Как могло случиться, что заморская "морковка" оказалась привлекательнее не только социалистических, но и национальных ценностей? И хотя теперь эта опасность начала осознаваться людьми, возможность остановить процесс совсем не очевидна.

В 1985-1990 гг. социалистическое видение перестройки было ее народным видением, если, конечно, под народом понимать трудовую часть населения. Но в обществе существовали иные подходы к этому противоречивому явлению. И их влияние на общественные процессы оказалось во многом роковым. Поэтому поневоле приходится вновь и вновь возвращаться к роли народных масс в истории и культуре.

Концепция исторического материализма утверждает, что "по мере расширения и углубления исторического творчества людей должен возрастать и размер той массы населения, которая является сознательным историческим деятелем"^**.

В этом высказывании очевидна приверженность тезису о решающей роли народных масс в истории. Но В.И.Ленин здесь не проводит тождества между "народом" и той его частью, которая является "сознательным историческим деятелем". События конца 80-х-начала 90-х годов еще раз подтвердили тезис о неправомерности отождествления народа и политически активной части населения. Более того, можно даже говорить о несовпадении приложения энергии этих отличающихся субъектов исторического процесса.

Социальная активность народных масс проявляется прежде всего через трудовую деятельность, через репродуцирование и творчество социальных и нравственных ценностей, через воспитание вступающих в жизнь новых поколений. Иначе говоря, народ выступает стратегическим созидателем общества, воспроизводит его как адаптивно-адаптирующийся социальный организм. Народ - творец истории в конечном счете.

Когда же речь идет об анализе исторически краткосрочных процессов, то субъектом анализа должна выступать политически активная часть населения. Дело в том, что на производительные силы и производственные отношения, природа которых объективна, люди могут сознательно воздействовать в основном через политику. Политически активная часть населения нацелена на видоизменение политической системы в соответствии со своими представлениями о ней, а также в соответствии с представлениями о возможностях и механизмах воздействия этой системы на способ производства. Она стремится изменить или усовершенствовать власть: если не сущность и структуру, то по крайней мере ее персональный состав.

Перестройка неизбежно привела к перегруппировке политически активной части населения. Она - независимо от целей ее "архитекторов" - должна была вытолкнуть на "поверхность" общества людей, которые были сориентированы преимущественно не на "воспроизводство" общественной жизни, а на ее видоизменение. Немудрено, что главным средством такого видоизменения общественной жизни становилось изменение политических структур. Причем "архитекторы перестройки" и их официоз все более насаждали в массовом сознании мнение, что ход перестройки можно определить только по структурным изменениям власти, а также изменениям кадрового состава руководителей.

Показательны в этом отношении социологические исследования, проведенные большой группой ученых под руководством проф. Ж.Тощенко в 1986-1990 гг. на 150 предприятиях России, Украины, Белоруссии и Казахстана. В 1987 г., третьем году перестройки, почти десятая часть опрошенных была уверена, что перестройка в стране еще не началась; почти 40% соглашалось, что в стране перестройка идет, но в их коллективе еще не началась^***.

Размытость критериев перестройки позволяла направлять критическое острие общественного сознания совершенно произвольно. Но, как правило, под огнем критики оказывался аппарат государства и партии, поскольку он давал для резкой критики достаточно оснований - бюрократизмом, неповоротливостью, приверженностью к стереотипам... Это, во-первых. Во-вторых, перестройка, несомненно, задевала его интересы, так как декларировалось, что принятие управленческих решений перейдет от аппарата к выборным органам.

Но, очевидно, это были все же сопутствующие факторы целенаправленной атаки, организованной "архитекторами перестройки". Главная причина атаки Горбачева - Яковлева на аппарат КПСС состояла в том, что он объективно и большей частью субъективно до тех пор, пока не прошло сознательное кадровое "выкашивание", выступал политически активной частью населения, запрограммированной на "воспроизводство" социализма. Поэтому перестройка неизбежно предполагала смену кадров. Не случайно, будучи первым секретарем МГК КПСС, Б.Ельцин менял кадры райкомов партии столицы по третьему разу. Дело в том, что предстояло добиться не смены конкретных лиц, а смены типа кадров и типа духовных ориентиров.

Возьмите еще раз в руки сборник интервью журналиста-огоньковца Ф.Медведева с деятелями литературы и искусства "Трава после нас". Искренне верящий в перестройку, С.Образцов там признается, что вся его жизнь связана с коммунистической идеей. На четвертом году перестройки замалчивать подобную веру - тем более всемирно известного человека - было еще нельзя. Но уже можно было за это вежливо одернуть, упрекнуть в ретроградстве и консерватизме, посоветовать читателю держаться подальше от столь старомодных деятелей.

Обратимся теперь к раскладу сил среди политически активной части населения. Партийно-государственный аппарат, как уже отмечалось, под огнем мощнейшей атаки. Резервов для подкрепления у него практически нет. Во-первых, солидаризироваться с аппаратом немодно, непривлекательно. Во-вторых, неаппаратные сторонники "воспроизводства" социализма критиковали аппарат не менее яростно, чем антикоммунисты, ибо в нем усматривали источник бед для социализма. В "прорабах перестройки" ходят критики социализма - с 1988 г. уже не прячась. Среди них можно выделить три основных отряда. Назовем их условно "протестанты", "западники" и "националисты".

"ПРОТЕСТАНТЫ". К концу 80-х годов в обществе имелись достаточно широкие слои трудящихся, которые считали, что их труд оплачивается государством несправедливо. Основания для таких претензий были прежде всего у интеллигенции. Внутри ее можно выделить три категории, которые были более всего не удовлетворены уровнем зарплаты.

Во-первых, это инженерно-технические работники, не занятые управленческим трудом. Инженер-технолог или конструктор получал меньше, чем рабочий среднего разряда... Мастер зарабатывал много меньше бригадира, работой которого руководил.

Во-вторых, это "младшие научные сотрудники". У них были те же проблемы, что и у ИТР, но куда больше претензий и амбиций.

В-третьих, представители массовых гуманитарных профессий - учителя, врачи, работники культурно-просветительных организаций, т.е. сферы традиционно "остаточного" финансирования. К числу "протестантов" можно приплюсовать и честолюбивых "неудачников" из все той же интеллигенции.

"Протестанты"-интеллигенты выдвинули из своих рядов целую плеяду активных деятелей антисоциалистического фланга перестройки.

Впрочем, было бы неверно ограничивать "протестантов" лишь представителями интеллигенции. Сюда правомерно отнести и многочисленные отряды рабочих. А шахтеров даже называли "отбойными молотками" антикоммунизма. Именно с их помощью шел к власти в России Б.Ельцин в 1989-1990 гг.

"ЗАПАДНИКИ". Именно так можно определить идейных противников социалистического строя и советской власти. Они концентрировались в среде научной и "творческой" элиты. Много их было среди журналистов. Сюда же, наконец, надо отнести и диссидентов со стажем, "знаменем" которых стал академик А. Сахаров.

"Западники" оказались в авангарде превращения перестройки в катастрофу. Их положение в обществе было противоречивым. По материальному благосостоянию большинство из них оторвались от своих сограждан, но доперестроечное законодательство, как и вся система советских социалистических отношений, не позволяло им превращать свои накопления в капитал. Такая ситуация казалась им несправедливой, поэтому их привлекал западный образ жизни.

Эта социальная группа была наиболее активной, из нее рекрутировалось большинство Межрегиональной депутатской группы, а потом и лидеры партий антисоциалистической направленности.

"Западники" нашли поддержку у специалистов различных внешнеторговых ведомств, а также у многих "кооператоров", теневиков и прочей протобуржуазии.

"НАЦИОНАЛИСТЫ". Карьерные представители прежней и новой элиты, стремившиеся укрепить свои экономические и политические позиции, используя маргинальность, неопределенность перестроечных реалий. Именно они, чаще всего выдвиженцы партгосноменклатуры, выступили самыми рьяными сторонниками государственных суверенитетов и расчленения великой державы. Странно, возможно, лишь то, что возглавляли эту категорию новые руководители РСФСР во главе с Б.Ельциным.

При разных мотивах поведения "протестанты", "западники" и "националисты" фактически создали единый фронт. Впрочем, формирование разного рода "фронтов" стимулировалось "архитекторами перестройки". В 1990 г. центральные издательства выпускали массовым (50-100 тыс. экз.) тиражом справочники типа "Неформалы: кто есть кто?", "Неформальная Россия" и т.п.

МИШЕНИ АТАКИ. Первой точкой, на которой был сосредоточен огонь псевдоперестроечных сил, оказалась, естественно, зарплата. Причин здесь несколько. Во-первых, рост потребностей, в том числе "первых жизненных потребностей", опережал, как всегда, рост заработной платы. Во-вторых, неудовлетворенность уравниловкой в оплате труда была, можно сказать, тотальной. Но критика несправедливостей в системе зарплат позволяла псевдоперестройщикам решать и стратегические задачи - переносить атаку на Советское государство и социализм.

Для этого использовались лукавые приемы:

а) перевод уровня зарплаты в СССР на исчисление в долларах при забвении провести такую же операцию с ценами и стоимостью услуг; б) сосредоточение внимания на относительно низкой доле фонда оплаты труда в валовом национальном продукте, что обусловливалось не только структурными перекосами экономики, бременем оборонных расходов, но и огромными общественными фондами потребления; в) атака на общественные фонды потребления с требованием перевести расходы на них в фонд оплаты труда, что открывало дорогу переходу к платному образованию, здравоохранению, предоставлению жилья и т.п. Так общественные фонды потребления, один из сущностных признаков социализма, оказались второй мишенью атаки.

К этому блоку пропагандистских спекуляций примыкала и дискредитация армии, коллективных хозяйств в аграрном секторе, военно-промышленного комплекса. Из них создавался образ бездонных "черных дыр", влекущих за собой нищету советского народа.

В 1989-1991 гг. массированный огонь был открыт по Союзу ССР. Он велся, с одной, стороны, силами "националистов" союзных республик, с другой - руководителями РСФСР во главе с Б.Ельциным, утверждавшими, что Центр является источником всех бед.

Идеологическими мишенями выставлялись противоречивое историческое прошлое советского периода и русский народ, русская культура.

Сравните два подхода к русской словесности. Известный писатель В.Каверин, автор знаменитых "Двух капитанов", в 1988 г. сетовал:

"Когда я познакомился с программами по литературе для школы, я прямо-таки заболел. Меня всего трясло. Разве можно так издеваться над литературой! Неужели некоторым деятелям непонятно, что литература - это живое существо и отрывать от нее часть Достоевского, Толстого или Кольцова - это отрывать от живого".

Однако истоки "перестроечного издевательства" над литературой зарождались, как и все модели разрушения нашего Отечества, за кардоном.

В 1975 г. на Западе вышла книга Абрама Терца "Прогулки с Пушкиным". Вот один из фрагментов этого труда: "Если искать прототипа Пушкину в современной ему среде, то лучший кандидат окажется Хлестаков, человеческое alter ego поэта... Как тот - толпится и фраицузит; как Пушкин - юрок и болтлив...

С Пушкиным в литературе начался процесс... О, эта лишенная стати, оголтелая описательность 19-го столетия... Эта смертная жажда заприходовать каждую пядь ускользающего бытия... в горы протоколов с тусклыми заголовками: "Бедные люди", "Мертвые души", "Обыкновенная история", "Скучная история" (если скучная, то надо ли рассказывать?), пока не осталось в мире неописанного угла... Написал "Войну и мир" (сразу вся война и весь мир!)".

КУДА ЗВАЛИ "ПРОРАБЫ ПЕРЕСТРОЙКИ". Антисоциалистические цели переустройства экономики и политики до августовской трагедии 1991 г. и "архитекторами перестройки", и ее "прорабами" по возможности скрывались. Более того, политические акции, в том числе "демократические митинги и забастовки", играли в планах мечтателей о "вхождении в мировую цивилизацию" скорее всего подчиненную роль, ибо они ориентировались на длительный процесс борьбы с социалистической системой и советской государственностью.

Куда больше внимания было сосредоточено на перелицовке духовного мира населения СССР. Смысл этой хирургической операции - трасплантация сознания, замена естественных, веками складывавшихся в рамках российской (потом советской) цивилизации общности, соборности, коллективизма на инородный для соотечественников индивидуализм.

Впрочем, и в этом отношении у "архитекторов" и "прорабов" перестройки оригинальных находок не было, господствовал по преимуществу плагиат. Чтобы отторгнуть народ от традиционных ценностей, ему предлагали... покаяться.

В 1990 г. талантливый деятель искусства артист М.Ульянов с трибуны XXVIII съезда КПСС призывал: "Нет, дорогие соотечественники! Не только партии нужно покаяние, но и народу, который, стиснув зубы, молчал и от тоски пил".

Звучало эффектно и патетически, но - не оригинально. Еще в 20-е годы Н.Бердяев, будучи в эмиграции, уговаривал соотечественников, оставшихся пахать и строить на своей Родине: "Путь к возрождению лежит через покаяние, через сознание своих грехов, через очищение духа народного от духов бесовских". Ему вторил, тоже в эмиграции, в середине 70-х А.Солженицын: "Только через полосу раскаяния множества лиц могут быть очищены русский воздух, русская почва".

Любопытно, что и после августовской трагедии 1991 г., и после расщепления СССР, и после расстрела Дома Советов России в октябре 1993 г. разрушители и расстрельщики, а также их певцы и подпевалы по-прежнему призывают народ каяться. Надо признать, что разрешение традиционных ценностей, русофобия, насаждение индивидуализма бесследно не прошли. Они проросли в постперестроечные годы "криминальной революцией". Поклонение даже не рублю, а доллару стало массовым. Официальная пропаганда считает сегодня наивысшей гражданской доблестью стремление стать богатым. В то же время, как показывают исследования ИСПИ РАН, "консервативное" общественное мнение уверено, что "основной способ разбогатеть связан с деятельностью, противоречащей закону и морали".

Как могло случиться, что заморская "морковка" оказалась привлекательнее не только социалистических, но и национальных ценностей? И хотя теперь эта опасность начала осознаваться людьми, возможность остановить процесс совсем не очевидна.

В 1985-1990 гг. социалистическое видение перестройки было ее народным видением, если, конечно, под народом понимать трудовую часть населения. Но в обществе существовали иные подходы к этому противоречивому явлению. И их влияние на общественные процессы оказалось во многом роковым. Поэтому поневоле приходится вновь и вновь возвращаться к роли народных масс в истории и культуре.

Концепция исторического материализма утверждает, что "по мере расширения и углубления исторического творчества людей должен возрастать и размер той массы населения, которая является сознательным историческим деятелем" .

В этом высказывании очевидна приверженность тезису о решающей роли народных масс в истории. Но В.И.Ленин здесь не проводит тождества между "народом" и той его частью, которая является "сознательным историческим деятелем". События конца 80-х-начала 90-х годов еще раз подтвердили тезис о неправомерности отождествления народа и политически активной части населения. Более того, можно даже говорить о несовпадении приложения энергии этих отличающихся субъектов исторического процесса.

Социальная активность народных масс проявляется прежде всего через трудовую деятельность, через репродуцирование и творчество социальных и нравственных ценностей, через воспитание вступающих в жизнь новых поколений. Иначе говоря, народ выступает стратегическим созидателем общества, воспроизводит его как адаптивно-адаптирующийся социальный организм. Народ - творец истории в конечном счете.

Когда же речь идет об анализе исторически краткосрочных процессов, то субъектом анализа должна выступать политически активная часть населения. Дело в том, что на производительные силы и производственные отношения, природа которых объективна, люди могут сознательно воздействовать в основном через политику. Политически активная часть населения нацелена на видоизменение политической системы в соответствии со своими представлениями о ней, а также в соответствии с представлениями о возможностях и механизмах воздействия этой системы на способ производства. Она стремится изменить или усовершенствовать власть: если не сущность и структуру, то по крайней мере ее персональный состав.

Перестройка неизбежно привела к перегруппировке политически активной части населения. Она - независимо от целей ее "архитекторов" - должна была вытолкнуть на "поверхность" общества людей, которые были сориентированы преимущественно не на "воспроизводство" общественной жизни, а на ее видоизменение. Немудрено, что главным средством такого видоизменения общественной жизни становилось изменение политических структур. Причем "архитекторы перестройки" и их официоз все более насаждали в массовом сознании мнение, что ход перестройки можно определить только по структурным изменениям власти, а также изменениям кадрового состава руководителей.

Показательны в этом отношении социологические исследования, проведенные большой группой ученых под руководством проф. Ж.Тощенко в 1986-1990 гг. на 150 предприятиях России, Украины, Белоруссии и Казахстана. В 1987 г., третьем году перестройки, почти десятая часть опрошенных была уверена, что перестройка в стране еще не началась; почти 40% соглашалось, что в стране перестройка идет, но в их коллективе еще не началась.

Размытость критериев перестройки позволяла направлять критическое острие общественного сознания совершенно произвольно. Но, как правило, под огнем критики оказывался аппарат государства и партии, поскольку он давал для резкой критики достаточно оснований - бюрократизмом, неповоротливостью, приверженностью к стереотипам... Это, во-первых. Во-вторых, перестройка, несомненно, задевала его интересы, так как декларировалось, что принятие управленческих решений перейдет от аппарата к выборным органам.

Но, очевидно, это были все же сопутствующие факторы целенаправленной атаки, организованной "архитекторами перестройки". Главная причина атаки Горбачева - Яковлева на аппарат КПСС состояла в том, что он объективно и большей частью субъективно до тех пор, пока не прошло сознательное кадровое "выкашивание", выступал политически активной частью населения, запрограммированной на "воспроизводство" социализма. Поэтому перестройка неизбежно предполагала смену кадров. Не случайно, будучи первым секретарем МГК КПСС, Б.Ельцин менял кадры райкомов партии столицы по третьему разу. Дело в том, что предстояло добиться не смены конкретных лиц, а смены типа кадров и типа духовных ориентиров.

Возьмите еще раз в руки сборник интервью журналиста-огоньковца Ф.Медведева с деятелями литературы и искусства "Трава после нас". Искренне верящий в перестройку, С.Образцов там признается, что вся его жизнь связана с коммунистической идеей. На четвертом году перестройки замалчивать подобную веру - тем более всемирно известного человека - было еще нельзя. Но уже можно было за это вежливо одернуть, упрекнуть в ретроградстве и консерватизме, посоветовать читателю держаться подальше от столь старомодных деятелей.

Обратимся теперь к раскладу сил среди политически активной части населения. Партийно-государственный аппарат, как уже отмечалось, под огнем мощнейшей атаки. Резервов для подкрепления у него практически нет. Во-первых, солидаризироваться с аппаратом немодно, непривлекательно. Во-вторых, неаппаратные сторонники "воспроизводства" социализма критиковали аппарат не менее яростно, чем антикоммунисты, ибо в нем усматривали источник бед для социализма. В "прорабах перестройки" ходят критики социализма - с 1988 г. уже не прячась. Среди них можно выделить три основных отряда. Назовем их условно "протестанты", "западники" и "националисты".

"ПРОТЕСТАНТЫ". К концу 80-х годов в обществе имелись достаточно широкие слои трудящихся, которые считали, что их труд оплачивается государством несправедливо. Основания для таких претензий были прежде всего у интеллигенции. Внутри ее можно выделить три категории, которые были более всего не удовлетворены уровнем зарплаты.

Во-первых, это инженерно-технические работники, не занятые управленческим трудом. Инженер-технолог или конструктор получал меньше, чем рабочий среднего разряда... Мастер зарабатывал много меньше бригадира, работой которого руководил.

Во-вторых, это "младшие научные сотрудники". У них были те же проблемы, что и у ИТР, но куда больше претензий и амбиций.

В-третьих, представители массовых гуманитарных профессий - учителя, врачи, работники культурно-просветительных организаций, т.е. сферы традиционно "остаточного" финансирования. К числу "протестантов" можно приплюсовать и честолюбивых "неудачников" из все той же интеллигенции.

"Протестанты"-интеллигенты выдвинули из своих рядов целую плеяду активных деятелей антисоциалистического фланга перестройки.

Впрочем, было бы неверно ограничивать "протестантов" лишь представителями интеллигенции. Сюда правомерно отнести и многочисленные отряды рабочих. А шахтеров даже называли "отбойными молотками" антикоммунизма. Именно с их помощью шел к власти в России Б.Ельцин в 1989-1990 гг.

"ЗАПАДНИКИ". Именно так можно определить идейных противников социалистического строя и советской власти. Они концентрировались в среде научной и "творческой" элиты. Много их было среди журналистов. Сюда же, наконец, надо отнести и диссидентов со стажем, "знаменем" которых стал академик А. Сахаров.

"Западники" оказались в авангарде превращения перестройки в катастрофу. Их положение в обществе было противоречивым. По материальному благосостоянию большинство из них оторвались от своих сограждан, но доперестроечное законодательство, как и вся система советских социалистических отношений, не позволяло им превращать свои накопления в капитал. Такая ситуация казалась им несправедливой, поэтому их привлекал западный образ жизни.

Эта социальная группа была наиболее активной, из нее рекрутировалось большинство Межрегиональной депутатской группы, а потом и лидеры партий антисоциалистической направленности.

"Западники" нашли поддержку у специалистов различных внешнеторговых ведомств, а также у многих "кооператоров", теневиков и прочей протобуржуазии.

"НАЦИОНАЛИСТЫ". Карьерные представители прежней и новой элиты, стремившиеся укрепить свои экономические и политические позиции, используя маргинальность, неопределенность перестроечных реалий. Именно они, чаще всего выдвиженцы партгосноменклатуры, выступили самыми рьяными сторонниками государственных суверенитетов и расчленения великой державы. Странно, возможно, лишь то, что возглавляли эту категорию новые руководители РСФСР во главе с Б.Ельциным.

При разных мотивах поведения "протестанты", "западники" и "националисты" фактически создали единый фронт. Впрочем, формирование разного рода "фронтов" стимулировалось "архитекторами перестройки". В 1990 г. центральные издательства выпускали массовым (50-100 тыс. экз.) тиражом справочники типа "Неформалы: кто есть кто?", "Неформальная Россия" и т.п.

МИШЕНИ АТАКИ. Первой точкой, на которой был сосредоточен огонь псевдоперестроечных сил, оказалась, естественно, зарплата. Причин здесь несколько. Во-первых, рост потребностей, в том числе "первых жизненных потребностей", опережал, как всегда, рост заработной платы. Во-вторых, неудовлетворенность уравниловкой в оплате труда была, можно сказать, тотальной. Но критика несправедливостей в системе зарплат позволяла псевдоперестройщикам решать и стратегические задачи - переносить атаку на Советское государство и социализм.

Для этого использовались лукавые приемы:

а) перевод уровня зарплаты в СССР на исчисление в долларах при забвении провести такую же операцию с ценами и стоимостью услуг; б) сосредоточение внимания на относительно низкой доле фонда оплаты труда в валовом национальном продукте, что обусловливалось не только структурными перекосами экономики, бременем оборонных расходов, но и огромными общественными фондами потребления; в) атака на общественные фонды потребления с требованием перевести расходы на них в фонд оплаты труда, что открывало дорогу переходу к платному образованию, здравоохранению, предоставлению жилья и т.п. Так общественные фонды потребления, один из сущностных признаков социализма, оказались второй мишенью атаки.

К этому блоку пропагандистских спекуляций примыкала и дискредитация армии, коллективных хозяйств в аграрном секторе, военно-промышленного комплекса. Из них создавался образ бездонных "черных дыр", влекущих за собой нищету советского народа.

В 1989-1991 гг. массированный огонь был открыт по Союзу ССР. Он велся, с одной, стороны, силами "националистов" союзных республик, с другой - руководителями РСФСР во главе с Б.Ельциным, утверждавшими, что Центр является источником всех бед.

Идеологическими мишенями выставлялись противоречивое историческое прошлое советского периода и русский народ, русская культура.

Сравните два подхода к русской словесности. Известный писатель В.Каверин, автор знаменитых "Двух капитанов", в 1988 г. сетовал:

"Когда я познакомился с программами по литературе для школы, я прямо-таки заболел. Меня всего трясло. Разве можно так издеваться над литературой! Неужели некоторым деятелям непонятно, что литература - это живое существо и отрывать от нее часть Достоевского, Толстого или Кольцова - это отрывать от живого".

Однако истоки "перестроечного издевательства" над литературой зарождались, как и все модели разрушения нашего Отечества, за кардоном.

В 1975 г. на Западе вышла книга Абрама Терца "Прогулки с Пушкиным". Вот один из фрагментов этого труда: "Если искать прототипа Пушкину в современной ему среде, то лучший кандидат окажется Хлестаков, человеческое alter ego поэта... Как тот - толпится и фраицузит; как Пушкин - юрок и болтлив...

С Пушкиным в литературе начался процесс... О, эта лишенная стати, оголтелая описательность 19-го столетия... Эта смертная жажда заприходовать каждую пядь ускользающего бытия... в горы протоколов с тусклыми заголовками: "Бедные люди", "Мертвые души", "Обыкновенная история", "Скучная история" (если скучная, то надо ли рассказывать?), пока не осталось в мире неописанного угла... Написал "Войну и мир" (сразу вся война и весь мир!)".

КУДА ЗВАЛИ "ПРОРАБЫ ПЕРЕСТРОЙКИ". Антисоциалистические цели переустройства экономики и политики до августовской трагедии 1991 г. и "архитекторами перестройки", и ее "прорабами" по возможности скрывались. Более того, политические акции, в том числе "демократические митинги и забастовки", играли в планах мечтателей о "вхождении в мировую цивилизацию" скорее всего подчиненную роль, ибо они ориентировались на длительный процесс борьбы с социалистической системой и советской государственностью.

Куда больше внимания было сосредоточено на перелицовке духовного мира населения СССР. Смысл этой хирургической операции - трасплантация сознания, замена естественных, веками складывавшихся в рамках российской (потом советской) цивилизации общности, соборности, коллективизма на инородный для соотечественников индивидуализм.

Впрочем, и в этом отношении у "архитекторов" и "прорабов" перестройки оригинальных находок не было, господствовал по преимуществу плагиат. Чтобы отторгнуть народ от традиционных ценностей, ему предлагали... покаяться.

В 1990 г. талантливый деятель искусства артист М.Ульянов с трибуны XXVIII съезда КПСС призывал: "Нет, дорогие соотечественники! Не только партии нужно покаяние, но и народу, который, стиснув зубы, молчал и от тоски пил".

Звучало эффектно и патетически, но - не оригинально. Еще в 20-е годы Н.Бердяев, будучи в эмиграции, уговаривал соотечественников, оставшихся пахать и строить на своей Родине: "Путь к возрождению лежит через покаяние, через сознание своих грехов, через очищение духа народного от духов бесовских". Ему вторил, тоже в эмиграции, в середине 70-х А.Солженицын: "Только через полосу раскаяния множества лиц могут быть очищены русский воздух, русская почва".