Когда Шекспир писал "распалась цепь времен...", "век вывихнут...", - это не только о Датском королевстве и не об Англии XVI в. Это и о нынешней России, а скорее обо всем мире конца ХХ в.

Откуда взялось это молодое поколение в России? Реклама хочет представить их "поколением Пепси", бездумно стремящимся к удовольствиям. На деле немалая часть ее живет одним днем и пополняет ряды алкоголиков и наркоманов. А наиболее активная часть заряжена агрессивностью, готова заплатить любую цену, готова даже сидеть за книгами (хотя в душе презирает это занятие), чтобы только выбраться в более высокую социальную страту, в элиту.

Почему у столичных тинэйджеров и студентов, родители которых воспитывались на гуманнейших фильмах и стихах шестидесятников, - почему у них в крови так много адреналина? - Потому что вся атмосфера российского общества пропитана флюидами "первоначального накопления".

Молодой человек (или девушка) чувствует, что каждый день решается вопрос, войдет ли он в узкий слой "среднего класса" (или даже элиты) или будет жить на грани нищеты. Дети ощущают себя прагматиками по сравнению с этими смешными идеалистами-родителями. Их главная претензия к родителям не в том, что они позволили разрушить Великую Державу или наоборот, а в том, что они не обеспечили более богатой жизни и более высокого статуса своей семье.

Все это последствия глубокого раскола общества, разрыва в богатстве и уровне доходов между "элитой" и "массой", который возник в России в результате либеральных реформ. Надо заметить, что в этом Россия вовсе не оригинальна.

Проблема единства мира

Поляризация общества по экономическому положению характеризовала в той или иной мере почти все общественные образования, известные из истории. Однако далеко не всегда такая поляризация сопровождалась культурным или даже "цивилизационным" разрывом между классом господствующим и остальными классами и сословиями. Именно такой многоаспектный, "системный" раскол характеризует в последние полвека большинство развивающихся стран, стран третьего мира. Он связан с разрывом экономики на два сектора: сектор, встроенный в мировой рынок и ориентированный на экспорт (как правило, в развитые страны), и сектор, работающий по тем или иным причинам только на внутренний рынок. Часть населения, работающая в экспортных производствах или обслуживающая их (в частности, в банковско-финансовой системе), не только по богатству и доходам отличается от "традиционного" сектора, но часто и по политической и культурной ориентации представляет собой скорее анклав западноевропейской культуры и того, что называется "мировым экономическим сообществом". Этот узкий слой представляет обычно властвующую и интеллектуальную элиту. Но эта элита не является представителем того народа, из которого она вышла. Такая структура экономики и общества была описана и исследована в 60-е годы на примере стран Латинской Америки и получила название периферийного капитализма.

Экономический и "цивилизационный" разрыв характеризует не только бедные страны, но и мир в целом. Однако если в XIX в. и даже до последних десятилетий ХХ в. было много "догоняющих" стран, отставание которых от группы лидирующих стран сокращалось, то с конца 70-х годов число таких стран резко сократилось, и разрыв стал быстро увеличиваться. Разрыв в богатстве и влиянии на исторические процессы между элитой (господствующим классом) и массами (остальными классами и социальными слоями) всегда был достаточно велик. Участие масс в истории повышалось в "революционные" периоды (скажем, когда третье сословие в Европе боролось с феодальной аристократией). Таким периодом стала и первая половина ХХ в. (даже, наверное, вплоть до 70-х годов). В начале столетия Ортега-и-Гассет констатировал "восстание масс". Появление СССР ("второго мира") приводило в развитых странах к усилению социальных функций государств и повышению доли наемных работников в доходах, к освобождению колоний и зависимых стран.

Механизм углубления раскола

За счет чего удавалось догоняющим странам таким, как Германия в XIX в., как Япония и Франция после Второй мировой войны, впоследствии Корея и Вьетнам сократить разрыв со странами-лидерами, не пострадавшими от войны или раньше начавшими движение? Если отвлечься от помощи, оказываемой более успешными странами-партнерами, то главным фактором следует назвать руководящую роль государства, способного объединить национальные силы и направить их на осуществление рациональной экономической стратегии.

Для развития отечественных производств с глубокой переработкой исходного сырья, отраслей машиностроения, способных конкурировать на мировом рынке, а тем более отраслей высокой технологии, на первых порах необходима протекционистская политика государства, координация работы различных отраслей хозяйства, а также создание ценовых и финансовых привилегий для приоритетных производств.

Наоборот, страны, лидирующие в экономическом развитии и достигшие высокой конкурентоспособности большей части своей продукции на мировых рынках, заинтересованы в максимальной либерализации и открытости в международной торговле и движении капиталов, и в ослаблении государственной защиты, и опеки экономики во всех остальных странах. В последние два десятилетия либеральная доктрина "минимизации" государства была возведена в ранг непререкаемой идеологии. К выполнению следующих из нее требований страны принуждаются не только экономическими, но и политическими и иными средствами, в частности, с помощью международных институтов, таких как МВФ, Мировой банк, ВТО.

Заинтересованность развитых стран в устранении государства как участника экономических отношений вытекает из того, что эти страны являются монополистами в обладании важнейшим ресурсом - способностью производить новые научные и технологические знания и претворять их в новые более совершенные товары и услуги. Этой способностью обладает очень небольшое число стран. Многие общества не способны не только производить новые знания, но даже использовать разработанные в других странах технологии для создания эффективных производств на их основе. Для создания новой технологии или нового изделия необходимо, как правило, сочетание многих технических ресурсов, которые являются технологически совместимыми, то есть достаточно близкими по технологическому уровню. Но главное, необходимы концентрация научных, технических и предпринимательских кадров, а, следовательно, и хорошие общие "цивилизационные" условия жизни (в частности, социальные, политические, безопасность и т.д.). Такие условия созданы только в немногих наиболее богатых странах.

И даже среди этих стран далеко не все продемонстрировали свою способность к самостоятельным "прорывным" научно-техническим достижениям. В частности, высочайшие темпы индустриального развития Японии, Китая и стран Юго-Восточной Азии пока опирались в основном на научно-технические достижения, полученные в США и Европе. Это сочетание описанных условий составило монопольный ресурс сообщества развитых стран, который можно назвать цивилизационным ресурсом. Он позволяет им получать высокую цивилизационную ренту в виде высокой оплаты труда, высоких доходов посредников, в первую очередь, финансовых организаций, консультантов и различных обслуживающих систем.

Монополия на производство высокотехнологической продукции и многих услуг дает возможность установить на них монопольно высокие цены. Укрепление независимых государств в странах, не принадлежащих к "клубу развитых стран", а тем более создание экономических и политических союзов между ними ведет к возможности возникновения монопсонии (монополии покупателя), а также альтернативных индустриальных центров, которые со временем подорвут монополию США и Европы.

Поскольку нет какого-либо объективного измерителя ценности, или полезности различных товаров, услуг, условий жизни, видов труда, то нет и возможности количественно измерить и дать однозначное теоретическое определение справедливого уровня цены в условиях монополии, понятия эксплуатации и т.п. Однако наличие явного (насколько оправданного - другой вопрос) монопольного эффекта, отсутствия условий для конкуренции подтверждается огромными разрывами (в несколько раз) в ценах на многие товары и услуги одинакового качества в бедных и богатых странах.

Регулярно проводимые обследования по программе международных сопоставлений ООН свидетельствуют, что в бедных странах (особенно в крупных, где внешняя торговля обеспечивает небольшую часть спроса) общий уровень внутренних цен, пересчитанных в долларах по обменному курсу, в несколько раз ниже, чем в странах богатых (по душевому ВВП): например, в Китае и Индии - в 4 раза, во Вьетнаме - в 5 раз, в России в 1999 г. - в 4,5 раза.

В результате в бедной стране основную прибыль приносит производство товаров на экспорт (в богатые развитые страны), а производители товаров и услуг, ориентированные на внутренний рынок, еле сводят концы с концами.

Все страны оказываются выстроенными по степени их полезности для клуба развитых стран. Страна оказывается тем богаче, чем больше она производит продукции и ресурсов, нужных для экономических центров. Сложившаяся (и сознательно поддерживаемая) система цен и валютных курсов, деловых зависимостей приводят к перекачке огромных финансовых, материальных и, что еще важнее, интеллектуальных ресурсов ("утечка мозгов") из стран бедных в страны богатые, "снизу-вверх"). Термин "неоколонизация" в применении к ней вполне оправдан. Понятие глобализации означает в первую очередь объединение, но сложившаяся система ведет к объединению только мировой элиты и углубляет раскол между "золотым миллиардом" и остальными пятью миллиардами населения Земли.

Консолидация мировой элиты

Международная торговля все больше замыкается в кругу богатых стран. Экспорт растет темпом, в несколько раз более высоким, чем ВВП. Однако это относится в основном к богатым странам, которые торгуют друг с другом. Доля бедных стран в общемировом экспорте и импорте остается крайне малой. То же происходит с межстрановыми инвестиционными потоками. В 80-е годы они росли беспрецедентными темпами, в частности, объем прямых иностранных инвестиций - на 20% в год. Однако большая часть инвестиций также замыкалась внутри постиндустриального мира. И этот постиндустриальный мир использует инвестиции не для расширения ресурсной базы (у себя и в развивающихся странах), а для ресурсосбережения и сокращения своей зависимости от остального мира. Если индустриальный мир нуждался в остальных странах для эксплуатации их трудовых и материальных ресурсов, то теперь элите постиндустриального мира остальная часть человечества не нужна.

Параллельно идет консолидация мировой элиты в сфере политической, идеологической, культурной. Как правило, это процесс американизации: экспансии американских фильмов, правил политкорректности в отношении действий американских войск и т.д. В России мы видим, как новые русские спешат засвидетельствовать свою принадлежность к элите в виде, так сказать, "вторичных видовых признаков": длинной одежды, шикарных галстуков и автомобилей. А.Неклесса говорит, что идет процесс возникновения новой мировой цивилизации.

Надо сказать, что у этой новой цивилизации происходит активный процесс политической и идеологической координации. Вырабатывается общая мировая (геополитическая) стратегия. Похоже, что другим цивилизациям, живущим на основе каких-либо альтернативных принципов (в частности, России), места нет (в лучшем случае, в качестве обслуживающих или сырьевых придатков). По крайней мере, с начала ХХ в. на Западе создается сеть клубов, комитетов, аналитических институтов, где происходит это идеологическое и политическое объединение мировой элиты. Эту структуру называют обычно Мировым правительством. Объединение мировой элиты - вполне естественное и логичное развитие мировых процессов.

Достаточно сказать, что всего 500 крупнейших собственников капитала владеют капиталом на сумму 16 трлн. долл. (общая сумма капитализированной стоимости фондов в мире в 1999 г. была 36 трлн. долл.).

Они производят более 25% всей промышленной продукции мира и получают дохода (добавленной стоимости) более 2,5 трлн. долл., то есть около 10% мирового ВВП.

358 физических лиц (самых богатых миллиардеров) владеют таким же богатством, что и 2,5 млрд. чел. беднейшего населения мира.

Им грешно было бы не координировать свои принципы и стратегии. Они финансируют работу комитетов и институтов, о которых шла речь выше, через благотворительные бесприбыльные фонды. (Правда, в Америке говорят, что законы о "бесприбыльных" фондах давно стали законами о "безналоговых" фондах).

Богатым и образованным всегда было легче объединиться, чем бедным и неученым. Работа этих организаций не только не направлена на приобщение масс к историческому творчеству, к участию в стратегиях, разрабатываемых интеллектуальной и финансовой элитой, но даже сама информация о существовании этих организаций тщательно скрывается от общественности.

Итак, мировая элита все теснее объединяется и в экономическом, политическом, идеологическом аспектах все больше ведет себя как единая монополия.

Написанная в начале ХХ в. книга В.Ленина "Империализм как высшая стадия капитализма" констатировала многие важнейшие тенденции развития мирового капитализма и во многом оказалась пророческой. В частности, он предрекал жесткую борьбу национальных империалистических элит за рынки сбыта и ресурсы вплоть до военных конфликтов. На этом основании делался вывод, что набирающее силу социалистическое движение соединит пролетариев всех стран и окажется сильнее, чем раздираемый империалистическими противоречиями класс капиталистов.

Этот прогноз оправдался, и в России (как в самом слабом звене) цепь империализма была прорвана. Однако опасность, исходящая от альтернативного центра (СССР), помогла элитам развитых капиталистических стран объединиться. Этому же способствовали процессы концентрации капитала и технологической, финансовой, информационной, идеологической глобализации, которые особенно интенсифицировались в последние десятилетия ХХ в. Благодаря этим процессам создались условия для объединения национальных элит в единую мировую социальную общность. Разрыв между элитой и массами в богатстве и власти и в традиционных обществах был не меньше, чем в настоящее время. Однако, поскольку не было технических и организационных условий для объединения национальных элит в единую мировую элиту, культурные, государственные и иные "силовые поля" в большей степени связывали их со своими народами.

Прогресс человечества проходил в рамках отдельных стран и слабо взаимодействующих цивилизаций. Силами, объединяющими общество, служили духовная и культурная национальные традиции и ее политическое и экономическое проявление национально ориентированное, теократическое или идеократическое государство. Развитие капиталистического уклада тоже происходило сначала в государственных рамках и нуждалось в нравственной и религиозной опоре. Такой опорой для него стала протестантская этика.

Россия XIX в. по расколу между дворянской (а потом и капиталистической) элитой и крестьянской массой похожа на современные страны периферийного капитализма. Раскол касался не только экономического и социального статуса. Значительная часть элиты чувствовала себя гораздо ближе к Европе (и хотела стать Европой), чем к собственному народу. Однако национальные (духовные, культурные, психологические) скрепы общества оказались более сильными, чем экономические, политические и иные "поля", притягивающие российскую элиту к "цивилизованной" Европе. Одним из важнейших результатов Октябрьской революции было преодоление экономического и цивилизационного раскола - по крайней мере, к началу войны, к 1941 г.

Уже в XIX в. с появлением транснациональных корпораций и банковско-финансовых групп в мире стали складываться основы новой надгосударственной общности, можно сказать, и новой элитарной цивилизации. Эта новая общность использовала отличные от национальных государств инструменты контроля и организации. Ее главным ресурсом были деньги и финансово-экономические структуры, поэтому способ господства новой общности называют финансовой олигархией.

В последние десятилетия ХХ в. усиление системы коммуникаций и информационного воздействия СМИ, финансовых возможностей "мирового сообщества" и повышение авторитета системы "общечеловеческих ценностей" - все это создало условия, при которых для национальных элит встроенность в мировую элиту оказалась важнее, чем общность с собственным народом. Вместо противоречий между национальными империалистическими интересами создаются условия для возникновения единой наднациональной империи.

Во второй половине ХХ в. (до 1991 г.) главной противостоящей силой было советское государство и его опора - социалистическая идеология. В этих условиях основным идеологическим оружием финансовой олигархии постепенно становится радикальный либерализм с главным лейтмотивом освобождения от государства, минимизация роли государства в жизни индивида и общества. Пик влияния государственной идеологии пришелся на середину столетия. Начиная с 30-х и по 60-е годы государство играло важнейшую роль в экономиках как западных, так и незападных стран.

В этот период, исключая только годы мировой войны (1939-1945 гг.), интересы масс, повышение уровня их образования, их участие в управлении производством и государством стали господствующими мотивами в идеологии и в реальной политике большинства как развитых, так и развивающихся (далеко не только социалистических) стран. В этом смысле указанный период был наиболее демократическим в истории человечества. В странах Европы вводились системы бесплатного образования и здравоохранения, социальных трансфертов, высокие налоги с прогрессивной шкалой и т.д. В результате доля в ВВП заработной платы рабочих и служащих (без доходов руководителей предприятий) повысилась с примерно 40% в начале ХХ столетия до 60-70% к концу 60-х годов. В результате государственной политики выравнивания доходов резко сократилась их дифференциация. В качестве основной идеологии была принята концепция государства благосостояния.

У элиты социалистического лагеря не хватило интеллектуальных, нравственных, организационных и иных ресурсов, чтобы поддержать начавшееся еще в XIX в. объединение "пролетариев всех стран". На языке этногенеза: российский этнос потерял слишком много из своего пассионарного ядра и не смог достаточно быстро найти новый "modus vivendi" и так "поставить себя" среди других стран мира, чтобы избежать "холодной войны" и идеологической войны, в которых он потерпел поражение.

Элиты большинства стран "второго мира", так же как "третьего мира", отказались выступать как представители своих народов и восприняли свое вхождение в мировую единую элиту в качестве своих главных целей и ценностей.

Важнейшую проблему современности можно обозначить выражением А.Папарина: "народы без элит". В России (видимо, в результате подавления процессов обновления идеологии и ограничений на развитие общественных наук, на распространение информации) отторжение элиты от жизни и интересов народа затронуло в большей степени не властвующую элиту (госаппарат, особенно, в низшем и среднем звене), а журналистский корпус и гуманитариев.

Папа Иоанн Павел II охарактеризовал современную "экспансию культуры против солидарности" как "войну сильных против бессильных". Многие аналитики констатируют изменение в общих идеологических и духовных установках мировой элиты за последние пару десятилетий. Общий прогресс всего человечества, помощь Севера Югу - такие идеи потускнели. Средний класс США и Европы говорит: "Помощь давно нужна нам самим". Фр.Миттеран говорит об общем изменении отношения развитых стран к помощи бедным странам: "Наше конфузливое безразличие сменилось безразличием самодовольным".

Необходима ли глобализация для Прогресса?

Исследования Ю.В.Яременко по механизмам советской экономики, изучение смены технологических укладов (длинных волн Н.Кондратьева) свидетельствуют, что для технологических прорывов и особенно для возникновения в стране нового, более высокого технологического уклада необходимо одновременное использование в едином хозяйственном комплексе многих "качественных ресурсов" (в отличие от "массовых" - термин Ю.В.Яременко). Одним из главных "качественных ресурсов" является наличие интеллектуальных и предпринимательских кадров и высококвалифицированной рабочей силы (то, что получило название "человеческий капитал").

Можно предположить, что созданный в мировой экономике механизм движения финансовых, материальных и трудовых ресурсов из бедных стран в богатые ("снизу вверх"), преимущественно в страны ЕС и США, выполняет задачу создания в этих странах ситуации изобилия, отсутствия ресурсных ограничений, которая необходима для завоевания все новых и новых научно-технических высот. В частности, отрыв этих экономических центров от остального мира по уровню душевых доходов и имущества является важнейшим фактором сохранения в них общих высоких стандартов культуры, быта, социальной инфраструктуры. Это, в свою очередь, позволяет привлекать наиболее качественные трудовые, интеллектуальные и культурные ресурсы ("утечка мозгов" из всех бедных стран) и получать "цивилизационную ренту" за счет научно-технических и культурных инноваций.

Приведенные соображения можно считать концепцией оправдания перед человечеством глобализационного процесса последних десятилетий.

Однако чем дальше заходит этот процесс, тем больше накапливается его негативных результатов, которые ложатся на противоположную чашу весов. Это агрессивная экономическая и политическая экспансия сообщества индустриально развитых стран, экспансия западной культуры, приводящие к подавлению и деградации незападных цивилизаций, к духовным и национальным расколам, к дроблению государства в тех странах, народы которых не могут или не хотят адаптироваться к господству новых институциональных норм и правил жизни, к экономической поляризации общества в странах периферийного капитализма и их отставанию от лидирующих центров.

Духовно-психологическое противостояние

Политическое и идеологическое противостояние Запада и незападных (традиционных) цивилизаций имеет коррелят и в противоборстве двух культурно-психологических и духовно-смысловых типов. Западный тип связан с преобладанием формальных институтов, интеллектуально-волевого психологического типа, восприятия жизни как игры, соревнования, конкуренции за власть, господство, могущество, преодоление все новых и новых пределов:

- покорение природы,

- распространение на все человечество своих правил и принципов жизни (ведь они единственно рациональные!),

- максимальные личные успехи в накоплении богатства,

- завоевании рынка и т.д.

Противостоящий (незападный) психологический тип в большей степени связан духовными основами мировых религий - христианством, мусульманством, буддизмом:

- высокий приоритет имеет отказ от материальных ценностей во имя духовных; Будда говорит: "человек, обуреваемый желаниями, мечется, как обезьяна в лесу, ищущая плод"; приоритет надличностных ценностей;

- приоритет любви, жертвенности, веры как основных психологических функций, обеспечивающих социальные связи.

Следствием этих черт является сакрализация традиций, общества как целого, государства и природы как Божьего творения.

Сейчас в мировом масштабе упрочивается доминирование первого из двух описанных психологических типов. Скорее всего, это связано с тем типом экономического и технологического развития человечества, которое требует именно таких качеств от менеджера и работника.

Таким образом, цена современного технологического Прогресса оказывается слишком высокой: обнищание, потеря перспективы, духовная и политическая дезинтеграция и деградация народов бедных стран. Если мировая элита не хочет жить в условиях постоянных межцивилизационных и социальных конфликтов и прямой партизанской (террористической) войны, то необходимо менять как экономическую и политическую системы, так и идеологические установки. В духовно-идеологической сфере это изменение должно привести к тому, чтобы элиты вновь стали представителями и выразителями интересов своих народов. Теоретических оснований считать, что иные духовно-идеологические и экономические модели показали свою несостоятельность, нет. Действительно, сейчас ни одна отдельно взятая страна (если это не полутора миллиардный Китай) не сможет добиться успеха на "догоняющем" пути. Но попытки создания союзов и ассоциаций, представляющих собой достаточно автономные и экономически эффективные системы, вовсе не дискредитированы.

Та надгосударственная общность, которая формируется сейчас как новая элитарная цивилизация, как однополярный мир - это неустойчивая конструкция.

Имеется много признаков, свидетельствующих, что нынешний процесс глобализации должен натолкнуться на ограничения. История минует точку бифуркации и начнется новый этап (новый эон) со своими закономерностями.

Какова альтернатива мирового устройства, которая в большей мере отвечала бы основам незападных цивилизаций?

Исходя из недавней истории, ее можно представить как несколько регионов-цивилизаций, каждая из которых организована в виде крупного государства (империи) или экономически и политически объединенного союза национальных государств (конфедерации). Единство каждого из государства-империи или конфедерации обеспечивается духовным, идеологическим, культурным единством входящих в него народов. Дееспособность каждого такого государственного образования, а также равновесие сил между ними сознательно поддерживается мировой политической философией, выработанной, исходя из понимания народами и их элитами разрушительных последствий военных, террористических и иных конфликтов, которые являются неизбежными следствиями деградации духовных, государственных и экономических структур. Такая политическая философия должна поддерживаться постулатом о многообразии путей развития и прогресса, возможностей человеческого разума и интуиции, направлений его энергии.

В период НЭП в Советском Союзе была создана эффективная экономическая система, сочетающая рынок с государственным руководством экономическим развитием. Беспрецедентные темпы развития советской экономики в 20-е годы стали первым "экономическим чудом" ХХ в. "Нэповская" модель продолжает кейнсианскую линию на усиление государственного регулирования экономики, отходя от чисто либеральной конкурентной модели, но идет значительно дальше. Опыт сочетания рыночных механизмов с государственным руководством экономикой, по типу НЭП в ХХ в., использовался большинством стран, преодолевших тяжелый кризис (в США при Фр.Рузвельте), послевоенную разруху (Франция, Япония - в этих странах успешно использовалось индикативное планирование по пятилеткам в масштабах страны), достигших высоких темпов экономического роста (Китай, Южная Корея).

Прошедший ХХ в. показал много примеров исключительно эффективного экономического развития. Во всех случаях это достигалось за счет удачного сочетания рыночной конкуренции и государственного управления, за счет тесного сотрудничества и взаимодействия частных компаний и государственного аппарата во имя общей цели - экономического роста и повышения эффективности. Особенно важно такое взаимодействие, когда речь идет об управлении естественными монополиями и использованием природных богатств, то есть той задаче, которую рынок не способен и не должен решать самостоятельно.