В.ПОЛОВИНКИН,
доктор технических наук,
профессор, член-корреспондент ПАНИ
 
В.ОВЧИННИКОВ,
доктор технических наук,
профессор, член-корреспондент ПАНИ

На рубеже 80-х годов ВМФ СССР представлял собой силу, способную решать практически любые стратегические и оперативные задачи в Мировом океане. По своей совокупности боевой мощи он значительно превосходил ВМС всех ведущих государств за исключением США.

Современное крайне тяжелое положение некогда сильного российского ВМФ объясняется не только и не столько сложностями нынешней ситуации в России, политическими и экономическими последствиями распада СССР. В первую очередь оно объясняется прошлыми и настоящими принципиальными ошибками руководства страны в понимании роли и места флота как важнейшего оплота государственности. Эти ошибки практически всегда проявлялись в рамках принимаемых по принципу ответной реакции многочисленных, но научно необоснованных военно-стратегических концепций нашей страны. Особенно остро в истории СССР и Российского государства стояли вопросы создания и принятия национальной военно-морской стратегии. В официальных политических документах проблемы развития флота не всегда объективно отражали изменения реалий в мире и экономике.

В то же время, например, в США от концепции к концепции возрастали роль и значение ВМФ. Наиболее показательным в этом отношении является высказывание президента США Р.Никсона: “Военно-морское превосходство для нас является необходимостью”.

Петр Великий был первым и, пожалуй, единственным гениальным политиком, понимающим истинную историческую роль ВМФ в обеспечении развития экономики и решении внешних и внутренних политических задач Российского государства.

Отношение к проблемам развития флота всех последующих руководителей России и СССР отличалось, как правило, исключительной непоследовательностью.

В то же время в России именно политические руководители государства не только “определяли концепции” развития флота на предстоящую и дальнюю перспективу, но и прямо влияли на основы научно-технической политики и “формировали облик кораблей...”.

Известно, например, активное участие И.Сталина в обсуждении кораблестроительной программы в 1945 г. в части, касающейся численности соотношения между линкорами и крейсерами, его высказывание о целесообразных калибрах артиллерийского вооружения тяжелых и легких крейсеров, и даже имели место указания со скоростями полного хода эсминцев.

Характерным в этом отношении является также севастопольское совещание членов Правительства и руководящего состава Министерства обороны и ВМФ, проведенное в октябре 1955 г. по инициативе и под руководством Н.Хрущева, приход которого к руководству СССР отмечен быстрым разрушением сложившейся системы строительства отечественного флота.

Определяя место и роль ВМФ в государственно-политическом устройстве СССР и системе его Вооруженных Сил, Н.Хрущев высказал свое личное видение проблемы, которое затем в еще более “извращенном” варианте воплощалось в военно-морской стратегии и кораблестроительных программах.

Вот некоторые высказывания “ведущего теоретика отечественной кораблестроительной науки”: ...При современных средствах обнаружения, связи, мощных ракетных средствах поражения могут ли выполнять свои задачи надводные корабли?.. Надводные корабли станут обузой. Изменяется значение артиллерии при развитии ракетного оружия. Поэтому башенную корабельную и береговую артиллерию развивать нецелесообразно... Прикрытие коммуникаций требует создания авианосцев... но это задача не ближайшего времени...” Не менее “прогрессивными” были взгляды и министра обороны Г.Жукова: “...Ставить задачу усиления надводного флота неразумно... Авианосцы в ближайшее время строить не нужно... Не следует развивать строительство десантных судов... Их применение может носить вспомогательный характер”.

Отрицательную роль в “судьбе” отечественных авианосцев сыграл Л.Брежнев, который о них высказался, как об “оружии агрессии”.

После таких высказываний следовало преступное, волюнтаристское решение о значительном сокращении числа крупных надводных кораблей, принятое в 50-е годы, да и сама дальнейшая судьба ВМФ была проблематичной. Только после Карибского кризиса отношение политического руководства страны к флоту несколько изменилось. Следовательно уже тогда одной из самых важных причин критического состояния ВМФ явилось отсутствие научно обоснованной военно-морской стратегии государства.

Очевидно, что только в рамках такой стратегии конкретизируются направления строительства и подготовки ВМФ к войне, определяются стратегические задачи, также обосновываются силы и средства, необходимые для их решения.

Однако принятие обоснованной военно-морской стратегии государства подменялось определением “условных” основных задач ВМФ.

В качестве таких задач военно-политическим руководством СССР в период 1945—1991 гг. были определены:
 
1945—1955 гг. поддержка сухопутных войск на приморском направлении;
1955—1960 гг. нарушение (срыв) океанско-морских коммуникаций;
1960—1970 гг. уничтожение ударных группировок ВМС противника и уничтожение наземных объектов;
1970—1985 гг. уничтожение наземных объектов и ударных группировок ВМС противника;
1985—1991 гг. уничтожение наземных объектов и ударных группировок ВМС противника в ответно-встречных ударах.
 
Лишь в 60—70-е годы настоящего столетия на формирование ВМФ сказывалось влияние профессионала. Автором единственной, разработанной в середине 60-х годов Морской стратегии ВМФ по праву считается его Главнокомандующий С.Горшков. В соответствии с этой стратегией ВМФ должен был быть способным совместно с другими видами вооруженных сил своими морскими стратегическими ядерными силами уничтожить наземные объекты противника, уничтожить или ослабить его аналогичные силы для предотвращения ядерного удара по территории своей страны. Практика показала, что созданный в соответствии с этой стратегией ВМФ мог эффективно выполнить свои задачи только в ядерной войне. Однако слабое место разработанной стратегии было связано с отсутствием в ней механизма защиты флота от политической конъюнктуры.

Анализ зарубежного опыта свидетельствует о том, что основой сбалансированного развития ВМС является в первую очередь соответствующая направленность внешней политики.

Например, американцы в послевоенный период во внешней политике делали и продолжают делать упор в основном на военную силу. С течением времени США систематически уточняют свои стратегии, соизмеряя их с изменением реалий в мире и с экономической ситуацией в стране. С 1940 г. по настоящее время с учетом динамики противостояния различных систем можно выделить семь периодов. В рамках каждого временного периода устанавливалась базовая стратегическая концепция, определялись роль и место ВМС и, как следствие, обосновывалась направленность их развития.

Во времена второй мировой войны ВМС США доминировали в общей военно-политической стратегии государства, являясь его стратегическими силами.

Первым характерным периодом для анализа военно-политической стратегии США является период 1945—1953 гг. Базовой стратегической концепцией в эти годы являлась стратегия “сдерживания”, апробированная в ходе войны в Корее. Доминирующая роль в общей военно-политической стратегии государства отводилась бомбардировочной авиации, как основному средству доставки ядерного оружия к цели. ВМС в этом вопросе уступили первенство.

Во второй период (1953—1962 гг.) американское политическое руководство принимает курс в национальной политике, известный как политика с “позиции силы” и стратегия “массированного возмездия”. Результатом противостояния с “позиции силы” явился Карибский кризис — первое проявление достигнутого компромисса в отношениях между различными государствами. Карибский кризис продемонстрировал приоритетное значение ВМС США и явное отставание СССР в области морских вооружений. ВМС США к этому времени имели абсолютное преимущество в авианосцах, крупных надводных кораблях, амфибийных силах, а также в числе атомных подводных лодок.

В этот период времени в ВМФ СССР рождается идея достижения так называемого “зеркального паритета” противоборствующих сил на море.

Период с 1962 по 1970 г. связан с проявлением достаточно сдержанной американской стратегии “гибкого реагирования”. Стремление СССР достичь приоритета с США в области стратегических вооружений и полученные реальные результаты привели к тому, что силовые методы в отношениях между нашими государствами перестали приносить желаемые для США результаты.

Состояние ВМФ СССР потребовало от американцев революционных шагов в развитии противолодочной обороны, создания глобальной и глубокоэшелонированной системы дальнего гидроакустического наблюдения, основу которой составили глубоководная система обнаружения подводных лодок и слежения за ними.

Были пересмотрены концепции строительства авианосцев. Все ударные авианосцы переводились в подкласс многоцелевых. Была разработана принципиальная концепция создания высокоточного оружия. Неядерная война стала рассматриваться как наиболее вероятная.

Эти и другие кардинальные изменения в ВМС США, к сожалению, не нашли должного и своевременного понимания в СССР.

Однако свою определяющую роль ВМФ СССР в этот период наглядно продемонстрировал. Например, наличие советской Средиземноморской эскадры в 1967 г. практически предопределило прекращение “шестидневной” арабо-израильской войны. Силы ТОФ в 1968 г. в Японском море предотвратили перерастание политического кризиса в вооруженный конфликт. Исключительно важную роль сыграли корабли ВМФ СССР в 1971 г. в прекращении индо-пакистанского конфликта.

В 1971 г. (четвертый период 1971—1979 гг.) была провозглашена “доктрина Никсона” и на ее основе разработана военная стратегия США — стратегия “реалистического устрашения”. Эта стратегия, сохранив в своей основе принцип силы, как и предыдущие, опиралась на военное превосходство США над СССР.

В четвертый период США впервые делают главный упор на резкую качественную перестройку своих ВМС. Важнейшей составной частью стратегии “реалистического устрашения” была определена так называемая “океанская стратегия”.

Отличительной особенностью “океанской стратегии” являлся перенос основной мощи стратегических наступательных сил на просторы Мирового океана. После принятия данной стратегии усиливается американское военно-морское присутствие в Тихом, Индийском океанах, Средиземном море. Особенно резко увеличился удельный вес атомных подводных лодок в составе стратегических сил наступательного характера.

Реализация “океанской стратегии”, в свою очередь, потребовала усиления ВМС общего назначения за счет создания новых многоцелевых кораблей, называемых американцами “кораблями завоевания господства на море”.

В этот период конфронтация между СССР и США в основном переместилась в область технологических соревнований при создании новых систем морских вооружений. Однако имели место случаи прямого противостояния ВМС США и ВМФ СССР. Например, в октябре 1973 г. отмечалась концентрация сил 6-го флота США и Средиземноморской эскадры ВМФ СССР.

В 1974 г. нашими кораблями в условиях предпринимаемых провокационных действий со стороны израильских ВМС было успешно проведено второе боевое траление Суэцкого канала (первое было в 1974—1975 гг.).

В 1975—1976 гг. в ходе национально-освободительной войны в Анголе советские корабли прикрывали транспорты с кубинскими добровольцами.

Особое место в поддержании мира следует отвести современному повышению боеготовности ТОФ, увеличению группировки сил за счет сформирования оперативной эскадры в феврале—марте 1979 г. у побережья Юго-Восточной Азии.

Пятый период специалисты связывают с новым резким обострением ситуации в мире и относят его к 1980—1985 годам.

Этот период характеризуется стремлением США вернуть себе “силовое” первенство за счет качества своего вооружения и в первую очередь морского. В США принимается стратегия “компенсирующего противодействия”. В рамках гонки вооружения по-прежнему важнейшее место занимают ВМС. Создаются силы быстрого реагирования. Принимается сбалансированная программа дальнейшего развития флота. Согласно этой программе предполагалось, что ВМС будут иметь в своем составе 600 боевых кораблей океанской зоны, в том числе 15—16 авианосных ударных групп, около 30 ПЛАРБ, до 80 атомных подводных лодок с крылатыми ракетами.

Этот же период по праву считается эрой расцвета ВМФ СССР. Наш ВМФ к началу 80-х годов достиг наивысшей мощи. Многие специалисты заговорили о практически полном “зеркальном паритете” морских сил США и СССР. Кораблестроительные программы СССР предусматривали создание кораблей ВМФ всех классов и типов, развиваемых на Западе. Учитывая, что ВМС США и других стран НАТО развивались на базе межгосударственной интеграции и кооперации, наши успехи в строительстве флота действительно следует считать героическими.

В конечном счете именно наличие “зеркального паритета” явилось основанием для поиска путей к взаимопониманию и договоренностям по ограничению, а в дальнейшем и к сокращению вооружений, заключению мирных договоров по безопасности и сотрудничеству. И этого нынешним руководителям страны не следует забывать. Не следует также забывать и того, что корабли нашего ВМФ обеспечили безопасность международного судоходства в зоне боевых действий между Ираном и Ираком.

К сожалению, этот же период можно назвать и периодом начала “заката” ВМФ СССР, главной причиной которого стала очередная нарастающая неприязнь и раздражение политического руководства по отношению к флоту. Его программы в очередной раз стали финансироваться по остаточному принципу.

Шестой период можно определить с середины 80-х годов до 1995 г. В августе 1991 г. президентом США подписываются документы о “национальной стратегии безопасности США”. Новая военная стратегия получает наименование “региональной оборонной стратегии”, в соответствии с которой планируется увеличить боевой потенциал ВМС в 1,5—2 раза.

Наша страна также провозглашает свою “оборонительную военную доктрину” и приступает практически к одностороннему уничтожению своих Вооруженных Сил. МВФ России перестает выполнять важнейшую функцию сдерживания агрессии.

В политических кругах вспоминается крайне недальновидный лозунг о России как “континентальной” державе, которой необходимо иметь лишь небольшие морские силы в основном для охраны своих морских границ.

С 1995 г. начался седьмой период модернизации и пересмотра военных и военно-морских стратегий ведущих держав мира.

Новая национальная военная стратегия США утверждена президентом в 1995 г. и получила наименование “стратегии гибкой и избирательной вовлеченности”.

В соответствии с принятой стратегией основные действия и операции по достижению поставленных целей и решению задач обеспечиваются двумя стратегическими концепциями:

- постоянным присутствием в передовых районах (в первую очередь это Северная Атлантика, Средиземное, Красное и др. моря, Персидский залив, Западная часть Тихого океана и др.);

- наличием достаточных и оперативных возможностей по переброске сил и средств быстрого реагирования (“распространенных сил”).

Принятой стратегией США предусматривается сосредоточение усилий в военном строительстве применительно практически ко всем регионам мира и с учетом известных якобы только американцам районов существующей и потенциальной нестабильности.

Главным в стратегии с точки зрения американских специалистов является ориентация прежде всего на локальные и региональные войны в различных регионах мира.

С учетом основных положений базовой стратегии определяется ядерная политика страны, ее ядерная стратегия и стратегические наступательные силы.

Считается, например, что основу стратегических наступательных сил составят к 2000—2003 годам 14—18 ПЛАРБ, стратегические бомбардировщики и атомные подводные лодки с крылатыми ракетами.

В целом, как и во всех предыдущих периодах, ядерная политика и стратегия США направлены исключительно на обеспечение лидирующей, определяющей, диктующей силы в мире с позиции вооруженного превосходства. С учетом принципиальных изменений военно-политической обстановки в США разработаны возможные сценарии войны, определены районы потенциальных конфликтов и вероятные противники, а также обоснованы конкретные составы участвующих группировок ВМС.

Следует особенно подчеркнуть, что ведущая роль в реализации очередной военной стратегии США, и это отражено во всех сценариях прогнозируемых войн, отведена ВМС. Объективно считается, что флот является наиболее боеготовным, универсальным, живучим видом вооруженных сил, способным решать стратегические задачи не только на океанских и морских, но и на приморских направлениях сухопутных театров.

ВМС могут с постоянной эффективностью применяться как в мирное, так и в военное время. С учетом современного состояния и планируемых к внедрению революционных концепций формирования облика кораблей XXI в. ВМС США содержат в себе основу для постоянной стратегической угрозы любому региону мира. Это связано с тем, что в пределах досягаемости высокоточных средств поражения ВМС США (на удалении до 500 км) проживает около 70% населения мира и сосредоточено около 80% его экономического потенциала и средств управления государствами в особый период. Например, если проанализировать с этой точки зрения район Российского Севера — это 60% территории, 8% населения, 80% запасов природных ресурсов, 25% национального дохода, 75% валютных поступлений в бюджет страны.

Военно-морская стратегия США получила название “ведение боевых действий с моря в передовых районах”.

Новая военно-морская стратегия США предполагает сбалансированное развитие различных родов сил флота. Так, основным ее содержанием в части сил общего назначения и морской пехоты является создание “военно-морских экспедиционных сил”. В соответствии с этим участие в ликвидации кризисных ситуаций в передовых районах связывается с введением условного понятия “экспедиционных войн”. Главная цель ВМС в этих войнах — обеспечение абсолютного господства на море, в воздушном пространстве, прибрежных водах и на самом побережье на удалении до 1200 км от береговой черты. Основной упор делается на применение ВМС высокоточного оружия.

Возрастает и роль авианосных сил США. До 2005 г. в составе ВМС предполагается иметь до 12 авианосцев с новыми типами самолетов.

В самолетостроении и ракетостроении будут широко использоваться последние достижения технологии СТЕЛС.

После создания принципиально нового разведывательно-ударного комплекса, по оценке специалистов, ВМС США будут иметь возможность поражения обычным высокоточным оружием более 3/4 сухопутной территории земного шара.

Особую озабоченность должна вызывать у нас и концепция ВМС США “загоризонтальной” высадки морского десанта. В соответствии с данной концепцией морские десантные силы США к 2005 г. будут способны осуществлять высадку десанта на 85% всей береговой черты земного шара. В целях реализации данной концепции планируется создание универсальных десантных кораблей.

Особое внимание в ближайшие годы специалисты США уделяют дальнейшему совершенствованию объединенных ВМС НАТО (новая стратегическая концепция НАТО была принята в ноябре 1991 г.).

Характерно, что военная мощь стран СНГ рассматривалась до 1994 г. как наибольшая потенциальная угроза безопасности стран НАТО.

По мнению натовских стратегов, ВМС в перспективе до 2005 г. должны быть способны:

- сохранить свою ракетно-ядерную угрозу как “гарантию мира”;
- поразить в случае конфликта любого противника на всю глубину оперативного построения его сил;
- блокировать ВМС и флоты любого противника у его побережья, воспрепятствовать его развертыванию на морские и океанские коммуникации.

Национальные военные доктрины практически всех стран НАТО, их взгляды на строительство и применение ВМС в главных положениях схожи с США.

Сегодня все без исключения ведущие страны Запада и Востока имеют долгосрочные, научно обоснованные программы модернизации своих ВМС, которые предусматривают, с одной стороны — вывод из боевого состава флотов морально устаревших боевых кораблей, с другой стороны — постоянное строительство новых современных боевых кораблей и принятие на вооружение новых видов оружия и боевой техники. К перспективным направлениям специалисты США, например, относят создание кораблей-арсеналов. В кораблестроительных программах ведущих морских держав отчетливо проявляется тенденция превращения надводных кораблей в платформы, с которых будут наноситься удары вглубь территории противника на всю протяженность оперативного построения его сил, что неизбежно повышает роль и значение флотов как в общей структуре вооруженных сил, так и в деле реализации внешней политики этих государств.

Таким образом силы флотов ведущих иностранных государств продолжают находиться в высокой степени боевой готовности, перспективные планы их дальнейшего развития разработаны в соответствии с военно-морскими стратегиями.

Следовало бы предполагать, что столь реальное возрастание роли флотов в системе вооруженных сил многих государств окажет влияние на взгляды на роль, место, задачи и развитие ВМФ Российского государства.

Поэтому весьма показательным и своевременным является сравнение подходов дальнейшего развития ВМФ РФ и ВМС США.

В настоящее время все заметнее становится проявление современной “концепции развития” флота России: тихая и незаметная ликвидация ВМФ как самостоятельной стратегической силы”.

Указы Президента, постановления Правительства РФ по вопросам кораблестроения практически не реализуются, не подкрепляются реальным финансированием. Вопрос о переходе к финансированию ВМФ по отдельной статье расходов федерального бюджета вообще даже не поднимается. Особое беспокойство вызывает состояние морской составляющей стратегических ядерных сил государства.

Без кардинального решения проблемы финансирования поддержания боевой готовности МСЯС к 2005 г. будет израсходован ресурс всех ракетных подводных крейсеров и страна практически утратит свои стратегические ядерные силы. Учитывая положение договора ОСВ-2, с 2003 г. это будет равносильно одностороннему ядерному разоружению страны.

По оценкам специалистов, финансирование ВМФ в рамках федерального бюджета не обеспечивает строительства ни одного корабля, что фактически означает полное свертывание отечественного военного кораблестроения, а также разрушение всей системы технического обслуживания и ремонта кораблей. Ухудшение условий эксплуатации, происходящее даже несмотря на интенсивное сокращение численности боевого состава флота, усугубляется прекращением с 1994 г. строительства плавучих и береговых средств обеспечения.

Такое положение в ВМФ приведет к тому, что уже к 2000 г. вполне реальны утрата производственного, научно-технического потенциала военного кораблестроения, нарушение функционирования отечественной школы подготовки военно-морских специалистов. Учитывая специфику длительного цикла создания кораблей, можно говорить о том, что при таких условиях в первой половине XXI в. Россия своего ВМФ иметь не будет.

Однако новая редакция Военной доктрины РФ говорит об обратном. Без ВМФ нельзя вообще всерьез говорить о защите национальных интересов и своего суверенитета.

Более того, учитывая международную обстановку, географические особенности и потребность защиты государственных интересов России, специалистами ВМФ определен и доведен до политического руководства страны обоснованный состав флота, который должен включать в себя: ракетных подводных лодок стратегического назначения — 14—18, многоцелевых атомных подводных лодок 30—50, подводных лодок с неядерной энергетикой — 50—60, многоцелевых авианосцев — 4—6, ракетно-артиллерийских крейсеров — 8—12, эсминцев — 24—30, фрегатов — 80—120, ракетных катеров — 60, десантных кораблей — 30, тральщиков — 100.

Сегодня с полной ответственностью говорить о реальности такого флота в ближайшие годы нельзя. Для его создания потребуется увеличение ежегодного финансирования военного кораблестроения в период 1998—2010 гг. более чем в 10 раз по сравнению с уровнем 1997 г.

Военно-морской флот по своей природе требует длительного строительства и использования. Его создание не должно зависеть от конъюнктурных, сиюминутных поворотов текущей политики. При этом любая возрастающая неопределенность в политике объективно требует существенного расширения задач, стоящих перед флотом, и, как следствие этого, резкого увеличения затрат на его создание.

Сегодня еще не поздно говорить о сохранении ВМФ России.

Однако его современное катастрофическое состояние определяет необходимость сосредоточения усилий специалистов ВМФ и политического руководства страны на решении первоочередных задач, к которым прежде всего относятся:

- определение ограниченного “боевого ядра” существующего ВМФ, направление на его сохранение всех выделяемых в бюджете средств;
- разработку и принятие Военной доктрины с обязательным самостоятельным разделом Морской стратегии России;
- разработку краткосрочных (3—5 лет) и долгосрочных (10—15 лет) целевых программ кораблестроения;
- создание юридической базы финансирования ВМФ отдельной защищенной статьей расходов федерального бюджета (величиной доли ВВП) с указанием отдельными строками этой статьи расходов на поддержание боевой и технической готовности сил флота, утилизацию кораблей и др.;
- определение и поддержка приоритетных направлений кораблестроения, которые могут обеспечивать быструю отдачу затраченных средств в основном за счет экспортных возможностей при продаже подводных лодок и надводных кораблей.

Будущее ВМФ России сегодня, как никогда, зависит от потенциала ведущих кораблестроительных бюро ЦКБ МТ “Рубин”, СПМБ “Малахит”, “Северного ОКБ”, ЦМКБ “Алмаз”, а также судостроительных и машиностроительных производств.

Их усилия необходимо сосредоточить в первую очередь на организации экспортных поставок наиболее современных проектов дизельных и многоцелевых атомных подводных лодок, сторожевых кораблей, эсминцев, тральщиков, предоставив бюро и объединениям право самостоятельного заключения соответствующих договоров с заинтересованными иностранными государствами.

Реальное бюджетное финансирование должно быть адресным, направленным в основном на сохранение крайне ограниченного “боевого ядра” существующего флота РФ.
 
Несмотря на трудности сегодняшнего дня, мы верим в будущее Российского ВМФ, верим в талант его создателей. Верим в благоразумие и дальновидность прогрессивных политических сил страны.