Стратегия образования в России: кризис и перспективы

В.ТУРЧЕНКО, доктор философских наук, профессор
Л.КОЛЕСНИКОВ, доктор педагогических наук, профессор

В России кризис образования приобрел особо тяжелые формы, поскольку он - лишь частное проявление общего системного кризиса, охватившего абсолютно все стороны жизни и поставившего страну на грань гибели.

В работе будет показано, что в мире имеют место две противоположные парадигмы устойчивого развития, одна из которых выражает мондиалистско-тоталитарную модель нового мирового порядка, а другая - плюралистско-демократическую. Соответственно возможны две противоположные парадигмы и стратегии образования. Причем выбор гуманистического прогрессивного варианта может быть успешно реализован лишь на основе принципиально новых фундаментальных идей и вытекающих из них высоких педагогических технологий. Подчеркивается необходимость при выборе стратегических и тактических решений в области образования учитывать реальную ситуацию, связанную с паразитарным характером российской экономики и антинациональной, коллаборационистской политикой нынешнего правительства.

Глобальный аспект

Парадокс "мирового кризиса" образования заключается в том, что научное сообщество вдруг заговорило о нем, выражая крайнюю тревогу, в середине 60-х годов, когда показатели, описывающие его развитие, практически во всех странах мира были самыми высокими в истории. Именно в это время происходит небывалое ускорение роста всех его ступеней - от дошкольной, начальной до поствузовской, при резком расширении их доступности, существенном увеличении финансирования, появлении многих новых форм и методов обучения, в том числе связанных с начавшейся компьютеризацией. Темпы развития материального производства в мире, которые являются опосредованным, но важнейшим критерием уровня функционирования образовательных систем, также были наиболее высокими за всю историю.

В течение 1961-1970 гг. среднегодовой рост промышленности развитых капиталистических стран достиг 6%, развивающихся - 7,6, а в СССР - 8,5%, при стремительном ускорении научно-технического прогресса и "зеленой революции" в сельском хозяйстве.

На каком же основании крупнейшие ученые на чрезвычайно представительной и авторитетной Международной конференции (г. Вильямсбург, США, 1967 г.) пришли к единодушному заключению о кризисе образования как еще одной крайне острой глобальной проблеме современности?

В то время как подъем материального производства происходил во всем мире на основе использования новейших научно-технических достижений и носил интенсивный революционный характер, педагогическая сфера изменялась, хотя и ускоренно, но в целом за счет экстенсивного эволюционного роста. Поэтому разрыв между объективными требованиями, с одной стороны, производственного и социального прогресса и, с другой стороны, реальным состоянием систем образования стал принимать драматические масштабы.

По экспертным оценкам, сумма знаний в мире с 1950 г. удваивалась каждые 10 лет, с 1970 г. - каждые 5 лет, а с 1991 г. - ежегодно. Способности же подрастающих поколений осваивать и творчески перерабатывать новое знание увеличиваются несравненно медленнее. Деятели образования лишь начинают осознавать серьезность этой проблемы, не говоря уже о практических шагах к ее решению.

Повышенный консерватизм образования связан:

• во-первых, с самой сутью преподавания, всегда стремящегося придать знаниям завершенную форму, тогда как в действительности они находятся в процессе непрерывных изменений и развития;
• во-вторых, с существованием значительного лага во времени между появлением новых идей, открытий, научно-технических достижений и их воплощением в массовую практику образования, что обусловлено как необходимостью усвоения их педагогами с последующей дидактической адаптацией в формы, доступные для основной массы учащихся, так и длительностью самих процессов обучения;
• в-третьих, специфика учебного процесса требует (при традиционной постановке дела) включать в содержание учебных дисциплин лишь устоявшееся, проверенное временем знание, а следовательно, это содержание всегда обращено в прошлое, а не в настоящее и будущее.

Если даже в первые годы обучения студенты получают самую свежую информацию с переднего края науки и производства, то ко времени получения диплома их знания могут оказаться частично устаревшими. Нужно, как в Стране чудес, "бежать со всех ног, только для того, чтобы оставаться на том же самом месте". Очевидная неприспособленность современных систем образования к "гонкам" такого рода - одна из главных причин их кризиса.

В прошлом веке и в первой половине текущего от подавляющего большинства профессионалов требовалось прежде всего прочное усвоение строго определенного круга знаний, навыков и умения, четкое исполнение своих обязанностей и функций согласно строго определенным формальным правилам.

Эффективность современного производства в решающей степени зависит от инициативы и творческого отношения к делу со стороны всех его участников, когда каждый, будь он рабочим, инженером или администратором, должен не только выступать квалифицированным пользователем непрерывно обновляющихся технических устройств и технологий, но также постоянно заниматься их совершенствованием, искать принципиально новые, все более эффективные технические, организационные, экономические и социальные решения. Успехи японской промышленности, обусловлены:

• во-первых, высоким качеством образования;
• во-вторых, исключительно высокой рацинализаторско-изобретательской активностью основной массы производственников, которая весьма искусно поддерживается и стимулируется на всех уровнях управления.

В частности, высокое качество образования там достигается за счет крайнего перенапряжения сил учащихся и их родителей. Ежегодные затраты на оплату учебы и быта превышают среднюю зарплату более чем в б раз, образовательная гонка способствует индивидуализму, духовному одиночеству, что вызывает трагические последствия - рост тяжелых преступлений и самоубийств среди школьников и студентов, связанный с увеличением социального неравенства и усилением противоположности между элитарными и массовыми школами. Все это говорит о необходимости поиска принципиально других, нетрадиционных технологических, социальных и педагогических решений.

Ни одна из существующих в мире систем образования пока не готова дать адекватный ответ на новое производственное и гуманистическое требование современности - формировать и развивать творческие способности у всех или, по крайней мере, у большинства учащихся. В этом состоит одна из основных причин кризиса образования, а следовательно, преодоление его предполагает создание педагогических технологий массового "производства талантов". Прекрасные теоретические и экспериментальные разработки для решения подобных задач в нашей стране уже имеются, и проблема состоит в их крайне медленном распространении.

"Образование мы получили самое хорошее. И не мудрено - ведь мы ходили в школу каждый день", - рассуждает Черепаха Квази из Страны чудес. Представления о том, что уровень и качество образования находятся в прямой зависимости от времени, проведенного в учебных заведениях, бытуют не только в обыденном, но и теоретическом сознании. Показатель количества лет обучения довольно часто используется на статистическом уровне для характеристики образованности населения и его отдельных групп.

В недалеком прошлом такой подход, несмотря на всю условность, достаточно адекватно отражал истинное положение дел, и взаимосвязь продолжительности обучения с уровнем подготовки, в общем, существует. Однако попытки обеспечить соответствие образования новым производственным и социальным требованиям за счет увеличения сроков обучения уже не имеют успеха, ибо эти меры в современных условиях ведут, как это ни парадоксально, к возрастающему отставанию подготовки от требований быстро меняющейся жизни. Вместе с тем возникает ряд негативных последствий демографического и социально-экономического характера.

Начало самостоятельной жизни молодых людей, обусловливаемое окончанием высших учебных заведений, нередко откладывается до 23-25 лет, а нередко и до 30-летнего возраста, что ведет к ломке нормальных процессов социализации, взаимоотношений полов, создания семей, рождения и воспитания потомства. Экстенсивное увеличение масштабов и сроков обучения все более тяжелым бременем ложится на работающую часть населения даже в странах, находящихся в сравнительно благополучном и стабильном положении. Численность молодых людей, для которых обучение - основной вид общественно полезной деятельности, начинает превышать число занятых созидательным трудом и производством услуг; возникает дефицит кадров для ряда производственных отраслей и обеспечения обороноспособности страны, резко ограничиваются возможности выделения финансовых, материально-технических и трудовых ресурсов для экологических - природоохранных и природовосстановительных работ, объективная потребность в которых быстро увеличивается.

Несмотря на беспрецедентные усилия правительств, широкой общественности и семей, несоответствие результатов деятельности учебных заведений объективным требованиям производства и социальной жизни продолжает нарастать. В мире увеличивается число неграмотных, неспособных практически использовать полученное образование и получающих знания, неадекватные новым требованиям жизни. Причем негативные тенденции такого рода проявляются не только в глобальном масштабе за счет развивающихся стран, но также и в наиболее развитых странах из-за катастрофического снижения качества образования, девальваций дипломов и аттестатов.

Характерной чертой мирового кризиса образования является снижение эффективности (экономической, социальной и педагогической отдачи) растущих затрат, выделяемых обществом на обучение и воспитание. Эта тенденция оказывается в противоречии с, казалось бы, вполне убедительными выводами ученых, что образование наиболее экономически выгодная сфера капиталовложений, где каждый затраченный рубль или доллар обеспечивает самый высокий прирост национального дохода, даже по сравнению со сферой науки. Утверждение Б.Клинтона о том, что главная причина кризиса американской школы - недостаток выделяемых материальных ресурсов, выраженное в его программе "Цели на 2000 год", оказалось справедливым лишь отчасти.

С 1986 г. в Канзас-сити, отличающемся особенно тяжелой ситуацией в области образования, началось усиленное финансирование 56 экспериментальных школ, специализированных по одной из дисциплин и испытывающих множество новаторских программ, для чего было выделено дополнительно по 36 тыс. долл. на каждое ученическое место. Это позволило создать такие материальные условия для обучения и воспитания, о каких педагоги могли только мечтать. Результаты же эксперимента оказались ошеломляющими: выявилась обратно пропорциональная зависимость учебно-воспитательных достижений от величины финансовых затрат.

Бесспорно, достаточные расходы общества на образование - абсолютно необходимое условие не только для преодоления кризиса, но и для обеспечения стабильно удовлетворительного функционирования этой системы в ближайшей и отдаленной перспективе. Тем не менее решающее значение имеют не объемы выделяемых средств, а характер их использования, в частности, направление для осуществления радикальных революционных совершенствовании на основе "сумасшедших", с точки зрения привычных представлений, теоретических идей и принципиально новых "высоких", т.е. обеспечивающих многократное повышение эффективности педагогического и учебного труда, технологий.

Итак, технолого-экономическая и педагогическая сущность мирового кризиса образования состоит в противоречии между революционным переворотом в современных производительных силах на основе их интенсификации за счет резкого увеличения наукоемкости и информатизации и эволюционно-экстенсивным развитием образования в рамках традиционных его парадигм. Это противоречие носит глобальный характер, имея вариации и нюансы в разных странах мира в зависимости от конкретных исторических условий, экономических, политических и социально-культурных факторов. Преодоление кризиса возможно лишь на основе самой радикальной (пятой в истории человечества) революции в образовании, которая приведет его содержание, формы и методы в соответствие с новыми требованиями научно-технического прогресса.

Однако кризис в образовании имеет не только технолого-экономическую и педагогическую, но также социально-политическую сторону, обусловленную существенным несовпадением интересов различных социальных групп и государств, сотрудничающих и противоборствующих на мировой арене. Концепция перехода от индустриального к постиндустриальному (или информационному) обществу при всех ее минусах верно отражает тот факт, что сфера производства и распространения знания стала ведущим фактором экономического развития, в результате чего возникают принципиально новые условия труда и предъявляются качественно иные требования не только к инженерам, администраторам, педагогам и другим "белым воротничкам", но и к "синим воротничкам" - рабочим. Новые "интеллектуальные рабочие", утверждает О.Тоффлер, уже не являются придатком машин, они обладают мастерством и информацией, составляющими набор их духовных инструментов, они предпочитают работать бесконтрольно, чтобы выполнять свою работу так, как считают нужным, они хотят иметь право слова, они ненавидят рутину, и "привыкли к изменению, неясности ситуации, гибкой организации. Они представляют собой новую силу, и их число растет".

Подготовка таких рабочих в сколько-нибудь широких масштабах возможна только при условии, что общеобразовательные и профессиональные учебные заведения своей общей сверхзадачей будут иметь всестороннее и гармоничное развитие критически и творчески мыслящих личностей. На смену традиционному принципу подчинения развития человека производственной необходимости сама "производственная необходимость" на современном этапе выдвигает принцип превращения производства в главное средство развития человека как действительно высшей цели. Извечная мечта гуманистов, таким образом, наконец, начинает приобретать для своего реального воплощения материальную основу.

Такое направление событий, обусловленное объективной логикой научно-технического и производственного прогресса, оказывается в острейшем противоречии с субъективными, эгоистическими интересами господствующих элит, состоящими в увеличении интеллектуально-культурной пропасти между элитой и массой трудящихся, в снижении затрат на воспроизводство рабочей силы (а следовательно, и стоимости рабочей силы) до минимально необходимого уровня.

Широкий кругозор, способность к критическому самостоятельному мышлению резко сокращают возможности превращения сознания масс в объект манипулирования, что крайне нежелательно с точки зрения политической элиты. Именно в этом, неразрешимом при капитализме, противоречии заключается социально-политическая сущность современного кризиса образования.

В глобальном аспекте этот кризис проявляется в увеличивающемся разрыве по уровню и качеству образования между развитыми странами и "третьим миром", вопреки всем программам "помощи" по линии отдельных государств, международных организаций и самоотверженным усилиям многих подвижников просвещения. Такая ситуация создается не только из-за недостатка финансирования, но и за счет того, что помощь со стороны развитых стран связывается с внедрением западных моделей образования, неадекватных реальным условиям стран третьего мира.

В итоге обучения способности молодых людей к адаптации нередко не возрастают, а уменьшаются, и они пополняют толпы безработных или же вынуждены искать применения своим знаниям за рубежом. Поэтому основные выгоды получают "помогающие" страны за счет притока в них дешевой рабочей силы и наиболее талантливой молодежи, а государства-объекты помощи - все более обескровливаются и оказываются во все большей зависимости от помогающих. Вместе с тем оказание такой помощи означает усиление политического и идеологического влияния "помогающих".

Следует подчеркнуть, что такого рода ситуации создаются не из-за злонамеренности, коварства отдельных лиц, а в силу объективных законов общества, основанного на универсальных рыночных отношениях, где извлечение максимально возможной прибыли за счет чужого труда и чужих природных богатств выступает в качестве главной стратегической задачи, абсолютно довлеющей над всеми остальными соображениями. "Главной тенденцией, основной чертой и мотивацией рыночной системы является спекуляция. Рыночная экономика, мотивируемая сиюминутной прибылью, не обеспечивает население дешевым жильем, не гарантирует всем медицинское обслуживание и образование, разрушает окружающую среду", - так утверждает отнюдь не являющийся марксистом, профессор Гарвардского университета, нобелевский лауреат в области экономики Дж. К. Гэлбрейт.

В современных условиях господствующие элиты уже не могут не считаться с экономической необходимостью всеобщего среднего и значительного расширения доступности для трудящихся высшего образования, но для того чтобы нейтрализовать нежелательные для себя социально-политические последствия этих процессов, они проводят в этой сфере определенную политику.

Во-первых, в обществе утверждаются два, резко отличающиеся по качеству, типа образования: с одной стороны, очень дорогостоящее, доступное только для богатых - аристократические детсады, школы и университеты, обеспечивающие в первую очередь воспитание социальных качеств, необходимых для эффективного осуществления функций хозяев и распорядителей жизни; с другой стороны, массовая (средняя и высшая) школа, дающая утилитарно необходимые знания для квалифицированной рабочей силы, готовой профессионально и морально выполнять волю и заказы господ, но не способной к самостоятельному социально-политическому мышлению и самостоятельным общественным действиям.

Во-вторых, проводится жесткая дифференциация и социальная сегрегация среди самих профессионалов путем выделения среди них резко отличающегося по уровню обеспеченности меньшинства, обслуживающего непосредственно элиту и примыкающего к ней.

В-третьих, в связи с тем что известная с древних времен традиционная политика отстранения, изоляции трудящихся масс от образования сегодня становится объективно невозможной, на смену ей приходит политика, направленная на максимальное использование системы образования для идеологической обработки масс в духе, отвечающем интересам господствующей элиты. Эти меры в значительной степени снижают давление демократической общественности со стороны большинства населения.

"В своей политической функции образовательная система имеет две задачи, - пишет английский социолог П.Мисгрейв. В политическом единстве нуждаются все ее члены., особенно новое поколение, которое при переходе в зрелый возраст должно быть лояльно к существующей правительственной системе. Это согласие часто принимается за дар, но один из главных его источников, сознательно или неосознанно, коренится в образовательной системе".

Использование образования для консервации социальных порядков ведется в интересах господствующих элит и имеет ряд крайне негативных последствий для общества в целом. Как показывает другой английский социолог К.Харрис, это превращает систему просвещения в свою противоположность - "в идеологический инструмент, содействующий формированию ложного сознания, искаженно отображающий реальную действительность".

Переставая выполнять свою сущностную функцию разрушения слепой веры и замены ее критическими убеждениями, научное образование изменяет самому себе - способствует привычке слепо следовать традиции, общепринятым стандартам, а следовательно, отрицательно влияет на развитие творческого мышления.

Формальное повышение образовательного уровня населения происходит при постоянном снижении его качества, в результате в США возникло понятие "функциональной неграмотности", отражающее тот факт, что более 20% выпускников 12-летней средней школы оказываются не в состоянии прочитать и понять несложный текст, написать заявление, сделать простейшие арифметические вычисления. Массовое распространение такого явления было официально признано национальным бедствием, угрожающим безопасности страны, и в наиболее могучей державе мира был создан комитет по борьбе с неграмотностью, возглавляемый женой президента... Низкий уровень подготовки молодых людей - выпускников массовой школы - не соответствует требованиям производства даже прошлого века, и неудивительно, что именно они пополняют ряды безработных, преступников, наркоманов, самоубийц и всякого рода правонарушителей, превращаясь в тормоз всякого прогресса.