В один из дней нашего пребывания в расположении батальона решили совершить ознакомительную поездку в Загреб.

До столицы Хорватии было километров 300, может быть чуть больше, и мы рассчитывали, что наше путешествие не будет очень утомительным. Как-то недоучли, что хотя то, что нас окружало, нельзя было считать войной, но и миром назвать было бы неправильно. Пресловутое срединное состояние, хорошо известное из некоторых эпизодов нашей собственной истории.

Выехали спозаранку на военном "Уазике". В качестве сопровождающего нам был придан офицер из нашего батальона. За рулем сидел молодой боец, для которого поездка в Загреб была, видимо, одним из главных событий в его пока только начинавшейся самостоятельной жизни. Офицер, оказавшийся словоохотливым парнем, относился к своей службе неформально и живо интересовался происходившими в Югославии процессами; он сразу предупредил, что дорога будет неблизкой и достаточно трудной. Мне даже показалось, что он как будто намекал нам, что, может быть, ехать не стоит, и следует отказаться от этой затеи, пока не поздно. В отличие от водителя он уже бывал в Загребе, и знал, о чем говорил.

Но мы были непреклонны. Все "чек-пойнты" мы к тому времени осмотрели, с офицерами побеседовали, представление об обстановке составили. Жили же мы в железных домиках-контейнерах, которыми ООН снабдила все подразделения UNPROFOR ², пребывание в которых никакого удовольствия не доставляло. Внутри только кровати (две или четыре) и пара стульев. В общем обстановка вполне спартанская.

Обычно говорится, что дорога домой или назад - короче. В тот день мы усомнились в правильности этого наблюдения.

До Загреба мы добрались достаточно быстро, без особых проблем, проскочив по дороге несколько контрольных пунктов. Не ручаюсь за абсолютную точность, но в моем дневнике я пометил следующие: наш (российский), сербский, хорватский, непальский, иорданский (оба - миротворческие) и еще один хорватский, уже при въезде собственно в Хорватию. Причем все эти посты были на начальном участке нашего путешествия, пока мы, обогнув хорватский город Осиек, двигались какими-то дорогами местного значения в сторону автострады.

Как только въехали в "большую" Хорватию, многое изменилось в лучшую сторону. Автострада оказалась расчищенной, да и в климатическом плане произошло какое-то странное превращение. Зима с каждым километром будто бы отступала и когда мы подъехали к Загребу, то там в свои права уже полностью вступила весна. Снега не было, цвели цветы и было тепло и солнечно.

В хорватской столице находился штаб UNPROFOR, который мы посетили в первую очередь.

Меня очень поразил царивший там беспорядок, какое-то "броуновское движение" множества людей самых разнообразных национальностей, перемещавшихся в различных направлениях без видимой цели среди небрежно запаркованных бронемашин, грузовиков и легковушек, бессистемно расставленных контейнеров и разбросанных коробок. Не берусь ничего утверждать, но все это очень напоминало "питательную среду" для развития бацилл коррупции и всевозможных злоупотреблений.

Посетив российское посольство, разместившееся в уютном особняке на горке в тихом престижном районе Загреба, решили хотя бы бегло осмотреть город. Тем более что солнце уже клонилось к закату и нужно было думать об обратной дороге. Загреб в целом произвел на меня неплохое впечатление своей опрятностью. Особенно запомнился центр города, сохранивший присущую многим центральноевропейским городам историческую самобытность. И все же налет провинциальности незримо присутствовал в том - семилетней давности - Загребе.

На обратном пути заехали заправиться на склады UNPROFOR, располагавшиеся неподалеку от загребского аэропорта.

Оказалось, что беспорядок, который мы наблюдали в штабе, это только "цветочки"! А "ягодки" были именно здесь. Вот уж где находились настоящие развалы всевозможного "добра"! Это было то "золотое" место, где формировались гуманитарные конвои в Боснию. Как будто все здесь было специально устроено так, чтобы никто, никогда и ни в чем не смог разобраться.

Но вот уже наш неприхотливый трудяга "Уазик" резво бежит по дороге. Загреб остался только в воспоминаниях, вокруг весна, настроение благостное и ничто вроде бы не предвещает каких-то неприятностей. Мы даже подумали, уж не пришла ли весна, пока мы отсутствовали, и в те места, где располагался наш батальон. К сожалению, нашим надеждам не суждено было сбыться. Зима вновь приняла нас в свои объятия в тот самый момент, когда окончательно стемнело. Ко всему прочему внезапно, буквально в считанные минуты, опустился густой, плотный, как полотно, туман. Без всякого преувеличения, и в шаге ничего не было видно. Только белая стена. Я не знаю, как наш водитель находил в таких условиях дорогу. Хотя и он пару раз заплутал, и мы оказывались совсем не там, куда направлялись.

Опять началась череда контрольных пунктов.

Хорваты смотрели на нас крайне подозрительно, без намека на какую-то симпатию, демонстративно поигрывая пальцами рук в районе спусковой скобы своих автоматов. Рассмешили непальцы. Когда мы подъехали к их посту, перед нами появилось существо, полностью соответствовавшее по описаниям классическому гуманоиду. Маленькое, метра полтора ростом, голова гигантских по отношению к туловищу размеров, сразу переходившая в плечи. В руках существо держало непропорционально большое ружье, очень похожее на огнемет из фантастических фильмов про астронавтов. Только пообщавшись с этим гуманоидом, мы поняли, что перед нами промерзший миротворец-южанин, надевший под каску спортивную шапочку, а на каску огромную меховую шапку, в результате чего его голова напоминала коробку из под телевизора. Правда, гуманоид был очень приветлив и доброжелателен и не демонстрировал никакого намерения причинить нам зло.

Назад добрались только под утро.

В батальоне уже заволновались. Провокаций от любой из противоборствующих сторон, тем более когда на непогоду можно списать все что угодно, исключать было нельзя. Но все обошлось.

23 февраля, уже под вечер, вернулись в Белград. Как с корабля на бал попали на прием в нашем посольстве по случаю "Дня защитника Отечества". Народ гулял, шутил, галантные кавалеры соревновались в остроумии перед дамами. Многие из присутствовавших, никогда не выезжавшие за пределы столицы СРЮ, весьма условно, как мне показалось, представляли себе, что реально происходило всего в полуторасотнях километров от вполне благополучного Белграда.

Следующим утром выдалась пара часов, чтобы осмотреть город.

Хотите верьте, хотите нет, но в нем уже хозяйничала весна. От той снежной бури, в которую мы садились здесь всего четыре дня назад, не осталось и следа. Зима ушла, а вместе с ней ушли и худшие опасения, что НАТО применит силу против боснийских сербов под Сараево. В тот раз ситуация каким-то чудесным образом разрядилась и до прямого вмешательства Североатлантического альянса в конфликт на Балканах дело не дошло. Думаю, что одна из причин этого, может быть, главная - в том, что "основные игроки" НАТО, прежде всего, конечно, американцы, в ту пору еще не "дозрели" до того, чтобы решиться на силовые действия в Европе. Речь все же шла об очень важном психилогическом рубеже, который нужно было преодолеть. Но предъявленный боснийским сербам в феврале 1994 г. натовский ультиматум стал, безусловно, важным этапом на пути самоутверждения Альянса в качестве главного международного ментора.

Прощупав реакцию мирового сообщества, и прежде всего Москвы, которая, в конечном итоге, сыграла именно ту партию, которую ей отвели натовцы, а именно - главного уговаривателя сербов, в Альянсе убедились, что можно продолжать идти по избранному пути, логическим итогом которого стала развязанная НАТО в апреле 1999 г. агрессия против СРЮ из-за проблемы Косово.

Вылет из Белграда был намечен на полдень. Когда мы после прогулки по городу вернулись в посольство, то стали свидетелями царившего там крайнего возбуждения. Посол Шикин буквально рвал и метал, от чего сделался еще более похожим на нашего знаменитого клоуна Олега Попова, его настоящего двойника. Никто не знал, куда подевались военные. А они к этому времени уже давно были в аэропорту, с нетерпением ожидая прибытия туда гражданского компонента делегации.

Что же случилось?

Оказалось, что Подколзин по прибытии несколько дней назад в Белград не перевел стрелки часов и все время продолжал жить по московскому времени. А никто из сопровождавших его военных не решился ему об этом доложить. И в тот день генерал-полковник проснулся, позавтракал и отбыл в аэропорт, не зная, что в Белграде на два часа меньше, чем на его часах. С ним, естественно, убыли и все военные.

В общем нам пришлось нестись в аэропорт с такой скоростью, с которой я никогда прежде в автомобилях не передвигался. Но это - все детали. Проводы прошли быстро и гладко. Возвращались домой в приподнятом настроении. Подколзин без устали "сыпал" анекдотами, которых знал великое множество. Уже при подлете к Москве в салоне появился пилот и весело объявил, что ни один аэропорт столицы самолеты не принимает по причине нелетной погоды, но мы все же сядем!

И не обманул! Минут через пятнадцать наш "ИЛ-18" идеально, без малейшего толчка коснулся бетона посадочной полосы в Чкаловском. Так завершилось наше путешествие в Югославию, в котором были разные моменты - и очень серьезные, и веселые. А повод для нашего вояжа был почти драматическим. Сам же я в полной мере прочувствовал реальную цену мира. Как много он значит для жизни людской. Как быстро можно его разрушить и как мучительно трудно восстановить это бесценное достояние, эту естественную среду обитания "человека разумного".

Это - лишь один эпизод из многотомной книги югославской драмы, которая, к сожалению, пока не дописана до конца.

Правдивое, без ретуширования, восстановление реальной картины балканской трагедии, которая разыгрывается на наших глазах, перекинувшись не так давно уже и на Македонию, могло бы, на мой взгляд, способствовать тому, чтобы исключить повторение подобного в будущем.

Мы, причем совершенно справедливо, протестовали против агрессии НАТО против СРЮ, а, по сути дела, против сербов, которых, чуть ли не по определению, записали в свои "естественные" союзники.

Но при этом нам не следовало бы попадать в капкан собственных иллюзий, не допускать того, чтобы нас кто-то использовал в своих собственных интересах. Тем более когда не все так уж и однозначно, как хотелось бы в это верить. Убежден, что Россию в мире будут и больше ценить, и больше уважать, если наша внешняя политика всегда и во всем будет основываться на четких принципах, а не на эмоциях и пристрастиях. Причем это в равной мере относится и к тем, кого мы относим к своим друзьям, и к тем, с кем отношения у нас в силу тех или иных причин складываются непросто.

__________________