РОССИЙСКО-
АМЕРИКАНСКИЕ
ОТНОШЕНИЯ
НА ПОРОГЕ XXI ВЕКА

В политических кругах США признают, что от того, по какому пути пойдет Россия — по пути дальнейших демократических преобразований в политической сфере и становления современной рыночной экономики или возврата к тоталитарной системе правления с «неоимперскими амбициями» и соответствующими формами осуществления политики — во многом зависит структура международной и собственной безопасности США в XXI в.
 

Если исходить из концепции национальной безопасности США, то в политической сфере стратегические цели США на российском направлении можно свести к следующему:

• предотвращение восстановления СССР или укрепления СНГ до параметров реального экономического и военно-политического союза под эгидой России;
• недопущение при сохранении существенного ядерного потенциала серьезного экономического и военно-политического усиления России и восстановления ее сфер влияния в Центральной и Восточной Европе, на Ближнем Востоке и в каких-либо других регионах;
• дальнейшее ослабление связей России с «радикальными режимами» Ирана, Ирака, Ливии, Сирии, КНДР, Кубы;
• расширение и укрепление военно-политического «страховочного» механизма в лице блока НАТО и продвижение его к границам России;
• укрепление собственной стратегической безопасности за счет ослабления роли ядерного фактора во взаимоотношениях с Россией, в том числе путем снижения уровня ядерных арсеналов в рамках переговоров по СНВ и оказания помощи России в сфере ядерного контроля и безопасности;
• предотвращение сближения России с другими центрами силы, в первую очередь с Китаем, Индией, исламским миром, Францией, Германией, Японией;
• сохранение в той или иной степени влияния на внутреннюю и внешнюю политику России.

По целому ряду позиций современная Россия не является сверхдержавой с теми возможностями и глобальными интересами, которые обеспечили и закрепили этот статус за СССР в ходе противоборства с США в различных регионах мира в период «холодной войны». Если руководствоваться классическими критериями геополитики, то постсоветская Россия утратила не только возможность глобального влияния, но и многие рычаги активного воздействия на развитие событий в прилегающих регионах Европы (балканский кризис, расширение НАТО), Азии, Ближнего Востока. Более того, даже в рамках СНГ многие объективные интересы Москвы все чаще в прямой или косвенной форме сталкиваются с интересами США и некоторых региональных держав.

Всему этому есть свое объяснение: экономический потенциал России конца 90-х годов соответствует 15% советского ВВП (1990 г.) и составляет порядка 5% ВВП современных США. С такими показателями Россия формально опустилась в конец второй десятки промышленно развитых стран. К тому же, наша страна, резко сменив социально-экономические и утратив духовно-идеологические ориентиры, все еще не может завершить не только сложный процесс политического и экономического «реформирования», а по сути очередных в этом веке революционных изменений, но и достичь общенационального согласия по ключевым проблемам социально-экономического и политического развития. За прошедшие со времен перестройки годы был потерян один из самых сильных элементов прежней национальной мощи — идейно-политическое единство нации, а с ним способность отстаивать и навязывать значительной части внешнего мира свое идеологическое влияние. В новых государственных границах постсоветской России потребовалось почти десятилетие и агрессия НАТО в Югославии для глубокого понимания своих оборонных, внешнеполитических и внешнеэкономических интересов.

Если судить по результатам последних лет, политика исключительно в категориях «друзей» и «врагов», которая в какой-то мере была характерна как для США, так и для России, по-прежнему не дотягивает до осознания всех хитросплетений современной структуры международной безопасности. Само по себе признание нецелесообразности проведения государственного курса на негативной основе — против кого-то или чего-то — далеко не тождественно умению конструктивно сформулировать и достичь собственных целей на мировой арене, при этом в условиях, когда сами цели так до конца и не определены. Этим также частично объясняются трудности концептуального порядка разработчиков российской внешней политики в 90-х годах, не говоря уже о так и не решенной задаче создания эффективного механизма процесса принятия и реализации комплексных государственных решений в сфере национальной безопасности.

В отличие от нас, у Америки, которая по старой шкале критериев осталась практически единственной глобальной сверхдержавой и которой не пришлось отказываться от старой модели поведения в международных делах, стратегия национальной безопасности довольно четко сформулирована.

Не реже, чем раз в 2,5 года, в соответствии с разделом 603 Закона Голдуотера-Николса 1986 г. о реорганизации Министерства обороны США, происходит ее корректировка. При этом смена президентов и партии власти в Белом доме не меняют сути дела.

Если продолжить сравнительный анализ положения России и США, следует выделить и такой момент. Лишившись — по официальным концептуальным документам — противников, новая Россия одновременно осталась и без союзников (после развала Варшавского Договора) и в значительной мере без надежно защищенных границ (после распада СССР). Имевшие место на протяжении первой половины 90-х годов расплывчатость, а соответственно и непродекларированность национальных интересов России, неясность внешнеполитических ориентиров, недопонимание практического смысла понятий «партнерства» безусловно не способствовали прагматизму внешнеполитического курса.

В отличие от нас, США и НАТО, укрепив свои военно-политические позиции в Европе, разыграв геополитический гамбит в Югославии с целенаправленным, но по существу конфликта неоправданным и избыточным применением военной силы, одновременно не только сохранили очередь на пополнение НАТО из числа стран Центральной и Восточной Европы – бывших союзников СССР, а также государств Балтии, но и провели серьезную проверку этих стран на лояльность Атлантическому союзу.
 

Нынешний этап взаимодействия двух государств определяется заметным проявлением сохраняющихся элементов конкуренции и разногласий, что носит вполне объективный характер. Сегодня США и Россия дают ясно понять друг другу, что испытывают определенное разочарование в развитии отношений по целому ряду направлений.

Фактически уже с конца 1994 г. в многочисленных оценках ведущих российских американистов и американских экспертов по России постоянно стала звучать мысль о «кризисе доверия», холодной паузе после начала «стратегического партнерства». Балканский кризис придал этому дополнительный эмоциональный заряд. Ничего необычного в таких скептических оценках нет. Главное — определить насколько серьезны наши разногласия, есть ли основа для их решения и позитивного устойчивого развития двусторонних отношений, каков баланс взаимных интересов, объективных противоречий и угроз в складывающейся на пороге XXI в. новой парадигме глобальной безопасности. В любом случае взаимная «притирка» в новых геополитических условиях — это длительный процесс, и поэтому нет смысла драматизировать то или иное противоречие, связанное с быстро меняющейся конъюнктурой, зачастую преимущественно внутриполитического характера.

Итак, что по большому счету инкриминируется России со стороны США?

Во-первых, российская демократия не отвечает требованиям западных норм ни в части разделения властей, включая проблемы федерализма, ни в плане функционирования партийно-политической системы, соблюдения прав человека или защищенности от чрезмерного влияния олигархических кланов.

Как наиболее яркая иллюстрация слабости демократии и нарушения прав человека приводится война в Чечне и последние события в Дагестане. Ревнители демократии в США припоминают и октябрьские события 1993 г., и дебаты о необходимости отмены или переноса президентских выборов 1996 г., споры о возможности Президента Ельцина баллотироваться на третий срок, многочисленные нарушения в ходе выборов на региональном и местном уровнях. В этом контексте в США растет число критиков справа, которые утверждают, будто даже в нынешних границах Россия — все еще имперская и по своей природе недемократическая страна, и что администрация Б.Клинтона должна нести свою долю ответственности за неэффективность политических реформ в России и разгул коррупции.

Во-вторых, в России так и не сложилась демонополизированная экономика со стабильной законодательной базой, развитой инфраструктурой, здоровой конкуренцией, частнопредпринимательской деятельностью, защищенной от чрезмерного влияния криминальных структур и коррумпированных чиновников. В результате инвестиционный климат России остается плохим, права акционеров не защищены, поэтому американский предпринимательский капитал не спешит с осуществлением крупномасштабных проектов.

В-третьих, после нескольких лет, зачастую безоговорочного принятия американского лидерства, Россия постепенно стала говорить Америке твердое «нет» в сфере внешней политики, одновременно не отказываясь от американской помощи и новых кредитов международных финансовых организаций, где главенствующую роль играют США. Для многих в США такое поведение со стороны побежденного в «холодной войне» противника также представляется неадекватным.

Вызовом для Белого дома стало формирование собственного подхода России по целому ряду проблем международной жизни (Ирак, Иран, Югославия), а также то, что Россия вспомнила о своих жизненных интересах.

Наибольшее раздражение США вызывает продажа остающегося пока конкурентоспособным российского оружия тем государствам, где ранее монопольно господствовал американский ВПК, и странам, традиционно считающимся недружественными Америке.

Особенно резкую реакцию США вызвали взятые Россией обязательства по строительству АЭС в Иране, «утечки» в эту страну российских ракетных технологий. Получает негативный резонанс в СМИ США также отказ России от роли младшего партнера в реализации американских планов глобальной перестройки всей системы международных отношений и, в частности, военно-политических отношений в Европе, на Ближнем Востоке, возражения нашей страны в отношении планов США, связанных с созданием так называемой ПРО ТВД, затягивание ратификации Договора по СНВ-2.

В-четвертых, все эти годы в США с большим подозрением относятся к любым интеграционным тенденциям на постсоветском пространстве под эгидой России и соответственно постоянно обвиняют нашу страну в неоимперских амбициях, понимая при этом, что для России и других постсоветских государств восстановление экономических связей — объективное условие, без которого невозможны ни выход из экономического кризиса, ни, соответственно, снятие взрывоопасной социальной напряженности во многих государствах СНГ.
 
Таким образом, если внимательно посмотреть на претензии США к России, то при непредвзятом подходе становится ясно, что за жесткой риторикой скрываются геополитические и идеологические узкокорыстные интересы. В реальности чаще всего за этим стоит стремление получить рычаги давления на Россию, козыри для политического торга. По-настоящему вышеперечисленные проблемы не затрагивают жизненные интересы Америки, в том числе продекларированные в Стратегии национальной безопасности США для нового столетия (1999 г.).

Соответственно у России есть свой счет к США и причины для выражения недовольства их поведением  на мировой арене, а также в области двусторонних отношений. В большинстве своем их можно свести к следующему.

1. В российских политических кругах широко распространено мнение, что США стремятся сформировать новый мировой порядок, который не соответствует интересам нашей страны. В частности, США активизируют расширение НАТО на Восток и тем самым пытаются создать выгодную для себя систему европейской безопасности. В случае «плохого поведения» или установления в стране режима, не устраивающего США, Россия будет надежно изолирована на Западе с помощью «санитарного кордона» из бывших стран «народной демократии», а в перспективе и стран Балтии, а возможно, и Украины.

Одновременно в российском общественном сознании не укладываются и хитросплетения американской политики в мусульманском мире, их периодические попытки разыграть исламскую карту, в том числе на антироссийской основе.

2. Утверждения в первой половине 90-х годов «младореформаторов» в том, что США во главе западного альянса окажут России массированную и бескорыстную экономическую помощь по типу и масштабу «плана Маршалла» (в качестве компенсации за экономические, политические, территориальные и социальные жертвы, что понесла наша страна в конце 80-х гг., и выгоды, которые получил Запад в результате окончания «холодной войны») не имели под собой реальной почвы. Дошедшая до России помощь по объему была невелика и больше обеспечивала военно-стратегические и экономические интересы США, чем реальные нужды России.

Другой вид экономического содействия — в форме спорадических займов через международные финансовые организации отмечен печатью политической конъюнктуры, а потому не мог дать серьезного экономического эффекта.

В свою очередь потери России в форме утечки на Запад по легальным и нелегальным каналам капиталов, технологий и «умов» за 90-е годы многократно превышают всю помощь США и Западной Европы, полученной как в форме безвозмездных субсидий, так и займов.

3. В области инвестиционного сотрудничества серьезного прорыва не наблюдается. Ожидания массового притока крупных капиталов, ввоз в Россию высоких технологий и их соединение с квалифицированной рабочей силой и природными ресурсами оказались иллюзорными. 6 млрд. долл. американских инвестиций, из которых примерно 25% составили средства, затраченные на обустройство американских предпринимательских структур в России, никак не решили проблему инвестиционного кризиса в России. Более того, структура американских инвестиций производственного характера фактически направлена на закрепление России в качестве сырьевого придатка Запада.

4. В области внешней торговли статус наибольшего благоприятствования предоставляется России на основе временной приостановки Конгрессом США, по просьбе главы Белого дома, поправки Джексона-Вэника. В системе экспортного контроля США сохраняются ограничения на поставки в Россию передовых технологий. Сохраняются сложности со вступлением России в ВТО, соответственно не признается РФ и в качестве страны с рыночной экономикой. Учитывая, что экспорт России в США носит сырьевую направленность (а это 90% его объема), то над многими его товарными позициями постоянно висит угроза манипулирования механизмом антидемпинговых расследований. Одновременно в США стараются перекрыть экспорт из России тех высокотехнологичных товаров, которые могут конкурировать с поставками американских производителей.

Итак, можно признать, что претензии России к США носят более весомый характер. Но они были бы правомерны, если бы отношения между нашими странами были действительно союзническими или партнерскими.

Во многом такое неравноправное положение России сохраняется ввиду того, что сегодня наша страна фактически не имеет, в отличие, например от КНР, каких-либо серьезных рычагов влияния на США.

1. Способность нанесения неприемлемого ущерба в случае ядерного конфликта.
2. Расширение военных блоков и союзов в ущерб на-циональной безопасности другой стороны.
3. Количественное увеличение вооруженных сил.
4. Качественное наращивание вооружений.
5. Посягательство на государственное единство и территориальную целостность страны, поощрение сил сепаратизма на региональной, национальной или религиозной основе.
6. Территориальные претензии и споры.
7. Внутритерриториальные вооруженные конфликты малой интенсивности или локальные войны в непосредственной близости от национальных границ или источников стратегического обеспечения, которые могут управляться «другой стороной».
8. Содействие распространению ОМУ, средств их доставки и других передовых военных технологий среди потенциальных противников и недружественных режимов.
9. Ущемление экономических интересов и оказание экономического давления, в том числе через международные организации и использование механизма санкций.
10. Различные формы вмешательства во внутренние дела государства.

С другой стороны, практически по каждому из приведенных 10 параметров США располагают потенциалом достаточно эффективного воздействия на Россию.

Трезво оценивая ситуацию, нельзя не признать, что баланс в настоящий момент сложился в пользу США.
Сохраняющаяся у России способность нанесения неприемлемого ущерба США делает ее по первому параметру великой военной державой и в обозримом будущем программирует характер отношений двух стран, в том числе и за пределами области стратегических вооружений. Это предполагает не только явно положительные, но и многие неоднозначные моменты, например, в плане развития двусторонних экономических отношений. Вместе с тем следует подчеркнуть, что активные работы США в области ПРО ТВД и создания эффективных систем высокоточного оружия, ведения информационной войны могут в ближайшие лет десять значительно обесценить нынешний ядерный потенциал России.

Качественный характер вооружений США (параметр 4), как показал балканский кризис, меняется гораздо быстрее, чем многие специалисты прогнозировали после завершения операции «Буря в пустыне».

В современных условиях заметно нарастают темпы внедрения системных технологических нововведений в военном деле, движущей силой которых является информационная революция. Факт обладания таким потенциалом, как свидетельствуют уроки войны на Балканах, может оказаться сопряженным с переоценкой его возможностей, соответственно ростом интервенционизма и предпочтением жестких форм взаимодействия с другими странами. Не переоценивая реальную эффективность боевых действий с помощью оружия на новой технологической основе, можно отметить, что сравнительные результаты инвестиций в эту сферу были продемонстрированы США в ходе войны в Персидском заливе и в период наиболее острой фазы югославского кризиса при натовских бомбардировках Белграда.

Следует также подчеркнуть, что в Соединенных Штатах имеются силы, заинтересованные в дезинтеграции и регионизации России (параметр 5). Не случайно на неофициальном уровне выдвигаются претензии на пять арктических островов РФ, включая остров Врангеля (параметр 6), достаточно широко обсуждались варианты покупки Сибири.

США располагают скрытыми рычагами влияния, в том числе через посредников и союзников (Саудовская Аравия, Турция, Пакистан), на мусульманскую часть населения России, а также используя свой вес в международных организациях (ООН, ОБСЕ). И, таким образом, можно считать, что они фактически играют активную роль в зоне таких конфликтов, как дагестанский, чеченский, межтаджикский, армяно-азербайджанский, грузино-абхазский, непосредственно затрагивающих интересы безопасности России (параметр 7).

За годы перестройки и существования СНГ, США с помощью неправительственных и своего рода квазиправительственных организаций создали достаточно разветвленную инфраструктуру (филиалы фондов, представительства республиканской и демократической партий, система политического и экономического лоббизма отделений американских ТНК и банков, отдельные «дружественные» СМИ и общественно-политические движения), обеспечивающую им возможность определенного вмешательства во внутренние дела России (параметр 10). Не следует забывать, что значительная часть российского интеллектуального потенциала сегодня фактически работает на укрепление американского влияния и западных интересов в целом.
 
Этот результат системного кризиса общества и положение могут быть изменены только в результате выхода из социально-экономического кризиса, нормализации общественно-политической жизни и укрепления российской государственности.

Следует отметить также, что, несмотря на относительно низкий для потенциала наших стран объем двусторонней торговли (9 млрд. долл. в 1998 г.), США располагают достаточно мощными рычагами давления на Россию и в экономической сфере (параметр 9) и, прежде всего, через воздействие по линии международных организаций: МВФ и Всемирный банк, Парижский и Лондонский клубы кредиторов России, ВТО и постКОКОМовские структуры международного экспортного контроля. Кроме того, внутреннее американское законодательство (антидемпинговое, поправка Вэника-Джексона, ст. 30 Закона о торговле и т.п.) всегда может быть задействовано для того, чтобы поставить барьеры на пути российского экспорта, и в крайнем случае включить механизмы торгово-экономического эмбарго по кубинскому варианту.

В современном мире существуют и другие чрезвычайно важные вызовы человечеству глобального транснационального характера. В этой сфере также просматривается объективная заинтересованность наших стран в противодействии им совместными усилиями. Среди приоритетных направлений сотрудничества — борьба с организованной преступностью, незаконным оборотом наркотиков, международным терроризмом, загрязнением окружающей среды, миротворчество и урегулирование региональных конфликтов.

К сожалению, с точки зрения реального положения дел еще раз приходится констатировать, что под всю конструкцию российско-американских отношений до сих пор не подведена прочная экономическая основа. Хотя есть надежда, что в этой сфере за прошедшие годы созданы определенные правовые и организационные механизмы, включая межправительственную российско-американскую комиссию по экономическому и технологическому сотрудничеству, которую возглавляют вице-президент США и председатель Правительства РФ. Кроме того, можно отметить, что американский капитал уже создал достаточно серьезный плацдарм в России в форме инфраструктуры (филиалы и представительства ведущих корпораций и банков, отделения юридических, консалтинговых, инвестиционно-брокерских фирм, торговые палаты и бизнес-центры) для крупномасштабного инвестиционного наступления в России. Весь вопрос заключается в том, когда, в какой форме и для каких целей этот потенциал может быть реализован.

На первый взгляд, непоследовательность курса США в отношении России прослеживается и в том, что параллельно при всей двусмысленности действий американского капитала с точки зрения российских интересов, поддержка экономических реформ в России и ее интеграция в мировое хозяйство, конечно на условиях, продиктованных Западом, рассматриваются в высших политических кругах США и других стран «большой семерки» как лучший вклад в обеспечение своей национальной безопасности. Что касается возможности выбора для России перспективных экономических партнеров, то он достаточно ограничен.

Говоря о других базовых основах сотрудничества США и России в долгосрочной перспективе, следует отметить также следующее. При всем политическом, экономическом, военном и информационно-коммуникационном лидерстве Вашингтона его нынешняя сила хотя и позволяет ему по многим направлениям навязывать свою волю мировому сообществу, региональным блокам и отдельным странам, тем не менее имеет временную природу. Сегодня есть основания полагать, что США пока не готовы принять и осознать прагматический смысл реалий многополярного мира, хотя этот мир больше отвечает экономическим интересам и возможностям этой страны, чем слава, но одновременно и бремя единственной глобальной сверхдержавы.

В этом новом противоречивом мире в силу своего геополитического положения и исторической роли Россия по-прежнему является важным региональным, а в перспективе — и глобальным фактором для формирования новой системы международной безопасности. И без сотрудничества с Россией сбалансировать и настроить на мирное развитие развивающуюся многополярную систему, обеспечить собственные интересы в различных регионах мира США будет значительно труднее, а главное, обременительнее с точки зрения издержек.

В современных условиях, несмотря на балканский кризис, нет альтернативы продолжения работы по созданию прочной политической и экономической базы российско-американских отношений, являющихся частью всеобъемлющего процесса укрепления международной безопасности, стабильности на глобальном уровне в условиях формирования многополярного мира.

Нынешний период серьезной корректировки взаимных оценок поведения друг друга на международной арене тем не менее объективно способствует выявлению имеющейся в российско-американских отношениях здоровой прагматической основы для их устойчивого позитивного развития в XXI в.

Россия выступает за сотрудничество с США на равноправной основе, которое могло бы обеспечить безопасность и экономическое процветание наших народов и не допускать при этом кризиса доверия, даже если в отдельных случаях возникают достаточно серьезные разногласия по некоторым вопросам международной жизни.

Большинство российских граждан хотят видеть Россию страной с процветающей экономикой, развитой демократией, интегрированной в политическую и экономическую жизнь мира; государством, границы которого надежно защищены и которое уважает нормы международного права, решает внутренние конфликты мирным, демократическим путем и защищает права своих граждан. И можно уверенно сказать, что на пути реализации этих целей наша страна всегда будет открыта для сотрудничества с Соединенными Штатами.