На эти общие задачи накладывается, однако, конкретный контекст современного мирового хозяйства. Речь, понятно, не может идти о каком-то автар-кизме развития России вне его. И тем не менее проблема существует - проблема крупномасштабная, ключевая. Сможет ли наша страна восстановить свои позиции в мире в качестве одного из индустриальных лидеров? Или ей придется теперь стать всего лишь чьим-то придатком?

Тезис, согласно которому единственная цель страны в том, чтобы вписаться в уже существующее международное разделение труда, вызывает с самого начала большие сомнения. Уже потому, что основные роли в доминирующем в мире торгово-экономическом режиме давно поделены. Эти же силы определяют для остальных главные условия существования.

В современной мировой экономике господствующим фактором является центральное положение "большой семерки" промышленно развитых держав. Это две североамериканские страны (США и Канада), уже связанные в единый экономический комплекс; четыре западноевропейские (Германия, Франция, Англия, Италия}, являющиеся ядром Европейского союза; и, наконец, пока одиночка в Азии - Япония. Основным орудием "семерки" в утверждении своего экономического преобладания является тандем двух тесно связанных между собой международных финансовых институтов, в которых она задает тон. Это Всемирный банк (Международный банк реконструкции и развития - МБРР) и Международный валютный фонд (МВФ).

Стратегия этих двух институтов состоит в следующем: они готовы "интегрировать внутреннюю экономику" практически любой страны в "международную торговую и финансовую систему", созданную и опекаемую Западом. Кандидатам на включение в нее нужно пойти на некие "структурные приспособления" к этой системе. Для этого МБРР готов дать свои займы, а МВФ - кредиты.

На деле, однако, за невинными пожеланиями о "приспособлении" стоят жесткие и бескомпромиссные предварительные условия. Авторы новейшей "биографии" Всемирного банка С. Джордж и Ф.Сабелли (их книга называется "Вера и кредит". Светская империя Мирового банка") четко фиксируют реальное положение в этом отношении. Соответствующие требования, согласно указанным авторам, состоят в следующем:

Во-первых, приватизация государственных предприятий и резкое сокращение числа работающих в общественном секторе, а также правительственной бюрократии. На практике это влечет за собой обострение безработицы и затрагивает в наибольшей степени социально ориентированны отрасли (здравоохранение, образование, транспорт, жилищное строительство, охрана окружающей среды и т.д.) путем радикального срезания бюджетного финансирования.

Во-вторых, форсирование экспорта сырья... во имя зарабатывания иностранной валюты, а также либерализация импорта товаров, снятие торговых барьеров и квот.

В-третьих, ликвидация или резкое ограничение субсидий на сельское хозяйство и производство отечественных продуктов питания.

В-четвертых, введение жесткой монетаристской политики и высоких учетных ставок для снижения инфляции.

В-пятых, уменьшение реальной заработной платы (особенно для низкооплачиваемых).

Как особо подчеркивают при этом авторы, "в 90-е годы данные программы были распространены на бывший Советский Союз и бывшие социалистические страны Восточной Европы", а МБРР и МВФ стали основной внешней силой, направляющей экономические реформы в этом регионе, включая Россию.

Сказанное не натяжка. Достаточно сравнить установки МБРР и МВФ, приведенные выше, с прогнозом социально-экономического развития России на прошедший 1995 г., подготовленным российским Министерством экономики. В нем констатируется как нечто само собой разумеющееся, что Российская Федерация из страны с индустриальной экономикой превращается в государство сырьевого типа. Согласно выкладкам Минэкономики, в стране будет продолжаться сокращение доли наукоемких, высокотехнологичных отраслей. Предусматривается также, что значительную часть внутреннего рынка займут импортные товары, в том числе продовольственные.

Таким образом, похоже, что иностранная по происхождению программа деиндустриализации России и превращения ее в сырьевой придаток Запада действительно принята у нас к практическому исполнению. В конечном счете, как подчеркивают С. Джордж и Ф. Сабелли, "структурное приспособление" к требованиям Всемирного банка и МВФ всегда нацелено на то, чтобы открыть "чужую" экономику для проникновения могущественных транснациональных корпораций. Или как они еще говорят: "Ослабление существующих государств - это то, что державы-конкуренты всегда пытались сделать". В целом перец нами открывается не что иное, как перспектива зависимого развития России: основные ее богатства будут служить загранице.

При огромных природных ресурсах Российской Федерации наш сырьевой сектор стал наиболее лакомым куском для иностранного капитала. Но в то же время, особенно при нынешней разваленной российской экономике, именно эти наши естественные богатства могут явиться основой возрождения экономической независимости страны. Отсюда ясно, что зарубежные аппетиты на этот счет фатально опасны для России. Из-под нас хотят выбить точку опоры.

Возьмем ключевую отрасль российского природоресурсного сектора - топливно-энергетическую. Энергоносители являются в буквальном и переносном смысле двигателем всей экономики, но как раз сюда нацеливается основное внимание заграницы.

Причина данного явления прозаична: именно здесь зарубежные компании получают самые баснословные прибыли. По данным Министерства внешних экономических связей России, к концу 1994 г. в нефтяной комплекс страны иностранцами было вложено порядка 1,5 млрд. долл. Однако при этом от нас вывозится нефти на 2 млрд. долл. в год. Такая невиданная отдача от инвестиций является прямым ограблением. По оценке того же МВЭС, нормальный годовой доход должен составлять лишь пятую часть от общего размера инвестиций, а срок их окупаемости - около 7-8 лет. Иначе говоря, сегодня на нашей нефти другие получают сверхприбыли. Неудивительно, что первый реально обретенный нами заем от Всемирного банка в сумме 500 млн. долл. был предоставлен именно в целях увеличения добычи и вывоза нашей нефти.

Длительные переговоры, которые вели МБРР и МВФ с российским Правительством в ноябре 1994 г. - марте 1995 г., были нацелены в первую очередь опять-таки на полное раскрытие наших энергоресурсов. Обещанного вначале кредита в 12,7 млрд. долл. МВФ, правда, так и не дал, ограничившись половиной (6,3 млрд.). Да и эта сумма выдается унизительно мелкими порциями и может быть приостановлена в любой момент.

Запад же, наоборот, получил практически все, чего добивался. Его трофеи суммируются следующим образом:

• в Российской Федерации отменяется приоритетность потребностей внутреннего рынка в нефти и нефтепродуктах, равно как и обязательный минимум поставок на него;
• в течение 1995 г. внутренние цены на энергоносители в России повышены в 3-4 раза, то есть доведены до уровня мировых или даже превышают их;
• снимаются практически все ограничения на вывоз российской нефти за рубеж, что достигается путем отмены количественных квот на экспорт, системы лицензий и экспортных пошлин, а также посредством раскассирования института спецэкспортеров;
• понижаются вдвое тарифы на ввоз иностранными компаниями в Россию собственного нефтеоборудования.

Смысл происшедшей сдачи позиций ясен - дано согласие на массовый вывоз наших энергоносителей. Это означает также, что промышленное производство и сельское хозяйство Российской Федерации неизбежно начнут задыхаться:

во-первых, из-за абсолютной нехватки энергоресурсов, утекающих за рубеж;

во-вторых, из-за запредельно высоких цен на них.

Таким образом, постановка энергетических богатств России на обслуживание чужих интересов, с одной стороны, и способствование тем самым дальнейшей деиндустриализации отечества и лишению его продовольственной саморбеспеченности с другой, есть две стороны одной и той же медали.

Говорят, что такому развитию нет альтернативы. Аргументы: Россия, мол, все равно не в состоянии найти внутренние средства для финансирования своего развития. Поэтому надо брать хотя бы то, что дают, пусть не особенно щедро, из-за границы. Но ведь это - многократная передержка. Прежде всего дают куда меньше, чем берут. Далее, иностранные инвестиции, по имеющимся оценкам, не смогут обеспечить более 10% всей добычи нефти. Но главное даже не в этом. Нефтегазовая отрасль Российской Федерации вполне в состоянии дать средства, необходимые не только для ее собственного развития, но и для восстановления других отраслей отечественного хозяйства. Однако пока они утекают на сторону - в корыстные руки как за границей, так и у нас.

Как пишет в одном из своих последних номеров английский журнал "Экономист", наша нефтегазовая промышленность вполне способна "создать достаточные средства для финансирования подъема в России". Для этого, по мнению журнала, требуется только одно: чтобы российское Правительство "набралось храбрости взяться еще за одно лобби - то, которое получает субсидии в форме пониженных налогов, - а именно за энергопроизводителей". Сделать это, конечно, не просто, особенно если посмотреть, например, на концерн "Газпром", этот по существу монопольный производитель газа в стране, на тех, кто стоит за ним. "Эта компания, - пишет "Экономист", - была создана последним советским министром энергетики Виктором Черномырдиным. Она же была освобождена практически от всех налогов нынешним премьер-министром, тем же г-ном Черномырдиным, который стал в "Газпроме" одним из крупнейших акционеров".

Английский журнал так заканчивает данную тему: "В других странах, богатых газом или нефтью, - от Индонезии до Норвегии - энергопроизводящий сектор генерирует налоговые доходы, которые равны 5-8% валового внутреннего продукта. Российский же нефтегазовый сектор платит налоги менее чем 2% ВВП. Если бы г-н премьер-министр Черномырдин меньше думал об интересах своей старой компании "Газпром" и больше об интересах всей России, то он обложил бы энергетический сектор более эффективными налогами. Это могло бы принести достаточно доходов, чтобы покрыть дефицит бюджета и тем самым обуздать инфляционные ожидания". Лучше не скажешь.

К этому стоит добавить и другие расчеты. По оценке академика РАН Д. Львова, за счет введения природоресурсной ренты бюджет страны мог бы получить только от нефти и газа порядка 30 млрд. долл. в год. Это в пять раз больше, чем заем, полученный нами по линии МВФ, который надо к тому же возвращать с процентами.

Итак, собственные (природоресурсные, они же финансовые) источники средств для восстановления и развития экономики у нашей страны есть.

Зачем тогда залезать в долги к загранице, куда уплывут к тому же последующие доходы? Не потому ли, что нечистая игра с национальными интересами страны дает узкому кругу лиц у нас сказочные возможности обогащения? Но это - выкачивание в карман немногих людей жизненных соков родины.

Фактором динамизма, фундаментом конкурентоспособности любой экономики являются передовые технологии. Их генератором у нас всегда был военно-промышленный комплекс, обеспечивавший и производство основной гражданской наукоемкой продукции.

Беда в том, что политика реформ по подсказке Запада наиболее болезненно ударила именно по нашему ВПК, хотя его западные аналоги ничего подобного не испытали. Выпуск собственно военной продукции в нашей "оборонке" за три последних года упал на 80%. Если это потому, что милитаризму конец, тогда почему у США подобное сокращение в четыре раза меньше? Оно составляет от уровня 1985 г. всего 20% (наше сокращение от того же уровня равно 84%). Но оставим чисто военное производство в стороне. Ведь есть и нечто вообще малообъяснимое: выпуск предприятиями нашего ВПК сугубо гражданской продукции также рухнул, сократившись за 1992-1994 гг. на 60%.

Главная причина этого состоит в систематической "недокормке" бюджетом наших высоких технологий, даже гражданских. Это прямо стыкуется с тем, что редактируемая Западом политика реформ просто не предполагает сохранения России в качестве весомого промышленного конкурента. Совсем наоборот.

Трудно, конечно, вскрыть до конца подлинные расчеты наших новообъявившихся "друзей": не для того их тщательно маскируют. И все же достаточно ясное представление об их сущности дают два взаимосвязанных фактора:

Первое - это реальная практика западных держав (в отличие от их декларируемой политики) в отношении промышленного развития России.

Второе - нацеленность тех закулисных рекомендаций, которые даются американскими и западноевропейскими "мозговыми центрами" своим правительствам по части того, как должен вести себя Запад в этом вопросе.

Возьмем, например, область, где отрыв нашей технологии от уровня подавляющего большинства западных государств, включая порой и США, несомненен. Это наша космическая промышленность. Одна иллюстрация: нет ныне ракеты-носителя равной по возможностям "Протону". На этой основе Российская Федерация смогла бы производить практически неограниченное число запусков космических аппаратов (спутников, механизмов различных одноразовых проб и т.п.). Однако Запад ограничивает нас жестким числом - всего 20 запусков и ни одним больше. Что же касается кулуарных рекомендаций западных "мозговых центров", то, в частности, есть такая: надо подталкивать Россию к тому, чтобы в использовании своей космической техники она ограничивалась рамками стран СНГ, не выходя ни в коем случае на "глобальный рынок".

Другой пример - конверсия российской военной промышленности на гражданские цели. Заявления Запада о всемерной готовности содействовать этому общеизвестны. Вот только в каком направлении? На деле рекомендация одного из "мозговых центров" состоит в следующем:

"Возможности бывшего военного производства (в России) на уровне заводов не должны использоваться для создания товаров, которые могли бы конкурировать с высокотехнологичной западной продукцией". Если это не подсказка направлять нашу конверсию на рельсы понижения технологического уровня российской промышленности, то что это такое? Кстати, после упомянутой конкретной рекомендации следует и более общая. А именно: с точки зрения "вопросов, относящихся к безопасности", промышленное развитие России вообще должно осуществляться "под экономическим руководством Запада".

Зато не считается зазорным в ходе оказания "помощи" российской промышленности в конверсии изымать у нас новейшую технологическую информацию. В этой связи в последнем отчете российской ФСБ говорится так: "Сегодня можно сделать тревожный вывод о существовании на территории России организованной системы по сбору и вывозу за рубеж сведений о новейших отечественных технологиях и изобретениях".

Можно добавить к сказанному еще кое-какие факты. Так, Запад всячески ограничивает вывоз самой Россией в коммерческих целях конкурентоспособных технологий и товаров в целом ряде отраслей, в частности в строительстве атомных электростанций и поставке "топлива" для АЭС, в создании криогенных двигателей, экспорте военной техники, первичного алюминия и т.п.

Существует прямое противодействие тому, чтобы Российская Федерация смогла реализовать свой потенциал высокотехнологичных экспортных возможностей.

В свою очередь, нам "сбрасывают" с Запада продукцию в лучшем случае средней, а в большей части вообще низкой технологической емкости. Это бытовая техника, моющие средства (70% данного рынка в Москве захвачено американской компанией "Проктор энд Гэмбл"), сигареты (основные западные компании этой отрасли - "Би-Эй-Ти", "Филип Моррис", "Рейнолдс", "Ротманс" - скупили все главные российские табачные фабрики и производят на их мощностях собственные сигареты).

На наших рынках - засилье иностранных продовольственных товаров, вообще не требующих для своего производства сколько-нибудь развитой технологии. Их вторжение облегчается тем, что сельскохозяйственная продукция в США и Европейском союзе субсидируется государством. Наш же агрокомплекс планомерно лишается элементарной поддержки под предлогом необходимости сокращения бюджетного дефицита. И опять в основе принятой у нас политики лежит регулирование российского производства требованиями МБРР и МВФ.

Между тем здоровый протекционизм жизненно важных отечественных отраслей просто естествен. Это норма международной практики, во всяком случае у стран, которые хотят сохранить экономическую независимость, защитив своих товаропроизводителей. У нас же защитительные тарифные пошлины либо недостаточны (средний таможенный тариф в России составляет на сегодня 11%), либо, особенно в части импорта продовольствия, практически не существует. А Международный валютный фонд требует к тому же снижения нашего среднего таможенного тарифа вдвое - до 6%.

В целом в том, что касается нашей промышленности и сельского хозяйства, положение предельно ясно. Сотрудничество с западными государствами и компаниями на навязываемых ими несправедливых условиях - это путь к разорению нашей экономики. Следовательно, продолжать взятую российскими властями линию в этом отношении есть не что иное, как антинациональная политика.

Важным условием успеха каждой экономики является наличие достаточных рынков для сбыта продукции. Если не быть наивным и видеть реалии, то на западные и вообще мировые рынки нас не только не пускают, но постараются не пускать и впредь. Задача Запада не в том, чтобы растить конкурента.

В этом контексте главная проблема для нас в том, что сократились, как шагреневая кожа, наши традиционные рынки. Речь идет прежде всего о странах СНГ, отчасти - о странах Восточной Европы. Это произошло потому, что в первую очередь такова цель нынешнего российского руководства. Не может быть случайностью, что за последние три года доля стран СНГ в российской внешней торговле уменьшилась втрое - с 60 до 20%. Это то, к чему поощряют нас Всемирный банк и МВФ.

Есть, правда, и своего рода философское обоснование данного явления. Его дал Президент Б.Ельцин в своем интервью газете "Известия". Тогда он заявил: "Что бы ни говорили сегодня о бывшем Союзе, назвать его самой удачной формой существования наших государств и народов не могу. Ведь он держался прежде всего на потенциале России, ее ресурсах... Положение России было крайне неудовлетворительным... Она как бы растворялась, поддерживая бывший Союз ценой собственного благополучия... Убежден, такая модель жизни исчерпала свой ресурс полностью. И к ней возврат сегодня уже невозможен".

Что можно сказать по поводу этого реквиема по Содружеству? Да, дотации со стороны союзного Центра (а, по существу, прежде всего Российской Федерации) в адрес, скажем, пяти Среднеазиатских республик действительно составляли от 22 до 45% их соответствующих бюджетов. Но такова закономерность перераспределения доходов во всех без исключения федерациях, в том числе на Западе.

Так, в Канаде отчисления федеральных властей (а на практике в первую очередь ведущей промышленной провинции страны - Онтарио) ' четырем наименее развитым провинциям были еще большими: они составляли от 38 до 47% их бюджетов. Аналогичный характер взаимоотношений, то есть субсидии отставшим в развитии районам страны, типичен для всех вообще федераций - США, Германии, Швейцарии, Австрии, Австралии.

Неверно и контрпродуктивно изображать подобное развитие неким ограблением. Никто из числа других федераций так не считает. Элементарно понятно, что единство любого интеграционного образования может поддерживаться только на взаимовыручке, тем что все его члены могут рассчитывать на помощь. Кстати говоря, лидер такого объединения получает значительное преимущество от того, что может осваивать более широкие рынки товаров, более разнообразные источники сырья. Тем самым он вполне компенсирует себя за дотационные отчисления. В конечном счете выгадывают все, и в этом залог сохранения единения.

Не знать таких азбучных истин невозможно. Уж если на то пошло, самоизоляция Российской Федерации от других стран СНГ отнюдь не принесла ей благ - скорее проблемы. Корень дела здесь - в чисто политическом выборе российского руководства на дистанцирова-ние от других стран СНГ. Запад это, во всяком случае, устраивает.

Перспективно ли, однако, это поведение "одинокого волка", если даже наиболее развитые западные государства идут по пути региональной интеграции?

Германия, Франция, Англия, Италия, не говоря уже о более мелких западноевропейских странах, сомкнулись сегодня в Европейский союз.

США совместно с Канадой и Мексикой создают собственный торгово-экономический блок.

Почему же Россию пытаются заставить идти вспять, к развалу с таким трудом созданного общего рынка? Не потому ли, что ей хотят заранее отказать в полнокровном развитии?

Резюмируем положение. Российская Федерация реально стоит перед лицом потери своей экономической независимости, закабаления извне, превращения в придаток развитых стран Запада. Угроза эта велика как никогда. Но налицо и контрвозможности.

Прежде всего есть возможность мобилизовать внутренние средства для необходимого возрождения. На эти цели может быть переориентирован национальный сырьевой, в первую очередь энергоресурсный, сектор. Далее, есть у России и основные необходимые технологии для прорыва в будущее. Надо лишь подпитывать и поддерживать их. Наконец, есть Содружество Независимых Государств, объективно заинтересованных в экономической реинтеграции.

Таким образом, главные предпосылки успеха имеются. Но весьма серьезным препятствием на пути реализации этого потенциала является то, что этого едва ли хотят силы, стоящие сейчас у власти. Более того, им, пришедшим к власти на развале Советского Союза и делающим ставку на поддержку заграницы, это вовсе ни к чему. Но тогда и политика их никак не может быть национальной. Она есть антитезис интересам России.