год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Научно-технический потенциал любой страны - важнейший национальный ресурс, одна из основ промышленного развития, обновления общественной и научной жизни. Эффективная организация научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ и использование научных знаний обеспечивают успех государств и транснациональных корпораций на рынках высоких технологий, экономический рост в этих странах. Благодаря достижениям науки и порожденным ею технологиям благосостояние населения уже не связано с количеством обрабатываемой в стране земли.

Однако люди принимают как данное все удобства современной цивилизации, потому что промежуток между появлением результатов научной работы и основанными на них технологическими достижениями зачастую превышает продолжительность человеческой жизни. Поэтому общество, если оно заботится о будущем, должно обеспечивать не только научные направления, которые определяются сиюминутными практическими потребностями.

Упадок науки сказывается на всех отраслях. Возрождение и дальнейшее развитие российской экономики немыслимы без надлежащей научно-технологической базы. Сегодня вполне реальна опасность потерять трудновосстанавливаемые наукоемкие направления. Так, за 1990-1995 гг. доля высокоточных станков в общем производстве станков упала с 10,4 до 3,7%, станков с программным управлением - с 22,6 до 1,6%. Под влиянием спроса на низкотехнологичную продукцию машиностроения возросла доля дешевых, примитивных станков с ручным управлением.

За 1990-1995 гг. число освоенных производством образцов новой техники сократилось с 2000 до 1100, а средний возраст производственного оборудования вырос с 10,8 до 14,1 лет. Сырьевой сектор, который сохраняет стабильный уровень производства, в основном ориентируется на закупку импортной техники и технологий. А горнодобывающая и металлургическая отрасли, железнодорожный транспорт и авиация используют изношенную на две трети и морально устаревшую технику. Неизбежное следствие технологической деградации - падение и без того низкой производительности труда на 30%. При спаде производства за 1990-1995 гг. более чем в 2 раза численность занятых в промышленности сократилась лишь на треть. Если в 1990 г. производительность труда в США была примерно в 3 раза выше, чем у нас, то сегодня - в 5 раз.

В соревновании с развитыми странами одни лишь уникальные природные запасы нас не выручат. В результате резкого сокращения финансирования геологических изысканий разведанные запасы золота упали в 12 раз, нефти и цветных металлов - в 5 раз. В 1995 г. прирост запасов нефти составил 64,5% уровня добычи, газа - 35,8%. Следовательно, ставка на сырьевой сектор дает нашей стране лишь десятилетнюю отсрочку. Уже в следующем десятилетии при сохранении нынешнего подхода к науке и инновациям Россия рискует окончательно утратить конкурентоспособность и превратиться в третьеразрядную страну, находящуюся в технологической и информационной зависимости от передовых государств, неспособную поддерживать даже минимально необходимый оборонный потенциал.

Без роста интеллектуального потенциала не удастся решить и острейшие социальные проблемы, достичь гражданского согласия. Ведь невнимание к науке влечет и другие последствия помимо долговременного угнетающего влияния на производительные силы. С падением престижа науки снижается уровень образованности и культуры общества. Спрос на результаты научных исследований падает еще сильнее. Смещается вся система ценностей. Подрастает малообразованное поколение. Исчезает сообщество не только творцов науки и культуры, но и потребителей культурных ценностей. Все меньше людей способны востребовать и оценить достижения науки. Население в массовом порядке обращается к колдунам, знахарям, астрологам. Расцветает псевдонаука, которая накладна для страны: заделы, в которые вложены немалые государственные средства, расходуются многочисленными лжеучеными, в частности на разработку "плазменного оружия" или чудо-лекарств.

Тревожная ситуация заставила многих заговорить о необходимости реформирования науки. В 1990 г. была одобрена "Концепция совершенствования управления научно-техническим прогрессом в условиях радикальной экономической реформы", в 1992 г. - "Основные положения концепции развития науки и техники РФ", в 1996 г. - "Доктрина развития российской науки", в 1998 г. - "Концепция реформирования российской науки на период 1998-2000 годов".

Некоторые аналитики считают, что целесообразно выявить "болевые точки" системы получения, распространения и внедрения научных знаний и затем грамотно на них воздействовать. Они предлагают обратить внимание на следующие:

отсутствие ясных стратегических научно-технологических ориентиров у России в целом, субъектов Федерации и отдельных регионов; невозможность планировать исследования и разработки по программам и проектам из-за непредсказуемого и недостаточного финансирования, неразвитой конкурсной системы, несовершенного механизма доведения бюджетных средств до конечного исполнителя, угрозы перепрофилирования организаций; кризис управления на уровне научно-технической организации (лаборатории), отсутствие взаимодействия администраторов и творческих работников; кризис воспроизводства научных кадров, невостребованность знаний и опыта ушедших из науки, а также старшего поколения ученых и научной диаспоры и как следствие - опасность нарушения преемственности поколений; угроза информационного голода.

При умелом подходе эти "болевые точки" можно превратить в "точки стабилизации", а затем и роста, причем первые шаги по стабилизации сделать уже сегодня, не дожидаясь, пока придут в норму другие отрасли экономики. Об этом речь впереди.

Продвижению реформы в сфере науки мешает разрастание количества "заинтересованных" ведомств, между которыми нет четкого разделения обязанностей. Это Министерство науки и технической политики, Министерство общего и профессионального образования, Российская Академия наук, Правительственная комиссия по научно-технической политике, Совет по научно-технической политике при Президенте РФ, Правительственная комиссия по реформированию научной сферы, которые наделены исполнительскими, а не просто совещательными функциями. Они и в той или иной мере подменяют Миннауки.

По мнению экспертов, отвечать за продвижение реформы должно только Миннауки, взаимодействующее с Госдумой и Советом Федерации. При этом было бы полезно организовать координационные межведомственные региональные советы (для учета интересов регионов) и наблюдательные советы (для учета общественного мнения) с совещательными полномочиями. Важно, чтобы конкурирующие аналитические структуры оперативно оценивали каждый шаг реформы, прогнозировали последствия предложений и решений.

Государственная научно-техническая политика - система целей, направлений, способов и форм вмешательства государства в создание технических и нетехнических нововведений и их передачи в различные сферы.

В условиях рыночной экономики государство может реализовать свои цели в научно-технической области тремя способами: финансировать за счет бюджета те исследования, разработки и направления, которые наиболее соответствуют целям государства; принимать законы и нормативные акты, непосредственно управлять структурами, находящимися в государственной собственности, вводить льготы и стимулы для частных компаний и негосударственных некоммерческих учреждений; формировать общественное мнение относительно науки, ученых и нововведений.

Государства, заботящиеся о своем технологическом будущем, используют все эти способы, но в разных пропорциях, стремясь сочетать централизованное регулирование с поддержкой инициативы и самоуправления. При этом немалую роль играют интересы и возможности государства, исторические традиции науки и власти, выбранные научно-технологические приоритеты.

Развитые страны определяют эти приоритетные направления на базе прогнозов глобального и национального научно-технического развития. В прошлом такие прогнозы были редкостью и уделом философов-одиночек, писателей-фантастов. С 60-х годов их готовят крупные коллективы по заказам правительств и государственных организаций. Прогнозы в основном выполняются по важнейшим научно-техническим проблемам, имеющим фундаментальное значение для общества.

Так, в США создан государственный прогностический центр при Национальном научном фонде, а в министерствах - отделы перспективных исследований. По заказам правительства такие прогнозы выполняли, в частности, Гудзоновский институт, Стенфордский университет и др. В 50-е годы в этой стране приоритетными были разработки в области вооружений, в 60-е - в области электроники, авиастроения, технологий новых материалов. Было спрогнозировано, что научно-технический задел из военной области хлынет в гражданскую промышленность (консервные банки из новых материалов, застежки на липучках и др.).

Подобные ориентиры желательно иметь и в России. Все заинтересованные организации, научные институты и вузы должны знать, какие исследования и разработки российское государство будет поддерживать любой ценой, а какими пока придется пожертвовать. В СССР при внешней централизации управления наукой и техникой существовали несколько официальных равноправных списков приоритетных научно-технических направлений, совпадавших лишь частично (типичное следствие борьбы интересов). Ныне ситуация немногим лучше: в списке приоритетных направлений и критических технологий десятки позиций, что противоречит здравому смыслу и не позволяет рассчитывать на сколько-нибудь существенное финансирование ни одной из них.

Сегодня в России ведутся работы по направлениям, которые охватывают до 52% мирового спектра фундаментальных исследований. В качестве аргументов "за" называются, во-первых, соображения престижа; во-вторых, печальная перспектива новой изоляции России от остального мира; в-третьих, важность поддержки интеллектуалов независимо от того, какими исследованиями они занимаются и какие результаты получают, поскольку трудно переоценить их положительное стабилизирующее воздействие на общество в целом.

Противники такого подхода считают, что лучше бы создать эффективную систему слежения за научными разработками зарубежных коллег и переносить удачные новинки в отечественные технологии. Это сэкономит немалые средства. Япония довольно долго успешно шла по этому пути. Еще один вариант - направить основные финансовые ресурсы на подготовку в ведущих зарубежных центрах тысяч молодых людей, которые по возвращении обеспечат первоклассный технологический менеджмент в сырьевых отраслях. Так поступают, например, арабские нефтедобывающие страны.

В России научно-техническая политика создается экспромтом, является компромиссом противоборствующих ведомств и отдельных личностей, воплощается медленно и непоследовательно. Правительство критикуют и за непопулярные меры, и за отсутствие конкретных шагов по реализации научно-технической политики. В одном все, кто имеет отношение к науке, единодушны: российским ученым и инженерам приходится расплачиваться за проблемы, которые накопились в научной сфере еще в советские годы.

Главная причина кризиса российской науки в том, что глубокие перемены, произошедшие в России в начале 90-х годов, лишили смысла те функции, которые были привиты ей в советское время и делали ее жизненно важной для общества. Так, гуманитарные науки боролись с буржуазной идеологией, а естественные науки служили основой оборонного комплекса и международного авторитета державы. Великая страна должна была иметь могучую науку. Важность науки для советского общества проявлялась в относительно высоком уровне жизни ученых, престижности научной деятельности, культе научно-технического прогресса. Образовавшийся функциональный вакуум пока не заполняется той функцией науки, которая является основной в развитых странах, - это производство новых знаний для обеспечения научно-технического и социального прогресса.

В СССР примерно две трети исследований и разработок были связаны с обороной страны, 10-12% приходились на теоретические изыскания почти во всех сферах фундаментальной науки, остальные относились к прикладным исследованиям, нередко пересекавшимся с исследованиями и разработками оборонного характера. Прикладные научные разработки призваны были оказывать техническую помощь предприятиям, внедрять отдельные нововведения, повышающие производительность труда, и адаптировать западные технические решения к отечественным условиям. Из-за ведомственной разобщенности даже наиболее успешные новшества редко внедрялись более чем на одном-двух предприятиях.

По численности занятых в науке, ежегодному выпуску специалистов с высшим образованием и защитивших диссертации СССР превосходил другие страны. Но в отношении продуктивности научной сферы, которая определяется вкладом в мировой научно-технический прогресс, дело обстояло далеко не так благополучно. В 70-80-х годах было мало открытий мирового уровня, лауреатов Нобелевской и иных престижных международных премий. Если в 1988 г. СССР удерживал 5-е место по числу публикаций в значимых научных журналах (34 тыс. статей), то к 1993 г. все страны СНГ и Балтии вместе набрали лишь 22 тыс. публикаций. В 1993 г. близко к уровню СССР подошла Италия (21 тыс.), еще восемь лет назад публиковавшая статей вдвое меньше нашего.

Не менее красноречив индекс цитирования отечественных публикаций. По общему числу ссылок на статьи, опубликованные за 1981-1992 гг., Советский Союз занимал 12-е место, между Италией и Израилем (на отечественные статьи за эти годы ссылались свыше 597 тыс. раз), а по отношению ссылок к числу опубликованных статей (в среднем 1,43 ссылки на статью) - 81-е место, между Египтом и Нигерией.

Индекс цитирования (цитат-индекс) - число ссылок на данную научную статью за определенный промежуток времени. База данных цитат-индексов, поддерживаемая Институтом научной информации (Филадельфия), является всемирно признанным инструментом оценки научной продуктивности и ученого, и исследовательского учреждения, и страны в целом.

В 1987 г. в СССР было зарегистрировано 83,7 тыс. изобретений (в США - 82,9 тыс., в Японии - 62,4 тыс., в Германии и Великобритании - по 28,7 тыс.). Формально на нашу долю приходилась четверть всех изобретений в мире. Но валовой показатель не отражает изобретательскую активность страны и мало о чем говорит.

Ситуация выглядит по-иному при учете доли охранных документов, которые выданы иностранным заявителям. По этому показателю судят, насколько страна чувствительна к передовому опыту других государств и поддерживает технологический обмен. Великобритания имела у себя 85% изобретений иностранных авторов, Франция - 66, США - 50, СССР - менее 1%. Мы практически полностью обходились своими изобретениями (что изобретали, тем и пользовались). Если оставить только "домашние" изобретения, получится, что СССР изобретал вдвое больше, чем США.

Низкой была и эффективность внедрения изобретений. Так, по изобретательской активности в области сельского хозяйства наша страна значительно опережала США, но при этом у нас ухудшалось обеспечение населения продовольствием. В мировом экспорте продукции машиностроения доля СССР за 1965-1985 гг. сократилась с 3,7 до 2,3% при относительно стабильной доле США в 17%. В 1987 г. по количеству зарегистрированных промышленных образцов СССР уступал всем развитым странам: ФРГ - в 40 раз, Японии - в 20, США - в 2,8 раза.

Сказанное не умаляет успехов советской научно-технической сферы. Под патронажем государства были достигнуты выдающиеся успехи в военно-технической и космической областях, а также эксклюзивные, поражающие воображение результаты - царь-колокол, царь-пушка, аэропланы "Илья Муромец" и "Максим Горький", водородная супербомба, циклопические гидротехнические сооружения, беспилотный "Буран" и т.п.

За последние 15 лет советского периода индекс цитирования 50 наших ученых в различных фундаментальных и прикладных областях превысил 1000, что свидетельствует об их решающем влиянии на мировые научные направления, которое сравнимо с воздействием работ Нобелевских лауреатов. Но в середине 80-х годов, которые были особенно урожайными на открытия в зарубежных лабораториях, без нашего участия были сделаны такие открытия, как фракталы, фуллерены, квазикристаллы, квантовый эффект Холла, квантовые компьютеры, высокотемпературная сверхпроводимость.

Наша научная общественность забила тревогу, ученые наметили схему науки будущего. Многие их замыслы реализованы: свободный обмен идеями, телекоммуникации и зарубежные поездки, конкурсное финансирование программ, гранты, маленькие компактные институты вместо разросшихся монстров. Но эти позитивные преобразования прошли на фоне разрушительных процессов, которые поставили науку на грань выживания.