Плюсы и минусы
адаптированного
Договора
об ОВСЕ

Подписанием главами европейских и двух североамериканских государств на саммите ОБСЕ в Стамбуле Соглашения об адаптации Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ОВСЕ) завершился процесс приведения Договора в соответствие с новыми условиями военно-политической обстановки в Европе.

Официальный старт этому полному драматизма процессу был дан после принятия 1 декабря 1996 г. на встрече государств ОБСЕ на высшем уровне в Лиссабоне Документа об охвате и параметрах процесса адаптации Договора об ОВСЕ.

Приступая к работе, российская делегация в Совместной консультативной группе, созданной для решения проблем, возникающих в ходе реализации Договора об ОВСЕ, исходила из центральной идеи о роли адаптированного Договора как краеугольного камня будущей системы контроля над вооружениями в Европе и европейской безопасности и стабильности в целом. В качестве главных для себя целей адаптации Российская Федерация преследовала максимальное ослабление негативных последствий расширения Североатлантического альянса на Восток, а именно:

• замена групповой (для двух групп государств) схемы ограничения вооружений на жесткую систему ограничения по национально-территориальному принципу;
• уменьшение общего количества обычных вооружений в районе применения Договора и, прежде всего, в его центрально-европейской части;
• совершенствование информационного и контрольного механизмов.

Прежде всего необходимо отметить, что при совокупном рассмотрении всех плюсов и минусов обновленного Договора, он, безусловно, выгоден для России. В его тексте содержится решение практически всех проблем, наличие которых в Договоре об ОВСЕ 1990 г. делали его малоэффективным либо неприменимым в современных условиях.

К примеру,  разбивка района применения Договора на отдельные регионы и подрегионы (Центральная Европа, Расширенная Центральная Европа, тыловой и фланговый районы), для которых устанавливались соответствующие уровни и подуровни обычных вооружений, отвечало цели Договора установить пониженный баланс боевых потенциалов двух противостоящих групп государств — Североатлантического договора и Организации Варшавского Договора. В результате кардинальных изменений военно-стратегической обстановки, происшедших в Европе в начале 90-х годов, один из полюсов безопасности на континенте — Варшавский Договор прекратил свое существование. Напротив, усиление НАТО на Восток за счет приема в альянс бывших государств Варшавского пакта сделало групповую систему ограничений для целей Договора об ОВСЕ неприменимой.

В сложившейся ситуации была найдена устраивающая всех развязка — биполярная схема ограничения обычных вооружений была заменена жесткой системой национальных и территориальных лимитов. Другими словами, для каждого государства-участника установлены национальный (ограничивающий количество вооружений каждого государства-участника) и территориальный (ограничивающий суммарное количество национальных и иностранных вооружений, размещенных на территории государства-участника) предельные уровни ограничиваемых Договором вооружений и техники (НПУ и ТПУ соответственно).

В чем плюс такого подхода?

Во-первых, после объявления государствами-участниками своих НПУ значительно понизилось суммарное разрешенное количество ограничиваемых Договором вооружений и техники (ОДВТ) в европейской зоне. Для 19 государств НАТО сокращения составили: по танкам — около 4800 единиц, по боевым бронемашинам — около 4000 единиц и по артиллерийским системам —  свыше 4000 единиц. Это количество вооружений равно примерно десяти полностью укомплектованным дивизиям стандарта НАТО.

Во-вторых, жесткая система НПУ и ТПУ сделала практически невозможным создание крупных ударных группировок войск в отдельных европейских регионах, в том числе и вблизи российских границ.

В положительном для нас ключе решена так называемая «фланговая» проблема. В российской фланговой зоне (Ленинградский Военный округ без Псковской области, Северо-Кавказский Военный округ без Волгоградской, Астраханской и части Ростовской областей) разрешенные Договором уровни ОДВТ составляют 1300 танков, 2140 бронемашин и 1680 артсистем, причем все эти вооружения мы можем размещать в регулярных частях (по Договору 1990 г. часть этих вооружений мы должны были содержать на складском хранении). Дополнительно к этому количеству вооружений и техники мы можем на временной основе развертывать на флангах 153 танка и 140 артсистем. Таким образом, Российская Федерация получила легитимное право содержать на флангах группировку обычных вооруженных сил, необходимую для обеспечения стабильности прежде всего в таком взрывоопасном регионе, как Северный Кавказ.

Безусловно, успешно в адаптированном Договоре решена проблема обеспечения стабильности в районе Центральной Европы. Вопрос о принятии центрально-европейскими государствами — участниками Договора более жестких обязательств был поставлен Россией с целью предотвратить возможность сосредоточения на территории новых членов НАТО мощных войсковых группировок объединенных вооруженных сил альянса вблизи наших границ. В соответствии с принятыми этими государствами обязательствами, не будут пересматриваться в сторону повышения территориальные предельные уровни ОДВТ Польши, Чехии, Венгрии, а также и Словакии (остальные государства-участники могут в каждый пятилетний период повышать свои НПУ и ТПУ в разумных пределах при согласии всех других участников Договора). Кроме того, эти страны до конца 2002 г. (Польша — до конца 2003 г.) сократят свои НПУ и ТПУ по сравнению с существующими в общей сложности на 595 танков, 665 бронемашин и 440 артсистем.

Также взяли обязательство дополнительно сократить свои уровни Германия на 200 танков и Италия на 81 танк, 167 бронемашин и 137 артсистем. Кроме того, в адаптированном Договоре зафиксирована ссылка на обязательство НАТО (принятое в Основополагающем Акте Россия — НАТО) о неразмещении «существенных боевых сил» альянса в районе Центральной и Восточной Европы.

Симметричные обязательства, но без понижения ТПУ взяли на себя Украина и Белоруссия. Российская Федерация сделала заявление о сдержанности (без цифровых параметров) в Калиниградской и Псковской областях.

Таким образом, реализована российская позиция о создании широкой зоны стабильности в регионе Центральной и Восточной Европы.

Существует расхожее мнение о том, что взятые в контексте адаптированного Договора об ОВСЕ политические обязательства государств-участников о сокращении своих уровней вооружений или о сдержанности при их развертывании не являются юридическими и якобы могут быть обойдены. Такие рассуждения неверны. Дело в том, что в соответствии с принятыми политическими обязательствами государства-участники будут объявлять свои национальные и территориальные предельные уровни, которые в свою очередь подлежат утверждению (кодификации) всеми участниками Договора и включению в соответствующие приложения, являющиеся неотъемлемой частью Договора. Последующий пересмотр этих предельных уровней в сторону повышения возможен на проводимых один раз в пять лет конференциях по рассмотрению действия Договора только на основе консенсуса. Таким образом, несоблюдение политических обязательств, что само по  себе не делает чести государствам, замешанным в таком действии, приведет к нарушению юридических норм международного права со всеми вытекающими последствиями.

Непростыми при подготовке к принятию адаптированного Договора были переговоры об охвате ограничениями авиационного компонента ОДВТ (боевые самолеты и ударные вертолеты). Российская делегация отстаивала позицию, в соответствии с которой боевые самолеты и ударные вертолеты должны были ограничиваться как и наземные обычные вооружения в рамках НПУ и ТПУ. Государства НАТО, ссылаясь на то, что в существующем Договоре авиация не ограничивается региональными подуровнями, а также на проблематичность контроля за авиационными вооружениями, настаивали на охвате авиации только национальными предельными уровнями. Такой безапелляционный подход был продиктован желанием натовцев иметь неограниченные возможности по созданию воздушных группировок в любом регионе Европы. Драматическая ситуация, сложившаяся в ходе обсуждения этой проблемы, разрешилась буквально в последние перед подписанием Соглашения дни. Найденный компромисс позволил взять под контроль все значимые с военной точки зрения переброски боевых самолетов и ударных вертолетов (от 18 единиц) в район применения Договора и за его пределы. Кроме того, все государства-участники приняли обязательство представлять ежеквартальные уведомления о наличии на их территории авиационных (в том числе и иностранных) вооружений.

Принципиально новым положением обновленного Договора стал механизм транспарентности в отношении перебросок наземных типов обычных вооружений внутри зоны действия Договора и из-за ее пределов, начиная с батальонного уровня (30 танков, 30 бронемашин и 10 артсистем).

В отношении транзитных перебросок таких вооружений (через территории третьих стран) введены жесткие временные рамки — общая продолжительность транзита не должна превышать 42 дня, а следование транзитируемых вооружений по территории одного государства ограничивается 21 днем. При превышении этих временных лимитов участвующие в транзитной переброске вооружения и техника будут подпадать под ограничения в рамках соответствующих территориальных предельных уровней и должным образом контролироваться.

В ходе переговоров существенно модернизированы положения Договора, регламентирующие режимы обмена информацией, уведомлений и контроля. Вместе с тем остается проблема, связанная с согласованием вопросов реализации механизма контроля. В Договоре об ОВСЕ 1990 г. инспекционная деятельность координировалась в рамках двух групп государств и направлялась на получение достоверной картины в отношении соблюдения договорных обязательств противоположным военно-политическим союзом. Сегодня такой механизм отсутствует, и впереди предстоит кропотливая работа по разработке новых методологий реализации обновленного инспекционного режима, учреждаемого адаптированным Договором об ОВСЕ.

Важным достоинством обновленного Договора стала его открытость для присоединения других государств-участников. Ряд европейских государств уже заявили о своем намерении подключиться к нему, таким образом, создан механизм, направленный на ликвидацию «черных дыр» на карте Европы, в которых могли неограниченно и бесконтрольно накапливаться обычные вооружения, в том числе и государств-участников.

С подписанием Соглашения об адаптации решена еще одна важная для нас проблема. Российская Федерация получила легитимное право размещать на временной основе 153 танка, 241 бронемашину и 140 артсистем на территории Грузии, а также законные основания содержать имеющееся количество обычных вооружений на территории Молдавии до их полного вывода (конец 2001 г.).

На фоне общего позитива необходимо обозначить и резервы. Ряд предложений, вносимых Российской Федерацией в ходе переговоров, которые, на наш взгляд, значительно усилили бы Договор, к сожалению, остались за его рамками.

В частности, мы предлагали сохранить в обновленном Договоре предельные уровни, ограничивающие количество обычных вооружений и техники военно-политического союза (20 000 танков, 30 000 бронемашин, 20 000 артсистем, 6800 боевых самолетов и 2000 ударных вертолетов). Выдвигая это предложение, мы исходили из сложившихся в Европе реалий. Наличие здесь мощной группировки объединенных вооруженных сил Североатлантического альянса входит в определенный диссонанс с принятым в Стамбуле национально-территориальным принципом ограничения обычных вооружений и техники, предполагающим обеспечение национальной безопасности государствами-участниками своими силами вне зависимости от их участия в военно-политических союзах. Дальнейшее же увеличение военного потенциала НАТО за счет приема в альянс новых членов усилит этот диссонанс, приведет к полной разбалансировке военно-стратегической ситуации в Европе, поставит под вопрос действенность Договора от ОВСЕ как основы европейского процесса обеспечения безопасности и стабильности. В результате жесткой позиции Запада, которую вряд ли можно назвать конструктивной, и ряда других государств-участников, стремящихся войти в альянс, наше предложение не было принято. Взамен мы получили фактическое сокращение количества вооружений (о котором было сказано выше), но только по наземным категориям таких вооружений.

Соглашаясь на новую национально-территориальную систему ограничений, мы исходили из того, что она будет сверхжесткой. В этой связи Российской Федерации предлагалось определить ТПУ по формуле: национальный предельный уровень плюс количество иностранных вооружений, фактически размещенных на территории данного государства-участника. Страны НАТО, перераспределив существующие национальные уровни, установили для своих членов ТПУ со значительными зазорами, позволяющими по мере их заполнения, усиливать свои группировки на территории этих стран.

Не прошло наше предложение об охвате всеми договорными режимами авиационного компонента обычных вооруженных сил. Компромиссное решение, о котором было сказано выше, найти удалось, но оно касается лишь усиления режима транспарентности, а не ограничений в отношении авиации. Проводимая западными государствами линия на обеспечение фактической «неприкосновенности» авиации, отчетливо проявляет намерения НАТО вывести из-под ограничений и контроля один из видов вооруженных сил, способный, как показывает практика последних лет, играть определяющую роль в достижении целей военно-политического превосходства. Кстати, несколько отойдя от тематики Договора, можно проследить такой же подход наших западных партнеров в отношении военно-морских сил. Их категорический отказ распространить меры доверия на деятельность военно-морских сил и попытка распространить такие меры на полувоенные формирования, боевой потенциал которых несоизмеримо ниже потенциала военных флотов, фактически стал причиной срыва принятия в Стамбуле обновленного Венского документа по мерам доверия и безопасности в Европе.

Есть все основания отнести к негативу включение по инициативе западных государств в адаптированный Договор положения о так называемых чрезвычайных временных развертываниях.

Суть вопроса заключается в следующем:

Каждое государство-участник имеет право принимать на своей территории на временной основе сверх ТПУ группировку иностранных вооруженных сил, равную примерно одной бригаде стандарта НАТО (153 танка, 241 ББМ, 140 артсистем). В ходе переговоров такое развертывание получило название «базовое временное развертывание! (БВР). По настоянию государств НАТО было принято еще одно понятие — «чрезвычайное временное развертывание» (ЧВР) — фактически тройное БВР (459 танков, 723 ББМ и 420 артсистем), которое в соответствии с Договором может применяться в исключительных обстоятельствах. Парадокс заключается в том, что ЧВР разрешены только для нефланговых государств. Таким образом существенно могут быть усилены группировки войск, сосредоточенные в относительно спокойном Центрально-Европейском регионе, то есть там, где НАТО, используя внутриблоковые процедуры, может размещать свои объединенные вооруженные силы. Для государств, расположенных или имеющих часть своей территории во фланговой зоне, дополнительно принимать обычные вооружения в объеме ЧВР запрещено. Даже неспециалисту понятно, что лишение государств-участников, расположенных в южной части континента, обстановка в которой далека от стабильности, право на использование ЧВР продиктовано пресловутым западным подходом, основанным на двойных стандартах. Что не выгодно Западу, то неприемлемо для других, даже если в таком подходе отсутствует элементарная логика.

Именно такая логика западных стран не позволила исключить из текста Договора само понятие «фланговая зона», которая в Договоре 1990 г. отсчитывалась от несуществующей ныне линии соприкосновения двух групп государств. России удалось лишь несколько смягчить бремя фланговых ограничений.
 

Ответ на него однозначен. Договор в существующих условиях, безусловно, выгоден для нас, его положительный потенциал позволяет ему оставаться надежным механизмом регулирования европейского процесса контроля над вооружениями. Как любой результат трудных переговоров, он содержит компромиссные решения, на которые сочли возможным пойти государства-участники в целях достижения общих интересов безопасности. Нахождение развязок по ряду остающихся довольно непростых проблем — вопрос будущего.
 
 

...Ничто не исчезает бесследно на Земле и каждый из нас оставляет какой-то след в этой жизни. Доброе семя всходит добрыми всходами, злое же — злым.

Где нет нравственности, там царствуют пороки и преступность. Мы все стали свидетелями того, что, не обращаясь к нравственности человека, к его совести, разуму, моральному выбору и внутренней свободе, нельзя осуществить самые прекрасные идеи. Тяжелое положение, в котором сейчас находится наша страна, — имеет прежде всего духовные корни, духовное обнищание нашего общества, где личное и корыстное стало преобладающим...

Сегодня у многих людей изменилось качество жизни и появилась осмысленность своих дел и действий. Свобода вскружила многим голову, дала возможность посмотреть мир и окунуться в бурную жизнь, от которой сегодня многие устали, начав искать истинный путь, необходимый нашей душе и сердцу, чтобы обрести спокойствие духа.

Помните, велика сила добра. И если Вы помогаете тем, кто нуждается в Вашей помощи, — Вы самоутверждаетесь как сильная и благородная личность. Господь дал Вам талант, чтобы Вы смогли помочь тем, кого Господь поставил рядом с Вами...

Внутренняя жизнь каждого из нас всегда остается тайной, которую мы зачастую даже не пытаемся раскрыть. А ведь наш внутренний мир — это целая вселенная, где заложена вся информация сотворения человека Господом. И любые исторические события являются лишь видимыми следствиями невидимых перемен в мыслях и поступках людей.

Смысл жизни человека индивидуален и уникален, надо только определить нашу собственную потребность в смысле жизни и понять, в чем наша задача.

Только добрые дела, сотворенные здесь на Земле, могут спасти нашу душу от вечной погибели и продлить земную жизнь, если Господь увидит наше расположение к Законам Божиим и нужность здесь на Земле...

Мы, православные христиане, не имеем права бросать на произвол судьбы юные души, нуждающиеся в нашей помощи, как духовной, так и материальной. Сироты — это дети, которые до конца испивают горечь из чаши жизни. Им не дано испытать радость и счастье во всей своей полноте. И те счастливые мгновения, которые добрые люди общими усилиями создают для них, оставят свой положительный след в их дальнейшей судьбе. А отголоски тех страданий, что вызваны отторжением от огромного мира любви и ласки, доверия и заботы, сострадания и теплоты сглаживаются нашим вниманием.

Любое Ваше положительное решение об оказании благотворительной помощи храму Покрова Пресвятой Богородицы — это серьезное событие для нашей общины, потому что продолжается работа по храму, не ослабевает забота о детях-сиротах Ногинского детского дома «Светлячок», который взяла наша община на свое попечение...

Храм Покрова Пресвятой Богородицы занимается сейчас реставрацией фасада церкви, и если у Вас возникнет желание и возможность оказать посильную материальную помощь храму, а значит, и Ногинскому детскому дому «Светлячок», буду очень признателен.

Сметная стоимость для завершения штукатурно-малярных работ составляет около 50 000 руб. Если Вы желаете помочь детскому дому не через храм Покрова Пресвятой Богородицы, Вы сможете позвонить директору детского дома Галине Васильевне по телефону (09651. 5-22-82) или (8251. 5-22-82).

Чем больше мы сумеем сделать, чем больше будет молитв исходить из наших уст, тем быстрее Господь приведет Россию к Славе и помилует нас грешных.