«На советско-германском фронте был растоптан авторитет германского оружия
и предрешен победоносный исход войны в Европе. Война показала не только
богатырскую силу и беспримерный героизм нашей армии, но и полное превосходство
нашей стратегии и тактики над стратегией и тактикой врага...»
Маршал Советского Союза Г.К.Жуков
(из выступления на Параде Победы, 24 июня 1945 г.)

М.Виниченко, кандидат исторических наук

Мировой опыт свидетельствует, что любое государство, стремящееся к независимости, должно иметь сильную армию. Именно высокая обороноспособность позволяет обществу свободно жить и развиваться.

Несомненно, что для создания мощных вооруженных сил необходимы современная техника и вооружение. Однако костяком, основой армии, были и остаются люди. Прежде всего — это командный состав.

Офицерский корпус всегда являлся хранителем традиций своего народа, своей армии. Российская история богата примерами, когда офицеры служили образцом в исполнении своего долга перед Родиной, были носителями высоких духовных ценностей общества, его нравственных идеалов.

Офицеры способны сплотить младший командный и рядовой состав для выполнения задач по защите Отечества. Однако для умелого руководства войсками на поле боя офицеру нужны не только высокие нравственные качества. Необходима хорошая профессиональная подготовка.

Петр I, строя новую армию, основным в решении проблемы обеспечения воинских формирований командным составом считал национальную систему подготовки военных кадров. Немало было потрачено сил для ее создания и развития им и его последователями.

К началу XX в. в России существовала в основном хорошо отлаженная система подготовки военных кадров, которая дала армии огромное количество высококлассных специалистов. Были и недостатки, проявившиеся в русско-японской и первой мировой войнах.

В Советской России не было двух мнений по вопросу подготовки красных командиров — «Лишь та революция чего-нибудь стоит, которая умеет защищаться...»

Советские руководители сразу же занялись созданием военных учебных заведений, готовящих командный состав для Красной Армии. Это существенно помогло советской власти устоять под ударами неприятеля и выжить.

Не всегда в СССР система подготовки военных кадров работала эффективно. К тому же порой дело было не в системе подготовки, а в отношении к самостоятельно мыслящим кадрам. Тем не менее, к середине 80-х годов система вузов представляла собой хорошо работающий механизм, способный обеспечить военными кадрами не только нашу страну, но и многие другие. Это было залогом будущего армии, надежной защиты Отечества.

В настоящее время проблема подготовки офицерского состава стоит весьма остро.

В условиях непрекращающейся реформы Вооруженных Сил РФ и постоянного изменения ее ориентиров происходит постепенное «вымывание» хорошо подготовленных военных специалистов. Методом сокращений и объединений военных вузов уменьшается научный потенциал каждого из них и всей системы в целом. Устраняется связующее звено педагогической системы — достаточно большое количество молодых военных ученых и педагогов при каждом организационно-штатном мероприятии оказываются вне рядов Вооруженных Сил. Сами курсанты и слушатели имеют все меньше стимулов для продолжения военной службы.

Ослабляется и лишается будущего одно из системообразующих звеньев вооруженных сил любого государства — подготовка военных кадров.

Наш исторических опыт, опыт Великой Отечественной войны свидетельствуют, что нельзя так относиться к столь важным проблемам. Недопустимо ждать, пока беда заставит всерьез задуматься от обороне государства.

Накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз гитлеровское командование внимательно изучало состояние Красной Армии, подготовку военных кадров, возможности по ведению современной войны.

При этом вермахт был невысокого мнения об армии будущего противника.

В бюллетене германского генерального штаба «Вооруженные силы Советского Союза по состоянию на 1 января 1941 г.» отмечалось: «Сила Красной Армии основывается на численности войск и на количестве оружия, на неприхотливости, упорстве и храбрости солдата... Слабость Красной Армии заключается в отсутствии гибкости у командиров всех степеней, в тенденции к схематизму, в недостаточной для современных требований боевой подготовке, в страхе перед ответственностью и в недостатке организации, ощущаемой во всех областях... при сегодняшнем состоянии боевой подготовки не полностью отвечает современным требованиям и не сможет противостоять армиям противника, возглавляемым энергичным и храбрым командованием... Тактические принципы русских¹ ясны и определены и вполне отвечают современным требованиям. Они изложены во «Временном Полевом Уставе Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) 1936 г.» Содержащиея в нем тактические принципы, несомненно, слишком высоки для общеобразовательного уровня русского солдата и отнюдь не являются еще общим достоянием широкой офицерской массы... Уход за танками является так же совершенно недостаточным. Русские танковые войска не отвечают полностью требованиям современной маневренной войны с широким оперативным использованием крупных танковых соединений. Подготовка офицеров артиллеристов отстает от развития артиллерийской техники, особенно в звукометричеких, светометрических и топографических частях. Обучение артиллерийской стрельбе и в частности управлению огнем, как показала русско-финская война, было недостаточным».

В годы Великой Отечественной войны оценка действий советского командования была различной. Уважительные отзывы о противнике стали появляться чаще к концу войны, а в начале войны мнение немецко-фашистского командования о советских военных кадрах было невысоким. Таких высказываний было немало, особенно в начале войны.

Конечно, нельзя не говорить о предвзятости битых немецких военачальников. Тем не менее, довольно определенная доля истины содержится в их оценке действий наших войск.

В отчете командования 3-й танковой группы о боях за период с 22 июня по 20 октября 1941 г. Красной Армии давалась следующая оценка: «Не было никаких признаков целеустремленного и планового руководства войсками противника в целом... Там, где противник встречался, он оказывал ожесточенное и храброе сопротивление, стоял насмерть... Непосредственное управление войсками (войсковыми начальниками) отличалось малоподвижностью, схематичностью; отсутствовала быстрая реакция и быстрое принятие решений в связи с меняющейся боевой обстановкой... Ни один советский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты. Лишь у одного пленного офицера-сапера был изъят приказ, в котором ему предписывалось взорвать мост у Алитус в 19.00 22 июня 1941 г. В этом сказался схематичный метод подготовки войск, который не смог возвыситься над элементом неожиданности, которым характеризовалась возникшая оперативная обстановка».

Ф.Меллентин в своей книге «Танковые сражения 1939—1945 гг.» так охарактеризовал действия наших войск в Сталинградской битве в полосе Донского фронта: «...У русских экипажи проходили какую-либо подготовку... Тактика русских представляя собой странную смесь: наряду с великолепным умением просачиваться в расположение противника и исключительным мастерством в использовании полевой фортификации существовала ставшая почти нарицательной негибкость русских атак (хотя в определенных случаях действия танковых соединений, частей и даже подразделений являлись заметным исключением)... Только немногие командиры среднего звена проявляли самостоятельность в решениях, когда обстановка неожиданно изменялась. Во многих случаях успешная атака, прорыв или окружение не использовались русскими просто потому, что никто из вышестоящего командования об этом не знал.

Однако, несмотря на эту неповоротливость командования, русские быстро и часто производили смену войск на переднем крае. Как только дивизия несла тяжелые потери, она отводилась ночью в тыл и, пополненная и отдохнувшая, вновь появлялась через несколько дней на каком-либо другом участке фронта.

Другой характерной особенностью действий русских являлось стремление создавать плацдармы как базы для будущих наступательных действий. Действительно, наличие в руках русских войск плацдармов всегда создавало серьезную опасность. Глубоко ошибается тот, кто благодушно относится к существующим плацдармам и затягивает их ликвидацию. Русские плацдармы, какими бы маленькими и безвредными они не казались, могут в короткое время стать мощными и опасными очагами сопротивления, а затем превратиться в неприступные укрепленные районы.

...Безусловно, в лице Жукова, Конева, Ватутина и Василевского Россия имела высокоодаренных командующих армиями и фронтами..».

В директивных указаниях об оборудовании оборонительных позиций, изданных штабом 2-й немецкой армии 1 июня 1944 г. отмечалось: «...Сильной стороной русской пехоты было образцовое осуществление сближения с нашей пехотой при выполнении разведки боем и поисках. При этом всевозможные препятствия и заграждения преодолеваются бесшумно. Умение очень хорошо применяться к местности и маскироваться, умение быстро окапываться. Русские являются мастерами в разведке минных полей и их разминировании».

Несмотря на то что крепость «Бреслау» в 1945 г. пришлось сдать, ее комендант генерал пехоты Нигофф Герман был невысокого мнения о военном искусстве наступавших советских войск.

Он так описывал события: «Русские наступления, хорошо организованные и подготовленные, в течение двух последних месяцев осады производились только на каком-нибудь одном участке кругового фронта немецкой обороны... Свою концентрацию войск для предстоящего наступления русские очень плохо маскировали: ночью к месту главного удара можно было заметить движение крупных колонн автомашин с зажженными фарами и услышать команды, подаваемые громким голосом... На месте будущего наступления производилась усиленная артиллерийская подготовка, в то время как на других участках фронта артиллерия молчала... Подобные факты облегчали мне своевременное и неизменно удачное маневрирование моими довольно ограниченными резервами, сосредоточение огня и бесцеремонную переброску сил с других участков фронта на угрожаемый участок. Эти благоприятные обстоятельства и были причиной того, что русскому командованию в течение марта-апреля ни разу не удалось осуществить сколько-нибудь серьезный прорыв, причем вполне возможно, что у русского командования были свои веские соображения действовать именно таким образом. Во всяком случае, для меня было бы роковым одновременное концентрическое наступление с нескольких направлений или же ложная атака на одном участке фронта в сочетании с главным ударом на другом, так как этим мои контрмеры были бы парализованы».

С приобретением боевого опыта росло мастерство командиров Красной Армии. Одна негативная точка зрения приведена выше, а вот иной взгляд.

Пленный командир 52-го армейского корпуса генерал пехоты Бушенгаген в 1944 г. так оценивал советское командование: «Русское оперативное и тактическое руководство заслуживает полного признания. Нельзя не назвать следующие положительные стороны русских. В оперативных вопросах: умелое скрытие собственных намерений, точное определение слабых сторон противника, правильный выбор направления главного удара при наступлении, стремительное действие всеми силами, широкий прорыв бронечастями в решающем направлении и быстрое использование достигнутых успехов. В тактических вопросах: смелое сосредоточение огня артиллерии, минометов и орудий на направлении главного удара наступления, налаженное взаимодействие с авиацией, хорошая боевая разведка в наступлении и во время обороны, хорошая маскировка и сильное эшелонирование обороны в глубину».

Генерал-лейтенант фон Куровский Эбергардт, командир 110-й пехотной дивизии, после поражения в Белоруссии в 1944 г. довольно высоко оценивал действия наших войск. Особенно его удивила гибкость управления оперативного руководства, полностью использовавшего все свои возможности и проявившего большую решительность в применении моторизованных сил, которые не только завоевали территорию, но и закрепились на ней. Размах операции вызвал у него изумление. Однако тактическое руководство пехотных (стрелковых) соединений, по его мнению, обнаружило слабость во взаимодействии войск и использовании обстановки.

В 1945 г. пленный командир боевой группы «Янус» полковник Янус, характеризуя действия советских войск, отмечал, что неожиданным для него стал «новый замечательный тактический прием», который заключался в создании в наступлении коридора в сплошной линии огня. «По этим коридорам штурмовые группы русских, — отмечал немецкий полковник, — прорываются вперед и штурмуют наши позиции в ходе ураганной артиллерийской подготовки, то есть в момент, когда у нас все подавлено и деморализовано ураганным огнем... Надо откровенно признать, что оперативное искусство русских стоит выше нашего нынешнего оперативного искусства и руководства. Могу прямо сказать, что войсковая разведка частей Красной Армии стоит выше немецкой войсковой разведки. Первое преимущество русских заключается в том, что у них есть специальные разведывательные подразделения. Русские с большим искусством используют условия местности и совершенно незамеченными подбираются к нашим линиям, а часто и за наши линии. Русские разведчики очень искусно маскируются, обладают большим терпением, что совершенно отсутствует у немецких разведчиков».

Наряду с этим все германские военачальники отмечали превосходные качества русского солдата. О таком солдате мечтали многие.

Г.Гот в своей книге «Танковые операции» так отзывался о наших бойцах: «Чрезвычайно непритязательный, привыкший к большим нагрузкам русский солдат был дисциплинирован и хорошо обучен. Он мастерски умел приспосабливаться к местности, прежде всего в обороне».

«Можно почти с уверенностью сказать, — пишет Ф.Меллентин, — что... стойкость и душевный склад бойца всегда были первостепенными факторами в войне и нередко по своему значению оказывались важнее, чем численность и вооружение войск... Никогда нельзя заранее сказать, что предпримет русский... Его натура так же необычна и сложна, как и сама эта огромная и непонятная страна. Трудно представить себе границы его терпения и выносливости, он необычайно смел и отважен и тем не менее временами проявляет трусость... Солдат русской армии — непревзойденный мастер маскировки и самоокапывания, а также полевой фортификации. Он зарывается в землю с невероятной быстротой и так умело приспосабливается к местности, что его почти невозможно обнаружить».

Вцелом, к концу войны мнение немецкого командования о качестве подготовки советских военных кадров изменилось коренным образом. Оно прошло путь от довоенной оценки офицерского корпуса как «исключительно плох», до образцового уровня подготовки и проведения советскими командующими (командирами) наступательных и оборонительных операций. Изменение взглядов было не случайным. Накануне войны наша армия действительно не имела хорошо подготовленного командного состава. Война потребовала самостоятельно мыслящих командиров, умеющих быстро принимать решения, наиболее соответствующие складывающейся обстановке. Необходимы были профессионалы, хорошо знающие свое дело, не боящиеся ответственности, грамотно управляющие своими войсками. Уже в ходе войны были пересмотрены подходы к подготовке командных кадров. Помимо штабных командиров, в войска требовались еще и офицеры, способные организовать общевойсковой бой. А с этим в Красной Армии были большие проблемы. Только война смогла изменить взгляды на подготовку основного костяка армии — командного состава. Это сразу же заметил наш враг. Мастерство командиров существенно возросло и по многим показателям превзошло немецкое, что, собственно, отмечал сам поверженный противник. Впоследствии подготовка военных специалистов длительное время строилась на опыте Великой Отечественной войны, что не позволяло потенциальному противнику надеяться на победу в будущей войне, ввиду чего она и не развязывалась.