Борьба за выживание между атлантизмом, славянством и исламом, потенциалами культур, ориентированных на рационалистические и традиционалистические ценности, в XXI веке графически формирует гигантский треугольник наподобие Бермудского, в бездне которого может бесследно исчезнуть планетарная цивилизация.

Именно эта борьба определяет основное содержание современного мирового политического процесса, а не строительство "цивилизованного мира", ориентированного на атлантические стандарты.

Судьба славянской России зависит от понимания закономерностей этой борьбы и реализации такого понимания во внутренней и внешней политике.

Современный этап эволюции планетарной цивилизации характеризуется закатом классического периода ее истории, сводившему миропонимание к пониманию реальности. В XXI в. человечество начинает работать практически с парамирами, с виртуальным миром, придуманным человеком и существующим только в его сознании, но имеющим большое практическое значение, в том числе и в определении судеб человечества. Этот не настоящий мир стремительно вытесняет собой мир настоящий, реальный, знаменуя начало постклассического периода всемирной истории с принципиально иной уровневой цивилизационной культурой.

В различных областях жизнедеятельности человека происходят метаморфозы, имеющие важное практическое значение: подмена оригиналов символами, в частности, суть заменяется образом сути, деньги - справкой о наличии денег, политика - политической игрой.

Ключевым элементом общественных отношений становится игра. Постепенно формируется культурология игры, предполагающая главенствующую роль в достижении практических результатов технологий и действий, подменяющих убежденность в деле и принципиальность. "Форма" обретает главенствующую роль по отношению к "содержанию".

Игровая политика, базирующаяся на политических технологиях и ориентированная на незамедлительное получение результатов, вытесняет реальную политику, являвшуюся выражением философско-мировоззренческого осмысления мира.

Политические технологии определяют, например, масштабы российско-американского сближения, пиком которого является посещение В.Путиным в ноябре 2001 г. техасского ранчо Буша-младшего. Когда-то признанный политический стратег В.И.Ленин писал: "Если перемирие для мира, то мы - за, ежели перемирие не для мира, а для политической игры, - не хотим… Надуть нас никому не удастся".

Современные реалии глобализирующегося мира не позволяют, однако, разделить оптимизм бывшего вождя России.

Современный мировой политический процесс имеет три основных цивилизационно-культурологических источника: атлантизм, славянство и ислам, определяющих полярность современных международных отношений и формирущих их новую конфигурацию - триполярность. Последней предшествовали идеологическая биполярность и сменившая ее атлантическая монополярность (глобальная американоцентричность), де-факто разрушенная 11 сентября 2001 г. вместе с атакованными с воздуха торговыми центрами Нью-Йорка, олицетворявшими "недосягаемую" цивилизационно-культурологическую высоту атлантизма.

Государства-цивилизации - Китай, Индия и некоторые другие - оказываются в стороне от этого треугольника, атлантическая абсорбация напрямую им не угрожает в силу прочности традиционных устоев этих государств. Самый прочный на данном этапе оплот традиционализма - Китай - и в эпоху глобализации остается верен конфуцианскому завету: сидеть на горе и смотреть, как у подножья дерутся два тигра за добычу, а когда они перегрызут друг другу глотки, спуститься в долину и забрать ее себе.

Ставка в мировой политической борьбе в третьем тысячелетии - контроль над сократившимися до критической черты планетарными источниками жизнеобеспечения и защита своих культурологических ценностей. Эпоха биосоциального выживания человека формирует приоритет силы по отношению к морали, распространяя всеобщий закон природы "выживания любой ценой" и на феноменальную ее часть - общество.

Атлантизм - это искусственный политический симбиоз цивилизационных потенциалов США и стран Западной Европы в борьбе за выживание в XX в. - с мировым социализмом, в XXI - за глобальный контроль над оставшимися на планете ресурсами жизнеобеспечения.

Главная особенность атлантизма, являющегося одной из семи-восьми современных цивилизаций (по С.Хантингтону - это западная (или атлантическая - Авт.), конфуцианская, японская, исламская, индуистская, православно-славянская, латиноамериканская и, возможно, африканская²), состоит в том, что он является концентрированным выражением сущности монетаризма, определяющего исторический тип всей планетарной цивилизации. Именно это обстоятельство дает атлантистам повод выдавать свой ценностно-культурологический стандарт за общецивилизационный.

Цивилизационный экспансионизм атлантизма получил свободу глобального проникновения после падения Берлинской стены, олицетворявшей собой разделение планеты на пространство капитализма и социализма, условно отражающих и зоны влияния рационалистических и традиционалистических ценностей.

Пространственный экспансионизм уже заложен в рационалистической природе идеи американской свободы. Но культурологическую основу современного атлантизма составляет пространственный экспансионизм денег, капитала - сначала на территории США, а затем и за их пределами - до глобального масштаба.

Процесс концентрации капитала достигает пика своего развития в эпоху глобализации с формированием всемирного капитала, превращающего земной шар в глобальное акционерное общество, формирующего единое экономическое пространство и стирающего национальные границы.

Задолго до начала процесса глобализации, в конце 70-х годов XX в., когда народ России еще "уверенно смотрел в будущее", Римский клуб, просчитывая перспективы мирового развития, сформулировал мондиалистские ориентировки атлантическим политикам: "Вызревает и обретает реальные черты идея необходимости отказа от принципа суверенности национального государства… Все шире распространяется мнение, что природные ресурсы представляют общее наследие всего человечества…"³. Разрабатывался реализованный в настоящее время механизм переориентации международной инфраструктуры на цели обеспечения глобального контроля атлантистов над этими ресурсами.

Политика культурологического экспансионизма, направленная на построение униформного мира на основе атлантических культурологических стандартов, стала причиной возникновения искусственных разделительных линий, провоцирующих столкновение интересов современных цивилизаций, в первую очередь - атлантизма, ислама и славянства, в борьбе за культурологическое и биологическое выживание. На пространстве этих цивилизаций сконцентрирована большая часть населения мира и основной потенциал источников жизнеобеспечения. Конфронтация в рамках этого треугольника может иметь глобальные последствия, представляющие угрозу всему международному сообществу.

Прежде целью террористической деятельности являлись деньги и власть. Глобализация привнесла "новум" и в эту сферу "деятельности". Возник глобальный международный терроризм как своеобразная форма культурологической экспансии. Это принципиально новое явление, продукт глобализации. Имеющиеся описания международного терроризма представляют как правило искаженную картину: террористы одиночки или террористические группы различных масштабов объявляются международными террористами. Действительная причина международного терроризма остается в тени.

Целью международного терроризма, который в эпоху глобализации заменяет собой классические формы военной агрессии, является силовое продвижение по планете культурологических ценностей определенной цивилизации, на данном этапе - атлантической, установление глобального контроля над планетарными источниками жизнеобеспечения. Достижение этой цели возможно лишь в условиях построения униформного мира, на что нацелена вся политика атлантизма, реализуемая США и НАТО, поддерживаемая "Большой семеркой" (G-7), "золотым миллиардом" - самыми богатыми и сильными странами, чье население составляет 1/6 населения планеты.

Форма современного международного терроризма - глобальный культурологический экспансионизм. Установившаяся сегодня де-факто глобальная силовая монополия атлантизма - следствие разрушенного М.Горбачевым силового равновесия, сдерживавшего глобальное наступление вестернизационной культурологии.

Международно-правовые основы борьбы с международным терроризмом фактически отсутствуют, несмотря на то, что формально эта борьба ведется под эгидой ООН на основе 12 универсальных конвенций, протоколов и большого количества специализированных правовых актов. Тем не менее в них отсутствуют ориентирование на современные реалии определения агрессии, культурологического экспансионизма, государственного терроризма и соответственно нормы, регулирующие ответственность за подобные акции, поскольку международные институты, реализующие международное право, де-факто контролируются атлантизмом.

Иначе первыми подлежали бы привлечению к ответственности США и НАТО, например за то, что во время несанкционированных международным сообществом бомбардировок Югославии авиация США расстреляла мирный поезд, а НАТОвский "Тамагавк" проломил крышу китайского посольства в Белграде; за то, что сброшенные на военные объекты в Багдаде бомбы "по ошибке" упали на мирные городские кварталы, а в результате "технического сбоя" аппаратуры прицеливания пилот "Стеллса" снес ракетой афганскую деревню, в которой проживало 12 крестьянских семей и т.д. В этом случае международное сообщество отошло бы, наконец, от атлантической логики, по которой, если террорист убивает одного заложника, то это преступление, а если жертвами террора оказываются массы людей, то это политическая статистика.

В глобальной игровой политике международными террористами объявляются исламские экстремисты, в то время как их "деятельность" является лишь реакцией на глобальное строительство атлантического мондиализма, масштабы которого к началу XXI в. разрослись настолько, что не только вторглись в культурологическое пространство славянской цивилизации, но и начали напрямую затрагивать интересы ислама, вызвав всплеск религиозного фанатизма, материализованного в сознании полуторамиллиардной армии "служителей Аллаха", расквартированной в 127 государствах мира, в 48 из которых они составляют большинство. Ошибочная, своевременно не скорректированная, экспансионистская политика США привела атлантизм к войне с исламским монстром, победить которого не в состоянии даже военно-промышленный потенциал индустриально развитых стран мира вместе взятых.

В сложившейся ситуации атлантисты вынуждены объявить террористами своих "воспитанников", находившихся на их содержании, которых еще вчера политические лидеры стран G-7 называли борцами за свободу: "контрас" в Никарагуа, душманов в Афганистане, боевиков в Косово и Чечне. Америка Буша-младшего сама стала жертвой порочности "ценностной шкалы", по которой любое национально-освободительное движение, противостоящее проатлантическим режимам, объявлялось террористическим, а террористы, борющиеся против политических режимов, не принимающих атлантическую ориентацию, назывались борцами за свободу.

Слабость славянской цивилизации, искусственное политическое блокирование реализации ее цивилизационного потенциала не позволяют активно сопротивляться атлантической экспансии. Славянство окажет способность к сопротивлению лишь в момент массового осмысления того, что процесс его культурного поглощения другой цивилизацией достиг критической точки.

Ислам как цивилизация хотя и не имеет достаточного силового военно-промышленного потенциала для фронтального сопротивления атлантизму, тем не менее является единственной силой на планете, способной оказать реальное сопротивление вестернизации планеты. Но форма этого сопротивления специфическая, крайняя - терроризм, включающий в себя ядерный и бактериологический компоненты. Терроризм вообще как реакция на глобальный культурологический экспансионизм не имеет географического адреса и потому является непобедимым организационными мерами. Поэтому исламский терроризм формирует современный политический феномен - он обретает глобальное измерение и способен выступить в роли сдерживающего силового фактора, балансирующего силовую монополию атлантизма.

У США как проводника глобальной политики атлантизма имеется два выхода: или продолжать ковровые бомбардировки различных районов планеты и тем самым стать на путь открытого государственного терроризма, или скорректировать свою политику в направлении отказа от продвижения атлантического униформизма и признания де-факто культурологической полицентричности мирового сообщества. Выбор варианта действий зависит от политической прозорливости хозяев Белого дома, активности международного сообщества, в том числе и России.

Современная большая политика разыгрывается в треугольнике атлантизм-славянство-ислам. Задача участников - избегать взаимных конфликтов в силу их глобальных последствий. В умении это делать состоит искусство политики, которое современные государственные деятели великих держав демонстрируют в разной степени.

Уже 13 веков тянется конфликт между западной и исламской цивилизациями. Сам факт широкого распространения ислама от Магриба до Пакистана делает неизбежным столкновение интересов этих цивилизаций, претендующих на глобальное продвижение своих культурологических ценностей. Ценой огромных усилий и больших денег последним поколениям государственных деятелей США удалось вывести атлантизм из конфронтации с исламом. Буш-старший даже начал было демонстрировать политику "протянутой руки" по отношению к исламу, одновременно подогревая Чечню - очаг потенциального конфликта славянской цивилизации с исламской.

Однако воздушная атака на США 11 сентября с.г. расстроила эту атлантическую стратегию. Взрывы торгового центра Манхэттена - символа культурологической высоты Америки - в определенном смысле являются закономерным результатом долгой безнаказанности атлантизма в проведении глобальной силовой политики, направленной на культурологическую абсорбацию других цивилизаций и общественных систем.

Буш-младший поддался эмоциям, что недопустимо в политике, и вновь вверг атлантизм в военную конфронтацию с исламом, пустив насмарку результаты работы своих предшественников. Объявление США войны призраку ислама представляет собой стратегическую ошибку американской администрации, не только существенно подрывающую интересы атлантизма, но и создающую опасные перспективы вовлечения международного сообщества в бездну глобальных "Бермудов". В сложившейся ситуации США не оставляют попыток втянуть Россию уже во фронтальное столкновение с исламом, цинично играя на определенной абсолютизации В.Путиным "борьбы с международным терроризмом", произрастающей из тлеющей Чечни.

В сентябре-ноябре 2001 г. прошел ряд саммитов В.Путина с атлантистами: визит в ФРГ, встречи на форуме АТЭС, первый официальный визит Президента России в США; на декабрь запланирован визит в Великобританию. Главный политический итог всех состоявшихся и предстоящих саммитов, перекрывающий по своей значимости все другие результаты - укрепление международного имиджа В.Путина как лидера в борьбе с международным терроризмом, что подразумевает политическую солидарность России с атлантизмом в его войне с исламом за глобальное господство.

Правила игровой политики, особенно когда речь идет о глобальных ставках, требуют взаимных уступок. Атлантизм поддержал В.Путина в двух внутриполитических вопросах. В его борьбе с национальными олигархами и упразднении олигархического правления, сформировавшегося в тени фигуры Б.Ельцина, и в решении проблемы Чечни. После объявления Вашингтоном войны исламскому терроризму проблему Чечни для России можно считать закрытой. Буш-младший обещает помощь в принятии России в ВТО, выступает инициатором отмены дискриминационной поправки Джексона-Вэника. Америка готова к более активному приобщению России к "цивилизованному миру".

В стратегическом смысле негативные последствия даже политического, не говоря уже о военном, выступления России на стороне атлантистов в их конфронтации с исламом намного перевешивают выгоду всех атлантических посул вместе взятых, поскольку открывают перспективу скатывания международного сообщества в тотальный хаос. В этом случае членство России в подконтрольных атлантизму международных структурах, в том числе и в ВТО, теряет всякий смысл.

Задача России - повлиять на смену этой порочной логики межцивилизационных взаимоотношений, используя момент зависимости атлантизма от России в поиске выхода из военно-политического тупика, в который США и атлантизм в целом завела администрация Буша-младшего.

Сегодня Россия имеет реальные шансы влияния на реформацию международной политики США и стратегии атлантизма в направлении отказа от иллюзии глобального мессианства, которая чревата возможными Бермудами, и признать право других цивилизаций и общественно-политических систем на сосуществование.

В реализации этой соответствующей интересам всего международного сообщества благородной задачи важно помнить слова В.Путина: "Нельзя заигрывать с террористами".

XXI век формирует объективные
предпосылки для выхода России
из русла атлантических ценностей.

Контролируемые атлантизмом глобальные информационные сети в сознании мировой общественности укрепляют тождественность понятий "цивилизованный мир" и "атлантическая цивилизация", в то время как действительно цивилизованный мир определяют не ориентированные на укрепление культа денег однобокие атлантические ценности, а красота цивилизационно-культурологической множественности человечества.

Отсюда вытекает абсурдность призывов о необходимости присоединения России к "цивилизованному миру". Россия, в силу своей истории и культурологического потенциала, является органической частью общепланетарной и общечеловеческой цивилизации и культуры, независимо от политической интерпретации ее образа.

Атлантическая же цивилизация исчерпала свой исторический ресурс и к началу третьего тысячелетия вступает в эволюционный кризис, проявляющийся в отсутствии всякой гуманистической мотивации дальнейшего общественного развития. Отсюда обращение к спасительным техногенным и виртуальным парадигмам развития. Втягивание ориентированных на гуманистические ценности традиционалистских государств и цивилизаций в орбиту однобокой рационалистической культурологии атлантизма осуществляется в рамках политической борьбы за выживание с целью продлить агонию ухода с авансцены, хотя на время задержать неумолимые обороты диалектического колеса истории.

В третьем тысячелетии формируется новая приоритетность в диалектическом балансе рационалистических и традиционалистических ценностей - рационалистические ценности, пиком торжества которых был техногенный XX в., выполнили свои задачи, построили глобальную инфраструктуру планетарной цивилизации. XXI в. открывает перспективы восстановления значения гуманистических ценностей в мировом общественном развитии, формирует исторические условия для цивилизационного выдвижения на авансцену традиционалистических обществ, к которым принадлежит и Россия. Формируются объективные перспективы для реализации глобального фактора России - ее культурологического участия в восстановлении естественного баланса рационалистического и традиционалистического начал в формировании парадигмы мирового общественного развития.

Реализация этой перспективы, укрепляющей общечеловеческое значение российской культуры и ее влияние на поступательное развитие цивилизованного мира, зависит от дальновидности современного поколения российских политиков и государственных деятелей, которых избирает общество.

__________________