Л.Волков,
член-корреспондент РАН, генерал-лейтенант в отставке

Нужна методика принятия решения

Договор о сокращении стратегических насту пательных вооружений между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки (Договор СНВ-2) подписан 3 января 1993 г., ратифицирован Конгрессом США, но до сих пор не ратифицирован Государственной Думой России.

Проведены десятки слушаний, конференций, совещаний, исписаны горы бумаг. Высказались военные, дипломаты, политологи, которым теперь несть числа. Довольно полно сформулированы все недостатки и достоинства договора для России и США. Мало того, условия Договора СНВ-2 практически выполняются Россией так, как будто он вступил в силу. Нет только политического решения: ратифицировать договор или нет, выполнять ли условия полностью или приостановиться, сохранив часть ракет, подлежащих уничтожению?

Многие считают, что проблема в противостоянии исполнительной и законодательной властей, в том, что Дума «слишком левая». Кроме указанных факторов, которые, конечно, влияют на принятие решения, существует и чисто методическая проблема. Нет ясности в последовательности подготовки подобного решения или вариантов решений.

Действительно, при одних и тех же исходных данных сторонники и противники договора приходят к противоположным позициям. Для одних недостатки условий договора оказываются несущественными, а преимущества весьма значимыми, для других — наоборот.

В сложившейся тупиковой ситуации, когда уже все, что можно, о договоре сказано, а решения нет, стоит обратиться к методике, последовательности выработки вариантов структуры и численности стратегических ядерных сил (СЯС), а затем уж вернуться к оценке Договора СНВ-2 применительно к требуемому, желательному составу СЯС. Решение такой задачи известно специалистам и состоит из нескольких очевидных этапов.

Первый этап. В теории управления при подготовке решения выделяется система, для которой ищут оптимальные или рациональные характеристики, однако процесс начинают с определения так называемого верхнего дополнения, то есть системы более высокого иерархического уровня, которая должна дать необходимые критерии и ограничения.

В нашем случае для системы стратегических ядерных сил критерии и задачи можно найти только в политических целях государства в области ядерных вооружений. Вот именно здесь, по-видимому, кроется первый пункт, который разводит исследователей на сторонников и противников договора.

Представим задачи СЯС как следствие трех возможных сценариев взаимоотношений России и США.

Первый сценарий. Начнем с политических целей США. Стремясь к мировому лидерству, США объявляют целые районы жизненно важными для себя (территории около Персидского залива, Каспийское море и так далее). В этих районах мира свои интересы США готовы защищать и силой оружия. Россия как ядерная держава с нестабильным политическим режимом представляет для США одну из основных угроз национальной безопасности, поэтому ее нужно максимально ослабить.
Используя межнациональные конфликты, исламский фактор, региональный сепаратизм, США хотят добиться:

• конфедеративного устройства России;
• через находящиеся под контролем США международные финансовые организации влиять на экономику России;
• поощрять трансконтинентальные корпорации, скупающие предприятия ВПК с высокими технологиями, снижая тем самым оборонный потенциал России.

Пессимистический сценарий, но, к сожалению, он не выдумка российских генералов, рвущихся повоевать, а фрагменты из ряда официальных документов США, выступлений высоких должностных лиц и политической элиты. Подробнее все это изложено в программной статье З.Бжезинского¹, в докладе министра обороны Л.Эспина 7.12.93 г., в директиве PDD-60 Президента США, изданной в 1997 г., в ежегодных докладах Президента Конгрессу «Стратегия национальной безопасности».

В этих условиях естественной задачей СЯС России может быть сдерживание США и НАТО от ядерной агрессии, развязывания региональных и локальных войн с применением обычного оружия, от экономического и политического шантажа, давления на Россию, лишения ее рынков сбыта.

НАТО во главе с США — наш эвентуальный, как теперь мягко называют, противник. Ядерная политика США предопределяет действия таких ядерных держав, как Великобритания и Франция. Все остальные задачи СЯС России по отношению к ядерной державе Китаю, к странам, владеющим ядерным оружием (Израиль, Индия, Пакистан и др.), решаются автоматически, если хватает сил сдерживать США.

Второй сценарий. США и Россия стратегические партнеры, США через международные финансовые структуры, находящиеся под их контролем, оказывают России постоянную помощь, стремятся инвестициями поднять нашу промышленность и сельское хозяйство, поддерживают наш экспорт, открывают для России рынки сбыта.

Отношения России с НАТО, продвигающимся к нашим границам, — партнерские, перерастающие в дружеские. Чем ближе НАТО, тем скорее Россия будет принята в альянс. Россий-ские миротворческие силы постоянно участвуют в международных акциях под руководством генералов США. Все важнейшие военно-политические решения принимаются США с учетом интересов России.

В этих условиях задача сдерживания стратегическими ядерными силами России НАТО и США от агрессии, шантажа, экономического и политического давления теряет смысл. Следовательно, нет нужды содержать крупные ядерные силы, так как НАТО — наш будущий союзник. Для сдерживания Китая и неядерных держав достаточно небольших ядерных сил, таких, например, как у Франции.

Третий сценарий. Развивая положения второго сценария можем прийти к следующему этапу отношений США и России. США во главе НАТО гарантируют России защиту от ядерной угрозы при условии, что РФ, как, например, Украина, отказывается от ядерного оружия, становясь безъядерной державой. Проблема структуры и численность СЯС снимается.

В этом месте все наши политологи, аналитики воскликнут: «Ну, это уж слишком! Многие государства всеми правдами и неправдами стремятся заполучить ядерное оружие, а мы сами отказываемся.

Однако этот третий вариант не так уж и глуп. Горе наше заключается в том, что Россия не имеет четких политических целей, национальной идеи, определяющих внутреннюю и внешнюю политику. В действительности Президент и Правительство исповедуют как бы коктейль из двух первых сценариев:

• Ну, не будет ядерной войны, ну, не враг нам США, ведь даже деньжатами помогают, несут нам демократию. Сдерживать, конечно, надо, но зачем нам так много этих ракет и ядерных зарядов? Тем более и с финансами в стране туговато.

Дипломаты скажут: «Вся политика состоит из компромиссов, поэтому мы и реализуем немного первый, немного второй сценарии.

Договор СНВ-2 в какой-то мере политический документ, так как определяет мировую тенденцию к уменьшению напряженности в отношениях ведущих держав, продолжает тенденцию к сокращению запасов ядерного оружия. Но в большей степени — это технико-финансовый документ, определяющий на ближайшие 10 лет состав СЯС и необходимые для их поддержания и развития затраты.

От дипломатических компромиссов военным и экономистам необходимо переходить к определенным боевым задачам СЯС, стоимости их выполнения. Разве можно себе представить тактико-техническое задание на образец оружия, в котором вместо дальности действия будет сказано: «Должен стрелять далеко, а если не получится, то и недалеко»?

Вот первая стрелка, которая разводит пути сторонников и противников Договора СНВ-2. Причем часто выбор пути идет на интуитивном уровне, связан с завуалированием четкого разделения задач СЯС.

Второй этап. Для того, чтобы определить состав СЯС для сдерживания (НАТО и США — первый сценарий; Китая и неядерных держав, которых не поддерживают НАТО и США — второй сценарий), необходимо определить способ ядерного сдерживания.

В этом пункте также существуют разногласия в заявлениях специалистов. Можно сдерживать угрозой ответного удара, то есть удара после того, как основная масса боевых блоков МБР и БРПЛ агрессора достигла территории России. Возможен вариант сдерживания угрозой ответно-встречного удара, то есть удара, при котором наши ракеты стартуют до прихода головных частей агрессора.

Два эти варианта некоторыми аналитиками рассматриваются как вполне возможные для сдерживания, они оценивают потенциалы одного и другого способа действий. Однако необходимых сил для ответного удара требуется в 3—8 раз больше, чем для решения тех же задач в ответно-встречном ударе. Какую же группировку СЯС создавать, с какими свойствами?

Давайте представим себе нашего Президента в субботу, на отдыхе. За 6—8 минут ему нужно провести совещание по телефону и принять решение о начале мировой ядерной войны. Маловероятно, что решение будет принято вовремя.

На самом деле речь может идти не об ответном и ответно-встречном, а об ответном и упреждающем ударах. Думаю, что большинство специалистов склонятся к сдерживанию ответным ударом, именно такой способ действия позволяет удержать от агрессии. Ответно-встречный удар можно рассматривать как весьма удачно сложившуюся форму реальных боевых действий, если до них дойдет дело.
Сдерживание упреждающим ударом весьма опасный вариант, так как все ядерные державы в своих соответствующих документах планируют возможность нанесения ядерного удара первыми. Следовательно, возможность нанесения упреждающего удара плохое средство сдерживания, подталкивающее агрессора действовать первым, чтобы не получить возмездие. Дешево (в 3—8 раз), но сердито.

Сдерживание ответным ударом или упреждающим, но с целями как в ответном, то есть в основном угрозой уничтожения крупных городов, определяет многие характеристики ядерного оружия (точность, мощность, защищенность, готовность и так далее). Зачем для решения задачи сдерживания считать так называемый контрсиловой потенциал СЯС? Он нужен только агрессору.

Третий этап. Если решено, кого и как сдерживать, то возникает проблема меры воздействия, или так называемого неприемлемого ущерба. Какую нужно иметь возможность доставить боевые ядерные заряды на территорию агрессора, чтобы он отказался от своих намерений?

Диапазон велик. Известны предложения Р.Макнамары (примерно 1000 зарядов среднего класса), А.Сахарова (500 зарядов по 1 мгт), предложения автора (250—300 зарядов среднего класса). Некоторые считают достаточным, доставить 25 и даже 2 заряда. После такого уровня можно считать неприемлемым ущербом лишение населения США туалетной бумаги. Для Китая, наверное, критерий стоит повысить.
Предложения автора, опубликованные в 1992 г., основывались на оценке ущерба, который США могут нанести России, используя высокоточное обычное оружие (ВТО) по таким целям, как АЭС, химические и нефтеперегонные заводы, плотины, системы энергоснабжения, пункты государственного и военного управления.
Заметим, что, в силу своего геополитического положения, Россия не имеет возможности такого воздействия по территории США.

Если возможности ядерного оружия будут меньше, чем эффективность ВТО, то СЯС потеряют свое главенствующее значение средства сдерживания. Наше отставание от США в создании ВТО уже сегодня приводит к инициируемому и оплачиваемому США ложнопацифист-скому движению за полный запрет тактического ядерного оружия, уничтожению стратегического ядерного арсенала.

США уже сегодня могут сдерживать Россию от агрессии, шантажировать способностью использовать ВТО, неядерные силы и средства НАТО, не прибегая к ядерному оружию, а мы можем сдерживать США только своими СЯС.

Некоторым дополнительным критерием для оценки уровня неприемлемого ущерба могут служить возможности США воздействовать по России в условиях ограничений Договора СНВ-2. По оценке специалистов, в ответном ударе США смогут доставить на нашу территорию около 1000 боевых зарядов мощностью 0,5 мгт, и эту норму, в 4 раза большую, чем мы предлагаем, они не считают избыточной для сдерживания.

Четвертый этап. Суть его в совместимости создания и развертывания системы ПРО и процесса сокращения стратегических наступательных вооружений. Тут все согласны, что при создании системы ПРО Договоры СНВ-1 и СНВ-2 должны потерять смысл и силу.

В Хельсинских совместных заявлениях президентов РФ и США отмечено, что Договор по ПРО 1972 г. — это краеуголный камень стратегической стабильности. Сказано хорошо, но тут же главы государств, а затем и министры иностранных дел, договорились о разделении понятий тактическая и стратегическая ПРО, дав зеленый свет созданию так называемой тактической ПРО.

Практически все специалисты сходятся на том, что эта тактическая ПРО может стать реальной угрозой для стратегических ракет, и в первую очередь для наших БРПЛ. Следовательно, щедро финансируемая США программа создания тактической ПРО, которая может быть развернута уже начиная с 2003 г., на самом деле разрушает этот «краеугольный камень стратегической стабильности».

Сложилась странная ситуация, при которой мы выполняем условия Договора СНВ-2, надеясь, что когда система ПРО будет готова к развертыванию, когда она сможет дать США огромные односторонние преимущества, в этот момент Конгресс или Президент США запретят ее развертывание, заморозив колоссальные затраченные средства в связи с нашим «хорошим поведением». Вспомним Хиросиму и Нагасаки, когда без военной надобности, чтобы продемонстрировать свою мощь, отчитаться за вложенные в создание атомной бомбы средства, США пошли на уничтожение сотен тысяч мирных людей. А тут ведь речь идет якобы о защите своих граждан и территории. Так что же остановит США?

Пятый этап. Если есть решение по первым четырем этапам, то остается оптимизировать структуру и состав трех компонент СЯС: наземной, морской и авиационной. Действительно, теперь знаем возможности агрессора, сколько боевых зарядов нужно доставить на его территорию в ответном или упреждающем (ответно-встречном) ударе, будет ли по этим блокам воздейство-вать система ПРО и с какими характеристиками.

Задача оптимизации структуры и состава СЯС решается при заданной эффективности группировки в течение заданного срока (допустим 10 лет) при минимальных затратах на ее создание, развитие и поддержание. Задача эта сложная, так как нужно учесть состояние существующей группировки, силы предполагаемого агрессора, прогнозы развития разведки и многое другое. Но все это по силам военным специалистам, имеется соответствующий методический аппарат.

Шестой этап. Вот теперь подошли к последнему, но очень важному, ключевому этапу в подготовке решения. Речь идет о возможности государства финансировать требуемый состав СЯС.

В прежние времена затраты на создание и содержание СЯС требуемого состава закладывались Госпланом СССР в бюджет государства как расходы на решение важнейшей политической задачи. Сегодня эта проблема решается не так, здесь мы ступаем на зыбкую почву прогнозов и предположений. Реальные возможности финансирования тех или иных программ развития СЯС — это второй перекресток, который разводит политологов, аналитиков, дипломатов и военных по разные стороны баррикад.

Начнем с того, что все переговоры от заключения Рамочных соглашений о Договоре СНВ-2 в Лиссабоне в июне 1992 г. до поспешного подписания договора Президентом РФ с уходящим на покой Президентом США 3 января 1993 г., был проведен без достаточного экономического обоснования, без учета разразившегося экономического кризиса в России.

Только теперь выясняется, что у государства нет, а может быть не будет в ближайшие 10 лет средств финансировать в необходимых количествах расходы на СЯС, если останется установка Президента тратить на Вооруженные Силы не более 3,5% ВВП. Дойдя до шестого этапа выработки решения, необходимо с учетом отрицательного ответа, то есть невозможности обеспечить требуемый состав СЯС, возвращаться к первому и последующим этапам, отыскивая решение методом итераций.

Анализ условий Договора СНВ-2
Для решения судьбы договора необходимо, используя предложенную последовательность, ответить на ряд вопросов:

• позволяют ли условия договора решать СЯС поставленные задачи;
• каковы требуемые для этого затраты, допустимы ли они;
• улучшают или ухудшают условия Договора СНВ-2 процесс развития, сокращения, поддержания требуемого состава СЯС.

Следовательно, все, кто занимается анализом, подготовкой к ратификации Договора СНВ-2, должны четко понимать, что задачей СЯС является сдерживание стран НАТО (США) угрозой нанесения им неприемлемого ущерба. Именно это надо понимать под словами «сдерживание любого агрессора», которые записаны в документах, заменяющих так и не родившуюся военную доктрину России.
Таким образом, если цель ядерной политики России — сдерживание США и НАТО, то на первом этапе говорим Договору СНВ-2 «пока да», то есть продолжаем его анализ.

После первого этапа обратимся сразу к шестому, чтобы определить область возможных решений по составу СЯС.

Военный бюджет России на 1998 г. определен в размере 81,765 млрд. руб. (здесь и далее деноминированные рубли), что в соответствии с решением Президента и Думы составляет около 3% ВВП. На закупки вооружения в этом бюджете отведено 18,5%. Из этой суммы на вооружение СЯС, видимо, можно будет истратить около 15%, так как кроме СЯС для Вооруженных Сил нужны космические аппараты, танки, вертолеты, самолеты, корабли, стрелковое оружие и многое другое.
Таким образом, на закупки вооружения СЯС можно будет истратить в 1998 г. 81,765 х 0,185 х 0,15 = = 2,27 млрд. руб. На эти деньги есть возможность купить 12—15 пусковых установок «Тополь М», точнее, вооружение примерно полутора ракетных полков в составе ракетной дивизии.

Будем полагать, что, начиная с 1999 г., прирост ВВП в России составит 5% и пропорционально будет увеличиваться военный бюджет. Это значит, что к концу 2010 г. он увеличится на 60%, а в среднем за 10 лет примерно на 30%. В таком случае за 10 лет можно будет ввести в строй 150—200 пусковых установок в составе трех ракетных дивизий. Однако за 10 лет из имеющихся сейчас в РВСН 750 пусковых установок останется не выслуживших все мыслимы и немыслимые сроки примерно 250 с таким же количеством зарядов. Следовательно, к 2007 г. в РВСН при сложившемся сейчас уровне финансирования, при крутом подъеме экономики, при использовании всех ресурсов, отведенных на вооружение СЯС (на закупку ракет «Тополь М»), будет 400—450 ракет с моноблочными головными частями. Если нарушить условия Договора СНВ-2, то можно еще сохранить лет на пять 60 тяжелых ракет самой поздней модификации с 600 зарядами.

Рассмотрен вариант, когда все деньги тратятся на наиболее эффективную составляющую СЯС, на ракету, по которой практически завершены НИОКР, то есть не требуются дополнительные средства. Однако для морской составляющей СЯС заложена новая подводная лодка, строительство которой будет закончено не к 2000 г., как было запланировано, а к 2003—2005 гг. Предполагается заложить еще несколько лодок. Будем считать, что на нескольких ПЛАРБ, которые сохранятся к 2007 г. в условиях Договора СНВ-2, останутся 300—600 боевых зарядов, да на 6 тяжелых бомбардировщиках ТУ—160 еще 60—100 крылатых ракет, при этом, естественно, число ракет в РВСН будет меньше 400—450.

Таким образом, при сложившемся уровне финансирования СЯС к 2007 г. будут иметь 800—1000, может быть, максимально 1500 боевых зарядов.

Следует отметить, что сами собой отпадают два недостатка Договора СНВ-2, которые обычно отмечают его противники. Структура СЯС будет определяться не предоставляемой договором квотой, при которой морская компонента должна доминировать, а тем, как будут распределены скудные средства.

Второй так называемый недостаток — это огромные затраты на создание наземной моноблочной группировки. В действительности эти затраты вызваны тем, что 8 лет не вкладывали средств в развитие вооружения СЯС, и поэтому нужно менять естественно деградирующую группировку. Расходы на утилизацию и уничтожение отживших свой век МБР, ПЛАРБ, БРПЛ не зависят от условий договора. Исключение могут составить лишь упоминавшиеся 60 тяжелых ракет.

Исследуем возможности максимального наращивания состава СЯС при увеличении финансирования. Если правительство сочтет поддержание и развитие стратегических сил одной из приоритетных задач государства, станет отдельной строкой военного бюджета выделять на закупку ракет и ПЛАРБ порядка 15 млрд. руб., то есть около 0,5—0,6% ВВП, то к 2007 г. в условиях Договора СНВ-2 можно будет иметь в СЯС около 2000—2500 боевых блоков.

Зная диапазон экономических возможностей по поддержанию состава СЯС, вернемся к анализу второго—пятого этапов подготовки решения. Сколько же нужно и каких боевых зарядов, носителей, чтобы решить задачу сдерживания США (НАТО)?

Пусть договор ратифицирован, США к 2007 г. имеют 3500 боевых зарядов в составе СНВ. Великобритания и Франция в составе своих стратегических сил планируют уже к 2003 г. иметь около 1300 зарядов. Совместное контрсиловое воздействие 4800 блоков по 800—1000 зарядов СЯС России приведет к сохранению не более 100—150 зарядов, из которых стартует  90%, то есть 90—135 единиц.  Даже если США введут 100 пусковых установок противоракет, которые разрешены Договором по ПРО 1972 г., то в ответном ударе неприемлемого ущерба не получится. А если еще подключить так называемую тактическую ПРО,  которая  расправится с сохранившимися БРПЛ, да еще прихватит часть МБР?

Вот она главная задача, которую решают в США, вкладывая десятки миллиардов долларов в создание ПРО.

Следовательно, при сложившемся финансировании Вооруженных Сил и СЯС, для решения поставленной политической задачи сдерживания США возможна только угроза упреждающим  ударом уничтожить крупные города предполагаемого агрессора. Повторим еще раз, что такая форма сдерживания ненадежна, так как нужно успеть упредить агрессора, который и сам готов применить первым ядерное оружие, она подталкивает ядерную державу проявить инициативу, то есть ставит мир на грань ядерной  катастрофы. Заметим, что все ядерные державы в своих планирующих документах не отказываются от применения первыми своих ядерных сил.

Ряду специалистов такое  ясное представление грядущей деградации СЯС не нравится, они не  согласны с утратой возможности решать главную задачу — сдерживать США ответным  ударом. Раз не согласны, начинаются натяжки, которые идут по трем направлениям: к 2007 г. при принятом финансировании в России сохранится не 800—1000 зарядов, а 2000—2500; в США не будет развернута система ПРО, способная поражать стратегические ракеты  и их головные части; неприемлемый ущерб может составить 20—30 средних или малых зарядов.

Первое направление просто ошибочно, что  подтверждается элементарными расчетами, по двум другим были приведены выше соответствующие аргументы.
Думаю, что страусова политика в этом важнейшем вопросе не доведет до добра. Чем раньше мы это осознаем, тем лучше. Тем более, что за аналогиями и примерами не надо далеко ходить.

Министр обороны маршал РФ Сергеев И.Д., разобравшись в делах после вступления в должность, преподнес нам урок мужества. Оказывается, в армии, состоящей  из 1,5 млн. чел.,  боеспособны только три дивизии,  то есть порядка 30-—40 тысяч.

Представлялось, что узнав эту страшную весть, Правительство создаст какую-нибудь чрезвычайную комиссию, Дума отложит все другие вопросы, чтобы обсудить случившуюся катастрофу, найти врага, разгромившего могучую  армию, найти ту черную дыру, в которую провалилось отличное современное вооружение сотен тысяч воинов, стоявших в ГДР, Польше, Чехословакии, Венгрии. Нет, все спокойно восприняли военное поражение России, какого не знала история.  Вдумайтесь, на огромной территории от Смоленска до Камчатки есть три военных городка, в которых дислоцированы боеготовые, боеспособные дивизии, а остальное — приходи и бери что хочешь. Это  ведь похуже 41-го года,  только миллионов пленных и убитых пока нет.

Так вот, можно утверждать, что СЯС, при таком отношении к ним, в определенный момент потеряют способность решать поставленные перед ними задачи.

Рассмотрим второй вариант финансирования, когда на вооружение СЯС уходит 0,5—0,6% ВВП. В этом случае из 2000—2500 боевых зарядов в ответном ударе до территории США может быть доставлено достаточное для неприемлемого ущерба число боевых блоков, даже при наличии у США 100 пусковых установок противоракет, может быть даже при наличии ограниченной наземной ПРО (до 200 пусковых установок).

Другими словами, при усиленном финансировании СЯС в течение ближайших 10 лет, их еще можно спасти, то есть они смогут  не потерять способность сдерживать США ответным ударом, если не будет развернута мощная система ПРО, способная поражать все БРПЛ и часть МБР на восходящих участках траектории.

Вернемся к договору СНВ-2. Приведенные количественные оценки, конечно, носят ориентировочный характер, они зависят от принятых довольно сложных моделей, а иногда и от желания получить требуемый результат. Однако точность приведенных данных вполне приемлема для предлагаемого анализа.

Чем плох или хорош для нас Договор СНВ-2 в свете рассмотренных вариантов развития СЯС?

О затратах на его реализацию было сказано. Расходы связаны  не с условиями договора, а с тем, что основные компоненты СЯС не пополняются длительное время.

О том, что договор заставляет нас ломать структуру СЯС — тоже не очень справедливое утверждение. Даже если в СЯС будет 2000—2500 зарядов, то на МБР их можно, в принципе, иметь до 1000 единиц.

Договор позволяет существенно снизить контр-силовой потенциал первого удара США, что да-ет некоторую надежду, при приоритетном финансировании СЯС, удержать угрозу нанесения США неприемлемого ущерба ответным ударом.
Есть только две проблемы, которые должны быть решены при ратификации договора, или в отдельных соглашениях.

Первая проблема — это уничтожение головок и бомб, снимаемых с сохраняемых платформ ракет и бомбардировщиков, то есть проблема «возвратного потенциала». Если он остается, то сокращение СНВ носит необязательный характер. В короткий срок более трех тысяч зарядов могут быть возвращены в группировку СНВ США. Реально будут уничтожены только 50 МБР «МХ» с 500 зарядами.

Вторая проблема — это развертывание в США ПРО, способной поражать стратегические ракеты и их головные части.

Кажется, что обе эти проблемы уже решены. Проблема «возвратного потенциала» отнесена к Договору СНВ-3, а по ПРО только что подписаны документы, удовлетворившие обе стороны.

В действительности проблема ПРО не снята, а отложена, завуалирована ничего не значащими юридически словами. Запоздалый выход из Договора СНВ-2 при создании США системы ПРО, разработка Россией новой тяжелой или нетяжелой ракеты с РГЧ уже не сможет помочь нам восстановить потенциал возмездия не только ответным, но и упреждающим ударом.

Заметим, что если при мизерном финансировании СЯС Россия потеряет потенциал ответного удара, то численность группировки СНВ США уже не будет влиять на потенциал упреждающего удара. В этом случае наиболее опасна система ПРО.

Несколько слов о нецелесообразности создания ПРО в России. Известно, что соответствующее лобби существует. Мало того, ради совместной работы с фирмами США, ради робкой надежды на американское финансирование, нашлись наши специалисты, предложившие поучаствовать России в практически неосуществимом проекте так называемой глобальной системы защиты, который нужен был США, чтобы торпедировать Договор по ПРО 1972 г. Такая формулировка просочилась и в преамбулу Договора СНВ-2, так как 17 июля 1992 г. было сделано Совместное заявление, подписанное президентами РФ и США.

Так вот, нам ПРО не нужно. Это могут себе позволить только богатые США, стремящиеся не к сдерживанию России и других стран, а к возможности безнаказанно применить ядерное оружие по своему усмотрению. Развитие ПРО требует огромных затрат. США уже израсходовали на разработки различных систем ПРО около 50 млрд. долл., вложат еще более 5 млрд. долл. в проект национальной программы ПРО (наземной), который будет выполнять фирма «Боинг» до 2000 г. с готовностью развернуть систему к 2003 г. Да, кроме того, еще финансируются работы по тактической ПРО ТВД. Нам нужно помнить и опыт создания ПРО Москвы, весьма дорогой и неэффективной.

Определенные в Хельсинки основные условия будущего договора весьма выгодны для России. Главные из них — это сокращение СНВ США до 2000—2500 зарядов, а также определение процедуры уничтожения снимаемых с ракет и бомбардировщиков головок и зарядов, то есть ликвидация так называемого возвратного потенциала.

Настораживает, что США, не скрывая своей заинтересованности в заключении Договора СНВ-2, где главный интерес — в уничтожении наших тяжелых ракет, все выгодные для России вопросы относят на последующие переговоры, к которым у США не будет стимулов. Действительно, в США после выполнения условий Договора СНВ-2 будет 3000—3500 боевых зарядов, плюс порядка 3000 зарядов возвратного потенциала, которые легко вернуть в группировку. В России к тому времени останется 800—1500 или в лучшем случае при интенсивном финансировании СЯС — 2000—2500 зарядов, то есть столько или меньше, чем будет определено условиями Договора СНВ-3.

Опыт трех десятилетий переговоров с США учит, что только возможность достижения ими определенных преимуществ или демонстрация нашей силы заставляют американцев идти на те или иные соглашения, что является естественным для любой державы. Поэтому надежды решить все наши проблемы будущим договором могут оказаться обманчивыми.

Если Договор СНВ-3 станет реальностью, то хочу повторить предложение, сделанное автором в 1993 г. о размене нашей авиационной компоненты СЯС на наземную компоненту США. МБР шахтного базирования не выживают при контрсиловом ударе, то есть не сохраняются для ответного удара как средство сдерживания. Наша авиационная компонента мало эффективна как в ответном, так и в упреждающем ударах.

Если намерения США состоят в сдерживании агрессора, а не в нанесении первого удара, то такой размен целесообразен для обеих сторон.

Есть смысл также предложить США провести сокращение стратегических сил до 1500 блоков, если при сложившемся финансировании СЯС в России к 2007 г. останется 800—1500 боевых зарядов. В этом случае ядерные потенциалы всех пяти ядерных держав будут таковы, что станут возможны их совместные переговоры о сокращении СНВ.

Подведем итоги:

1. Договор СНВ-2 можно рассматривать, если у России остается политическая задача ядерного сдерживания США и НАТО. В противном случае договор мешает выработке плана одностороннего сокращения СЯС.

2. Ратификацию Договора СНВ-2 можно вести только при наличии утвержденной Правительством (Президентом) России программы финансирования Вооруженных Сил и СЯС до 2007 г. В зависимости от способности государства оплачивать выполнение поставленной политической задачи, возможны два решения Государственной Думы.

3. Если финансирование Вооруженных Сил останется все эти годы на уровне 3,0—3,5% ВВП страны, то СЯС потеряют к 2005—2007 гг. способность угрожать США неприемлемым ущербом в ответном ударе. В этом случае задача сдерживания США (НАТО) скорее всего может быть решена только угрозой весьма опасного и мало надежного упреждающего удара. Для потенциала упреждающего удара численность группировки СНВ США не существенна, на первый план выходят размеры и характеристики развертываемой системы ПРО.

Для России при такой ситуации целесообразнее сохранить 60 тяжелых ракет последней модификации, имеющих возможность преодолеть ПРО США.

4. Если Правительство (Президент) примут программу усиленного финансирования закупок вооружения СЯС на уровне 0,5—0,6% ВВП страны ежегодно с 1999 по 2007 г., то Россия сохранит ядерный потенциал сдерживания США (НАТО) ответным ударом. В этих условиях Договор СНВ-2 нужно ратифицировать, попытавшись в процессе ратификации, встречи двух Президентов РФ и США, добиться более четких гарантий США последующего уничтожения «возвратного потенциала» и ограничения развертывания системы ПРО.

Правительство и Президент РФ настаивают на ратификации Договора СНВ-2. В сложившейся кризисной ситуации во всех сферах бюджетного, да и не бюджетного, финансирования кажется кощунственным требовать денег на ядерное оружие, когда голодают дети. Но политическое руководство должно понимать, что обедневшее государство подошло к тому рубежу, когда оно должно найти средства для выполнения поставленной важнейшей задачи, решение которой определяет положение России в мире, обеспечивает ее суверенитет, а также и экономические выгоды, или, открыто заявив на всю страну о своем бан-кротстве, изменить цели ядерной политики.

Нельзя постоянно рассчитывать, что все как-нибудь устроится само. Нужно помнить о том, что уже случилось с Сухопутными войсками, а может быть и с Вооруженными Силами в целом.

¹ Независимая газета. 24.10.97 г.