ПРОДОЛЖАЮЩИЙСЯ
БАЛКАНСКИЙ КРИЗИС
И ПОЛИТИКА РОССИИ

• постоянно указывать на сталинские тенденции в советской политике, что должно запугивать югославских коммунистов;
• оказывать поддержку югославским оппозиционерам и диссидентам, если они имеют антикоммунистическую ориентацию;
• помогать тем центристским силам в Югославии, которые готовы оказать отпор СССР;
• содействовать национал-сепаратистским силам, так как они являются естественными врагами коммунизма как идеологии;
• усилить воздействие западной культуры посредством фильмов, книг, музыки;
• в рамках экономической политики в отношении Югославии усилить влияние потребительской идеологии;
• способствовать увеличению долга Югославии западным странам, чтобы иметь рычаг воздействия на нее;
• использовать югославов, вернувшихся с заработков из других стран, в качестве сознательных или несознательных пропагандистов американского и западного образа жизни;
• подрывать движение неприсоединения, где США имеют своего «троянского коня» в виде блока латиноамериканских стран.

Следует заметить, что большинство из поставленных задач успешно решалось в 80-е годы. Но, видимо, непрогнозируемыми и неожиданными для исполнителей плана стали черты коллективного сознания сербов и черногорцев, которые не только замедлили этот процесс, но и стали ему откровенно мешать — патриотизм, югославизм, гомоцентризм¹, русофильство. Очень высокой была у сербов и степень исторического сознания. Поэтому задачи политической переориентации югославянских государств, изоляции одной из мощных европейских армий (югославской), разрыва традиционного союзничества России и Сербии решались на фоне распада федерации и дестабилизации региона с применением методики «принуждения к соглашению», а также экономических и политических санкций. Согласно оценкам Штаба верховного командования СФРЮ, с конца 1989 г. управление событиями в Югославии осуществлялось преимущественно по иностранной подсказе. Причем часть политических деятелей, ор-ганизаций и даже стран искренне верили, что участвуют в урегулировании кризиса, в миротворческом процессе. Подоплека всех событий проявилась значительно позже, после 1994 г., когда на балканской сцене активную позицию занял блок НАТО. Подтверждением этому стали события 1999 г. в Косове.

Против военных планов НАТО решительно выступила Россия, заявив, что вмешательство во внутренние дела суверенного государства требует особой процедуры прохождения в Совете Безопасности ООН, для которой единодушие великих держав является непременным условием.

Известный российский ученый-юрист, дипломат с большим стажем О.Хлестов писал, что краеугольным камнем современного международного правопорядка является то, что «использование вооруженной силы в международных отношениях правомерно лишь в двух случаях:

1. При осуществлении права на самооборону.
2. По решению Совета Безопасности ООН против нарушителя мира или агрессора, что именуется принудительными действиями ООН».

В феврале 1999 г. в замке Рамбуйе под Парижем 17 дней длился первый раунд переговоров между албанской и сербской делегациями. Мирная конференция началась 6 февраля  и должна была обсуждать разработанные КГ принципы решения косовской проблемы, включая «элементы широкой автономии Косова». В итоге Югославия получила ультиматум: если подпишет договор — на территорию края войдут войска НАТО, а если не подпишет — будет нести ответственность за провал переговоров, что предполагало «наказание» бомбовыми ударами. Предложение югославской делегации о продолжении переговоров приняты не были.
Албанской делегации разрешили подписать договор в одностороннем порядке. Представитель России отказался заверять своей подписью этот документ, поскольку в КГ многие вопросы, попавшие на страницы договора, не обсуждались. Фактически сорвав продолжение переговоров, США и НАТО начали готовиться к наказанию «виновника срыва переговоров» и 24 марта обрушили на Югославию бомбовые удары.
Воздушная акция НАТО длилась несколько недель и нанесла Югославии огромный ущерб.

Только за первые две недели бомбежек было совершено свыше 1000 авианалетов. В них было задействовано 430 самолетов, из которых 330 боевых, выпущено более 800 крылатых ракет и брошено свыше 3000 т взрывчатки.

Бомбовые удары, кроме военных объектов, были нацелены на национальные парки и заповедники, которые находились под защитой ЮНЕСКО, а также на средневековые монастыри и национальные святыни: частично или полностью были разрушены 10 православных и католических церквей и монастырей, в Джаковице «Табачки мост» (IV в. н.э.), Петроварадинская крепость и многие  другие. В ряде городов обстрелу подверглись центры для беженцев, больницы, водопроводы, мосты, школы, частные дома, телефонные и другие коммуникации, дорожные магистрали, склады, фабрики.

Уже через несколько дней после начала акции площадь нанесения бомбовых ударов была расширена на всю Югославию. Пострадали хозяйственные и гражданские объекты, более 150 школ, ТЭЦ, телевизионные ретрансляторы, табачная фабрика, самый крупный автомобильный завод в стране «Застава». Пять раз ракеты падали на железную дорогу. 500 тыс. рабочих лишились работы.

Бомбовые удары вызвали лавину беженцев из Косова, которые шли в Македонию, Албанию, Сербию и Черногорию. Эта миграция грозила перерасти в огромную проблему для многих стран балканского региона. Военный путь решения проблемы расширения автономии Косова, предложенный западными странами, оказался нерезультативным. Балканские народы продолжали надеяться на стабилизирующую роль России в урегулировании конфликта.

В годы экономической изоляции и давления со стороны международных организаций Югославия искала поддержку среди европейских государств.

Как это часто случалось в истории, руководство Сербии и Черногории с надеждой обратилось к России как возможному посреднику в переговорах с Западом, встретив непонимание, а также недоумение по поводу того, почему именно Россия должна радеть за сербов и черногорцев. Неизменным этот курс был до 1996 г.
Причины надо искать в желании России получить экономическую и политическую поддержку Запада, в ее стремлении занять место СССР в международных организациях, Совете Безопасности, избежав сербского варианта, в нежелании правящей верхушки России отстаивать во внешней политике национальные интересы, в иллюзорности планов по сближению с США.

С назначением на должность министра иностранных дел Е.Примакова в начале 1996 г. начинают вырисовываться новые параметры внешней политики России. Он уже в марте 1996 г. заявил об «активной политике по всем азимутам», целью которой было: создать наиболее благоприятные условия для того, чтобы сохранялась целостность России; играть роль контрбаланса тех негативных тенденций, которые проявляются в международных делах; пытаться сбалансировать неблагоприятные моменты, которые проистекают из главенствующей роли только одной державы в мировом международном процессе при переходе от двухполюсного мира к многополюсному; гасить те дестабилизирующие факторы, которые есть в мире, активно участвовать в ликвидации конфликтных ситуаций³.

Участие в КГ, необходимость наблюдать за постдейтонским пространством, а также нестабильность на Балканах, новые очаги конфликтов обусловили появление среди приоритетов внешней политики России балканского направления. Это совпадало с целым рядом других соображений: необходимостью восстановления партнерства после пяти лет его разрушения, поиском стран, которые могли бы сохранить военный нейтралитет в условиях всеобщего стремления в НАТО, определением своего места в складывающейся системе европейской и мировой безопасности. По уровню экономического развития, формам транзиции и связанными с ней проблемами Россия была ближе к странам балканского региона, чем к развитым странам Европы. Участие в урегулировании на Балканах, степень влияния на процесс принятия решений были важным показателем места и роли России в системе международных отношений. Е.Примаков связывал активную роль России на Балканах и со способностью мирового сообщества преодолеть новые опасности, «не допустить превращения Косова в одну из наиболее опасных горячих точек на земном шаре»⁴.

Сначала в косовском вопросе российская дипломатия чувствовала себя неуверенно. На ее позицию влияли условности и «традиции» КГ, стереотипы поведения США и НАТО на Балканах, шаблоны определения виновников конфликта. Поэтому первые решения КГ, связанные с введением эмбарго на поставки оружия Югославии, с интерпретацией событий в автономном крае, с применением «мер воздействия» на Белград, с расширением автономии края до уровня федеральной единицы Россия поддерживала, хотя было ясно, что они будут иметь негативное влияние на развитие событий в регионе. Постепенно отличительной чертой России становилось то, что в системе уже распределенных ролей в КГ она стала подавать не только реплики, но и читать монологи. При обсуждении проблем Косова в КГ Россия впервые имела особое мнение по ряду пунктов, хотя и не могла противостоять стремлению к международному вмешательству в косовские дела.

В апреле 1998 г. Е.Примаков выразил позицию России уже более определенно, выступив против попыток отделения Косова от Сербии и против размещения в крае «иностранных войск под чьим бы то ни было флагом». Итак, российская дипломатия подошла к пониманию возросшей опасности альянса, получившего права на бесконтрольную деятельность без одобрения СБ. Поэтому Е.Примаков решительно выступил против любого военного вмешательства в косовский конфликт, однако противостоять этому так и не смог.

Наметившийся поворот во внешней политике России предстояло продолжить и укрепить новому министру иностранных дел И.Иванову, назначенному на эту должность в сентябре 1998 г. Его вступление в должность совпало с обострением ситуации в Косове. Продолжив курс на сохранение территориальной целостности Югославии, он выступил категорически против применения силы в урегулировании проблем края. Министр в этом вопросе получил поддержку всех ветвей российской власти, что повлияло на предотвращение в октябре 1998 г. военного вмешательства НАТО. Помешав нанесению спланированных воздушных ударов, Россия неожиданно для Запада в условиях тяжелейшего экономического кризиса нарушила ритм выполнения натовских планов. Казалось, что Россия впервые смогла стать контрбалансом негативных тенденций в системе международных отношений, как об этом не раз заявлял Е.Примаков.

И.Иванов попытался отстаивать принципы равноправного партнерства в отношениях с США, а на встрече с госсекретарем США М.Олбрайт 26 января 1999 г. он даже сделал заявку на более жесткий курс России во внешней политике, сказав: «Рыночная экономика не означает, что внешняя политика должна быть рыночной. Мы своими национальными интересами не торгуем».

Проверить этот тезис предстояло в Рамбуйе.

Оценивать однозначно позицию России в переговорном процессе по проблемам Косова трудно. Она была достаточно противоречивой. С одной стороны, Россия долго поддерживала применение «мер воздействия» на Югославию, полагая, что Белград «не может противостоять международным стандартам», отклонила просьбу СРЮ рассмотреть в Совете Безопасности угрозы НАТО нанести воздушные удары по ее территории, не возражала против максимально широкого статуса автономии «с выходом на федерацию», что приближало Косово к созданию республики. С другой стороны, И.Иванов упорно обличал амбициозные попытки НАТО вмешаться в югославские дела без санкций Совета Безопасности, поддержал позицию Югославии согласиться рассматривать только политическую часть договора. В декабре 1998 г. Россия и Югославия подписали протоколы о военно-техническом и научно-техническом сотрудничестве в области обороны.

При Е.Примакове и И.Иванове впервые в структурах российской власти наметилось полное совпадение интересов по вопросам урегулирования кризиса на территории Югославии. В Думе в октябре 1998 г. были проведены парламентские слушания на тему «Угрозы европейской безопасности в связи с расширением НАТО (на примере событий на Балканах)». По итогам слушаний депутаты признали «непосредственную (без участия ООН) деятельность НАТО по урегулированию конфликтов в Боснии и Албании разновидностью недопустимого вмешательства во внутренние дела суверенных государств, или вооруженной агрессией».
Продолжая выступать против использования оружия в косовском конфликте, российская дипломатия, проявляя максимум выдержки, настаивала на его решении мирными политическими средствами. Однако в итоге российская позиция в целом вновь оказалась попустительской. Она не смогла противостоять НАТО, чем сделала свою безопасность достаточно уязвимой.

Связь между событиями на Балканах и Россией прослеживалась достаточно четко. Это четко видно, если поставить вопрос, в чем же состоят национальные интересы России?

1. Не допустить повторения югославского варианта на своей территории. Запад сегодня пытается осуществить свое видение демократии и федеративных отношений, дает рекомендации по совершенствованию управления страной, тратит большие деньги на то, чтобы влиять на политические партии и смену руководства. Теперь эти усилия могут подкрепляться боевой мощью НАТО. И она может быть направлена против России. Россия как многонациональное федеративное государство должна опасаться балканского варианта взаимоотношений с НАТО. Ибо завтра нам могут предложить предоставить особый статус Кавказу или Сибири.

2. Не допустить приближения НАТО к своим границам любыми средствами. Если бы мы остановили НАТО в Боснии и Герцеговине, то не было бы Косова. Если не остановить наступательные действия НАТО в Югославии, то следующей будут Белоруссия, Кавказ, Калининград и т.д.

3. События в Косове давали России возможность укрепить ее упавшее с начала 90-х годов влияние в системе международных отношений.

С началом ракетно-бомбовых ударов по территории Югославии Россия заняла активную позицию осуждения.

Однако прекратить бомбардировки НАТО могли:

• принятие Югославией ультиматума НАТО;
• общественное мнение в странах — членах НАТО;
• победа югославской армии;
• твердая позиция международных организаций, осуждающая агрессию, направление дипломатических усилий на переговорный процесс;
• угроза силы или применение силы.

• разработать поэтапный план внешнеполитической стратегии Рос-сии на Балканах;
• обнародовать российский план урегулирования ситуации в Косове, включая тактические шаги;
• разработать концепцию отношений с НАТО;
• создать при Президенте РФ постоянно действующий рабочий орган, принимающий решения по Югославии (президент, специальный представитель, председатель правительства, представитель парламента, руководители силовых структур).

• прекращение бомбовых ударов как условие начала переговоров;
• отказ от ультиматума руководству Югославии;
• участие ООН или ОБСЕ в процессе принятия решений.

Все структуры российской власти и все слои общества были впервые едины в осуждении агрессии. Народ вышел на улицы, антиамериканские настроения росли, накал страстей совпадал с патриотизмом Кабинета Министров. Сотрудничества, на которое так надеялся альянс, не получилось.

Россия впервые не только заявила, но и осуществила серьезные антинатовские шаги, которые должны были заставить США задуматься. И они задумались, но о другом — как бы утихомирить Россию. Пришлось потрудиться в этом направлении. Е.Примакова сместили, И.Иванова нейтрализовали, назначив другого представителя для решения косовской проблемы. Большинство телеканалов поменяло ориентацию и стало убеждать массы в виновности сербов.

На изменение позиции России повлияли два фактора: смена правительства и назначение В.Черномырдина на должность специального представителя Президента России по урегулированию ситуации в Косове. Это назначение изначально играло на руку НАТО и США, поскольку означало:

• оттеснение профессиональной дипломатии на второй план;
• осуществление цели — разбить единство усилий всех российских структур власти;
• использование фактора времени: НАТО, благодаря затягиванию процесса переговоров, смогла выполнить большую часть своего плана воздушных ударов;
• новое назначение показало Америке, что Россия противостоять планам НАТО не будет.

НАТО праздновала победу.

Европа прощалась с системой международного права.

Россия делала вид, что смогла принести мир на территорию Югославии и пыталась вернуть ООН прежнюю роль в процессе урегулирования межнациональных конфликтов.

Последствия договора, который подписал С.Милошевич, следующие:

• агрессия приобрела законную силу, так как не получила осуждение;
• НАТО и ее политика укрепили свои позиции, доказав эффективность ультиматумов и наказания;
• Россия потеряла единственных союзников, не смогла оценить того, что Югославия защищала на дальних подступах рубежи России. НАТО уже 4 июня начали учения военно-морских сил стран НАТО и Балтийского региона;
• Россия перестала быть политическим фактором в Европе и мире, не использовала свой последний шанс;
• отсутствие гарантий сербам предполагало создание этнически чистого албанского края;
• упоминание автономии в рамках Югославии, а не Сербии, обеспечивает в дальнейшем беспрепятственный выход Косова из состава Федерации. Этому должно способствовать сведение к нулю роли сербских государственных органов и армии на этой территории.

В резолюции говорилось о «международном присутствии» под эгидой ООН, а НАТО начала осуществлять свой ранее разработанный план наземной операции. Резолюция предполагала лишь «участие Организации Североатлантического договора» под «объединенным командованием», а генералы разбили весь край на сектора для своих войск и не оставили места для других стран — не членов НАТО. Ни-что не напоминало миротворчество. Вместо «голубых беретов» — стальные каски, вместо легкого оружия — танки, самолеты, вертолеты, ракеты. Вместо разоружения ОАК — ее поощрение к мести, к контролю над всей территорией.
Россия в резолюции не упоминалась. Теперь резолюцию № 1244 вспоминают все реже. Действия НАТО и беспомощность международных организаций предполагают в ближайшем будущем осуществить «установление демократии» в Сербии, дальнейшее расчленение федерации, ее полную оккупацию. И тогда путь на Восток будет открыт.

В этих условиях становится ясно, что бросок двухсот наших десантников в Косово — не безумие и не авантюра, а попытка задержать агрессора на дальних подступах, не дать ему двинуться дальше на север, оккупировать всю страну. Но главное — Россия хотела привлечь внимание всего мира к неприглядной роли ООН, пыталась восстановить престиж этой организации, ее дееспособность, вернуть мир в рамки международного права. Участие России и других стран нечленов альянса в миротворческой операции под флагом ООН могло бы замедлить осуществление планов НАТО установить новый миропорядок под своей эгидой. Однако все та же непоследовательность, которая не позволила увеличить контингент российских миротворцев в Косове, привела к тому, что России пришлось довольствоваться тем незавидным местом, которое ей отводили США и альянс в разработанном плане оккупации Косова.

В подписанном в июне 1999 г. министрами обороны США и России соглашении о российском участии в силах КФОР (международное присутствие по безопасности в Косове) предусматривалось «участие одного-двух российских батальонов в американском секторе в Косовской Каменице. Кроме того, США будут рекомендовать, чтобы НАТО согласилась на участие российских сил в составе сил КФОР, развернутых в немецком и французском секторах». Общая численность российского присутствия ограничивалась 3616 солдатами и офицерами. Российскому руководству отводилась лишь роль контролера над контингентом в Косове, в то время как вступал в силу «принцип единого командования» НАТО.

Пробуксовка миротворческой деятельности в Косове, которую мы наблюдаем сегодня, связана с тем, что натовцы готовились не к миротворчеству, а к проведению военной наступательной операции, что не были детально разработаны все этапы урегулирования ситуации, не отработаны детали восстановления мирной жизни.

Попытка свести роль России на Балканах к минимуму стала реальностью, благодаря отсутствию единства в руководстве страны, непоследовательности в принятии решения, постоянной оглядке на США при выработке стратегии и тактики.

К сожалению, понимание национальных интересов приходит к нам слишком медленно. Внешнеполитическое ведомство лишено стабильности, а внешнеполитическая концепция до сих пор не определена.

И это в условиях, когда наступил момент прощания с международным правом, со сложившейся системой международных отношений, когда интересы России сегодня должны сконцентрироваться в одной точке — в сохранении независимости и территориальной целостности страны.
 
¹ Гомоцентристское убеждение означает, что человек безгранично верит вождю, независимо от того, что тот проповедует.
² Хлестов О.Н. Если по Югославии нанесут удар. Независимая газета, 1998, 24 октября.
³ Примаков Е.М. Интервью... Известия, 6 марта 1996 г.
⁴ Примаков Е.М. Россия в мировой политике // Канцлер А.М.Горчаков: 200 лет со дня рождения. — М.: МИД РФ, 1998. С.14.
 

Книга посвящена боевой летописи России в IX—XVII вв.

В годину тяжелых военных испытаний весь народ, все слои общества решали общенациональную задачу по защите целостности, независимости России и ее национальных интересов.

Книга одобрена Министерством образования России.