Г.Козырицкий, студент Финансовой академии при Правительстве РФ

В последнее время в отношениях со странами Запада отразился целый комплекс крайне сложных проблем современного мира. Проанализировав их, становится очевидно, что проблемы состояния современной системы международных отношений, а главное — роли в них России, требуют нового осмысления. Отвечая на вопрос: «Сделало ли руководство России все, что должно было, чтобы справиться со своими внешнеполитическими задачами за прошедшее десятилетие?» — нельзя отвечать ни однозначно «Нет», ни, конечно же, «Да», так как сейчас Россия в значительной степени утратила свой авторитет на мировой арене. Однако в рамках того понимания интересов России, которого придерживается высшее звено ее правящей политической элиты, дипломатами и военными был сделан максимум возможного.

Основная причина российских внешнеполитических неудач в том, что парадигма восприятия интересов России и облика мира, в котором они реализуются, у правящих кругов Российской Федерации отстает от жизни вот уже как минимум 10 лет.

Что же лежит в основе этого отставания, и какая стратегия оптимальна в нынешней ситуации для России?

Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть стратегии внешнеполитической деятельности России за последние 20 лет, а также теории, в которых они отражены, и некоторые другие внешнеполитические парадигмы, возможные в России.

В первые годы существования России как суверенного государства в основе ее внешней политики оказалось стремление к полному разрыву с парадигмами советской дипломатии периода «холодной войны» (этот процесс был начат, но не завершен при Горбачеве).

Если лидеры СССР десятилетиями воспринимали мир сквозь призму идеологических соображений, считая ведущие страны Запада потенциально враждебными, поддерживая любой режим, вступающий в конфликт с США и их союзниками, то дипломатия России исходила из того, что интересам России в наибольшей степени будет отвечать ее участие в строительстве нового миропорядка в качестве партнера развитых стран Запада, особенно США.

Россия в то время пыталась применить концепцию «мир — системы» и «мир — экономики». Курс во внешней политике, взятый в то время, отождествляется с фигурой Козырева. Он утверждал, что в процессе глобализации страны развитого Севера будут помогать в развитии южным странам третьего мира. Этот и некоторые другие тезисы, выраженные реформаторами того времени, отражают неомарксист-скую парадигму.

Сейчас проведение внешней политики по этой парадигме очень маловероятно. Дело в том, что при экономической слабости России, ее внутренней политической нестабильности, она может претендовать лишь на роль младшего партнера. Россия не смогла противостоять процессу противодействия реинтеграции постсоветского пространства и расширению НАТО на Восток. По мере того как существовавшие в этом плане иллюзии рассеивались, и внешняя, и внутренняя политика, сторонниками которой выступали «младореформаторы», стала подвергаться жесткой критике.

Первым признаком перехода к новой парадигме стал отказ правительства от попыток заключения каких-либо новых масштабных соглашений с США и их союзниками. Российская дипломатия все резче стала осуждать планы по расширению НАТО на Восток, игнорируя право восточноевропейских стран на самостоятельный выбор союзников и определение формы своего участия в союзах. В тот момент внешняя политика России обратила свое внимание на Восток, а также сделала еще несколько шагов, таких как провозглашение принципа «многополюсного мира».

За это выступал ставший тогда министром иностранных дел Е.Примаков, а впоследствии заместивший его И.Иванов. Но как мы видим, эта концепция пока себя не оправдывает: Россия не только не смогла найти свою нишу, но и попала в несколько кон-фликтных ситуаций. Поэтому дальнейшая судьба этой парадигмы будет во многом зависеть от положения дел в российской экономике.

Существует и третья парадигма, отражающая концепцию либерализма, а если быть точнее — неолиберализма.

Эта концепция подразумевает сотрудничество стран и объединение их под эгидами различных организаций, в которых бы присутствовал комплекс институтов, которые управляют межгосударственными отношениями и обеспечивают механизмы принятия решений, что в значительной степени облегчает процесс урегулирования проблемных вопросов между странами. Эта парадигма сейчас все сильнее и сильнее заявляет о себе. Переход к ней в России вполне реален, но для этого сейчас есть препятствия социального характера.

При разработке стратегии внешнеполитических действий необходимо учитывать некоторые менее глобальные, но принципиальные факторы. Например, независимо от выбранной парадигмы, России необходимо решить вопрос о том, будет ли ее внешняя политика активной или пассивной. Пассивная, или «экономичная», позиция означает отказ от претензий на глобальное присутствие и внешнее величие. В этом случае Россия окончательно утратит влияние на мировой арене, но при этом может быть сможет более эффективно решать свои внутренние проблемы.

Но самой большой проблемой останется следующее: самоограничение не означает, что ничто не будет посягать на ее государственную целостность, а пассивная позиция может сделать ее более уязвимой. Активная позиция во внешней политике подразумевает такие аспекты, как игру на чужих противоречиях, использование чужой силы и слабости в своих интересах. При этом Россия должна стать страной-посредником, подкрепляя свою активность экономческими показателями.

Но какой бы выбор не сделало руководство Российской Федерации, оно все равно будет отталкиваться от трех фундаментальных утверждений:

1. Сужен радиус действия российской экономики и политики.
2. Россия, к сожалению, на данный момент не может полностью руководствоваться собственными предпочтениями в выборе направления внешней политики, а только вынужденно реагирует на угрозы ее безопасности и целостности.
3. Мы всегда будем руководствоваться желанием возрождения политического и экономического могущества.