Перемены в международных отношениях на рубеже 90-х годов сравнимы по масштабам с итогами мировых войн, однако новая глобальная структура еще не утряслась и не устоялась как система. Бесспорный геостратегический лидер - США обладают мощным военным и политическим потенциалом для воздействия через сеть союзов и "особых отношений" с рядом ключевых государств, благодаря разностороннему присутствию в большинстве регионов. Однако не имеют подавляющего превосходства в сфере экономики, сравнимого с ситуацией 1945 г.

В отличие от опыта урегулирования после двух мировых войн, победители в "холодной войне" (Запад, НАТО, "семерка") закрепляют свое положение не созданием принципиально новых международных институтов, а постепенным перераспределением влияния в существующих органах, устранением конкурирующих структур и др. Современные международные отношения в целом представляют скорее измененный в пользу победителей статус-кво, сложившийся после второй мировой войны, чем долговременную систему с законченной архитектурой и логикой функционирования.

Пока не ясно, смогут ли лидеры Запада предложить новую цементирующую идеологию, аналогичную антикоммунизму и антисоветизму. Отсутствие общего противника может поставить под вопрос почти полувековую способность Запада к "разборкам по-джентельменски" в своей среде, в соответствии с неизбежно меняющимся соотношением сил. Российские интересы в нынешний переходный период требуют учета как текущих реалий, так и перспективы. В интересах России - избегать пока долгосрочных союзов (ориентации на отдельные государства), если это может в будущей системе международных отношений противопоставить ее другим крупным силам на Западе или на Востоке.

Три важнейших элемента системы международных отношений периода "холодной войны" подверглись изменению в разной степени.

Особые права и ответственность за поддержание мира пяти держав-победительниц во второй мировой войне (США, Англия, Франция, Китай, СССР-Россия) затронуты изменениями пока лишь в части, относящейся к центральноевропейскому региону, Германии (Договор "2+4", 1990 г.). Сохраняется закрепленный за "большой пятеркой" Уставом ООН статус постоянных членов Совета Безопасности (с правом вето), равно как и их исключительное право на обладание ядерным оружием, зафиксированное в Договоре о нераспространении ядерного оружия (1968 г.).

Решающая роль ракетно-ядерного компонента в обеспечении безопасности великих держав видоизменена, но сохраняется. О серьезных переменах свидетельствуют уничтожение советских и американских ракет средней и меньшей дальности (Договор 1987 г.), взаимный вывод тактического ядерного оружия с территорий неядерных государств (с 1991 г.), готовность руководства США и России к крупномасштабным сокращениям стратегических арсеналов и заявление о ненацеливании стратегических ракет друг на друга (1991-1994 гг.).

Благодаря этим решениям сужена до минимума возможность эскалации региональных конфликтов до ядерных уровней конфронтации по ступеням "концептуальных лестниц", а также уменьшена опасность возникновения войны из-за технических неполадок. Вместе с тем, оставлена в неприкосновенности "статусная роль" ядерного оружия: принципиальная способность России и ее ядерных партнеров нанести неприемлемый ущерб любому государству.

Ситуация конфронтационной разделенности Европы и мира изменилась после одностороннего роспуска Организации Варшавского Договора. Все восточноевропейские государства и бывшие советские республики участвуют в созданном при НАТО Североатлантическом совете сотрудничества. На Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) в Хельсинки (1992 г.) произошла институционализация СБСЕ. Теперь этот форум напоминает ОАГ в Америке и ОАЕ в Африке. Функции СБСЕ расширены вплоть до возможности проведения операций по поддержанию мира в межгосударственных конфликтах.

Вместе с тем на Западе не исключают перспективы появления новой разделительной линии в Европе: например, в случае приема в НАТО непосредственных соседей Германии с востока. Небезынтересную карту Европы, разделенной по культурно-религиозному признаку, предлагает известный политолог С.Хантингтон в летнем выпуске "Форин афферс" за 1993 г. От православных и мусульманских районов отделены Прибалтика, западные области Белоруссии и Украины, часть Румынии и Боснии, Хорватия, которые становятся "естественным пограничьем" Запада.

Несмотря на политическую нестабильность в России, сравнимую с неустойчивым положением в Западной Европе после второй мировой войны, Запад, в целом, и США, в частности, не пошли на выдвижение нового варианта "плана Маршалла". Это косвенно свидетельствует о том, что в западных представлениях Россия отодвигается на периферию мировых и европейских процессов.

Интересам России соответствует сохранение тех элементов прежней системы международных отношений, которые закрепляют ее позиции как державы:

• неувеличение числа постоянных членов Совета Безопасности;
• усиление решающей роли Совета Безопасности в вопросах поддержания международного мира при минимальной вовлеченности России в конкретные конфликтные ситуации в любом качестве;
• укрепление режима нераспространения ядерного оружия, активная подготовка к конференции по рассмотрению действия Договора о нераспространении в 1995г.;
• сохранение принципа равенства и одинаковой безопасности в соглашениях с США по ядерному разоружению;
• противодействие схемам типа "Европа без России", превращение НАТО в организацию коллективной безопасности в ареале СБСЕ с равными правами для всех участников.

Если исходить из наметившихся ныне общих тенденций, то при всей многовариантности развития можно определить наиболее вероятные черты перспективной международной структуры:

• выделение державы или группы государств, претендующих на более высокую политическую роль в глобальном (надрегиональном) масштабе, чем при сохранении статус-кво (например, Германия и Япония, а также, возможно, Италия и Канада будут стремиться получить статус постоянных членов Совета Безопасности (ООН). Помимо "семерки" главных игроков и региональных держав типа Бразилии и ЮАР, на мировой арене активизируются три "миллиардные силы": Китай (третье место в мире по объему ВНП), Индия (организатор встреч "15 развивающихся стран" по аналогии с "семеркой") и многоликий мир ислама;
• рост регионализма: перерастание западноевропейских сообществ в Европейский Союз (вступление в силу Маастрихтских соглашений), развитие интеграционных процессов по оси Канада - США - Мексика (ратификация НАФТА), интенсификация связей Японии с Китаем, новыми индустриальными странами и АСЕАН (за 80-е годы доля внутрирегиональной торговли выросла в общем объеме торговли в Европе с 51 до 59%, в Северной Америке с 32 до 36%, в Восточной Азии с 33 до 37%);
• обострение глобальных социально-экономических проблем. Это повлечет за собой, с одной стороны, усиление антиамериканских и антизападных настроений в третьем мире, а с другой - возможное укрепление тенденции к изоляционизму в самих США (феномен Р.Перо, борьба против НАФТА в 1993 г.);
• понижение роли ракетно-ядерного равновесия при повышении значения более подвижной системы региональных военных балансов на неядерной основе. Выявление перспективных военных технологий (например, ракетно-космических) и попытки восходящих держав обойти с помощью новейших достижений "табу ядерного клуба".

В результате событий на рубеже 90-х гг. США и Германия выиграли больше, чем Япония, Франция и Англия. Но при этом они утратили "геополитическое лицо", которое для США ассоциировалось с антисоветизмом, а для ФРГ с лозунгом германского единства. В обеих странах идет особенно интенсивный процесс выработки новой внешнеполитической идеологии. Внимательное изучение того процесса может многое прояснить для внешнеполитических перспектив России.

Складывается впечатление, что американцы больше заинтересованы в сохранении нынешнего "улучшенного статус-кво", чем в продвижении к будущей системе международных отношений. Не исключено, что при определенных условиях США оказалось бы даже выгодным восстановление тезиса о "российской угрозе" в той или иной форме. Сдержанность Соединенных Штатов в реформировании международных структур создает благоприятные возможности для российско-американского взаимодействия по ряду вопросов, поскольку России не нужно закрепления в системе международных отношений ее нынешней слабой позиции. После оформления соперничающих групп государств в рамках новой системы международных отношений России предстоит заново определить ключевых партнеров или формы балансирования между ними.

Главным фактором, определяющим внешнеполитические возможности России и ее место в международных отношениях, является резкое ослабление евразийского центра мировой политики и экономики. Политические стороны этого процесса хорошо известны: утрата идеологических основ внешнеполитической стратегии, роспуск ОВД и Совета Экономической Взаимопомощи, переориентация многих союзников и партнеров СССР на США, Китай, Германию. Эти события непосредственно сказались на экономическом потенциале Евразии.

Фактически уже в 1989 г. СССР потерял восточноевропейских союзников, совокупный ВНП которых составлял порядка 60% от советского уровня (ВНП Советского Союза достигал примерно 2,5 трлн.долл., по оценкам ЦРУ США). В результате событий 1991 г. на политической карте вместо Советского Союза появились полтора десятка Новых Независимых Государств (ННГ), причем на долю России приходилось более половины общего ВНП. К концу 1993 г. российский ВНП сократился почти наполовину, если сравнивать его с показателями РСФСР 1990 г. .Таким образом, всего за пять лет ВНП, контролируемый из Москвы, уменьшился примерно в пять раз до уровня в 700-800 млрд.долл. (Формальный перевод рублей в доллары по среднегодовому курсу дает показатели еще в 10-30 раз меньше, но здесь сказывается спекулятивно завышенный курс доллара.) Даже если прекратится спад, то, как показывает опыт Польши, наступит длительный период стабилизации на относительно низких уровнях производства.

Состояние экономики России предопределяет долговременное ослабление позиций страны на мировой арене. Это особенно заметно при сравнении мировой "табели о рангах" 1987 г. и аналогичной статистики 1993 г. Советский Союз превосходил ФРГ по производству валового продукта примерно вдвое (имея вчетверо большее население), боролся с Японией за второе место в мире (при вдвое большем населении), отставая от США почти в два раза. Сегодня Россия экономически уступает Франции в полтора раза, единой Германии в 2,5-3 раза, Китаю - втрое (имея в восемь раз меньшее население), Японии - вчетверо, Соединенным Штатам - в восемь раз. Сужение возможностей России подсказывает ей при выборе зарубежных партнеров ориентацию на малые и средние государства. Связи с крупными державами должны быть подчинены, в основном, решению задачи структурной перестройки экономики.

Российские декларации типа "от нас с США многое зависит в современном мире" - в 1994 г. предназначены преимущественно для внутриполитического использования. Россия сегодня не участвует в глобальной борьбе за лидерство, хотя бы и в неантагонистических формах. Угроза войны на этом уровне отсутствует, впервые за 80 лет. Вместе с тем идет объективный процесс регионализации России как державы, ограничения все большего круга ее задач зоной ближнего зарубежья и неглубокой полосой лежащих далее государств. Дуга локальных кризисов и конфликтов с косвенным участием России передвинулась от Никарагуа, Анголы и Камбоджи на ближние подступы к России.

Любые расчета на возрождение российской мощи на мировой арене должны опираться на восстановление народнохозяйственного комплекса и превращение ближнего зарубежья из зоны конфликтов в интеграционное пространство.

Российская политика в ближнем зарубежье страдает не столько т недостатка информации или понимания происходящих там процессов, сколько от отсутствия четкой соподчиненности задач, решаемых на этом направлении. Минимальная задача российской политики в Новых Независимых Государствах: не допустить, чтобы по межреспубликанским границам пролегли линии разграничения сфер влияния иностранных государств. Это значит для России: на Западе - "солидарное участие" ННГ в любых общемировых и европейских организациях, особенно затрагивающих проблемы безопасности; на Востоке - недопущение использования России в возможной конфронтации Запада с мусульманским миром при одновременном продолжении жесткого силового обеспечения таджикско-афганской границы.

В отношениях с ближним зарубежьем сохранилось много следов прежней, "союзной" системы, в которой политическая сверхцентрализация компенсировалась экономическими льготами республикам, особенно через заниженные цены на энергоносители и другое сырье. Преодоление этой системы в экономике невозможно как одноразовая акция, сходная с суверенизацией в политике. Этот процесс должен быть подчинен долговременным интересам России, заключающимся в интеграции всех 15 ННГ.

Среди западных ННГ (как и в Восточной Европе) популярностью пользуются концепции "государства-моста между Востоком и Западом". Россия заинтересована в том, чтобы эти схемы модифицировались в пользу преимущественного развития отношений внутри ближнего зарубежья, причем не только с самой Россией.

Если России суждено реорганизовать экономику, то, как нетрудно предвидеть, через 15 лет она столкнется с серьезными демографическими проблемами, так как выявится недостаток рабочих рук для хозяйства с колоссальным потенциалом развития. Последствия нынешнего падения рождаемости могут быть восполнены в будущем (по аналогии с западноевропейскими решениями) приглашением значительных количеств иностранных рабочих, прежде всего из восточных ННГ. В этом будут заинтересованы сами ННГ, демографическая структура которых соответствует структуре развивающихся стран. Ориентированный на будущее подход потребует сохранения русского языка в государствах региона, так как это окажется непременным условием получения и повышения квалификации в России.

В интересах России - убедительно продемонстрировать соседним государствам, какие экономические, социальные и политические выгоды сулит им сотрудничество с Россией через 5,10 и более лет.

Выработка цельной стратегии внешнеполитических действий России и в нынешний переходный период, и в складывающейся системе международных отношений возможна лишь на основе четких представлений о перспективах и сроках выхода из затяжного кризиса. В условиях резкого сужения возможностей России даже самая правильная и взвешенная стратегия действий на мировой арене больше не гарантирует хотя бы минимального успеха, если натолкнется на противодействие крупных держав - слишком велика диспропорция сил и средств. Рефлективность в политике России, особенно в глобальных вопросах, станет скорее правилом, чем исключением; это неизбежно потребует повышения оперативности руководства внешнеполитическими действиями.