В годовщину 60-летия начала Великой Отечественной войны активно распространяются многочисленные фальшивки о советской военной истории, особенно клевета на Сталина о том, что он якобы "преднамеренно спровоцировал гитлеровскую агрессию против СССР". В принципе такой навет на Сталина не оригинален. В конце 30-х годов Геббельс и германские генералы трубили на весь мир, что Сталин намерен завоевать всю Европу. Миссия Германии - ликвидировать угрозу с Востока и отбросить назад нависшие над Европой силы большевизма. С помощью этой лжи на Западе в предвоенные годы пытались оправдать создание огромной военной машины гитлеровской Германии и ее агрессию против Советского Союза.

После вторжения немецких войск на советскую территорию "превентивность" сменила окраску: в заявлении, переданном Советскому правительству германским послом, нацистские руководители утверждали, что СССР, якобы, не выполнял своих обязательств по советско-германскому договору и готовился к нападению на Германию. Поэтому Германия, дескать, вынуждена начать войну против СССР, чтобы упредить советское наступление. Как видим, эта "превентивность" носит иной характер, здесь под прикрытием фальшивки скрывается агрессивность Германии.

В современных условиях продолжатели геббельской пропаганды, используя новые хитрости, проповедуют советскую "превентивность". Например, небезызвестные волкогоновы, резуны, эросы и другие "вещатели" в своих публикациях пишут о "возможной провокации Сталина", ссылаясь при этом на будто бы обнаруженный секретный документ Г.К.Жукова от 15 мая 1941 г. В волкогоновской интерпретации содержание его нижеследующее:

Председателю Совета Народных Комиссаров
Соображения по плану стратегического развертывания
Вооруженных Сил Советского Союза

"Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск…" Иначе говоря, Жуков "… предлагал Сталину за пять недель до начала войны радикальное решение: нанести удар по изготовившимся к броску германским войскам… Письменных следов на документе Сталин не оставил"¹.

Другой автор К.Эрос² говорит также о секретном документе Жукова по подготовке превентивной войны СССР против Германии. Автор пишет, что задание Жукову на разработку "плана" было дано лично Сталиным в середине апреля 1941 г., доложен он был 17 мая. Копия "плана" якобы каким-то образом оказалась на Западе в виде рукописного текста на 15-ти страницах и карты-схемы на 7 листах. Эрос делает вывод, что советский лидер готовил "упреждающий удар" по Германии и мечтал о завоевательном походе в Европу. Тем самым "Сталин преднамеренно спровоцировал гитлеровскую агрессию против СССР".

Что можно сказать по поводу хождения по кругу "святой троицы" на одну и ту же тему? Думается мне, что, переписывая друг у друга упомянутую версию, авторы не учли, по крайне мере, два обстоятельства:

Первое связано с тем, что первоисточниками "превентивности" были гитлеровцы и… британский премьер У.Черчилль, о чем будет сказано ниже.

Второе обстоятельство состоит в том, что гипотеза о "плане Жукова" по форме и содержанию вызывает недоумение. Будучи секретным и без подписи, документ не мог докладываться Сталину, а затем по непонятным причинам оказаться на Западе и в Центральном архиве Минобороны. Сомневаюсь, чтобы Начальник Генерального штаба не знал порядок ведения секретного делопроизводства и вообще забыл о своем "плане", ни словом не обмолвившись в мемуарах и многочисленных беседах о прошлой войне.

Но главное состоит в том, что если начальник Генерального штаба Г.К.Жуков, допустим, собственноручно писал и докладывал лично Сталину такого содержания документ, то это лишь свидетельствует о его абсолютном незнании истинной обстановки по подготовке гитлеровской агрессии. Очевидно, что это исключено, здесь даже "эросы" не возражают. Значит, "план Жукова" сфабрикован с целью показать, что вот Сталин все-таки стремился завоевать всю Европу упреждающим ударом и тем самым спровоцировал Гитлера начать превентивную войну. Так некоторые "историки" пытаются ввести в заблуждение несведущую в этом вопросе общественность и оклеветать наше прошлое.

Теперь позволю себе сослаться на самого Г.К. Жукова и показать, как он оценивает действия советского руководителя в то время. В беседе с писателем Е.М. Ржевской 1 ноября 1965 г. Жуков убедительно и твердо сказал:

"Сталин не хотел воевать. Мы были не готовы. У нас до тридцать девятого года настоящей регулярной армии, по сути, не было - территориальные призывы. Сталин не хотел воевать. Он готов был, по-моему, на уступки… Когда поступали данные, что немецкие дивизии группируются тут, Сталин написал Гитлеру. Гитлер ответил - я читал, - что он дал слово, что его слово есть слово. Заверял, что это для других намерений. У нас полагали - для операции "Морской лев".

Операция "Морской лев" - это план вторжения немецкой армии в Англию. Было известно, что оно напряженно там ожидалось в это время…

Все его помыслы и действия, - пишет Жуков о Сталине тех предвоенных дней, - были пронизаны одним желанием - избежать войны - и уверенностью в том, что ему это удастся… Никто тогда и не думал сомневаться в его суждениях и оценках обстановки"³.

Должно быть и Генштаб, который с января 41-го возглавлял Г.К. Жуков, следовал ему, и вместе с разведывательными данными о готовящемся нападении немцев на стол ложились прогнозы, опровергающие эти данные, отодвигающие в некую даль нежелательную войну.

Летом 1941 г. СССР не был готов начать войну и принимал все необходимые меры к отражению агрессии. Что касается обнаруженных "справок" и "справочек" относительно "превентивности" с его стороны, то в рабочем порядке генштабисты всегда готовят различные варианты действий по срыву нападения противника. Но выдавать их за "план Жукова" без учета условий конкретной обстановки того времени, когда наша страна не была готова к войне, - это чистейшей воды дезинформация с целью оправдать фашистских агрессоров и обвинить СССР в агрессии.

Если бы Советский Союз летом 1941 г. заведомо изготовился для нанесения удара по Германии, то Гитлер никогда бы не решился совершить нападение против Советского Союза. Но фюрер знал о неготовности Советов к войне и спешил использовать это обстоятельство для совершения агрессии.

События в Европе в тот период развивались с головокружительной быстротой, и фашистские агрессоры не нуждались в планировании "превентивности", им никто не угрожал никакой "превентивностью". Гитлер вел азартную политическую и военную игру, которая в условиях политики "умиротворения" западных держав, их пассивного "сидения", оканчивалась для него, как правило, триумфом. Есть у кого-нибудь какие-либо убедительные доказательства, документы или факты, которые подтверждали бы вынужденное превентивное нападение гитлеровской Германии на нашу страну или любое другое государство? Таких доказательств нет, поскольку не было "превентивности".

А вот факты подталкивания, поощрения Гитлера к агрессии имеются, и в немалом количестве. Особый интерес на этот счет представляют замыслы и действия Лондона того времени. Приведу лишь некоторые примеры.

После сговора в Мюнхене (сентябрь 1938 г.) премьер-министров Англии (Чемберлен) и Франции (Даладье) с Гитлером при участии Муссолини, когда народ на улицах европейских столиц восторженно кричал о "долговечном мире в Европе", только Уинстон Черчилль, выступая в палате общин, откровенно заявил: "Мы без войны потерпели поражение, последствия которого будем испытывать очень долго. Мы пережили ужасный этап нашей истории, когда было нарушено равновесие Европы… Для меня невыносимо сознание, что наша страна входит в орбиту нацистской Германии, попадает под ее власть и влияние и что наше существование отныне станет зависеть от ее доброй воли или прихоти… Не думайте, что это конец. Это только начало расплаты. Это только первый глоток, первое предвкушение той горькой чаши, которую нам будут подносить год за годом". Далеко смотрел будущий премьер-министр, предупреждая английских парламентариев и народ о военной угрозе со стороны нацистской Германии.

Серьезное предупреждение мюнхенским "миротворцам" из Лондона и Парижа прозвучало из Кремля с XVIII съезда ВКП(б): "Советский Союз не намерен быть пешкой в их игре судьбами народов. В политике невмешательства сквозит стремление, желание не мешать агрессорам творить свое черное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, "в интересах мира", и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешево и мило!…

Большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом".

В свою очередь Черчилль, будучи военно-морским министром с сентября 1939 г. по апрель 1940 г., много раз в своих выступлениях заявлял о том, что Германия и нацистский режим представляют смертельную угрозу всему тому, что дорого Англии и Франции, был сторонником ведения решительной войны против Германии. Став премьер-министром Англии 10 мая 1940 г., он через месяц (18 июня) заявил в палате общин: "Битва за Францию окончена. Теперь должна начаться битва за Британию…"

Учитывая, что Англия осталась в одиночестве против Германии, Черчилль внутренне понял, что его страна обречена на поражение. Он лучше всех других своих соотечественников знал военную силу и мощь нацистской Германии и видел спасение Британии только в союзе с такими мощными государствами, как США и СССР, которые в то время еще не участвовали в войне. Поэтому всю свою мудрость и политический опыт Черчилль использовал для установления союзнических отношений с этими государствами. Он установил постоянную переписку с Ф.Д.Рузвельтом, убеждая его в опасности для США со стороны фашизма и подталкивая к тому, чтобы Америка вступила в войну против Германии.

Сложнее ему было наладить отношения с Советским Союзом, руководство которого не могло простить Чемберлену мюнхенской сделки с Гитлером и военных секретных англо-германских переговоров против нашей страны. Не забыло советское руководство бывшей ярой и открытой антисоветской деятельности Черчилля. Кроме того, существовал советско-германский договор о ненападении. Все это знал британский премьер-министр, но военная беда заставляла его искать пути нормализации отношений и сближения с СССР. Расчет делался на то, что ему удастся убедить И.В.Сталина и В.М.Молотова разорвать договор с Германией и выступить вместе с Англией в войне против Германии и таким путем спасти Британию. Хотя раскаяние запоздало, но Черчилль не терял надежды.

С этой целью он направил в Москву нового посла Великобритании левого лейбориста сэра Стэффорда Криппса, создав при этом ему соответствующую рекламу в СМИ специально для Германии. 1 июня Сталин принял Криппса, обсудил с ним военно-политическую обстановку в Европе, двусторонние политические и экономические отношения, проявил готовность содействовать нормализации советско-английских отношений. Затем Криппса дважды принимал Председатель Совнаркома Молотов. Все это широко публиковалось в печати.

Фашистское руководство внимательно следило за происходящими событиями в Кремле и знало о содержании переговоров. 21 июля Гитлер в кругу своего ближайшего окружения заявил: "Сталин заигрывает с Великобританией, чтобы заставить ее продолжать борьбу и связать нас на Западе. Он рассчитывает выиграть время и получить то, что он хочет и чего не сможет получить, если между нами (Германией и Англией. - Авт.) установится мир. Он заинтересован в том, чтобы не позволить Германии слишком усилиться. Однако… никаких признаков близящихся действий России против нас не имеется". Договор с Германией советской стороной соблюдался.

Завязывалась паутина хитрой политической игры. Чтобы рассеять настороженность Сталина к "особой миссии" Криппса, британский премьер направил доверительную информацию Сталину о том, что по данным английской разведки Германия концентрирует войска на западных границах СССР. Эти данные были достоверны, без подвоха. Передавая их, Черчилль не сомневался в правдивости разведывательных сведений. Он опасался в другом - как расценит разведданные Сталин? Примет их за доверительное отношение или за дезинформацию? Допустим, Сталин поверит английской разведке, но оценит ли он эти данные как реальную подготовку Германии к нападению на СССР, или как средство военно-политического давления на Сталина и он пойдет на уступки или капитулирует без войны?

Все эти мысли беспокоили Черчилля, так как ему, как воздух, нужна была война между Германией и Советским Союзом. Только в этих условиях Англия получит мощного союзника, в том числе и со стороны США, и надежду на победу. Черчилль даже не скрывал своих намерений в том, что он всеми фибрами души хотел войны между Германией и СССР.

Не так думали в Кремле. Сталин с недоверием отнесся к посланию Черчилля и его развединформации. Ему было известно, что в западных странах усиленно распространялись провокационные сведения о крупных военных приготовлениях Советского Союза против Германии. Пропаганда Геббельса всячески раздувала эти домыслы и сетовала на то, что они омрачают советско-германские отношения. "Вот видите, - говорил Сталин в своем окружении, - нас пугают немцами, а немцев пугают Советским Союзом и натравливают нас друг на друга".

Как пишет Г.К.Жуков в своих мемуарах, "Желая сохранить мир как решающее условие строительства социализма в СССР, И.В. Сталин видел, что правительства Англии и других западных государств делают все, чтобы толкнуть Гитлера на войну с Советским Союзом, что, оказавшись в тяжелой военной обстановке и стремясь спасти себя от катастрофы, они крайне заинтересованы в нападении Германии на СССР. Вот почему он так недоверчиво воспринимал информацию западных правительств о подготовке Германии к нападению на Советский Союз".

21 сентября Сталин вновь принял Криппса в Кремле и заявил ему о том, что советская внешняя политика имеет целью избежать вовлечения страны в войну, особенно с Германией. При этом он не скрывал, что Германия - реальная угроза Советскому Союзу. "Однако, - подчеркнул Сталин, - мы не пойдем на провоцирование германского нападения на СССР путем изменения своей внешней политики!"

Можно задаться вопросом: если не учитывать "провоцирование", то почему бы Сталину не использовать благоприятную возможность и не пойти на соглашение с антигитлеровским правительством Черчилля? Думается, что от такого принципиального шага наша страна ничего бы не выиграла. Мы все равно не предотвратили бы нападение Германии на СССР, а лишь усилили ее враждебность и ускорили войну. Кроме того, мы фактически сами вступали во вторую мировую войну еще до нападения на нас Германии в условиях, когда антисоветская направленность политики правительства Черчилля продолжалась. А самое главное - мы в это время не были готовы к большой войне, основной силой в нашей армии были еще "кони".

"В настоящее время стало известно, - пишет историк В.Г.Трухановский, - что, подталкивая Советский Союз на выступление против Германии, Черчилль одновременно подстрекал и Германию к нападению на СССР. В 1963 г. в США была опубликована книга о деятельности во время второй мировой войны английского разведывательного центра в Нью-Йорке, которым руководил миллионер-канадец Уильям Стефенсон, поддерживавший тесный контакт с Черчиллем. Автор книги, бывший сотрудник этого центра, пользовавшийся его документами, сообщает, что весной 1941 г. английский разведывательный центр вместе с американским Федеральным бюро расследований подсунул посольству Германии в Вашингтоне материал, который гласил: "Из в высшей степени надежного источника стало известно, что СССР намерен совершить… военную агрессию в тот момент, когда Германия предпримет какие-либо крупные военные операции".

По мнению английских разведчиков, это был "дезинформационный материал стратегического значения" и преследовал единственную цель Черчилля - подтолкнуть Германию к нападению на СССР. Не гнушался ни чем британский премьер ради достижения задуманного. Похоже, нынешние фальсификаторы истории перещеголяли самого Черчилля. Они использовали один к одному указанную выше дезинформацию английского разведцентра 1941 г. и выдали в сегодняшние "демократические" СМИ под ширмой так называемого "плана Жукова"".

В защиту исторической памяти резонно напрашивается вопрос: а если бы у Сталина в то время были необходимые военные силы и СССР первым напал бы на Германию, то кто бы осудил его как агрессора? Ведь Англия и США и другие демократические страны только приветствовали бы такой шаг Сталина. К тому же у него и момент был подходящий: на наших западных границах сосредоточилась огромная группировка немецко-фашистских войск. Однако все дело в том, что Советский Союз не был готов к нанесению упреждающего удара по Германии и никаких "сценариев превентивной войны" у Сталина не было.

Зачем понадобилось фальсификаторам истории, используя надуманные версии, обвинять СССР в агрессивности?

Зачем обвинять Сталина в том, чего он не делал?

Ответ однозначен: оправдать агрессивность Гитлера, военные походы нацистов по Европе, вероломное нападение Германии на Советский Союз, исторически обелить фашизм. Но, как говорят в народе, черного кобеля не отмоешь до бела. Что было, то было.

Представляет интерес еще один пример подталкивания Гитлера к войне против СССР со стороны британского премьера. Имеется в виду "загадка Гесса"⁴ . Об этом факте было много написано противоречивого.

Сейчас достоверно известно, что Гитлер послал Рудольфа Гесса в Англию с одной целью: используя влияние "мюнхенцев" на британскую политическую жизнь, заключить мир между Германией и Великобританией для совместной борьбы против СССР. Однако Гитлер и его окружение переоценили влияние "мюнхенцев" на правительство Черчилля и недооценили его решимость продолжать войну с фашизмом.

Черчилль не принял предложение Гесса, но все это сохранялось в строжайшей тайне. Англия, словно в рот воды набрав, молчала о миссии Гесса. Здесь скрывалась приманка для фюрера. И Гитлер на нее клюнул. Он расценил молчание Англии по-своему: если Германия нападет на СССР, то войны для нее на два фронта не будет. Кроме того, Гитлер опасался, что Гесс может "расколоться" и выдать "план Барбаросса" англичанам за шесть недель до нападения на Советский Союз. Так Черчилль перехитрил Гитлера.

Когда 22 июня британскому премьеру сообщили о том, что Германия начала войну с СССР, Черчилль назвал эту весть "даром богов". Его охватило чувство радости и удовлетворения. Он видел, что задуманная им стратегия не обманула его.

Теперь предстояло решить еще одну стратегическую задачу: привлечь на свою сторону союзника поневоле, Сталина. По данному вопросу Черчилль накануне получил обнадеживающее известие от Ф.Д.Рузвельта о том, что президент США "поддержит любое заявление, которое может сделать премьер, приветствуя Россию как союзника". Эта весточка Рузвельта еще больше укрепила Черчилля во мнении, что он, наконец-то, нашел пути, чтобы уберечь Великобританию от разгрома и достичь победы над фашистской Германией.

В той сложной, противоречивой обстановке накануне Великой Отечественной войны в военно-политическом руководстве страны не было единого мнения о времени нападения Германии на СССР. Наркомат обороны и Генеральный штаб считали и доказывали Сталину, членам Политбюро о возможности начала войны в 1941 г. Сталин исходил их того, что Гитлер и его окружение на два фронта воевать не смогут. "Не такие они дураки, - говорил он, - чтобы одновременно вести войну на западе и на востоке. Они не рискнут на это". А для того чтобы выйти из войны на Западе и организовать военный поход на СССР, Гитлеру потребуется значительное время.

Сталин думал не о "превентивном" ударе по Германии - это глупость, а о том, чтобы продлить мирное сосуществование с Германией хотя бы до 1942 г.

Высшее политическое руководство страны правильно считало, что войны с Германией не избежать, но оно ошибочно допускало возможность оттянуть ее до 1942 г. Бывший в ту пору заместителем Наркома обороны К.А.Мерецков, излагая свою беседу со Сталиным в начале февраля 1941 г., отмечал: "…И.В. Сталин заметил, что пребывать вне войны до 1943 года мы, конечно, не сумеем. Нас втянут поневоле. Но не исключено, что до 1942 года мы останемся вне войны".

Далее Мерецков рассуждал: "…Было ли наше руководство убеждено, что летом 1941 года удастся избежать войны и, значит, выиграть время хотя бы до следующей весны? Мне об этом никогда ничего не говорили. Однако из своих наблюдений я вынес личное впечатление, что наше руководство колебалось. С одной стороны, оно получало тревожную информацию. С другой стороны, видело, что СССР к отпору агрессии еще не вполне готов. Если за последние два года численность наших Вооруженных Сил возросла в два с половиной раза, то боевой техники было недостаточно. К тому же она частично устарела. Все мы стремились повлиять на ход событий, переломить его в нашу пользу и оттянуть конфликт".

На мой взгляд, представляется вполне достоверной и до определенного времени оправданной версия о том, что Сталин, с одной стороны, прекрасно понимал неизбежность войны с Германией, но с другой - он боялся этой войны из-за неподготовленности к ней Красной Армии и страны в целом. Поэтому он запрещал давать отпор немецко-фашистским провокациям в воздухе, на море, и особенно на сухопутье в приграничных районах, считая, что это может спровоцировать большую войну с Германией.

Зная о неизбежности войны с фашистами - об этом он говорил постоянно начиная с 1933 г. - и имея в виду это в своем сознании и действиях, он, боясь большой войны из-за неготовности, оттягивал ее начало, заигрывал с Гитлером, не разрешал отвечать на его провокации.

В то же время он жестко требовал и многого добился в подготовке страны и Красной Армии к отпору германской агрессии. Но Сталин допустил просчет во времени нападения Германии на Советский Союз, а Наркомат обороны и Генеральный штаб не смогли убедить его и доказать на фактах ему, что вероятнее всего возможен другой вариант развития военных событий, чем тот, о котором думал Сталин.

Что достоверно было известно генеральному штабу после разгрома Польши? >Первое. Генштаб знал о том, что около 100 французских и английских дивизий, дислоцирующихся на западе, во время германо-польской войны пребывали в полном бездействии, хотя им противостояли всего 23 немецких дивизий. Если бы французы и англичане правильно оценили обстановку и нанесли удар по гитлеровским войскам на западе, то Германия потерпела крах еще в 1939 г. Но на западном фронте было полное затишье. Англия и Франция не собирались воевать с Германией, бросив союзную Польшу на уничтожение нацистами, хотя в военном отношении это было самое подходящее время для разгрома Германии. Об этом свидетельствует соотношение сил сторон (табл.).

Бездеятельность Англии и Франции ("странная война") противоречила их военным доктринам и стратегиям, союзническим обязательства и послужила тому, что Гитлер внес существенные коррективы в свои планы войны.

На совещании 14 августа он говорил своим генералам: "Англия, в отличие от 1914 г., не позволит себе участвовать в войне, которая продлится годы… За что будет воевать Англия? За союзника никто умирать не станет… Люди, которых я видел в Мюнхене, не из тех, кто может начать новую мировую войну… Россия ни в коей мере не расположена таскать каштаны из огня".

Решение было принято: разгромить Польшу, затем Францию и без войны блокировать Англию на ее "туманном Альбионе". Неужели советский Генеральный штаб не задумался над тем, почему западное союзное командование не захотело воспользоваться ни благоприятной для себя стратегической обстановкой, ни своим превосходством в силах и средствах, чтобы нанести поражение агрессору?

Второе. Генеральный штаб располагал сведениями о том, что Германия не имела военно-морских транспортных возможностей для проведения десантной операции через Ла-Манш и высадки на британские острова.

В составе ВМФ Германии было 2 линейных корабля, 3 броненосца ("карманные" линкоры), 2 тяжелых и 6 легких крейсеров, 22 эскадренных миноносца, 20 миноносцев, 57 подводных лодок. Кроме того, по приказу Гитлера со всех оккупированных европейских стран было собрано большое число барж, буксиров, катеров. Тем не менее сил для проведения крупной десантной операции было недостаточно. Не хватало также сил для авиационной поддержки и обеспечения.

Следовательно, немецкая операция "Морской лев", о которой Гитлер информировал Сталина, - все это было блеф, маскировка плана "Барбароссы". Странно, что Генштаб не сумел доказать это Сталину. То есть доказать возможность нападения Германии (после разгрома Франции) не на Англию, а на Советский Союз. Доказать, что Англия ослаблена, блокирована и серьезной военной угрозы для Германии не представляет, ею можно пренебречь. А то, что она находится в состоянии войны с Германией, то это даже на руку Гитлеру, так как, используя этот фактор, можно ввести в заблуждение советское руководство относительно своей подготовки по плану "Барбаросса".

Англия никуда не "уплывет", - рассуждал Гитлер, - после победы над Советами она без войны будет поставлена на колени.

Третье. Форсированная подготовка СССР к отпору германской агрессии, разумеется, была известна Гитлеру вплоть до мелочей. Задумывался ли Генштаб над тем, а что из этого следует? Очевидно. Прежде всего то, что Гитлер не будет ждать, когда Красная Армия полностью перевооружится и получит превосходство над вермахтом по всем показателям.

После разгрома Франции (перемирие было подписано 22 июня 1940 г.) немецкий Главный штаб доложил Гитлеру расчеты, согласно которым Красная Армия через 1-1,5 года будет превосходить вермахт по многим направлениям. Фюрер пришел к выводу, что войну с Советами надо начинать в 1941 г.

Неужели советский Генштаб и Наркомат обороны не рассматривали такой вариант развития военных событий? Ссылаются обычно на политический авторитет Сталина, его непререкаемое предвидение. Но все это звучит не убедительно. Дело, видимо, в другом. Сошлюсь лишь на два примера.

Маршал Кулик, Буденный, Ворошилов ратовали за всемерное развитие конницы и тачанок, а Сталин говорил "пора их отправить в музей" и в соответствии с планом перевооружения армии, требовал, в первую очередь, механизации войск. Сталин выступал за внедрение в армию моторов, а маршал Кулик был против моторов. По инициативе Кулика только что созданные механизированные корпуса были расформированы, как, якобы, не отвечающие требованиям современной войны, со ссылкой при этом на войну в Испании.

В распоряжении Разведывательного управления Генерального штаба находились все данные о плане "Барбаросса", а начальник РУ ГШ генерал Ф.И. Голиков, докладывая о нем Сталину, убеждал его, что "это товарищ Сталин дезинформация". Вот выводы Голикова:

"1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весною этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.

2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года (т.е. 1941 г. - Авт.) войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки".

Имеется целый ряд подобных примеров. Они известны. Разве можно обвинять только Сталина во всех этих промахах, просчетах и других грехах? Почему, например, первый удар гитлеровцев оказался для нас столь ошеломляющим и роковым? Почему мы понесли в первый день и в первые месяцы войны тяжелейшие потери?

За эти и многие другие "почему" несут ответственность в большой степени и военные - Наркомат обороны, генштабисты, разведчики.

Очевидно, можно сказать, что политическое руководство страны не сумело разобраться в классовой сущности германского фашизма, в его коварной, двуликой политике в достижении своих целей. Гитлер шел на коварство, ложь, обман, любую подлость, чтобы убедить Сталина в том, что он, фюрер, не нарушит договор о ненападении и не собирается воевать с СССР. Сталин хотел верить Гитлеру, т. к. это импонировало его мыслям.

А что же военное руководство? Г.К. Жуков прямо говорил: "Я не чувствовал тогда, перед войной, что я умнее и дальновиднее Сталина, что я лучше его оцениваю обстановку и больше его знаю. У меня не было такой собственной оценки событий, которую я мог бы с уверенностью противопоставить как более правильную оценкам Сталина… Наоборот, у меня была огромная вера в Сталина… В данном случае в его способность уклониться от войны, отодвинуть ее. Тревога грызла душу. Но вера в Сталина… была сильнее. И, как бы ни смотреть на это сейчас, - это правда" ⁵ .

Между тем война надвигалась неумолимо. Если оценивать положение сторон с военных позиций, то очевидно, что гитлеровскому командованию буквально в последние две недели перед войной удалось упредить наши войска в завершении развертывания и тем самым обеспечить себе благоприятные условия для захвата стратегической инициативы в начале войны. Произошло это потому, что Сталин не давал согласия на приведение пограничных военных округов в полную боевую готовность, считая, что такой шаг может быть использован фашистскими правителями как предлог для войны. А Нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Жуков не смогли убедить Сталина в проведении необходимых мер по оперативному плану и не сумели найти другие пути их реализации.

План отражения фашистской агрессии носил активный наступательный характер путем нанесения мощного ответного удар по врагу. Эта идея была заложена в системе стратегического развертывания войск. Но просчеты в определении времени вторжения фашисткой Германии в нашу страну, ударной мощи немецкой армии с шести-, восьмикратным превосходством сил на решающих направлениях, - все это предопределило наши огромные потери первого периода войны, заставило советские войска вести ожесточенные оборонительные сражения и отступать в глубь страны летом и осенью 1941 г.

Располагало ли Советское руководство данными о боевом составе, группировке противника, о том, что готовилось на той стороне границы? В основном располагало, хотя далеко не полно. Начальник Разведывательного управления генерал-лейтенант Ф.И.Голиков 20 марта доложил лично Сталину весьма ценную информацию, в которой излагались все три варианта плана "Барбаросса".

"Для наступления на СССР, - пишет Голиков в своей докладной записке о третьем варианте, - создаются три армейские группы:

• 1-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бока наносит удар в направлении Петрограда;
• 2-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта - в направлении Москвы;
• 3-я групп под командованием генерал-фельдмаршала Лееба - в направлении Киева.
  Начало наступления на СССР ориентировочно - 20 мая".

6 мая Нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов доложил Сталину, что военно-морской атташе в Берлине Воронцов доносит о возможном вторжении немцев в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию 14 мая.

Военный атташе в Берлине генерал-майор В.И.Тупиков доложил в Разведывательное управление о том, что "по данным вполне авторитетного источника, начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года".

Источник Разведывательного управления Генштаба из Софии 20 июня 1941 г. сообщил: "Военное столкновение ожидается 21 или 22 июня. В Польше находится 100 немецких дивизий, в Румынии - 40, в Финляндии - 6, в Венгрии - 10, и в Словакии - 7. Всего 60 моторизованных дивизий".

Обширная и достоверная информация поступала по линии советских органов государственной безопасности и своевременно докладывалась ЦК ВКП(б) и Советскому правительству.

1 июня на основе разведданных Ф.Голиков доложил Сталину, что на западных границах СССР Гитлер сосредоточил 122 дивизии немецких войск и по 16 дивизий финляндских и румынских. Всего 154 дивизии.

И все-таки, по оценке Г.К.Жукова, "наша агентурная разведка, которой перед войной руководил Голиков, работала плохо, и она не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше.

Наша агентурная разведка не сумела опровергнуть лживую версию Гитлера о ненамерении воевать с Советским Союзом… Наша разведка также не сумела вскрыть и подтвердить конкретную подготовку немецких войск к войне против Советского Союза".

Так обстояло дело с военными и материальными возможностями СССР и Германии накануне Великой Отечественной войны. Этот вопрос является главным, принципиальным для ответа фальсификаторам истории.

В заключение отметим, что легенда о "превентивной войне" гитлеровской Германии против Советского Союза была окончательно разоблачена на Нюрнбергском процессе. Реанимировать ее вновь, пользуясь слухами, не утруждая себя доказательствами, не только безответственно для лжеисториков, но и оскорбительно для самой истории.

__________________