Причины различия в оценках глобализации

Процесс глобализации в последние годы стал одной из наиболее обсуждаемых проблем. При этом можно четко указать на два диаметрально противоположных подхода к этой теме.

С одной стороны, утверждается, что глобализация - это безусловный и неотвратимый признак прогресса, который принесет с собой еще большее процветание. С другой - приводятся многочисленные примеры негативных социально-экономических последствий глобализации. Более того, в странах Запада возникло широкое, хотя и пестрое по составу, общественное движение протеста против этих последствий, которое принято называть "антиглобалистским".

Разумеется, столь несхожие мнения высказываются людьми с различным социальным статусом. Радужные оценки итогов и перспектив глобализации звучали и звучат в устах представителей крупного бизнеса - руководителей гигантских корпораций и финансовых холдингов.

Напротив, представители широких социальных слоев - профсоюзов, экологических и других массовых движений - становятся все более критичными в отношении самых очевидных отрицательных результатов глобализации. В числе таковых называются: рост безработицы и сокращение занятости в материальной сфере, ухудшение экологической ситуации во многих странах, снижение качества продукции в области производства предметов потребления и т.д.

Для понимания глубинных причин такого расхождения необходимо разобраться в том, что реально скрывается за понятием глобализация.

Реальная суть современного процесса глобализации

Термин глобализация получил распространение в 90-е годы. Тогда ряд исследователей в странах Запада, в частности в США и Германии, обратили внимание на некоторые характерные тенденции как в экономике своих стран, так и, соответственно, других развитых государств. Речь шла, прежде всего, о заметном ускорении процесса концентрации капиталов и формировании узкой группы сверхбогатых людей. Этот процесс происходил на фоне сокращения доли средних слоев, то есть тех, кто получает доходы среднего уровня. Эти наблюдения западных исследователей были в последнее время подтверждены данными национальной и международной статистики.

Например, согласно данным Статистического Бюро США, в 1986 г. на долю 1% самых богатых американцев приходилось 19% национального достояния, а в 1999 г. узкий слой сверхбогачей владел уже 40% всего богатства страны.

В свою очередь в ооновской статистике в начале XXI столетия приводились сведения о том, что личное состояние небольшой группы богачей, которые обычно фигурируют в известных списках американского журнала "Форбс", превышает совокупное национальное достояние значительной группы "средних" государств мира.

Согласно cложившимся социологическим представлениям, появление в мире подобного узкого круга сверхбогачей есть не что иное как формирование глобальной "корпоративной олигархии".

Безусловно, ускорение концентрации "богатства" в руках немногих в наши дни представляется одной из наиболее примечательных черт глобализации. Конечно, концентрация производства и капитала происходила и ранее - с начала ХХ столетия. Однако в последние два десятилетия этот процесс пошел особенно быстрыми темпами.

Вместе с тем, наблюдаются и другие сопутствующие тенденции в современной мировой экономике, которые также заслуживают внимания. В числе таких примет "новой экономики" следует указать на гигантский рост объемов финансовых потоков, не связанных с обслуживанием материального производства.

Вот как охарактеризовал это явление видный российский экономист, академик Д.С.Львов, по оценке которого ныне на долю реального сектора или товарной массы приходится не более 10-12% от общего оборота мировых финансовых ресурсов: "Мировая финансовая система превратилась, по-существу, в глобальный спекулятивный конгломерат, функционирующий не в интересах развития национальной экономики, роста промышленного производства и уровня жизни людей, а в интересах укрепления позиций стран "золотого миллиарда". Это раковая опухоль на живой ткани мировой экономики. Масштабы ее постоянно разрастаются. Метастазы пронизывают финансовые системы все большего числа стран. Опасность разрастания этой финансовой чумы ХХ века становится все более очевидной. Если ее не остановить, то она может разразиться в глобальный мировой кризис ХХI века".

На чрезмерное увлечение чисто "финансовой стороной" дела со стороны мирового бизнеса, что способствует росту нестабильности в мировой экономике, указывал несколько лет тому назад известный американский экономист, лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц, который в 90-х годах ХХ в. возглавлял группу экономистов-аналитиков Всемирного Банка.

Подобная "увлеченность" со стороны корпоративной олигархии проявляется, прежде всего, в стремлении к "максимализации" прибыли. Современные западные исследователи, например, указывают на следующий примечательный факт. Если в свое время вполне приемлемой нормой прибыли считались 10%, то в последнее время руководство многих крупных корпораций нередко рассматривает 50-процентную прибыль как минимальный уровень, ниже которого бизнес уже "считается малодоходным". Некоторые западные исследователи назвали это явление в коммерческой деятельности "погоней за прибылью со скоростью света".

В результате упомянутых тенденций, как отмечают известные экономисты, "теряется органическая связь между реальной экономикой и финансами". Между тем, потеря такой связи, безусловно, повлечет за собой большие отрицательные социально-экономические последствия. Конкретно, можно указать на следующие тревожные обстоятельства, которые уже реально возникают на практике.

Например, в погоне за максимумом прибыли руководители многих корпораций осуществляют следующие меры:

- Они существенно сокращают число занятых, что ведет к увеличению безработицы. Несмотря на это, крупный бизнес в последние годы продолжает активно выступать за дальнейшую "либерализацию рынка труда", то есть за полную свободу в деле увольнения наемной рабочей силы.

В связи с этим можно прямо говорить о процессе демонтажа "государства благосостояния" в развитых странах Запада, которое сложилось в них после Второй мировой войны. Такой "демонтаж" наглядно проявляется в крупнейшей из этой группы стран - США. Согласно данным, приведенным в исследовании двух германских исследователей, в 1995 г. 4/5 всех американских рабочих и служащих получали на 11% в час меньше, чем в 1973 г. Таким образом, на протяжении 20 лет происходило падение уровня жизни большинства американцев.

Подобного результата руководство американских корпораций добилось путем эффективного нажима на профсоюзы. В итоге роль профсоюзов в защите социальных прав своих членов ощутимо уменьшилась, а их численный состав сократился - с 20% от общего количества работающих по найму в 1980 г. до 10% к концу 90-х годов. Как отметил известный американский экономист Лестер Туроу, американские "капиталисты объявили своим рабочим классовую войну и выиграли её". Но, в действительности, подобный выигрыш означает в долгосрочной перспективе снижение платежеспособного спроса со стороны большинства населения, то есть ведет к сокращению ёмкости внутреннего рынка.

- Они готовы снижать издержки производства за счет усиления "экономии" на соблюдении "технологической культуры" в процессе изготовления продукции, а это сопряжено, в конечном итоге, с ухудшением ее качества. И в самом деле несоблюдение технологических правил способно приводить не просто к убыткам, а к причинению громадного ущерба экономике и социальной жизни целых стран и регионов.

Наглядными примерами таких эпизодов могут служить сравнительно недавние случаи возникновения "коровьего бешенства" и эпидемии "ящура" в сельском хозяйстве ряда стран Западной Европы, которые повлекли за собой миллиардные убытки, в том числе необходимость забить несколько миллионов голов скота.

Как оказалось, в первом случае причиной массового распространения т.н. коровьего бешенства или губчатого энцефалита, опасного для людей, было нарушение технологии приготовления кормов для скота. В свою очередь, эпидемия ящура возникла из-за отказа, опять-таки в интересах экономии, от массовой вакцинации многих видов домашних животных в таких высокоразвитых странах, как Великобритания и Нидерланды.

Приведенные примеры наглядно подтверждают растущее во всем мире, и, прежде всего в развитых странах, понимание того, что реальность последнего времени все более ставит под вопрос экономическую эффективность ТНК в первую очередь с точки зрения общественных, а не только частных или групповых интересов. В данном контексте следует указать на наличие все более ощутимого противоречия между интересами ТНК, с одной стороны, и международного сообщества как такового, с другой.

Данное противоречие заключается в том, что корпорации стремятся к получению максимальной прибыли, что неизбежно ведет к значительному росту цен на все виды продукции, в то время как мировое сообщество или массовый потребитель во всем мире заинтересованы в получении продуктов общественного и индивидуального широкого спроса по оптимально доступным ценам.

Помимо того, некоторые западные исследователи связывают ускорение процесса глобализации и возрастание роли ТНК с такими негативными явлениями как "усиление разъедающего влияния глобальной преступности, коррупции в системе государственного управления, потеря национального суверенитета".

Чрезмерная увлеченность "большого бизнеса" чисто "финансовой стороной дела" очевидна еще на одном примере. В данном случае, имеется в виду широкое, можно сказать, монопольное использование в последние годы в мировой экономике, на международном и национальном уровнях, показателя "валовой внутренний продукт" (ВВП), который в последние годы фактически подменил многие другие индикаторы экономической деятельности, в частности такие, как "национальный доход", а также натуральные показатели выпуска продукции в различных отраслях экономики той или иной страны.

Между тем экономисты обоснованно считают что (ВВП) не адекватно отражает сложные процессы в экономике, тем более если этот показатель не дополняется другими индикаторами. Дело в том, что ВВП включает не только валовой объем реально производимого материального продукта в промышленности и сельском хозяйстве, но всю массу денежного или финансового оборота за год.

Иначе говоря, ВВП включает в себя наряду с реально произведенной товарной массой большую долю того, что трезво мыслящие экономисты называют "экономикой мыльного пузыря". Если вспомнить характеристику, данную выше, нынешнему состоянию мировой финансовой системе, то трудно не согласиться с критически мыслящими экономистами.

К этому следовало бы добавить, что ВВП по своей сути весьма напоминает показатель "валовой продукции", который применялся в качестве основного критерия в плановой системе Советского Союза. Это произошло где-то в начале 60-х годов прошлого века, несмотря на резкую критику засилья "вала" со стороны ряда видных советских экономистов в тот период.

Хорошо известно также, что именно "господство пресловутого вала" в хозяйственной практике нашей страны, в конечном итоге, привело к возникновению значительного дисбаланса в народном хозяйстве, включая проблему дефицита товаров широкого потребления и продуктов питания и создало необходимость в проведении экономических реформ.

На основе сказанного, можно сделать закономерный вывод, что действующая ныне в развитых государствах модель экономического развития, которая известна под разными терминами (монетаризм, неомеркантилизм и т.д.), исчерпала себя и, таким образом, тормозит движение мировой экономики по пути научно-технического и социального прогресса.

Из такой констатации, естественно, вытекает необходимость выработки новой, более адекватной модели, которая базировалась бы на учете основных факторов, определяющих уровень экономического развития в современном мире и при этом более полно принимать во внимание главные задачи, стоящие перед человечеством.

Глобализация и роль государств в современном мире

Учитывая, что главными "носителями" глобализации выступают крупные транснациональные корпорации (ТНК), логично было бы прежде всего вести речь об отношениях между государствами и ТНК. Надо подчеркнуть, что эти отношения носят достаточно двойственный и противоречивый характер. Начать с того, что современные ТНК заинтересованы не только в максимальной прибыли, но и в максимальной свободе рук в своей деятельности по ее получению. В первую очередь это означает минимум налогообложения и минимум контроля за своими операциями. Следовательно, крупному бизнесу реально нужен всего лишь "минимум" государства.

Не случайно поэтому ТНК особо охотно имеют дело с небольшими и даже мини- или микрогосударствами, по сравнению с которыми сами корпорации выступают как гораздо более мощные структуры, прежде всего, в финансово-экономическом плане. Примечательно, что т.н. оффшорные зоны (удобные убежища от налогов) ныне размешаются, главным образом, в малых странах, особенно в островных государствах.

Наконец, в 90-е годы ХХ в. в период ускорения глобализации наблюдался развал таких государств, как Советский Союз, Югославия и Чехословакия и на политической карте мира появилось еще 20 государств. В итоге этого процесса ТНК из Северной Америки и Западной Европы получили широкий доступ к природным ресурсам и рынкам этих стран.

С другой стороны ТНК, в силу объективных причин, не могут полностью обходиться без государства, поскольку они хотя и способны на многое, но на деле могут делать далеко не все. В первую очередь крупному бизнесу нужна защита в чисто физическом смысле. Разумеется, корпорации имеют свои собственные охранные структуры и службы безопасности, но последние не в состоянии полностью заменить полицию и вооруженные силы государства.

Кроме того, ТНК, особенно в последние годы, с готовностью перекладывают на государство решение социальных и иных проблем, хотя со своей стороны постоянно добиваются для себя снижения налогов. Подобная позиция указывает на "снижение социальной ответственности" со стороны ТНК.

Поэтому, вопреки некоторым пессимистическим прогнозам относительно предстоящего отмирания государств и передачи их функций крупнейшим ТНК, вполне обоснованно ожидать, что государства, которые в современных условиях выполняют столь широкий набор совершенно необходимых для общества функций, будут существовать и в будущем.

Вот как определяют некоторые западные исследователи стабилизирующую роль современных государств:

"…Интернационал больших денег постоянно подрывает именно то, к чему он в отчаянии обращается во времена кризисов, а именно способность национальных государств и их международных учреждений предпринимать эффективные действия".

Проблема в наши дни заключается именно, в том, что интересы ТНК, особенно тех, которые заняты добычей природных ресурсов, могут вступать в противоречие с защитой суверенитета небольших государств, обладающих такими ресурсами. Понятно, что ТНК в таких случаях будут стараться задействовать в своих целях возможности, прежде всего военные, крупных держав, на территории которых расположены их штаб-квартиры.