год 2010-й - более 30.000.000 обращений

„Государство есть кусок человечества и кусок организованной земли“ – образно выражался Фридрих Ратцель, отец политической географии.

Фундаментальным понятием геополитики является “пространство”, предложенный Макиндером и Хаусхофером и развитый Карлом Шмиттом как Большое Пространство. Национальный суверенитет государства зависит не только от его военной силы, технологического развития и экономической базы, сколько от величины и географического месторасположения его земель и территорий. Государство и территория – есть единое целое.

Государства, которые осуществляют контроль над несколькими типами территорий, располагают большими возможностями адаптации, вынуждены противостоять большему числу реальных и потенциальных вызовов и становятся в конце концов более сильными по сравнению с другими государствами. Государства же, которые осуществляют контроль только над одним типом территории, имеют меньше возможностей; их гений не может проявить себя столь разнообразно; их граждане внутренне не готовы, если того потребует история, дать достойный отпор многочисленным вызовам мира.

Государству необходимо решить проблему территориальной самодостаточности. В нашу эпоху такой самодостаточностью могут обладать только очень крупные государства, расположенные в регионах, стратегически защищенных от возможного нападения (военного, политического или экономического) других государственных образований.

В геополитическом мире страна могла быть "неприсоединившейся" только ценой своего устранения из сферы планетарной геополитики, за счет маргинализации и смещения на периферию.

Государство и "империя" есть особые виды "пространства", причем это не плохо, не хорошо, а только определенным образом характеризует коммуникацию и социально-политическое действие в различном масштабе.

Государства по отношению к геополитической реальности представлены в такой классификации:

1.Государства-участники

• “статисты”: страны Африки, Южной Америки.
• “игральные карты”: Югославия, Корея.
• партнеры:
  союзники на время: страны Персидского залива (США).
  стратегические союзники: Израиль, Египет (США), Беларусь, Армения (Россия).

2. Государства региональные центры:

• с собственной политикой: Индия, Пакистан.
• “игроки в сильной команде”: Япония (США), Канада, Австралия (Великобритания), страны NATO (США).

3. Государства-игроки:

• державы: Франция, Китай, Великобритания.
• сверхдержавы: США и Россия(?).

Персоналии

Земля, по утверждению Видаля де ля Блаш, это не только не обрабатываемая территория, но и пространство, преобразуемое человеком дифференцировано, в зависимости от технического развития и критериев его религии; существуют религии, открытые для технического прогресса, и религии, которые относятся к нему враждебно. Макс Вебер вводит понятие западного синдрома, носителем которого является протестантизм. Политические сообщества всегда находятся в движении, в ферментации (в "брожении", по выражению Хаусхофера). Отсюда государства тоже являются живыми организмами.

Пространственная типология:

1. " государство-нация", т.е. традиционное исторически сложившееся централистское государство (такое, как Франция, Италия, Германия, Испания и т.д.);
2. регион, т.е. такое административное, этническое или культурное пространство, которое является частью одного или нескольких государств-наций, но при этом обладает значительной степенью культурно-экономической автономии (например, Бретань во Франции, Фландрия в Бельгии, Каталония, Галисия и страна басков в Испании и т.д.);
3. Политическое Большое Пространство, "содружество" или "сообщество", которое объединяет несколько государств-наций в единый экономический или политический блок.

Многие "европеисты", как левые, так и правые, считают, что категория "государства-нации", т.е. традиционного централистского государства вообще изжила себя, и что следует сделать акцент именно на двух других модальностях -- на регионализме и даже автономизме, с одной стороны, и на континентальном объединении регионов в единый блок, с другой стороны.

Факт

В России три категории - регионализм, государство-нация и Большое Пространство - имеют прямые аналоги в геополитической действительности.

Регионализм соответствует сепаратистским тенденциям в пределах РФ -- как в случае национальных республик и округов, так и в случае претензий на полную автономию сугубо территориальных образований (проекты Сибирской, Уральской и др. республик).

Централистско-государственная модель отстаивается сторонниками геополитического проекта "Россия в рамках РФ".

Те, кто ратуют за восстановление СССР, воссоздание Российской Империи в рамках СССР или создание Евразийской Империи, относятся к категории идеологов Политического Большого Пространства.

Понятия

Абсолютной устойчивости, вечного постоянства в социальных событиях быть не может. Следовательно, можно различать среди фактически данного более и менее прочное, придавая самой фактичности разный смысл. Основополагающим является не столько различение нынешней России и бывшего СССР, а также нынешней и бывшей (до 1917 г.) России, сколько различение имперской России (и СССР) и всего остального мира. Нынешняя РФ есть нечто вычленившееся из обширного имперского пространства.

Отношения

Классическая схема предполагает наличие гражданского общества и государства, деятельность которого ограничена конкретными целями и не должна простираться за установленные рамки. При наличии сложившегося гражданского общества, усвоившего заданные правила игры, имеющего развитые и осознанные интересы, государство действительно может ограничить свою деятельность четким перечнем определившихся с течением времени задач, - и выход за эти границы воспринимается обществом как посягательство на права частных лиц.

Государство во внутренней политике

Государство часто рассматривается как институт, способный не формально, а по существу обеспечить права личности. Такая постановка вопроса нетипична для западной либеральной мысли, которая видела в государстве силу, ограничивающую свободу индивида, и всячески подчеркивала необходимость поставить его в определенные правовые рамки. Однако она характерна для либерализма в странах с “запаздывающей модернизацией”, где формирование соответствующих институтов происходит в условиях, когда необходимые для них предпосылки еще не созрели или вообще отсутствуют, и государство вынуждено брать на себя дополнительные функции. Такое тесное сотрудничество с властью создает множество проблем, осложняющих осуществление либерального проекта.

Вот как формулировал позицию либералов в этом вопросе Дж.С.Милль, разделявший мнение своих предшественников в отношении принципа “laissez-faire”: “Правительство, - писал он, - должно брать на себя все то, выполнение чего желательно для общих интересов человечества..., или для текущих интересов членов общества..., если все это по природе своей не может вознаградить частных лиц или общество, приложивших свои усилия”. Очевидно, что объем определяемых таким образом функций может варьироваться, однако незыблемым остается принцип: государство делает то, что определяется потребностями гражданского общества (а не самого государства) и что не может быть сделано самими гражданами.

Функция государства

Особенностью либерализма в постсоциалистических странах является необходимость концептуализации особой роли государства в процессе создания нового общественного порядка. Либерализм не исключает социальной инженерии, однако в западных странах его “конструктивистская” активность обычно ограничивается созданием условий для дальнейшего развития уже существующих институтов, отношений, процессов, она не предполагает внедрения чего-то нового, чего не было раньше. В постсоветском пространстве стоит задача создания не только самих либеральных институтов, но и необходимых для них предпосылок в виде легитимной частной собственности, среднего класса, гражданского общества и др. Очевидно, что эта задача не может быть ограничена установлением права, определением и поддержанием “правил игры”. Но опасно и отводить государству роль “дирижера”, руководящего действиями заинтересованных групп.

Государства

Главным действующим лицом на мировой арене являются и будут оставаться в XXI в. государства. У цивилизаций и регионов нет единых правительств, парламента, армии. У государств - есть, и все упомянутые институты формируют, реализуют и защищают государственные интересы, которые весьма комплексны, многогранны, разнообразны. Эти интересы далеко не всегда совпадают с цивилизационными, региональными и прочими векторами, поэтому государства зачастую соперничают и конфликтуют с соседями, близкими им по духу этническим, религиозным и другим признакам.

США

Факты В руках Вашингтона эффективные рычаги управления хозяйственными процессами на земном шаре - МВФ, МБ, ВТО и т.д. Нынешний финансовый кризис в Азиатско-тихоокеанском регионе лишь оттеняет лидирующую роль США. Южная Корея, Индонезия, Малайзия и даже Япония вынуждены опираться на американскую помощь и, в соответствии с требованиями и советами из-за океана, еще шире раскрывать свои системы.

В военной сфере Америка тоже вырывается вперед. Несмотря на сокращение в последние годы расходов на оборону на 40%, Соединенные Штаты по-прежнему тратят на эти цели сумму, во много раз превышающую аналогичный показатель для других ведущих держав. В 1999/2000 финансовом году военный бюджет Вашингтона составит 260 млрд. долл. Для сравнения: весь российский бюджет на 1999 г. равняется 20 млрд. долл.

Аргументы геополитического лидерства: Соединенные Штаты остаются единственной державой, чьи войска продолжают дислоцироваться в больших количествах в ключевых регионах - 113 тыс. военнослужащих в Европе, 92 тыс. в Японии и Южной Корее, 10 тыс. в Саудовской Аравии. Что особенно важно, так это способность проецировать силу, т.е. стремительно развертывать боевые порядки и наносить массированный удар по противнику почти в любой точке земного шара. Пентагон заявляет, что может одновременно вести две крупные войны, например в Корее и районе Персидского залива, и быстро их выиграть.

Экономические и военные позиции Вашингтона за рубежом подкрепляются его огромным политическим влиянием. Практически все наиболее процветающие государства современного мира, контролирующие 77% мировой экономики, относятся к числу союзников или ближайших друзей США. По существу, сложилась реальная и обширнейшая американская зона влияния, состоящая из государств, которые приемлют лидерство Вашингтона и будут заинтересованы в нем и впредь. В эту зону входят Западная Европа, часть Азиатско-тихоокеанского региона, Латинской Америки, Ближнего Востока.

Мощное воздействие оказывают Соединенные Штаты на внешний мир в сфере информации, образования, науки и массовой культуры. Даже такие в высшей степени цивилизованные и гордые нации как, например, французская или китайская, черпают мировые новости из американских СМИ, считают образцом для подражания вузы и исследовательские центры США, увлекаются продукцией Голливуда. Вестернизации подвергаются Франция, Япония, Россия, страны с мощными культурными традициями и весь остальной мир.

Китай

Говоря про Китай невозможно не использовать аллегорию: Китай, подобно “мудрой обезьяне, наблюдающей с горы за схваткой двух тигров в долине”, предпочел в решающие годы “холодной войны” остаться в стороне от “битвы гигантов”. Будучи второй по величине и значению коммунистической страной, Китай, тем не менее (а может быть, именно поэтому) избрал свой собственный, независящий от воли советского руководства, путь. Успешные экономические и военные реформы, жесткая региональная политика, удачное маневрирование и использование разногласий великих держав содействовали росту ГПП Китая и реализации его геополитических устремлений (присоединение высокоразвитого Гонконга, в ближайшей перспективе — Макао и даже, возможно, Тайваня) на основе блестящей политической формулы Дэн Сяопина “Одна страна — две системы”.

Эти процессы привели к существенному повышению геополитического статуса Китая до уровня “потенциальный мировой лидер”. При этом огромные людские ресурсы, неослабевающий поток иностранных инвестиций, расширяющиеся зоны экономического влияния Китая в сочетании с постепенной, но неуклонной трансформацией политической системы дают основания предполагать большие геополитические возможности этой страны.

В отличие от второй половины ХХ столетия в следующем веке на карте мира может появиться еще одна полнокровная сверхдержава - Китай. Его козыри: колоссальное население; безудержно растущий уже два десятилетия экономический потенциал; присоединение к КНР - "малых азиатских драконов" Гонконга и в 1999 г. Макао; все более тесная экономическая привязка к материковому Китаю преуспевающего Тайваня и многочисленной (50 млн. человек) диаспоры в различных районах земного шара; беспрецедентные традиции государственности и лидерства (Китай существует четыре тысячи лет и из них более трех тысяч лет доминировал над окружающими народами).

Для сравнения геополитического потенциала . В КНР проживает сейчас свыше 1.230 млн. человек, в то время как в России только 148 млн. человек. Средние темпы роста китайской экономики в 1980-1998 гг. составили 9%, в России же размеры народного хозяйства сокращаются на протяжении всех 90-х годов. Как следствие, ВНП Китая уже почти в два раза больше российского (700 млрд. долларов против 370 млрд. долларов). Иностранные инвестиции в экономику Китая достигли 37 млрд. долларов, в российскую не превышают 3 млрд. долларов. В обозримой перспективе Китай может превратиться в страну с самой большой в мире экономикой.

Китайцы отстают в военной сфере - их ракетно-ядерный арсенал насчитывает всего лишь около ста зарядов, но в последние годы Пекин активно наращивает и модернизирует все компоненты оборонного потенциала, в том числе и ядерные силы. Следует учитывать и то, что на современном этапе, когда в мире нет глобальной конфронтации, роль военной составляющей в совокупной мощи государства менее важна.

Правда, Китай испытывает серьезные трудности во внутреннем развитии - неэффективный государственный сектор промышленности, неравномерность развития различных регионов, слабая финансовая система, высокий уровень безработицы, социальное расслоение, коррупция и т.п. Тем не менее, в целом Китай продолжает на всех парах двигаться вперед по пути экономического прогресса, сохраняя при этом политическую стабильность.

Важно и то, что у китайцев, после во многом неудачного ХХ столетия, когда иностранные державы зачастую понукали Срединной империей, вновь проснулся инстинкт величия. И появилась непоколебимая уверенность в собственных силах. В первой половине 80-х годов китайские политические деятели жаловались, что живут под дамокловым мечом советской угрозы. Для образности речи говорили даже, что "не спят от страха по ночам, а днем не могут кушать, ибо палочки для еды не слушаются их дрожащих рук". Сейчас те же политики в частных беседах заявляют, например, что им безразлично, кто будет следующим президентом России, ибо "ни Зюганов, ни любой другой российский политик не посмеют выступить против КНР".

Китайский чиновник, разъясняя разницу между регулярной китайской армией и народным ополчением в провинции Чжэцзян, заметил: "Ополчение гораздо слабее, чем регулярные войска, но, разумеется, сильнее российской армии". Другой чиновник из провинции Фуцзянь, что напротив острова Тайвань, так ответил на вопрос о том, страшно ли было во времена эскалации напряженности в Тайваньском проливе весной 1996 г.: "Страшно было американцам; они послали к берегам Тайваня авианосцы, понимая, что если начнется заваруха, то мы не только мокрого места не оставим от этих кораблей, но пощекочем нервы всей Америке".

Великодержавные планы не афишируются в Китае на высшем официальном уровне. Напротив, китайские лидеры всячески подчеркивают, что КНР пока всего лишь одно из развивающихся государств, все еще сравнительно слабое и отсталое и что даже когда Китай станет по-настоящему могущественным и богатым, он не будет стремиться к гегемонии, к контролю над другими народами. Тем не менее, если почитать статьи китайских журналистов и особенно ученых, то они буквально пропитаны жаждой руководить миром и уверенностью, что великому Китаю уготована сия роль в грядущем столетии. Утверждается, например, что Китай - это та сила, которая помогла "третьему миру" "встать во весь рост и бросить вызов богатым странам", что "в XXI столетии центр тяжести человечества переместится в Азию, где будет возвышаться исполинский Китай" и т.п.

О великодержавных амбициях "Срединной империи" свидетельствует и ее международная деятельность: стремление участвовать в обсуждении и решении всех животрепещущих проблем современности в ООН, присутствовать на пяти континентах и влиять на события там, во всем и всегда иметь собственное, независимое мнение, обладать наравне с другими великими державами ядерным потенциалом, догнать наиболее развитые государства по основным показателям совокупной мощи. Что касается Азиатско-тихоокеанского региона, то здесь доминирующая роль КНР в XXI столетии преподносится как нечто само собой разумеющееся, вытекающее из факторов исторического, географического, демографического, экономического, культурного, военного характера.

При этом Пекин еще гораздо раньше Москвы, в начале 80-х годов, пришел к выводу о целесообразности проведения сбалансированной внешней политики.

“Ближнее зарубежье” Востока является регионом распространения ислама, то перспектива образования России с Китаем единого Большого Пространства отходит на второй план перед возможностями исламских геополитических коалиций. По меньшей мере, так обстоит дело в настоящий момент, что не исключает, впрочем, резкой активизации китайского фактора как фактора интегрирующего в ближайшем будущем. В целом же, Китай, отвергший мондиалистский вариант "перестройки", представляет собой оплот евразийских сил как на идеологическом, так и на стратегическом уровне. Об этом свидетельствует визит Путина в Китай и Северную Корею.

У США, России и Китая, есть претендент на великодержавную роль: Объединенная Европа - еще один перспективный полюс складывающегося нового миропорядка. Конечно, разногласия и трения внутри Европы будут сохраняться и на каких-то направлениях даже обостряться. Ведь перестала существовать коммунистическая угроза с Востока, которая в прошлом сплачивала западноевропейцев и заставляла их забывать о претензиях друг к другу. Ныне о старых претензиях могут вспомнить, тем более, что появляются и новые. Узлом противоречий может стать, в частности, Германия, - из-за экономического доминирования на континенте в перспективе, исторических споров с соседями. Стабильности и сплоченности континента будут по-прежнему угрожать междоусобица на Балканах, традиционные противоречия в Восточной Европе , различия в подходах к Турции, ближневосточному конфликтному узлу, к России

И все же Европа, под воздействием продолжающих углубляться интеграционных процессов, взаимозависимости европейских стран, их географической близости, общности судеб имеет шанс в перспективе превратиться в своеобразную сверхдержаву с более-менее единой и самостоятельной линией поведения в мировых делах.

Присоединение ГДР к ФРГ явилось одним из крупнейших геополитических последствий “холодной войны”, важнейшим фактором повышения ГПП ФРГ и ее роли не только в НАТО и Европе, но и в мире. По существу, Германия превратилась в потенциального мирового лидера и имеет в будущем (если станет постоянным членом Совета Безопасности ООН) хорошие шансы стать мировым лидером без всяких оговорок. Вместе с тем, традиционная военная мощь Германии и все более решительное участие этой страны в военных акциях НАТО свидетельствуют о том, что повышение статуса этой страны не ограничится ростом только ее политических и социально-экономических атрибутов.

Великобритания и Франция по-прежнему остаются странами, определяющими развитие не только “демократического плацдарма” — Европы, но и мирового процесса. Развитая экономика, статус постоянных членов Совета Безопасности ООН и мощный ракетно-ядерный потенциал свидетельствуют о сбалансированности ГПП этих стран. Однако появление объединенной Германии и резкое усиление роли НАТО делают не слишком перспективными их внешнеполитические позиции, основанные, в одном случае, (Великобритания) на сильной привязке к позиции США, в другом, (Франция) — на желании проводить более самостоятельную, не ограниченную рамками НАТО политику.

Япония

также является потенциальным мировым лидером, у которого, однако, превалируют параметры социально-экономических атрибутов. Это служит и сильным и, одновременно, слабым местом в положении этой страны, поскольку параметры других атрибутов пока сильно уступают экономическим возможностям страны, к тому же, находящейся в политической и военной зависимости от США.

Она остается составной частью военно-стратегической системы США, находится под защитой американского ядерного "зонтика". У Токио нет собственного ракетно-ядерного потенциала и вряд ли мировое сообщество позволит им обзавестись, если даже подобные амбиции когда-то возникнут у японцев. Япония имеет и другие "слабые места" в качестве претендента на "сверхдержавный" статус. Она находится, что называется, на "задворках" сердцевины земельного массива нашей планеты, Евразии. К тому же Япония островное государство, со сравнительно небольшой территорией, скромными природными ресурсами. Наконец, японцы замарали свою репутацию агрессивной войной и вряд ли найдется государство, которое горит желанием принять японское лидерство. В последнее время Япония к тому же переживает финансовые трудности.

Токио накопил колоссальный экономический и научно-технический потенциал, добился выдающихся достижений в социальной сфере и на протяжении трех последних десятилетий играет одну из ключевых ролей в мировой экономике. Японские товары, финансовые ресурсы, технологии притягивают клиентов со всех пяти континентов, делают Токио желанным партнером в глазах любого правительства. Важно и то, что, потерпев поражение во II мировой войне и согласившись на американское военно-политическое покровительство, Япония сумела оставаться в стороне от многих баталий "холодной войны", установила и сохраняет нормальные отношения со многими странами, которые с подозрением или даже неприязнью относятся к США (в том числе с ближневосточными радикальными режимами).

В целом есть основания полагать, что экономические и научно-технические достижения в конце концов выведут Японию в число самостоятельных центров силы на международной арене. Уже сейчас стоит вопрос о постоянном членстве Токио в СБ ООН. Активизируется военная роль Японии в тандеме с США и при их поощрении.

К следующему поколению кандидатов в сверхдержавы, по крайней мере регионального уровня, можно, причислить Индию, АСЕАН, Бразилию, Турцию, Пакистан, ЮАР, Иран, Саудовскую Аравию. Три стораны являются мощных геополитических идей. Это - континентально-исламский, революционный Иран; светская, атлантистски-мондиалистская, профанически-националистическая Турция; и арабский "саудовский" теократический вариант ислама.

Иран является сегодня уникальной страной, которая выполняет в Азии роль Средней Европы на Западе. Характерно, что сами иранцы резко отличают себя как от Запада, так и от Востока, понимая под "Западом" "профаническую мондиалистскую цивилизацию Европы", а под "Востоком"-"архаический строй Индии и Китая".Важно заметить, что проиранское Большое Пространство потенциально включает в себя Афганистан и Пакистан, а это, в свою очередь, открывает полосу территориальной непрерывности с Таджикистаном и Узбекистаном. С Туркменией же Иран имеет непосредственные границы.

Фактически Турция на сегодняшний день, будучи членом НАТО, является восточным форпостом атлантизма и мондиализма, "санитарным кордоном" между азиатским Востоком и арабским миром. Геополитическая модель, которую предлагает Турция, - это интеграция в западный мир и атеистическую, мондиалистскую цивилизацию. Но так как сама Турция, стремящаяся войти в "Европу", пока остается лишь "политико-идеологической" колонией США, а не действительным членом европейского Большого Пространства. Ориентация на Турцию означает для стран "ближнего зарубежья" интеграцию в мондиалистский проект на правах "санитарного кордона", в качестве "колониальной прокладки" между восточной континентальной массой Евразии (с Ираном, Китаем и Индией) и взрывоопасным арабским миром.

Саудовская Аравия, оплот сугубо арабского ислама и исламской теократии, на идеологическом уровне представляет собой особую "ваххабитскую" модель авторитарного, моралистического и "пуристского" мусульманства,

Полагают, что инициатором анти-мондиалистского геополитического проекта может стать иное Большое Пространство - либо Средняя Европа под флагом Германии, либо объединенная Евразия в рамках постРоссии , либо потенциальный Дальневосточный Блок, сформированный вокруг Китая.

Постсоветское пространство

Стандартные геополитические доктрины отводят Постсоветскому пространству "почетное" место ученика в мировой школе в начальных классах. Этот ученик должен усвоить уроки "глобального лидерства" западной либеральной демократии (читай: США).

Еще более откровенные (неортодоксальные) геополитики (З. Бзежиньский) рассматривают постсоветское пространство как своего рода "геополитическую черную дыру", некое постсоветское пространство, которое надлежит освоить мировым экономическим и политическим "центрам силы". Постсоветскому пространству советуют поскорее изжить "постимперский синдром", полностью открыть остатки экономики и оборонную сферу, стандартизировать процедуры функционирования политических и экономических рынков и т. п. Надо признать “мондиалистский”, атлантистский проект находится в стадии агрессивног о развития (расширение NATO).