер конкурен-ции между цивилизациями - и кошмарный смысл этого обыденного факта еще только начинает осознаваться человечеством. Проще всего понять его по аналогии с межнациональными конфликтами, разжигание которых явля-ется преступлением особой тяжести в силу их иррациональности: их сложно погасить, так как стороны существуют в разных системах ценностей и пото-му не могут договориться.

Участники конкуренции между цивилизациями разделены еще глуб-же, чем стороны межнационального конфликта. Они не только преследуют разные цели разными методами, но и не могут понять ценности, цели и ме-тоды друг друга. Финансовая экспансия Запада, этническая - Китая и рели-гиозная - ислама не просто развертываются в разных плоскостях; они не принимают друг друга как глубоко чуждое явление, враждебное не в силу различного отношения к ключевому вопросу всякого общественного разви-тия - вопросу о власти, - но в силу самого своего образа жизни. Компромисс возможен только в случае изменения образа жизни, то есть уничтожения как цивилизации.

Такая конкуренция не просто осуществляется по отношению к каждо-му ее участнику методами, являющимися для него внесистемными и потому носящими болезненный и разрушительный характер; она носит бескопро-миссный характер и нарастает даже при видимом равенстве сил и отсутст-вию шансов на чей-либо значимый успех.

Она иррациональна - и потому опасна и разрушительна. Каждая из трех великих цивилизаций, проникая в другую, не обогащает, но разъедает и подрывает ее (классические примеры - этнический раскол американского общества и имманентная шаткость прозападных режимов в исламских стра-нах). Возможно, ислам уже в ближайшее десятилетие станет "ледоколом" Китая по отношению к Западу подобно тому, как гитлеровская Германия и, в конечном счете, сталинский СССР стали "ледоколом" рузвельтовских США по отношению к Европе.

Вместе с тем рассмотрение традиционного мирового "треугольника цивилизационных сил" (Запад - ислам - Китай) становится все менее доста-точным. Похоже, мы присутствуем при еще более драматическом, чем столкновение западной и исламской цивилизаций, акте начала разделения Запада, - при начале расхождения между ЕС и США.

Действительно ожесточенная экономическая конкуренция играет здесь безусловно подчиненную роль: пагубная для европейской экономики агрессия против Югославии и события 11 сентября, когда ЕС спасал амери-канскую финансовую систему, достаточно убедительно доказывают, что для европейцев теснота экономических связей с США решительно доминирует над экономической же конкуренцией с ними.

Происходящее размежевание, видное в мириаде мелких деталей, но более всего в различном отношении к Ираку, свидетельствует не о политиче-ском, но о значительно более тонком и одновременно более глубоком миро-воззренческом, ценностном расхождении двух обществ.

Американское ориентировано прежде всего на обеспечение собствен-ной конкурентоспособности. Правило, мешающее ему достигать эту цель, искренне воспринимается как устарелое недоразумение и отбрасывается. США - боксер, который не пользуется на ринге ножом не потому, что это не принято, а потому, что за это засчитают поражение.

Европейское же общество стремится жить по установленному своду принципов (надо отметить, в целом разумных и гуманных), обеспечивающих ему наиболее комфортную и благополучную жизнь. Это обрекает его на пас-сивность, догматичность, коллаборационизм - вчера перед лицом "советской угрозы", сегодня перед лицом склонного к экспансии ислама - и относи-тельную слабость в мировой конкуренции.

Однако заранее списывать Европу со счетов, даже с учетом ее внут-ренней неэффективности и разнородности, было бы глубокой ошибкой. Не стоит забывать, что ее коллаборационизм и склонность к уклонению от кон-фликтов могут привести ее на тот самый холм, с которого процветающая обезьяна китайской стратагемы вот уже несколько тысячелетий наблюдает за схваткой сменяющихся тигров.

При оценке конкурентоспособности цивилизаций важно учитывать, что современные технологии парадоксально придают новую жизнеспособ-ность архаичным социальным организмам, которые:

· в силу архаичности или примитивности не воспринимают многие разру-шительные технологии, разработанные для сдерживания современных социальных механизмов (так, традиции - лучшее оружие против пропа-ганды), и защищены от ряда современных вызовов (так, пренебрежение правами человека позволяет запретительно жестоко карать за наркотор-говлю и оргпреступность);

· эффективно использует современные технологии ;

· получают стремительно расширяющуюся социальную базу в силу воз-никновения технологического разрыва между обществами и внутри раз-витых обществ и увеличения в силу этого доли людей, не имеющих жиз-ненных и социальных перспектив (так, в частности, ислам стремительно занимает нишу, освобожденную коммунизмом как его течением, прини-мая на себя его социально-психологическую функцию стремления к справедливости).

Ужесточение конкуренции

Ухудшение конъюнктуры ужесточает конкуренцию: в эпоху процве-тания она ведется за лишний кусок, в эпоху кризисов - за выживание. Гло-бальная экономика 90-х годов - эпохи бурного процветания развитых стран за счет переваривания ресурсов социалистической системы - была и эпо-хой глобальной конкуренции.

Экономическая интеграция и снятие барьеров на рынках, дошедшие в эпоху глобализации до своего логического завершения, сделали глобальную конкуренцию всеобъемлющей и всепроникающей и превратили ее в ее соб-ственную противоположность - из инструмента воспитания, развития и сти-мулирования неэффективных экономик она превратилась в орудие их массо-вого уничтожения.

На глобальных рынках, лишенных внутренних барьеров (как между регионами мира, так и между торгуемыми благами), в силу их естественного развития появились глобальные монополии, которые немедленно начали за-гнивать. Плоды этого загнивания первоначально удалось отбросить в более слабые, развивающиеся страны , но уже с весны 2000 года неблагополучие охватило и развитые экономики.

Другое проявление загнивания глобального монополизма - прекраще-ние автоматического ослабления основных проблем человечества (бедности, неграмотности, болезней, дискриминации, загрязнения окружающей среды) по мере механического увеличения богатств. 90-е годы стали первым деся-тилетием новейшей истории, когда экономические успехи человечества "в целом" сопровождались серьезным усугублением его проблем. Это внятно свидетельствовало об объективной необходимости смены парадигмы разви-тия человечества.

Данные тревожные симптомы проявлялись на подъеме мировой эко-номики. В ближайшие годы ухудшения мировой конъюнктуры следует ожидать ужесточения глобальной конкуренции и приобретения ей более раз-рушительного (для слабых) характера.

В свете этого прогнозы двукратного роста мирового потребления энергоресурсов к 2020 году (и, соответственно, угрозы их дефицита) - при-знак не столько самого этого роста, сколько высокой вероятности разруше-ния экономик стран Юго-Восточной Азии, на долю которых приходится ос-новная доля прироста энергопотребления, их стратегическими более разви-тыми конкурентами .

Общее следствие ужесточения конкуренции - сужение возможности более слабых участников. Любое менее эффективное производство будет уничтожаться и утрачиваться; соответственно, в конкуренции смогут участ-вовать обладатели либо наивысшей эффективности производства , либо уникальных преимуществ (в первую очередь ресурсов).

На глобальных рынках подобное ужесточение конкуренции означало бы физическое устранение большей половины человечества как занятого в заведомо неэффективных производствах. Заведомая нереальность столь зна-чимой катастрофы живого организма, каким является человечество, застав-ляет предположить, что выход будет найден. Его наиболее вероятное на-правление - переход от глобализации к регионализации, то есть от формиро-вания единого общемирового рынка к созданию системы региональных рын-ков, разделенных не столько естественными, сколько политико-административными границами. В их рамках в силу снижения остроты кон-куренции смогут не только существовать, но и развиваться относительно ме-нее эффективные общества.

Переход к регионализации будет длительным и сложным. Кроме того, чем слабее будут общества того или иного региона, тем более проницаемы-ми будут его экономические границы для глобальной конкуренции, - и тем менее эффективной будет регионализация.

Другое направление ужесточения глобальной конкуренции - дополне-ние конкуренции на рынках сбыта более жесткой конкуренцией на рынках ресурсов. Наша страна столкнулась с ней, когда обнаружила, что способ-ность производить лучшие в мире, например, военные самолеты не значит ничего без способности обеспечить для соответствующих производств необ-ходимые людские, финансовые и материальные ресурсы, стремительно пере-текающие в иные сферы производства.

Выяснилось, например, что без серьезных усилий со стороны государ-ства произвести из отличного металла просто хорошую машину невозможно: этот способ использования металла относительно менее эффективен, чем ис-пользуемый конкурирующими производствами - и, значит, металл достанет-ся им. То же и с финансами , и с технологиями, и с рабочей силой (включая управленцев и интеллектуалов).

Россия все еще располагает двумя уникальными преимуществами: пространством, позволяющим обеспечить необходимую мировой торговле трансъевразийскую железнодорожную магистраль, и минеральными ресур-сами, являющимися последней на нашей планете нетронутой природной кладовой. Общее ужесточение конкуренции за ресурсы развития означает, что нашему обществу уже в ближайшее время предстоит доказывать по меньшей мере основным участникам глобальной конкуренции, если не свою способность использовать эти ресурсы, то хотя бы свою возможность ими владеть.

Наше право на владение уникальной возможностью создания трансъ-евразийской железнодорожной магистрали поставлено под сомнение укоре-нением американского влияния в Средней Азии. Несмотря на стратегическое соперничество, США и Китай могут договориться о маршруте железнодо-рожного транзита, огибающего территорию России, - не из вредности, но из экономической целесообразности и понятного стремления избежать соци-альной деградации и политико-управленческого хаоса, нарастающих на этой территории. В этом случае Россия лишится важнейшего интегрирующего фактора и из моста между Европой и Юго-Восточной Азией, которым она сейчас потенциально является, превратится в совокупность никому не нуж-ных третьестепенных окраин участников глобальной конкуренции.

Освоение природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока под меж-дународным, а не российским контролем и вовсе является открытой темой дискуссий американских специалистов по меньшей мере с 1996 года. При этом обобщение картин идеального мироустройства, к которому неявно (а зачастую и неосознанно) стремятся ключевые участники международной конкуренции, дает примерно одинаковую схему. По ней власть российского государства ограничена европейской частью России , в которой сформиро-вано вполне европейское по внешнему антуражу государство - своего рода гибрид Португалии и Польши. Природные же ресурсы Сибири и Дальнего Востока находятся под внешним контролем и эксплуатируются авторами со-ответствующего подхода. Транснациональные корпорации даже готовы пла-тить налоги через Москву - частью ради поддержания относительной циви-лизованности в лишающейся источников существования "Московии", ча-стью в силу заведомо более выгодных условий ведения бизнеса .

Существенно, что крупные российские корпорации, уже вынужденные принимать решения на основе своего позиционирования в поле описанных интересов, как правило, ориентируются в качестве наиболее предпочтитель-ных на интересы Запада - не только как наиболее близкого цивилизационно, но и как единственного участника глобальной конкуренции, ориентирован-ного на развитие бизнеса.

Предстоящее столкновение интересов Запада (США и ЕС, вероятно, будут действовать порознь), Китая и исламской цивилизации на территории России должно как минимум регулироваться, направляться и балансировать-ся российским государством, которое одно из участников конкуренции спо-собно осознавать специфику осваиваемой территории. Без этого столкнове-ние станет не только стихийным, но и неадекватным характеру спорных ре-сурсов и сможет стать разрушительным не только для нашего общества, но и для всего человечества.

Важный и недооцениваемый фактор конкуренции за ресурсы - изме-нение климата. Его масштабы, скорость и причинность еще долго будут ос-таваться полем дискуссий, но наличие его изменений сознает любой человек с не отшибленной преобразованиями памятью.

Изменение климата создаст угрозу уничтожения для многих благо-получных обществ, обладающих значительными ресурсами и способными использовать их для изъятия "климатической ренты" у слабых обществ, ко-торые изменение климата переместит в более благоприятные условия. К первым относятся, например, США и многие исламские государства, ко вто-рым - например, Россия.

Дробление субъектов конкуренции

Важный фактор глобальной конкуренции - расширение спектра ее субъектов, в том числе и за счет труднонаблюдаемых и даже вовсе не под-дающихся наблюдению структур.

Так, весомой надгосударственной силой уже давно стали транснацио-нальные корпорации. Как правило, они стремятся к реализации интересов "страны базирования" (то есть места расположения их штаб-квартиры). Вме-сте с тем они занимают в мировой экономике "положение сильного", соот-ветствующее положению США среди других стран, в силу чего их интересы, идеология и стиль ведения конкуренции наиболее близки к американским. Важно и то, что США создали наиболее совершенный механизм симбиоза крупных корпораций с государством, в силу чего их политика и интересы если и не совпадают, то, во всяком случае, дополняют друг друга наиболее гармоничным образом.

При этом значительная часть транснациональных корпораций (осо-бенно действующих в сфере финансов) действует в рамках далеко не всегда формализованных и часто принципиально не поддающихся наблюдению групп и союзов. В сочетании со слабостью системы наблюдения за мировой экономикой и транснациональным бизнесом в целом это в большинстве слу-чаев делает последнего неуязвимым для национальных и международных бюрократий "невидимкой".

Субъектом мировой конкуренции становятся отдельные регионы тех или иных стран, которые в силу обладания значимыми ресурсами и эффек-тивного управления оказываются более успешными, чем их страны в целом, и фактически действуют самостоятельно.

Значительную, хотя и скрытую роль в современной конкуренции иг-рают разнообразные структуры, действующие внеэкономическими методами (многие из них стремятся даже не к прибыли, но к власти или влиянию в чистом виде). Это религиозные и преступные организации, а также структу-ры, ориентированные на решение отдельных проблем (как, например, анти-глобалистское и экологические движения).

В эту же группу организаций входят спецслужбы ряда стран (в том числе и развитых, и наиболее развитых), обладающие значительной степе-нью самостоятельности . Источником этой самостоятельности является, во-первых, распространенная более широко, чем это может быть признано, практика "самофинансирования спецопераций" (во многом подпитываю-щая мировую наркоторговлю, нелегальную торговлю оружием и техноло-гиями) и, во-вторых, реализация слишком деликатных и не поддающихся ог-ласке интересов не допускающих огласки методами (причем эти интересы носят как национальный, так и частный характер, включая интересы корпо-раций и частные интересы высших лиц соответствующих государств и спец-служб).

Упрощение процесса коммуникаций, позволившее создавать весьма эффективные сетевые структуры, распределенные не только в географиче-ском, но и в правовом отношении (что позволяет минимизировать и юриди-ческий риск), резко повысило влиятельность всех негосударственных участ-ников мировой конкуренции.

Более того: оно впервые позволило оказывать весьма значительное влияние на общество и отдельно взятому, не образующему никакой органи-зации человеку, без них обреченному на полное бессилие (классическим, хо-тя и крайним примером является случай Унабомбера).

Новая структура конкуренции, определяющая и будущая определять в ближайшие годы мировую среду, в которой будет существовать Россия, практически не подвергается анализу. Между тем применение стандартных подходов исключает из рассмотрения целый ряд важных субъектов этой конкуренции и в результате делает неадекватным как анализ, так и получае-мые на его основе выводы.

Современная глобальная конкуренция (частным, хотя и фундамен-тальным, структурирующим случаем которой является конкуренция между цивилизациями), ведется разнородными субъектами, существующими в раз-личных плоскостях, преследующими несопоставимые цели и действующими разнородными методами. В силу фундаментальных различий в системе цен-ностей и образе действия они не способны понять друг друга, а значит - прийти к долгосрочному (не тактическому, заключаемому ради достижения локальной цели) соглашению.

Общим знаменателем, к которому сводятся их усилия, является влия-ние на развитие человечества. В бизнесе эту роль выполняет прибыль, но глобальная конкуренция носит надэкономический характер и ведется за навязывание миру своей модели развития. Материальные блага оказыва-ются естественным результатом окончательного успеха и приятным, но все-го лишь побочным следствием успеха частичного. В этом современная гло-бальная конкуренция напоминает биологическую: ее смыслом является экс-пансия в чистом виде .

При сопоставлении сил участников конкуренции следует ориентиро-ваться не столько на масштаб их деятельности (хотя он сам по себе служит важным ресурсом - залогом устойчивости), сколько на масштаб "ликвид-ных", высвобождаемых ресурсов. Учитывать надо все ресурсы, в том числе организационные, интеллектуальные и коммуникативные, которые участник конкуренции может высвободить для участия в ней в различные моменты и на различные сроки. Незаменимыми ресурсами являются обладание техно-логиями и склонность к агрессии (стратегическая оборона - единственный гарантированный путь к поражению).

Трансформация систем управления

Распространение технологий формирования сознания подорвало эф-фективность не приспособленных к ним общественных и корпоративных систем управления. Их общими пороками стали самопрограммирование, от-рыв от реальности, сосредоточение на пропаганде вместо решения реальных проблем и отгораживание от общества.

Однако вызов, брошенный им технологиями формирования сознания не менее десятилетия назад, не мог остаться безответным и уже породил стремление к восстановлению внутренней целостности управляемого обще-ства хотя бы по отдельным значимым параметрам.

Это стремление порождает усиление процессов делегирования ответ-ственности и перенос внимания управленческой науки с трансформации тра-диционных пирамидальных организационных структур в конструирование независимых сетевых структур. Управление последними осуществляется не столько прямыми воздействиями, сколько изменения среды их функциони-рования (в первую очередь информационной и финансовой компонент этой среды).

Предельное выражение этой тенденции - попытки разработки теории эвристического управления (в противовес обычному, основанному на фор-мальной логике).

Вместе с тем нельзя исключить, что, наряду с осознанным совершен-ствованием систем управления людьми, происходит и их стихийная эволю-ция как некоторых целостностей, элементами которых являются образующие их чиновники и, что не обязательно, управляемые структуры. Аналогии ме-жду функционированием организаций и живых организмов достаточно оче-видны и подкрепляют тот факт, что многие эффективные действия организа-ций, обеспечивающие достижение стоящих перед ними целей, не осознаются не только сотрудниками, но даже и руководителями этих организаций .

Принятие гипотезы о формировании в организациях (и тем более - в обществах) надличностного "коллективного разума" позволяет предполо-жить, что распространение технологий формирования сознания является не вызовом ему, но средством повышения его эффективности, важным этапом его саморазвития. В этом случае устаревшие технологии управления, не со-ответствующие указанным технологиям, будут сметены не просто в силу своей неэффективности, но как оковы, мешающие самореализации коллек-тивного разума.

Скорость их замены новыми технологиями управления, не просто со-храняющими эффективность в условиях массового и хаотического примене-ния технологий формирования сознания, но и использующего их для повы-шения своей эффективности, станет одним из ключевых факторов конкурен-тоспособности уже в ближайшем десятилетии.

Сохранение общественной идентичности

В ближайшее десятилетие первичным условием конкурентоспособно-сти того или иного общества станет уже не эффективность государственного управления, как сейчас, но сохранение и углубление самой общественной идентичности.

Особую роль будет играть совершенствование и поддержание устой-чивой системы общественных ценностей, действенно мотивирующих обще-ство к достижению успеха в глобальной конкуренции.

Общество, не сознающее себя как обособленная целостность, участ-вующая в жестокой конкуренции, равно как и общество, господствующая в котором система мотивации не ориентирована на коллективный успех в этой конкуренции, обречены на поражение и в конечном счете - на деструкцию. Пример тому дает не только СССР, но и множество "конченых стран", еще четверть века назад представлявших собой хотя и не самые развитые, но все же стабильные, единые и обладающие определенными позитивными пер-спективами территории.

Самоидентификация советского народа, базировавшаяся на чудовищ-ных жертвах гражданской и Великой Отечественной войн, а также на кол-лективном успехе в период "оттепели" (социальный, технологический и идеологический прорыв, символом которого стал полет Ю.Гагарина), разру-шилась в период горбачевской "катастройки". Сегодня российское общество стоит перед необходимостью обретения новой самоидентификации, что, как показывает история, отнюдь не представляет собой принципиально неразре-шимой задачи.

Так, самоидентификация американского общества была подорвана не только перед гражданской войной 1861-1865 годов, но и совсем недавно - в конце 60-х (когда обращенный к Никсону лозунг "объедините нас!" был не только предвыборным преувеличением).

Восстановление самоидентификации российского общества, "обрете-ние субъектности", нужда в которой остро ощущается уже сейчас, может ид-ти только на базе идеи "конструктивного реванша" в глобальной конкурен-ции и путем глубокой реидеологизации общества.

Идеология одна способна соединить социальные и национальные группы в единый коллектив, сплоченно участвующий в мировой битве за рынки и ресурсы, а в конечном счете - за перспективу. Она же - единствен-ный генератор энтузиазма, удесятеряющего как физические и администра-тивные, так и интеллектуальные силы общества.

Идеология решительно отличается от религии и национализма откры-тостью, готовностью использовать в качестве ресурса максимальное количе-ство потенциальных союзников, стремлением никого из них не отталкивать в объятия конкурентов по формальным признакам. Возникнув первоначально в социальном качестве, как орудие классового самосознания и классовой борьбы, идеология по мере развития общественных отношений расширилась до понятия "образа жизни", блестяще реализованного в США и не до конца - в советском обществе.

"Образ жизни" как идеология позволяет свести отторгаемых членов общества к содержательному минимуму, к тем, кто действительно несовмес-тим с целями и ценностями этого общества. Тем самым, обеспечивая наи-большую целостность, идеология обеспечивает и наиболее полное использо-вание человеческих ресурсов данного общества.

Одна из фундаментальных причин успешности США - именно исклю-чительная идеологизированность американского общества. Еще в 1837 году начинающий политик А.Линкольн впервые выдвинул тезис о необходимости "политической религии", почитающей Конституцию и законы США как ре-лигиозную догму. Впоследствии, после гражданской войны, американское общество выработало такую "гражданскую религию", вводящую религиоз-ную жесткость и нормативность в сферу принципиально важных для выжи-вания общества вопросов его внутренней жизни. При этом "гражданская ре-лигия", объединяя людей разных вероисповеданий на основе их верности интересам общества, по сути своей стала прототипом современных общест-венных идеологий.

В современной России попытка восстановления целостности общества пока контрпродуктивна. После краха идеологии, ориентированной на скла-дывание "новой исторической общности людей - советского народа", и по-пыток заменить ее заведомо непригодной для всего общества идеологией торжествующих спекулянтов, общественное самосознание упало на первич-ный, национальный уровень. Так как для многонациональной страны это смертельно опасно, государство (если забыть об анекдотических попытках ельцинского периода ) инстинктивно попыталось обеспечить общественное единство на более высоком, чем национальный, уровне - на уровне религии.

Действительно, Россия не только сохранилась в период феодальной раздробленности и татаро-монгольского ига, но и развивалась до создания Петром Первым национальной бюрократии именно на религиозной, право-славной основе. Но путь, который был передовым еще пять веков назад, се-годня оборачивается своей противоположностью, так как Россия соединяет представителей всех великих религий мира и атеистов. Деление на более чем сотню национальностей менее разрушительно, чем на несколько конфессий, из-за:

· размытости национального чувства (особенно у преобладающей нации - русских), сглаженного далеко зашедшим формированием наднациональ-ной общности - советского народа;

· количественного и особенно культурного доминирования русских, хотя и подрываемого массовым вторжением более активных и сплоченных бе-женцев с постсоветского пространства;

· того, что разделение на множество относительно небольших групп, сдер-живающих и уравновешивающих друг друга, меньше угрожает целостно-сти, чем разделение на несколько крупных групп, неизбежно жестко от-деляющихся друг от друга.

Идеология, способная объединить страну, в явном виде пока не суще-ствует. Между тем многие косвенные признаки - и, в частности, недооцени-ваемый интеллигентными наблюдателями оглушительный успех проекта "Владимир Путин" образца конца 1999 - начала 2000 года - позволяют предположить, что основы этой объединяющей и мотивирующей идеологии уже стихийно выработаны обществом.

Ее суть - гармоничное соединение неотъемлемых насущных прав лич-ности и необходимости патриотизма как единственно возможного инст-румента обеспечения этих прав в условиях внешней конкуренции. По-нимание необходимости этих компонент достаточно четко, так как унасле-довано от советского общества, которое последовательно и в целом успешно реализовывало их. Сегодня это идеология выработана на уровне ощущений и понимания и нуждается лишь в артикуляции, являющейся неотъемлемой функцией общественной элиты.

Подобно тому, как государство является мозгом и руками общества, элита - совокупность людей, участвующих в принятии значимых решений либо являющихся примерами для подражания - служит его центральной нервной системой, отбирающей побудительные импульсы и передающей их соответствующим группам социальных мышц.

Сегодняшняя российская элита не способна справляться со своими функциями даже не столько из-за развращенности длительным грабежом и разрушением собственной страны, сколько из-за вызванного этим обессили-вающего цинизма. Отсутствие идеалов и энтузиазма, неспособность вооду-шевлять общество на решение ключевых задач делает российскую элиту со-вокупностью ничего не желающих (кроме личного благосостояния) и ничего не могущих "пикейных жилетов".

Поэтому категорическим требованием выживания России в глобаль-ной конкуренции является обновление элиты в процессе артикуляции ею уже нащупанной обществом созидательной идеологии .

В процессе этого обновления общественная элита, помимо воодушев-ления, должна обрести и адекватность. Значение столь банального требова-ния обычно недооценивается, хотя для современной российской элиты, при-выкшей к немыслимому еще 10 лет назад уровню комфорта в обмен на реа-лизацию интересов более сильных участников глобальной конкуренции (вместо национальных интересов), оно означает среди прочего и значитель-ные материальные жертвы.

В частности, критерием практической патриотичности национальной элиты является форма ее сбережений: какими бы высокими мотивами не ру-ководствовались ее члены, как целое она обречена действовать в интересах сохранения и приумножения собственных активов (материальных или нема-териальных - влияния, статуса и репутации в значимых для нее системах, доступа к контактам и информации и так далее). Если эти активы носят чу-жеродный характер или контролируются стратегическими конкурентами, элита начинает реализовывать их интересы, превращаясь в условиях гло-бальной конкуренции в коллективного предателя общественных или классо-вых интересов .

Как минимум это означает, что адекватная элита должна хранить лич-ные средства в национальной валюте, а не в валюте своих стратегических конкурентов .

Кроме того, она должна сознавать с беспощадной ясностью и полно-той, что в современных условиях дружба возможна между народами, а меж-ду странами и обществами бывает только конкуренция .

Данная статья распространяется Институтом проблем глобализа-ции с правом свободного использования при обязательном условии указания на время написания статьи.

Not Found

The requested URL /hits/hits.asp was not found on this server.