год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Пятнадцать лет, прошедшие с начала развертывания широких и, без преувеличения, жестких дискуссий по национально-языковым проблемам на территории некогда единого государства, кажутся вполне достаточными для выявления основных тенденций в судьбе главного "героя" эпохи филологических войн - русского языка. Если говорить о главном, то вопрос заключается в следующем: каковы перспективы сохранения русского языка как родного и неродного (то есть средства межнационального общения) за пределами России в обозримом будущем? И второй, пусть не основной, но все же очень важный вопрос о роли, месте и значении российских средств массовой информации в деле сохранения русского языка в новых независимых государствах.

Значительные изменения в языковой политике, принятие соответствующих законов в бывших союзных и автономных республиках СССР, общественно-политические перемены на территории функционирования русского языка - прежде всего - образование новых суверенных государств, культивирующих национально-ценностные ориентации в своем развитии, - не прошли, естественно, бесследно и для самого русского языка. Однако последствия этих изменений оказались различными. Так, например, формально-декларативное непризнание русского языка средством межнационального общения в том или ином государстве при фактическом отсутствии альтернативных средств не привело к фатальным последствиям: русский язык по-прежнему широко используется в этом качестве и за пределами Российской Федерации. В дополнение к данным социолингвистических опросов середины 1990-х годов (см.: Белоусов В.Н., Григорян Э.А.

Русский язык в межнациональном общении в Российской Федерации и странах СНГ (По данным социолингвистических опросов 1990-1995 гг.) - М., 1996), подтверждающих это, можно привести и другие материалы, также свидетельствующие о сохранении русского языка как средства межнационального общения: "Русский язык, даже не обладая равными юридическими правами с украинским языком, фактически продолжает весьма широко использоваться в Киеве, восточных регионах Украины, в Крыму. Он сохраняет основную часть функций языка межэтнического общения..." (Матвеев В.И. К вопросу о характере языковой ситуации в современной Украине: документы, мнения, тенденции, факты // Социолингвистические проблемы в разных регионах мира. - М., 1996, с. 297); социолингвистическое обследование в Придунайском крае Одесской области Украины показало, что дополнительные знания по специальности приобретают на русском языке 93% опрошенных студентов (см.: Колесников А.А. и др. Языковая ситуация в Придунайском крае Одесской области Украины: 1993-1994 гг. - Измаил, 1994, с. 39); как отмечает один из азербайджанских ученых, "что бы сегодня ни говорили люди, руководствующиеся разными конъюнктурными соображениями, основная масса специальной научной информации продолжает усваиваться нами посредством русского языка" (Мамедли Аслан Мамедали оглы. Сопоставительный анализ русской и азербайджанской фразеологии. АДД. - Баку, 1996, с. 4); "Нисколько не умаляя значимости государственного армянского языка, мы хотим... подчеркнуть: предметом нашей особой заботы сегодня должно стать повышение и стабилизация статуса русского языка в независимом государстве Республика Армения" (Есаджанян Б.М. Статус русского языка в Республике Армения в контексте современности и система образования // Русский язык в Армении. - Ереван, 1999. - № 1, с. 12).

О сохранении русского языка в странах СНГ свидетельствуют и журналисты. В частности, в журнале "Итоги" в 2000 г. была опубликована серия статей, в которых рассказывалось о судьбе русского языка за пределами Российской Федерации. Вспоминая свое пребывание в Кишиневе, журналисты пишут: "В государственных учреждениях любого уровня, будь то парламент, правительство или университет - везде, куда бы мы ни обращались, приветствовали нас по-румынски, но в ответ на "здравствуйте" немедленно переходили на русский. Это обстоятельство по контрасту с Украиной поразило больше всего - больше, чем бесспорное преобладание русского на улицах Кишинева, неизменное "Русское радио" во всех городских маршрутках и телевизор, настроенный на НТВ, в холлах престижных отелей..." ("Итоги", 2000, № 47). Или: "На улицах Бишкека слышна лишь русская речь, и даже местную валюту - киргизские сомы - здесь по привычке называют рублями" ("Итоги", 2000, № 44).

Конечно, окончательные выводы делать еще рано, но социолингвистические исследования (проект РГНФ № 99-04-00202а) да и собственно языковая ситуация в новых суверенных странах и в обретших самостоятельность российских республиках пока что не свидетельствуют о широком распространении языков титульной национальности этих стран и республик в качестве средства межнационального общения, о том, что эти языки уже заменили или в ближайшем будущем полностью заменят прежнее средство преодоления языкового барьера - русский язык.

Вместе с тем нельзя не признать, что в большинстве стран СНГ и Балтии законы о языках прямо или косвенно ущемляют права лиц, не владеющих государственным языком, в политическом, социально-экономическом и культурно-языковом отношениях. Практически во всех странах СНГ и Балтии (кроме Белоруссии) введение законов о государственном языке, знанием которого нередко была обусловлена возможность предоставления гражданства, существенно затруднило поступление на работу и в высшие учебные заведения, остановило продвижение по службе, увеличило угрозу увольнения, ограничило возможность получения какой-либо информации на родном языке и т.д. К более серьезным последствиям привело разрушение в большинстве стран СНГ и Балтии системы организованного изучения русского языка как родного и как неродного.

Вопросы об изучении русского языка как родного и неродного за пределами Российской Федерации оказались взаимосвязанными, так как уменьшение количества школ, в которых преподавание велось на русском языке, ограничило или по крайней мере осложнило возможность выбора языка обучения, а соответственно, и сократило количество учащихся как русской, так и нерусской национальности, изучающих русский язык. Во-первых, произошло стремительное сокращение количества школ с русским языком обучения, в которых ранее в странах СНГ и Балтии получали среднее образование не только русские, но и дети других национальностей. Во-вторых, во многих новых государствах русский язык как неродной (иностранный) вообще исчез из учебных планов средней школы, а там, где сохранился, на его изучение, часто факультативное, отведено 1 - 2, редко 3 часа в неделю.

Исключение русского языка из государственных учебных программ или сокращение количества часов на его преподавание в школах с нерусскими языками обучения значительно сокращает или вообще исключает возможность его организованного изучения. Ограничимся всего лишь двумя примерами.

Пример первый. В современной Украине существует достаточно много фактов энергичного вытеснения русского языка не только из всех сфер общественной жизни, но даже и из межличностного общения. Например в республике подготовлен проект Постановления, согласно которому государственный язык, т.е. украинский, должен быть "основным и обязательным способом общения на всей территории Украины". И это происходит в то время, когда, судя по материалам компании "Украинские опросы и исследования рынка", большинство жителей Украины и на работе, и в быту пользуется русским языком. Приведем лишь несколько цифр: из тысячи опрошенных в возрасте от 15 до 59 лет на работе русский язык употребляют 43%, украинский - 30%; в домашнем общении преимущественно используют русский язык 52%, украинский - 46% ("Независимая газета", 1.02.2000). На конференции "Геополитическое будущее Украины", состоявшейся 19-20 марта 1998 г. в Киеве, были представлены результаты опроса Киевского международного института социологии, согласно которым 34% респондентов поддержали предложение объявить русский язык вторым официальным в тех местах, где население выскажется за это, 26% - за превращение его во второй официальный язык Украины в целом, 21% - за придание ему статуса второго государственного языка и лишь 11% высказались за изъятие русского языка из официального обращения. От 52% до 54% респондентов заявили, что им удобнее общаться на русском языке ("Русская мысль", 9 -15.04.1998).

Если говорить о положении в сфере народного образования, то в середине 1990-х годов на Украине функционировало 15,8 тыс. школ (73,9% от общего числа) с украинским языком обучения, где занимались 56,5% от общего количества учащихся; в 2,9 тыс. школ (13,9%) обучение велось на русском языке, работало также 2,4 тыс. школ с несколькими ( в том числе и русским) языками обучения. В этих школах образование на русском языке получали 2,9 млн. учащихся (42,7%). На первый взгляд положение с русским языком обучения в средней школе казалось удовлетворительным: этнические русские составляли на Украине около 20% населения, образование же на русском языке получали более 40% учащихся средней школы. Однако при ознакомлении с положением дел на местах этот вывод оказался несколько поспешным. Так, например, по сведениям русской общины, в г. Ивано-Франковске в 1995 г. на более чем 30 тыс. русских (15% населения города) была одна школа с русским языком обучения; в г. Виннице 3 школы с русским языком обучения, в 18 школах, где обучение велось на двух языках - украинском и русском, - уже не было набора в первые классы с русским языком обучения; в ряде районов Запорожья, где русский язык считают своим родным языком 46% населения (в г. Запорожье - 54%), получить среднее образование на русском языке было вообще невозможно. В школах же с украинским языком обучения из учебных планов исключался русский язык как предмет вообще, либо на его изучение отводилось от 1 до 3 часов в неделю. Таким образом, в ряде регионов Украины, прежде всего западных областях, отсутствовала гарантированная законодательством возможность получения образования на родном языке для этнических русских, а также право выбора языка обучения.

Мы не располагаем точными данными о количестве студентов средних специальных и высших учебных заведений, получающих в настоящее время образование на украинском и на русском языках. Однако из социолингвистических опросов, бесед со студентами и профессорско-преподавательским составом ряда украинских вузов известно, что в последнее время предпринимаются энергичные действия по переводу среднего специального и высшего образования на украинский язык обучения, несмотря на объективные трудности: отсутствие учебников и учебных пособий на украинском языке по целому ряду специальностей, недостаток или отсутствие квалифицированных кадров преподавателей с украинским языком, нежелание некоторых категорий студентов получать высшее образование на украинском языке. Кстати сказать, многие студенты негуманитарных вузов считают, что образование на русском языке или, в любом случае, знание русского языка открывает наибольшие перспективы профессионального и научного роста.

Не случайно, несмотря на усиленную политику украинизации, по свидетельству уже упомянутых источников, соотношение между говорящими на украинском языке и так называемыми "русскоязычными" в республике за последние десятилетия не изменилось.

Пример второй. В Эстонии в соответствии с законом "Об основной школе и гимназии" обучение на русском языке в муниципальных школах гарантируется государством только на уровне основного образования (I-IX классы); к 2000 году (недавно этот срок был продлен до 2007 года) обучение на русском языке в гимназиях вообще должно быть прекращено, а полное среднее образование на русском языке (X-XII классы) можно будет получить только в частных учебных заведениях. В государственных школах Эстонии постоянно уменьшается и количество часов, отведенных на изучение русского языка: в 1995/1996 учебном году в средних классах русских школ согласно новой учебной программе количество часов на изучение русского языка было сокращено с 11 часов в неделю до 4. В городе Пярну на более чем 20 тыс. русского населения приходится всего 2 школы с русским языком обучения, хотя обучаются в них не только русские школьники (в русской гимназии г. Пярну, по информации работающих в ней учителей, учатся дети 19 национальностей, в том числе и эстонцы). Известно также, что в Эстонии, а также в Латвии и Литве в школах с русским языком обучения некоторые предметы преподают на соответствующих государственных языках.

Исключение русского языка из государственных учебных программ или сокращение количества часов на его преподавание в школах с нерусскими языками обучения приводит к тому, что основным местом изучения русского языка становится, условно говоря, базар - с его грамматикой, лексикой и образными выражениями, ограниченными и стереотипными речевыми ресурсами, которые лишь в той или иной мере удовлетворяют самые примитивные коммуникативные потребности.

Очевидно, что в этих условиях возрастает роль средств массовой коммуникации, точнее говоря, русской речи в российских средствах массовой информации как печатных, так и электронных, которые пока еще доступны, хотя и с известными ограничениями, в новых независимых государствах. Так, например, в Литве в теле- и радиоэфире русская речь звучит: пять раз в неделю - на первом канале республиканского ТВ десятиминутный информационный "Вечерний вестник", две получасовые передачи 1 раз в неделю - аналитическая программа "Неделя" и панорама культурной жизни Вильнюса "Телеартель"; на радио - ежедневные часовые информационные передачи, транслируемые в дневное время по первой программе и вечером по второй программе (см.: Буренина Л.М. Функционирование иностранных языков в Литве в средствах массовой информации - на телевидении и радио - в период с 1989 по 1993 гг. // Социолингвистические проблемы в разных регионах мира. - М., 1996; Лихачева А. Русская речь в литовском эфире. Рукопись). Во многих странах, например в Молдавии и на Украине, либо запрещают регистрацию газет, имеющих аналоги в России, либо предпринимают другие действия (в частности, запрет на размещение рекламы в русскоязычных СМИ), ограничивающие работу СМИ на негосударственном языке. И тем самым нарушаются европейские документы о правах человека, гарантирующие гражданам нетитульной национальности право свободно "получать информацию из своих праотечеств путем свободной трансляции теле- и радиоканалов и распространения прессы" ("Независимая газета", 22.11.2000).

Но даже если есть такая возможность, то какой русский язык видим мы в печатных и какую русскую речь слышим в электронных российских средствах массовой информации. Во время пребывания в странах СНГ и Балтии автору этих строк нередко приходилось слышать от так называемых "русскоязычных": "Как жаль, что даже в те редкие минуты, когда мы имеем возможность услышать российские средства массовой информации, мы слышим такую русскую речь, которую и слушать-то не хочется".

Сегодня многие журналисты, комментаторы и ведущие, пришедшие на смену профессиональным дикторам, слишком смело "обогащают" русский язык новой лексикой и фразеологией, произношением и ударением, интонацией. И для них не важно, что лексика - просторечная, жаргонная или нецензурная, что произношение - нелитературное, что ударение - неправильное, а интонация - чуждая русскому языку. И все это видят и слышат наши соотечественники, живущие за пределами Российской Федерации.

Возможность свободно выражать свое мнение в печати, на радио и телевидении выявила скудость языка многих наших сограждан, приверженность к речевым штампам, а подчас косноязычие и безграмотность, неумение говорить и писать правильно и литературно на своем родном языке. К многомиллионной аудитории читателей и слушателей нередко обращаются люди, исповедующие очень простой принцип: "как могу, так и говорю (или пишу)". А ведь до сих пор большая часть читателей и слушателей, в том числе и живущие за пределами России, считают письменную и устную речь в средствах массовой информации эталоном русского литературного языка. Именно поэтому и нужно стремиться к тому, чтобы русская речь в средствах массовой информации приближалась к образцовой.

Весьма велика роль российских средств массовой информации и в развитии диалога национальных культур, поскольку именно культура занимает сейчас одно из центральных мест в процессе формирования цивилизованных норм взаимопонимания и сотрудничества народов, связанных давними традициями совместного проживания, взаимодействием в духовной, социальной и экономической сферах. Гуманитарная культура как часть общечеловеческой культуры слагается из многих составляющих, но наиболее заметное место занимает в ней язык. И не случайно, как отмечают В.М. Солнцев и В.Ю. Михальченко, "геополитическое пространство русского языка определяется преимущественно его культурно-духовным пространством. Если в геополитическом пространстве русский язык заметно уступает первому по степени распространения английскому, то он не уступает, пожалуй, ни одному языку в культурно-духовном пространстве" (Солнцев В.М., Михальченко В.Ю. Русский язык: проблема языкового пространства // Языки Российской Федерации и нового зарубежья: статус и функции. - М., 2000, с. 12).

Однако современное состояние диалога культур достаточно убедительно свидетельствуют о том, что должные уроки из прежнего печального опыта "взаимовлияния и взаимообогащения" пока что не извлечены. Не диалог национальных культур, не последовательная культурно-просветительская деятельность по развитию и формированию новых типов многоязычия и двуязычия, а явно дискриминационная по отношению к иноязычному населению языковая политика большинства новых независимых государств стала сейчас одним из основных факторов, способствующих распространению языка титульной национальности в качестве средства преодоления языкового барьера.

Впрочем, в современных условиях говорить о диалоге этнокультур в большинстве стран СНГ достаточно трудно, особенно в том случае, если в качестве одного из участников этого диалога выступает русская культура. О каком диалоге может быть речь, если из культурного пространства некоторых стран происходит выдавливание русской культуры и русского языка, если этот процесс возведен в ранг государственной политики.

Однако все попытки вывести русскую культуру за пределы своего культурного пространства в тех или иных странах СНГ и Балтии бесперспективны. Русскую культуру "издавна отличали неповторимое своеобразие и перекличка с мировым культурным процессом, динамизм развития и устойчивость глубинных духовных традиций... ХХ век отмечен сильнейшим воздействием русской культуры на культуры едва ли не всего земного шара" (Челышев Е.П. Культура России в мировом контексте. // Образ России. Русская культура в мировом контексте. - М., 1998, с. 5). Кстати сказать, есть все основания полагать, что и за пределами СНГ и Балтии русский язык и русская культура не утратят окончательно своих позиций. Как замечает В.Г. Костомаров, "после кризиса начала 1990-х годов сейчас в странах Центральной и Восточной Европы вновь выявился устойчивый интерес к русскому языку, разумеется, не в прежних масштабах и на иной основе - не обязательности, а подчеркнутой добровольности и профессиональной необходимости" (Костомаров В.Г. Без языка общее образовательное пространство - иллюзия. // Язык, культура и образование: статус русского языка в странах мира. - Москва, Вашингтон, 1997, с. 7).

Дискриминация русской культуры и русского языка не находит широкой общественной поддержки в новых независимых государствах. Деятели культуры и просвещения, научно-техническая интеллигенция, здравомыслящие политики и бизнесмены, все те, кому дорого будущее своих стран и народов, на собственном опыте убедились в пагубности национальной самоизоляции и невозможности отказа от одного из общепризнанных языков межнационального и международного сотрудничества.