В.БЕЛОУС, генерал-майор

Новая военная доктрина содержит положение о том, что Россия не применит свое ядерное оружие против любого государства - участника Договора о нераспространении ядерного оружия, не обладающего ядерным оружием. Исключением из этого правила являются лишь те случаи, когда неядерное государство, связанное союзническими отношениями с ядерным, самостоятельно или совместно с ним предпримет агрессивные действия против России или ее союзников.

В это же время я ней отсутствует обязательство о неприменении ядерного оружия первыми. Следует признать, что объявленное около десяти лет назад обязательство СССР имело больше пропагандистское, чем военное значение, и поэтому на Западе его всерьез не принимали. С точки зрения логики войны, ее внутренних закономерностей прежнее обязательство в случае его выполнения заведомо отдавало инициативу потенциальному противнику. В то же время хорошо известно, что захват инициативы, особенно на стратегическом уровне, является одной из важнейших задач сторон, успешное решение которой нередко определяет успех всех операций. Поэтому то, что Россия перестала лукавить и открыто заявила о наиболее острых вопросах своей внешней политики, несомненно, будет повышать доверие к ней.

При этом следует учитывать, что США и НАТО продолжают руководствоваться доктриной "гибкого реагирования", которая предусматривает возможность привентивного применения ядерного оружия. Поступают, правда, сообщения о намерениях США скорректировать свою ядерную стратегию. Если это произойдет, то скорее всего и Россия внесет определенные изменения в некоторые положения своей военной доктрины.

Весьма важным является вопрос о роли Стратегических ядерных сил (СЯС) в обеспечении коллективной безопасности стран СНГ. Предстоящая ликвидация СНВ, размещенных на территории Украины, Казахстана, Белоруссии, неизбежное нарастание интеграционных процессов будут способствовать сближению стран Содружества не только в политической и экономической сферах, но и в военной. Ядерный "зонтик" будет создавать у них уверенность в безопасности, способствовать объединению усилий в укреплении системы коллективной обороны.

В то же время наличие "ядерной дуги" вдоль границ России, Украина - Казахстан - Индия - Пакистан - Китай - Северная Корея, создает чрезвычайно опасную для нее геостратегическую ситуацию, представляющую прямую угрозу ее безопасности и национальным интересам. Это требует принятия совместно с мировым сообществом решительных мер политического и экономического характера по недопущению появления новых обладателей ядерного оружия.

Будущее стратегических ядерных сил России определяется следующими основными факторами: стратегическими концепциями военной доктрины в отношении ядерных сил, их нынешним составом и структурой, ограничениями, накладываемыми на них подписанными российско-американскими соглашениями, наличием ядерных арсеналов у других стран и экономическими возможностями государства.

Как известно, осенью 1991 г. последовали заявления президентов США и СССР с обязательствами по радикальному сокращению тактического ядерного оружия (ТЯО). При этом впервые была предусмотрена физическая ликвидация ядерных боеголовок и утилизация расщепляющихся материалов, предотвращающая их повторное военное использование. По оценкам зарубежных экспертов, в связи со взятыми обязательствами России предстоит демонтировать около 9500 тактических боезарядов, в том числе 5000 ядреных артснарядов, мин и боеголовок тактических ракет, 1250 боеголовок зенитных ракет, 1200 боеприпасов ВМФ, около 2000 ядерных авиабомб и ракет.

Это означает, что к 2000 году на вооружении России (также и США) останутся только авиабомбы свободного падения: примерно по 2000 единиц у каждой стороны. В будущем будут сделаны дальнейшие шаги по сокращению ТЯО. Однако представляется целесообразным сохранить ограниченный арсенал этого оружия в силу геостратегического положения России, возможности появления вблизи ее границ новых ядерных государств с ТЯО, изменений в соотношении сил на европейском и азиатском театре военных действий.

В июле 1991 г. был подписан советско-американский Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений СНВ-1. Переговоры по нему затянулись почти на десять лет, в результате чего он уже в момент подписания отставал от реалий того периода.

Через семь лет после вступления Договора в силу число боезарядов на развернутых носителях не должно превышать 6000 единиц, в том числе на МБР и БРПЛ не более 4900, на тяжелых МБР - не более 1540. Количество носителей ограничивалось 1600 единицами для каждой из сторон.

Не успели стороны приступить к выполнению этого соглашения, как в январе 1993 г. был подписан Договор СНВ-2, в котором предусмотрены более глубокие и быстрые сокращения СНВ. В соответствии с этим Договором к 2003 году общее количество боезарядов у России и США не должно превышать 3000-3500 единиц, при этом на БРПЛ - не более 1700- 1750 боезарядов. Должны быть полностью ликвидированы МБР с разделяющимися головными частями индивидуального наведения, которые считаются наиболее дестабилизирующими боевыми средствами.

Не вступая в полемику в отношении оценки Договора СНВ-2, заметим, что он является результатом компромиссов двух сторон и в целом соответствует интересам России. Оставление на вооружении 3500 ядерных боеприпасов при выполнении сторонами ряда условий способно надежно обеспечивать проведение политики сдерживания.

Исследование моделей обмена ударами показывает, что существует так называемый минимальный уровень гарантированного ядерного сдерживания. Этот уровень является той нижней границей СЯС, ниже которой уже не обеспечивается нанесение агрессору неприемлемого ущерба в ответных действиях и, следовательно, нарушается стратегическая стабильность. Предусмотренное Договором количество боезарядов и носителей находится выше этого минимального уровня.

В то же время минимальный уровень СЯС не является, строго фиксированной величиной. Он в сильной степени зависит от ряда дестабилизирующих факторов, которые могут значительно повысить его значение.

Проведенный анализ показывает, что влияние дестабилизирующих факторов по отношению к российским оказывается сильнее в силу геостратегического положения России и ее экономических возможностей. Это относится к наличию у США союзников, обладающих ядреным оружием и отсутствием таковых у России, несравнимо большими возможностями США в нанесении ударов неядерными средствами по объектам российских СЯС, чем поражение аналогичных объектов на американской территории. Экономический кризис, развал военно-промышленного комплекса, резкое сокращение НИОКР в области вооружений в России и продолжающиеся активные поиски новых видов оружия в США обеспечивают для них значительные потенциальные преимущества. При этом необходимо учитывать, что по мере проведения сокращений СНВ роль и влияние дестабилизирующих факторов возрастают.

Как ни парадоксально это звучит, в условиях современного состояния международных отношений безъядерный мир будет менее устойчивым и более взрывоопасным. Появление в руках какого-либо тоталитарного режима одного-двух десятков тайно изготовленных ядерных зарядов может создать ему подавляющее военное превосходство, достаточное для достижения самых далеко идущих политических и экономических целей.

Как известно, боевое применение СЯС возможно путем нанесения:

• первого или упреждающего удара;
• ответно-встречного удара;
• ответного удара.

В условиях снижения военного противостояния России и США, сокращения стратегических вооружений, сотрудничества в проведении миротворческих акций, общего потепления политического климата предлагается отойти от концепции ответно-встречного удара и перейти к концепции ответного удара. Эта форма боевых действий является весьма сложной для обороняющейся стороны, связана с большими потерями СНВ, выходом из строя объектов системы государственного и военного управления. Вследствие этого эффективность ответного удара может оказаться весьма низкой.

В этой связи вряд ли разумно близоруко ориентироваться исключительно на ответный удар, когда на карту ставятся высшие интересы России в области национальной безопасности. Поэтому концепция ответно-встречного удара также имеет право на существование, и окончательно отказываться от нее было бы неразумно.

Рассмотрим такую гипотетическую ситуацию. Представим, что в результате территориальных претензий к России одной из стран, находящейся в союзе с одной из ядерных держав, развернулись боевые действия на границах России. Авиация противника наносит удары высокоточным оружием по важнейшим объектам, в том числе и по позициям СЯС, стремясь вывести их из строя. Штаб РВСН докладывает о потерях: из строя выведено 15% пусковых установок МБР. Черед трос суток потери достигают 25%. Возникает вопрос: что должно предпринять российское Верховное командование в этой ситуации? Каков допустимый предел потерь СЯС? Простейший анализ такой ситуации показывает, что в ходе боевых действий с применением только обычного оружия могут сложиться условия, когда российские СЯС будут вынуждены применить ядерное оружие первыми. Это еще раз подчеркивает необходимость гибкого подхода к формированию стратегических концепций и их использованию в военном строительстве.

Разумеется, в настоящее время, когда вероятность ядерного конфликта весьма мала, приоритетное значение принадлежит концепции ответного удара, которая, вероятно, будет актуальной и в ближайшем будущем. В случае возникновения кризисной ситуации на первый план выйдет концепция ответно-встречного удара. И наконец, в случае развязывания боевых действий против России с применением обычного оружия могут сложиться условия, объективно определяющие необходимость нанесения первого ядерного удара.

Поэтому основной вывод состоит в том, что концепция ответных действий СЯС должна быть адаптивной, многовариантной, исходить не из схоластических умозаключений, а соответствовать состоянию в данный период времени сложившейся геостратегической ситуации, степени военной угрозы для России.

При этом должна быть обеспечена гибкость и адаптивность системы предупреждения о ракетном нападении, которое, как известно, подвержено двум группам ошибок, связанных между собой вероятностными отношениями. К ошибкам первого относится пропуск события - пуск ракет противника. Ошибки второго рода составляют ложные сигналы.

Договор СНВ-2 определил только две контрольные цифры: общее число боеголовок на стратегических носителях - до 3500 единиц и не более половины из них на БРПЛ, что дает возможность проявления широкой инициативы каждой стороны в определении состава и структуры своих стратегических сил в соответствии с геостратегическим положением, основными концепциями и экономическими возможностями. При этом для группировки СНВ, нацеленной на нанесении первого, контрсилового или упреждающего удара, особое значение имеет высокая точность наведения боеголовок на цель. Для СНВ, предназначенных для осуществления ответного или ответно-встречного удара, приоритетным является обеспечение живучести.

Группировка СЯС, предназначенная для решения всего комплекса боевых задач, должна иметь в своем составе компоненты, обладающие высокой точностью нанесения контрсиловых ударов и высокой живучестью для обеспечения ответных действий. Универсальность состава такой группировки определяет гибкость и многовариантность ее использования в соответствии с различными стратегическими концепциями. После запланированных сокращений к 2003 году СЯС США будут обладать значительным преимуществом по суммарному контрсиловому потенциалу. К нанесению первого, разоружающего удара могут быть привлечены МБР "Минитмен-3" (500 боеголовок) и БРПЛ "Трайдент-2" (400 боеголовок). Российские СЯС будут иметь для этой цели в лучшем случае около 600 ракет типа "Тополь", находящихся в шахтах. Не вызывает сомнений необходимость в ходе дальнейших переговоров добиваться резкого сокращения контрсиловых возможностей СЯС обеих сторон и повышения их живучести, что будет способствовать укреплению взаимного доверия и стратегической стабильности. В настоящее время кардинальные вопросы для России состоят:

• в определении количественного состава и характеристик компонентов ядреной "триады";
• в определении оптимального соотношения стационарных и мобильных ракетных комплексов в группировке МБР.

Договор вносит в состав российских СНВ существенные изменения. В частности, доля боезарядов на БРПЛ может увеличиться до 50%, хотя этот верхний предел может быть уменьшен за счет усиления других компонентов. Имеющиеся в настоящее время средства разведки и поражения движущихся в океане подлодок не обеспечивают высокую эффективность борьбы с ними. Кроме того, в случае нанесения по подводным ракетоносцам ядерного удара не происходит одновременного поражения мирного населения и различных объектов, а боевые действия выносятся за пределы воюющих стран.

У морского компонента есть определенные недостатки, которые снижают его боевые возможности. Как показывает опыт, на боевом патрулировании в море одновременно находится не более 20-25% российских ракетоносцев, в то время как в США - до 40-50%. Находящиеся на базах субмарины становятся весьма заманчивой целью, поскольку одной-двумя боеголовками можно уничтожить сотни боеголовок, размещенных на пришвартованных ракетоносцах.

В последнее время США и их союзники заметно усовершенствовали средства наблюдения и тактику борьбы с подводными лодками. Многокилометровые акустические антенны, размещенные на дне океана, позволяют держать под постоянным контролем три четверти важных в оперативном отношении районов Атлантики и Тихого океана, в которых могут действовать российские подлодки.

Создание системы гидроакустического обнаружения подводных кораблей, подобно американской, потребует от России огромных затрат, которые в настоящее время и в обозримом будущем будут ей не под силу. Каким же видится выход из этой ситуации? Наиболее рациональный путь состоит в достижении российско-американского соглашения об ограничении противолодочной деятельности, которое повысит живучесть подводных ядерных сил и тем самым укрепит стратегическую стабильность. Однако даже в случае достижения равенства морского компонента двух стран США будут обладать определенным преимуществом в этом виде вооружений в силу своего геостратегического положения. Это преимущество будет еще более ощутимым в случае, если США выйдут из Договора. Они смогут в течение короткого времени нарастить еще до 1750 боеголовок на БРПЛ. Российские СНВ, отвечая на этот вызов, смогут увеличить количество боеголовок на своих подлодках примерно на 500 единиц.

Весьма проблематичной в ближайшее десятилетие является судьба авиационного компонента СЯС России, которому традиционно отводилась второстепенная роль во всех прежних сценариях возможных ядерных конфликтов. Это объясняется геостратегическим положением России, отсутствием военных баз на сопредельных с США территориях, уязвимостью от средств ПВО, относительно невысоким показателем по критерию "эффективность-стоимость". Бомбардировщики, находящиеся на аэродромах, весьма уязвимы при нанесении ракетно-ядерного удара. Для заблаговременного поднятия их s воздух необходимо стратегическое предупреждение о предстоящей ракетной атаке. Положение осложняется еще и тем, что значительная часть современных тяжелых бомбардировщиков оказалась на территории Украины и Казахстана, где их поспешили объявить своей собственностью. Это привело к тому, что в России осталось лишь 27 ТБ, способных нести крылатые ракеты и 52 бомбардировщика с ядерным вооружением, не соответствующим классу крылатых ракет.

Чрезвычайно высокая стоимость ТБ, особенно чувствительная в условиях экономического кризиса в России, не позволяет рассчитывать на серьезное усиление ее авиационного компонента. Положение усугубляется еще и тем, что подавляющую часть российских ТБ составляют самолеты Ту-95, сконструированные еще в 60-е годы.

Однако сохранение авиационной составляющей в структуре СНВ представляется необходимым, поскольку ТБ со стратегическим ядерным оружием обладают рядом свойств, повышающих гибкость и многовариантность применения СНВ. Это касается прежде всего наличия на них комплекса разнообразных ядерных вооружений, способных наносить удары по незапланированным заранее целям, и возвращения на свои базы по команде в случае изменения ситуации или ложной тревоги.

Относительно невысокая эффективность морского и авиационного компонентов СЯС определяет ведущую роль в поддержании стратегической стабильности группировки МБР наземного базирования. Россия является континентальной державой, и в составе ее ядерных сил МБР традиционно занимают главенствующее положение в РВСН, на вооружении которых состоят эти комплексы. По своему техническому оснащению, оперативной готовности, устойчивости системы боевого управления и связи, развитой инфраструктуре, состоянию системы охраны и обороны позиционных районов они наиболее выгодно отличаются от других СНВ.

Российские МБР по своему техническому уровню и боевой эффективности не только не уступали ракетным комплексам США, но нередко превосходили их.

Следует также учитывать, что содержание и эксплуатация МБР обходится гораздо дешевле других компонентов триады. По критерию "эффективность-стоимость" РВСН не имеют себе равных: обладая 65% боеголовок, они расходуют не более 10-12% военного бюджета. Следует учитывать, что для группировки МБР особое значение приобретает живучесть. Живучесть стационарных МБР, местоположение которых известно противнику, зависит от точности наведения на них боеголовок противника, их количества, мощности и степени защищенности ракетного комплекса. При этом воздействовать на живучесть можно только повышая защищенность МБР, которая в настоящее время достигла своего возможного предела (при допустимых затратах на укрепление объектов).

Живучесть же мобильных комплексов основывается на том, что в момент нанесения ядерного удара противник может не знать местоположения пусковых установок, периодически меняющих свои позиции, и поэтому не может поражать их прицельно. Однако в настоящее время на разведывательных американских спутниках установлена высокочувствительная разведывательная аппаратура, которая охватывает несколько диапазонов частот и позволяет обнаруживать на Земле предметы размером с футбольный мяч. Поэтому обнаружение колонны движущихся многоосных машин в ограниченном районе вряд ли будет сложной задачей. Известно также, что в США ведутся работы по созданию маневрирующих боеголовок с коррекцией их траектории по команде с разведывательных спутников, что особенно актуально для поражения движущихся целей.

Аналогичную опасность представляет для мобильных МБР ракетный удар с подводных лодок, курсирующих недалеко от берегов России. При этом вероятность поражения ракетных установок, находящихся в гарнизонах или на маршрутах патрулирования, примерно одинакова как с применением БРПЛ "Трайтдент-2", так и с использованием менее точных "Трайдент-1". Взрыв боеголовки, мощностью 0,5 мегатонны способен вывести из строя установку СС-25 на расстоянии около 7 км.

Сейчас значительное повышение живучести мобильных МБР может быть достигнуто только в том случае, если они еще в мирное время рассредоточены и перемещаются в обширных районах патрулирования по случайному закону, что постоянно поддерживать весьма сложно. Предлагаемое некоторыми специалистами увеличение числа боеголовок на мобильных МБР (3-4 боезаряда) имеет смысл только в случае их размещения по случайному закону.

Размещение таких МБР в гарнизонах, наоборот, окажет дестабилизирующее влияние. К недостаткам мобильных МБР следует также отнести повышенный риск аварий при перемещении в районах патрулирования, ограниченность моторесурсов, слабую защищенность от диверсионных действий. Для их обслуживания необходимо в 5-6 раз больше личного состава, чем для стационарных комплексов, в расчете на одну ПУ. Содержание и эксплуатация мобильных МБР обходится гораздо дороже шахтных комплексов.

В соответствии с приведенными доводами полагаем целесообразным иметь группировку РВСН в составе: около 2/3 боезарядов на стационарных комплексах и 1/3 - на мобильных. Это объясняется следующим. Как уже указывалось, в соответствии с СНВ-2 Россия имеет право сохранить 105 МБР СС-19, оставив на них по одной боеголовке, а также разместить 90 моноблочных ракет в переоборудованных под них шахтах МБР СС-18. Помимо этого необходимо переоборудовать для этих целей около 400 шахт на территории России, в которых ныне размещаются устаревшие ракеты СС-11, СС-13, СС-17. Таким образом, группировка стационарных МБР при минимально возможных экономических затратах, необходимых для модернизации шахт и постепенной замены устаревших на легкие моноблочные, будет насчитывать около 600 единиц, обладающих повышенной точностью.

Необходимо отметить, что стационарные МБР обладают высокой оперативной готовностью и они единственные из российских СНВ обладают способностью к нанесению ответно-встречного удара, что уже само по себе является мощным фактором сдерживания.

Целесообразно сохранить существующую группировку мобильных МБР СС-25 - 288 пусковых установок. Такая группировка РВСН будет в значительной степени сокращать асимметрию в контрсиловых возможностях сторон. США для нанесения разоружающего удара будут иметь 500 ракет "Минитмен-3" с одной боеголовкой и 400 боеголовок "Трайдент-2". Кроме того, если США в нарушение Договора или выйдя из него восстановят на ракетах "Минитмен" полный комплект боеголовок (дополнительно 1000 единиц), то у России остается возможность нарастить на ракетах СС-19 525 боеголовок.

1. Основной задачей СЯС России является предотвращение ядерной войны путем сдерживания. Для выполнения этой задачи сдерживание должно быть реалистичным и эффективным.
2. Стратегические концепции в отношении СЯС должны предусматривать возможность их применения во всех формах боевых действий: первого (упреждающего) удара, ответно-встречного и ответного ударов.
3. Изменение приоритетов в отношении стратегических концепций должно быть адаптивным в зависимости от складывающейся военно-политической ситуации и характера угроз для безопасности России в тот или иной период времени.
4. Состав, структура и боевые характеристики СЯС России должны обеспечивать успешное проведение всех форм боевых действий. Для этого необходимо оптимизировать состав СЯС по критерию "эффективность-стоимость".
5. Россия должна проводить активную политику по предотвращению распространения ядерного оружия. Она несет особую ответственность перед мировым сообществом за судьбу ядерного наследства СССР.
6. Основное направление будущих переговоров между ядерными державами должно предусматривать дальнейшее снижение контрсиловых возможностей и повышение живучести СЯС сторон. В частности, необходимо обеспечить переход к оснащению подводных ракетоносцев моноблочными ракетами, а также добиваться сокращения и ограничения противолодочной деятельности.