Данные права и свободы в соответствии со ст. 18 Конституции Российской Федерации должны определять смысл и содержание законов. Однако до сих пор не принято ни одного федерального закона, формальным предметом регулирования которого являются права человека или гражданина.

Рассмотрение Государственной Думой законопроекта «Об общих принципах организации территориального общественного самоуправления» — это попытка серьезного изменения господствующей психологии по законодательной проблеме признания и регулирования прав человека вообще и возрождению русской территориальной общины в частности.

Естественное самоутверждение личности состоит в постоянном диалектическом разрешении несоответствия индивидуальных потребностей (индивидуалистическое начало) и возможностей их удовлетворения. Для усиления своих возможностей естественно стремление человека к объединению (коллективистское начало), к коллективной защите своих прав и эгоистических интересов.

«Вес» индивидуалистических и коллективист-ских начал в их соотношении обусловлен психологией и образом жизни данного общества и его общественных групп (классов). Центр этого соотношения, в силу исторических причин, сдвинут для западной цивилизации в сторону индивидуализма, а для восточно-славянской — в сторону коллективизма. Но оба начала взаимообусловлены. Сближение указанных центров из-за инерционности общественной психологии — эволюционный процесс, длительность которого определяется, возможно, жизнью нескольких поколений.

Реформа всей системы общественных отношений, начатая в 1991 г., резко и непоследовательно пытается изменить соотношение индивидуалистического и коллективистского начал в сторону индивидуализма. В связи с отмеченной инерционностью проводимые реформы вступили в противоречие с общественной психологией и поэтому не могли не привести к системному кризису общества в целом. Ура-революционный путь реформ не может не привести в конечном итоге к саморазрушению и исчезновению цивилизации. Такие тенденции в реформируемом российском обществе наблюдаются, проявляясь, в частности, в сокращении численности, прежде всего, русского народа, как государствообразующего.

Из трех источников формирования психологии русского общества (имперская государственность, православие, образ жизни) основным был образ жизни, который определялся устойчивым общинным укладом. Русская территориальная община (сельская, казачья, территориально-национальная, православная) в экономической сфере выступала в партнерских отношениях с державной властью. Община обладала правом собственности на землю, решала вопросы местного (а для казачьих общин и государственного) значения. В ее компетенцию входило осуществление функций местного самоуправления, хозяйствующего субъекта, разрешение ряда споров, вытекающих из административных и гражданских правоотношений, и (для казачьих общин) воинскую подготовку, воинскую службу, охрану правопорядка.

Экономическую основу гарантированного самовыживания и развития общины обеспечивало разумное соотношение неотчуждаемой общей и частной (внутри общины) собственности на землю и средства производства. Основные принципы хозяйствования общины — свободный общий труд и право частного пользования его результатов.

Община эффективно осуществляла социальную защиту своих членов и их занятость на основе справедливого распределения труда. В соотношении индивидуальное-коллективное превалировало последнее, иногда утверждаясь и в полицейских формах. Но как и в римском праве собственности подчеркивались права отдельных членов сельского общества, которое защищало право свободы личности. Сельское общество, отдельные крестьяне и крестьяне-собственники выступали субъектами права общинной собственности.

Идеал равенства членов общины и духа свободы выступал у казаков, который обеспечивался прежде всего самоуправлением общины как властным институтом. При осуществлении общинного самоуправления приоритет отдавался формам непосредственной демократии. Жизненно важные управленческие решения принимались исключительно на сходе (казачьем круге). Сход избирал коллегиальный управленческий орган во главе со старостой (казачьим атаманом) и судей.

Для общинной модели хозяйствования и местного самоуправления проблема отчуждения граждан и населения от власти и результатов труда решена эффективным образом.
 

Введение общегосударственной собственности на землю и национализация средств производства после революции 1917 г., умаление подворной и общинной собственности, ликвидация общинного самоуправления привели к разрушению территориальной общины и принятого уклада жизни, которые не могли разрушить даже реформы П.А.Столыпина. Соотношение личное — общее приобрело характер всеобщности (всегосударственности). Усилилась централизация государственного управления. Вместе с тем возникла негативная проблема отчуждения граждан и населения микротерриторий от власти и результатов труда.
Монополия государственной собственности на землю и средства производства явилась грабительским средством присвоения результатов труда наемных работников. Последствия разрушения русской территориальной общины решающим образом проявились в разрушении советской государственности в 1991 г. В условиях продолжающегося отчуждения граждан от власти и результатов труда эти последствия составляют основную внутреннюю угрозу и для современной российской государственности.

История общинной государственности России демонстрирует, что, независимо от формы правления государства и этапа общественно-экономической формации, разгосударствление общегосударственной собственности должно осуществляться как через общинизацию, так и через приватизацию. Отсутствием принципа общинизации при разгосударствлении собственности Российской Федерации объясняется большинство современных проблем общества и государства в переходный период рыночных отношений.
Поэтому проблема возрождения русской территориальной общины приобретает исключительную актуальность. Ее правовые аспекты следует положить в основу подхода к совершенствованию российской системы права переходного периода. Системная цель совершенствования российской системы права формулируется как решение проблемы отчуждения граждан и населения от власти и результатов своего труда на основе возрождения русской территориальной общины и общинизации (наряду с приватизацией) собственности Российской Федерации и ее субъектов и общинизации (наряду с национализацией) частной собственности.

Устойчивость баланса трех форм собственности обеспечивается, исходя из приоритета общинной собственности.
 

• право граждан на объединение (ст. 30) и проведение собраний (ст. 31) для защиты общих интересов населения данного поселка, хутора, микрорайона и иной территории;
• право объединений граждан иметь в собственности землю (ст. 36);
• право граждан осуществлять местное самоуправление в формах прямого волеизъявления (ст. 130, п. 2);
• право населения (в рамках местного самоуправления) самостоятельно владеть, пользоваться и распоряжаться муниципальной собственностью (ст. 130, п. 1);
• право населения (в рамках местного самоуправления) самостоятельно решать вопросы местного значения (ст. 130, п. 1).

Закрепив систему норм территориальной общины в Конституции, ее авторы в то же время пытались уйти от ее названия. «Территориальная община» заменена термином «местное самоуправление». В результате произошла подмена субъекта права объектом. Местное самоуправление — это деятельность (объект), а Конституция (ст. 12) признает за ним правосубъектность (по признакам самостоятельности и наличия полномочий). Эта ошибка проявляется в принимаемых и рассматриваемых Государственной Думой законах и законопроектах с последующим тиражированием этой ошибки в нормативно-правовых актах субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления. В качестве иллюстрации можно привести название проекта Федерального закона «О реализации конституционного права муниципальной собственности на землю в Российской Федерации». В то же время термин «территориальная община» (в ином значении) находит применение в законодательстве Москвы и Ставропольского края.
Правовой механизм организации граждан для учреждения территориальной общины (под названием территориальное общественное самоуправление) установлен в Законе РФ «О местном самоуправлении в Российской Федерации» (ст. 80—86), принятом в 1991 г.

На соответствие действующим принципам и нормам, определяющим территориальную общину, были проверены 77 конституций и уставов субъектов Российской Федерации и базовый Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» (таблица).
Результаты исследований показывают, что отсутствует единое правовое пространство на территории Российской Федерации в части принципов и прав граждан и населения, определяющих территориальную общину. Для решения одних и тех же проблем (вопросов местного значения) признаются различные общественно-правовые институты: местное самоуправление и местное государственное управление.
Наблюдается неравенство прав граждан, допускается умаление того или иного права для всех уставов (конституций) субъектов РФ. Нет ни одного устава (конституции) субъекта Российской Федерации, соответствующего всем указанным в таблице нормам. Только половина субъектов РФ признают за гражданами право на объединение в общинной организационно-правовой форме (территориальное общественное самоуправление). Иными словами, на территории Российской Федерации допускается законодательство, не отвечающее требованиям основ конституционного строя РФ и требованиям единой системы публичного права.

Императивные конституционные нормы осуществления местного самоуправления в прямых формах волеизъявления граждан, как общий принцип местного самоуправления, ни в одном из 77 проанализированных основных законов субъектов Российской Федерации не нашли развития или (как в упомянутом Федеральном законе) подменены принципом возможности. Последствия не замедлили сказаться: все так называемое местное самоуправление и местное государственное управление сосредоточилось в городах и районах. Только один Основной закон (Конституция Республики Адыгея) однозначно допускает самостоятельную организацию местного самоуправления на уровне микрорайона. Подобная попытка Госсовета Республики Удмуртия «опустить» местное самоуправление на уровень микрорайона завершилась рассмотрением соответствующего «дела» в Конституционном Суде РФ.

По данным Центризбиркома, органы местного самоуправления избраны в 8300 административно-территориальных единиц, что составляет 30% их общего числа. Как раз те российские веси (хутора, села, станицы, деревни, поселки), которые составляют территориальную основу сельских, казачьих и территориально-национальных общин, оказались под административным управлением.

Попытка сделать шаг в изменении этой ситуации (предоставив законодательную возможность гражданам реализовать свое конституционное право на проведение собраний и на объединение по месту жительства с целью защиты своих общих интересов на данной микротерритории) оказалась неудачной.

Дважды (30.12.97 и 30.09.98) вносился на рассмотрение Государственной Думы в первом чтении проект Федерального закона «Об общих принципах организации территориального общественного самоуправления». Что касается комитетов Государственной Думы, активное противодействие его принятию исходило исключительно от Комитета по вопросам местного самоуправления. В целом же абсолютное большинство депутатов не сформировали собственного мнения по законопроекту и не приняли участия в голосовании.
Характерно, что относящие себя к демократическому лагерю («Наш дом Россия», «Яблоко», «Выбор России») депутаты не только ни одним голосом не поддержали законопроект, но и выступили активно против. Так же, как это ни покажется странным, и депутатская группа «Народовластие». Так же как и представители Президента РФ и Правительства РФ в Государственной Думе.

Результаты голосования по законопроекту можно объяснить господствующим воззрением на местное самоуправление как элемент административного управления, а не института гражданского общества. Местное самоуправление, в основу которого положено административное, а не гуманитарное начало. Именно требованию административного начала соответствует базовый Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». Этому соответствует и психология структурных подразделений в Администрации Президента РФ и Правительства РФ, на которые возложена ответственность за подготовку правительственных решений по вопросам федерализма, местного самоуправления, собственности, налогов, финансов.

На уровне местных администраций нередко устанавливаются всевозможные ограничения уже на этапе подготовки учредительных собраний, имеющих целью объединение жителей данного дома и другой микротерритории. Такими ограничениями (на примере Центрального административного округа Москвы, распоряжение префекта от 15 мая 1997 г, № 1079р) выступают требования подачи письменного заявления от инициативной группы на намерение провести учредительное собрание, представление плана-схемы территории, согласование ее границ, изготовление официальной карты, закрепление в качестве административной нормы принципа целесообразности участия в учредительном собрании представителей различных местных административных структур (органа административного управления, дирекции единого заказчика, жилищной эксплуатирующей организации).

В данном случае сама возможность сбора и проведения любого подобного собрания граждан по месту жительства может рассматриваться как требующая необходимого санкционирования административным органом власти.

Недопущение самостоятельных, независящих от административных органов, объединений граждан свидетельствует, что административные начала в отношениях личность — общество — государство преобладают. Следовательно, не представляется возможным и установление партнерских отношений между гражданами и местной администрацией. В этих условиях местное самоуправление, по своей природе, выступает как форма протеста личности против административного произвола.

Можно сделать обобщенный вывод о наличии в российском общественном сознании устойчивого административного начала.

Это обстоятельство является существенным и требует учета и пересмотра господствующих взглядов на цели, содержание, процедуры и темпы формирования гражданского общества и построения федеративных отношений на основе необходимости возрождения территориальной общины и нормативно-правового и законодательного закрепления ее института.

Осуществляемое в законодательстве и административных актах искажение гуманитарной природы местного самоуправления является основным препятствием в проведении сколь-либо эффективных демократических преобразований, связанных с правами личности. В этих условиях становится очевидным, что введенный в России институт Уполномоченного по правам человека не в состоянии оправдать общественных ожиданий.
Очевидно, что территориальная община естественным образом является способом решения проблем и основой гармонизации отношений в триаде личность — общество — государство.

Ее численность в развитых странах, правовые модели которых стараются перенести на российскую почву, составляет порядка 2000 чел. Например, на 7-миллионное население Швейцарии приходится 3000 коммун (низовых муниципалитетов). По территории такая численность общины соответствует микрорайону и другой подобной микротерритории. Для российских условий, как показывает опыт организации комитетов (советов) территориального общественного самоуправления, рациональная численность общины составляет 40—5000 чел. Норму численности общины необходимо закрепить законодательно (в том числе в Конституции) как одну из основ ее организации.

Необходимо отметить, что и принцип общественных интересов (вытекающий из смысла традиционной российской территориальной общины) не внесен в сферу современной земельной законодательной политики, несмотря на конституционную возможность. В частности, проект Земельного кодекса не содержит норм общинного землевладения (кроме родовых общин малочисленных народов).

Черты современной территориальной общины, прежде всего, присущи таким организационно-правовым формам объединения граждан по месту жительства, как органы территориального общественного самоуправления (вопросы учреждения и приобретения права юридического лица) и молодежные жилищные комплексы (социально-экономические вопросы деятельности).

Применительно к современным условиям также целесообразно отметить динамику изменения структуры собственности в соотношении индивидуалистического и коллективистского начал, которую необходимо учитывать при определении состава собственности современной территориальной общины. Если изначально собственность определялась исключительно средствами производства, то в современных условиях научно-технического прогресса и развития информационных технологий, с появлением интеллектуальной собственности, последняя все с большим «весом» входит в состав собственности, объективно усиливая индивидуалистическое начало в указанном соотношении. Собственность на средства производства утрачивает свое абсолютное значение в этом соотношении. Размываются границы между индивидуальной и общей собственностью. Структура общей собственности зачастую выступает в виде суммы долей индивидуальной собственности (частной, акционерной, паевой и других форм).

Современная территориальная община, наилучшим образом обеспечивая действие нравственных норм равенства, добра и справедливости, лишенная прежней информационной замкнутости, имея высокий уровень образования своих членов, не может не обеспечить наивысшую экономическую эффективность учреждаемых общинных предприятий и решения проблем гармонизации отношений в системе личность — общество — государство.

Для целей совершенствования законодательства на гуманистической основе исторически применялась теория естественного права, направленная против произвола власти.

Идею современной территориальной общины целесообразно положить в основу российской теории естественного права, сохранив его сущность, как критическую оценку действующего права, как источника требований к гражданскому обществу и устройству публичной власти, так и критическую направленность в отношении административного произвола.

К основным практическим задачам теории естественного права следует отнести:

• уточнение с учетом особенностей данного исторического этапа развития общества, государства и общественного сознания состава и форм реализации прав и свобод человека и гражданина.
• определение и интерпретация описания центра соотношения индивидуального и общественного начал, определение динамики его изменения;
• определение и классификация принципов структуры общества и власти.