Экологическое движение - многообразное и во многом уникальное явление, возникшее в наших странах во второй половине XX века. Отсутствие подобного движения в дореволюционной истории России обусловило ряд серьезных отличий отечественного экологического движения от других общественных течений. Экологи не имели отечественной традиции, к которой могли бы апеллировать. Отсюда - первоначально медленные темпы эволюции экологического движения, важность для него западного опыта, отсутствие в течение длительного времени самостоятельного позитивного идеала и др.

Также как и в других индустриальных странах, появление экологического движения было вызвано кризисом индустриальной системы на определенном этапе ее развития. Попытка осуществить НТР, сохранив индустриальные структуры вертикального управления производством, обостряли экологический кризис, а параллельное развитие общественного самосознания и обычной грамотности в сфере естественных наук порождали готовность людей к сопротивлению процессу разрушения окружающей среды и человека.

Человек индустриальный, отчужденный от принятия решений, от информации, от самой природы, скученный в городах, отравляемый на фабрике и дома, начал понимать свое положение. Он усложнился настолько, что уже не мог выполнять свою роль специализированного винтика индустриальной .машины, на которой основана индустриальная Цивилизация.

Несмотря на универсальность причин появления экологического движения в разных странах мира, его генезис в СССР имел свои особенности. Прежде всего он проходил в условиях сверхмонополизированной государственно-индустриальной системы. Высокая степень монополизма во всех сферах жизни определяла разрушительность системы в отношении природы и человека. Полицейско-политический контроль за любыми проявлениями общественной активности затруднял развитие реакции на это разрушение.

В то же время отсутствие в обществе влиятельных общественных субъектов, независимых от государства-партии, обусловливал развитость его патерналистской функции. Государство стремилось охранить подданных от своих собственных частей. Как только экологическая проблема стала осознаваться официальной общественностью (а это произошло в период "оттепели" 1953-1964 гг.), "партия и правительство" предприняли ряд шагов по усилению контроля за частью нарушений экологических стандартов (прежде всего со стороны частных граждан).

Была легализована и общественная активность, направленная против этих нарушений, но не затрагивающая политических аспектов.

Так начался первый, ИНСТИТУЦИОНАЛИЗИРОВАННЫЙ период экологического движения (ориентировочно - 1958-1982 гг.). В этот период для движения характерна встроенность в структуры официальных общественных организаций типа Всесоюзного общества охраны природы (ВООП). Однако в рамках этих структур возникли неформальные объединения - Дружины охраны природы (ДОПы). Первые ДОПы образовались в начале 60-х гг. и в 1968-1972 гг. превратились в систему, охватившую всю страну. Эта система была направлена прежде всего на борьбу с браконьерством и осторожное, только в рамках закона, сдерживание наиболее вопиющих проявлений индустриальной экспансии.

После свертывания "оттепели" система природоохранного движения стала прибежищем либерально настроенной интеллигенции, прежде всего молодежи, которая могла найти в ДОПах и инспекциях ВООП столь дефицитную в то время возможность послужить обществу вне государственных структур, в относительно автономных и не очень бюрократизированных группах. Участие в ДОПах и инспекциях ВООП людей с "неортодоксальными" взглядами угрожало существованию самих организаций. Это способствовало выработке своеобразного этического принципа, исключавшего политическую ориентированность природоохранной группы. "Наше дело - экология."

Романтика ДОПов контрастировала с "упорядоченностью" "развитого социализма", давала возможность временного бегства из всеохватывающей индустриальной системы. В то же время государство получило возможность канализировать эту общественную активность в нужном ему направлении. Тем не менее накопление опыта институционализированного природоохранного движения позволило постепенно приходить к выводу о невозможности решать масштабные экологические проблемы в рамках официальных структур.

Этому осознанию способствовало и резкое нарастание экологических проблем во второй половине 70-х - начале 80-х гг. Попытка справиться с этой волной нарушений, вызванных объективными экономическими и социальными причинами, "грехами системы", привела к росту числа столкновений природоохранного движения с влиятельными звеньями системы - начиная от чиновных браконьеров и кончая министерствами, выступившими с инициативой "переброски северных рек". Экологам давали понять, что они вмешиваются не в свое дело. Кризис движения вызвал к жизни его новый этап ПЕТИЦИОННЫЙ (ориентировочно - 1982-1989 гг.).

Этот этап характеризуется ростом самостоятельности и массовости экологического движения. Оно еще остается природоохранным и апеллирует преимущественно к властям, намереваясь изменить их частные решения, и в то же время не менять систему. Но экологические движения и группы самостоятельно выбирают объект атаки, не считаясь с позицией верхов, прибегают к средствам массовой мобилизации -апеллируют к населению с предложением поддержать обращение к властям.

В этот период движение приобретает преимущественно негативистскую направленность. Экологи выступают против наиболее разрушительных объектов и проектов, рассчитывая на сдерживание индустриальной экспансии и локализацию ее вредных последствий. Такая стратегия объединяет в экологических организациях людей самых разных воззрений от консервативно-этнократических до анархистских.

Первая массовая кампания этого этапа увенчалась успехом. В 1986 г. проект "переброски рек", в поддержку которого первоначально выступало высшее руководство страны (включая и "архитекторов перестройки") был отменен несмотря на то, что прежняя система водного хозяйства сохранялась и проблемы водоснабжения, которые был призван решить "поворот рек" продолжали обостряться.

Позиция руководителей страны в отношении нарастающего экологического движения на этом этапе была относительно благосклонной. Протест доведенных до отчаяния граждан был направлен против местного бюрократического руководства и соответствовал стратегии "давления снизу", которая должна была сделать местные кланы более уступчивыми в отношении "перестроечного руководства". "Отцы перестройки" апеллировали к общественности, они нуждались в мощном общественном движении, но в таком, которое нс будет покушаться на устои системы, то есть на власть высшего руководства.

Первоначальная "аполитичность" движения и "патриотический" консерватизм (который позднее принял антикоммунистическую окраску) многих его лидеров из писательской среды, сосредоточенность на конкретных объектах и отсутствие конструктивной программы, казалось, давали гарантии подконтрольности процесса.

Между тем он принял взрывообразный характер. 1987-1989 гг. были наиболее продуктивными с точки зрения количества возникших движений и массовости акций. Необходимость координации усилий в петиционных и митинговых кампаниях вызвала к жизни --широкие объединения экологических организаций и движений. В 1987-1988 гг. возник Социально экологический союз (СоЭС). В 1989 г. возникло еще более широкое Зеленое движение. В кампании против строительства канала Волга-Чограй участвовало около миллиона человек.

Успехи экологического протеста, обращенного к верхам, были заметны. Были остановлены десятки вредных предприятий, похоронены (как оказалось -на время) проекты перебросок водных ресурсов, энергетических гигантов (Катунская ГЭС, например). Но в условиях сохранения прежней экономической системы это способствовало нарастанию паралича экономики, который сам по себе был вызван другими причинами.

Такие процессы способствовали усилению сопротивления экологическому движению со стороны режима. Это не могло не вызвать политизации экологических масс, что было чрезвычайно опасно для теряющей равновесие КПСС. Продолжение уступок грозило окончательным параличем сверхиндустриальной экономической системы. В то же время экологический кризис продолжал разрастаться, несмотря на локальные успехи зеленых, так как был вызван более глубокими причинами, чем злая воля или глупость отдельных чиновников.

Эта патовая ситуация означала кризис не только правительственной политики в области экологии, но и самого экологического движения. Негативизм его требований в этот период был бесперспективен - проблемы нарастали быстрее, чем удавалось закрывать предприятия. Но и закрытие предприятий еще не решало проблем. Экологическому движению была необходима конструктивная альтернатива, положительный идеал, который помог бы предложить разрешение проблемы в принципе. Необходимость такой альтернативной программы диктовалась и критикой экологического движения за его негативизм.

Естественно, что экологические движения с самого начала разрабатывали альтернативные программы, способные предложить выход из локальных экологических кризисов. Однако эти альтернативы были преимущественно техническими. Их большая сложность по сравнению с простыми, но экологически вредными проектами и решениями государственных органов, требование дополнительных затрат препятствовали внедрению экологических проектов.

Совместная борьба против сходных явлений, накопление опыта и информации способствовали уже в этот период специализации движений и выработке комплексных альтернативных технических проектов (проекты 6-х секций ВООП, энергетический проект Новосибирской "Памяти"). Однако все эти проекты также оставались вне реализации, сталкиваясь с социально-политическими структурами индустриально-бюрократического общества.

Деидеологизированность экологического движения все больше превращалась в анахронизм. В 1989 г. она вызывала все более серьезные конфликты. Принятие Новосибирской "Памяти" в СоЭС вызвало множество протестов со стороны его членов несмотря на отсутствие "экологических" претензий к этой организации. Попытка примирить в рамках экологического движения весь политический спектр от "патриотов" до анархистов оказывалась все более бесперспективной. Наступал новый этап экологического движения.

Этот этап можно назвать ПОПУЛИСТСКИМ (1989-1991 гг.). Его первые симптомы обнаружились во время предвыборной кампании 1989 г., когда экологическое движение поддержало кандидатов, выдвинувших экологические лозунги.

Подобные процессы шли и на Украине, здесь они первоначально не были столь же ярко выражены. Но Чернобыльская катастрофа стимулировала и здесь подъем и быструю политизацию экологического движения.

Однако в России национальный фактор, который способствовал подъему экологического движения в 1982-1986 гг., в дальнейшем не играл значительной роли в большинстве организаций. По разным причинам массовое сознание политически активных слоев населения отторгало идеи шовинистического и околошовинистического толка. "Комплекс вины" большого народа, укрепляемый большей частью интеллигенции, способствовал выдвижению на первый план абстрактно-демократической идеи.

Большая часть экологического движения восприняла эту идею после того, как общедемократическое политическое движение перешло в открытую оппозицию режиму. Относительно медленное формирование общественно-политической позиции экологического движения позволило общедемократическим группам возглавить экологов и интегрировать их актив в свой состав.

Идея всеспасительности западных форм цивилизации, доминировавшая в сознании общественно-активного населения, увлекла в тот период и экологическое движение. Пример западных стран, "справившихся" с экологическими проблемами "у себя дома", казался убедительным доказательством экологической эффективности частной собственности и парламентской демократии.

Забота лидеров "Демократической России" о расширении электоральной базы способствовала включению в предвыборные программы "демократических" кандидатов абстрактно сформулированных экологических требований и обещаний способствовать закрытию наиболее одиозных объектов. В итоге большинство экологических движений поддержало кандидатов "Демократической России" на выборах и отождествило с их победой и поражением КПСС надежды на решение экологических проблем.

Лишь меньшинство экологических групп воздержалось в 1990 г. от поддержки предвыборной кампании "демократов", но по разным мотивам. Некоторая часть групп ориентировалась на поддержку "патриотов". Сохранялась и принципиально аполитичная тенденция, которая, как правило, совпадала в этот период с "демократической" ориентацией: политикам политика, экологам - экология.

Появление групп, предупреждавших о ложности надежд на либеральных выходцев из КПСС и предлагавших философию поиска альтернативы современному индустриальному обществу, предвещало новый кризис экологического движения. Этот кризис не замедлил разразиться после прихода "демократов" к власти в нескольких городах и на парламентском уровне в России. Массовый переход номенклатуры под демократические знамена и "декоммунизация" КПСС поставила в повестку дня вопрос о переходе к более свободным формам рынка и западным политическим формам. "Демократы" пришли к власти и должны были начать платить по счетам, в том числе и экологическим.

Однако экологи внезапно столкнулись с процессами, прямо противоположными ожиданиям. В 1990-1991 гг. "демократические" администрации кардинально пересмотрели свое отношение к экологическим проблемам. Один из наиболее ярких примеров - отказ московского руководства от замораживания строительства Северной ТЭЦ. Разразившиеся в этот период экономические бедствия позволили подвести под эту политику новую теоретическую базу. Средства массовой информации убеждали население в том, что экологические проблемы следует решать после экономических.

Стремительное изменение позиции "демократических" лидеров по вопросу об экологии воздействовало на экологическое движение деморализующе. Часть активистов движения позволила убедить себя в правоте аргументов противников экологических приоритетов. Оказавшись без самостоятельной конструктивной программы, они продолжали идти за прежними политическими лидерами. Часть экологистов была глубоко разочарована результатами своей общественной деятельности и пришла к выводу о бессмысленности сопротивления индустриальной экспансии. Часть была плохо информирована о происшедших изменениях, продолжая доверять "победившей демократии".

Все эти факторы обусловили заметный спад экологического движения, развал множества организаций и падение численности оставшихся.

В то же время развертывание экологической катастрофы вкупе со все более очевидной ответственностью за это "демократического" лагеря способствовали постепенному росту влияния в экологическом движении организаций, ориентированных на альтернативную общественную программу. Большое влияние в экологической среде стали приобретать теории анархизма (этому способствовало активное участие анархистов в экологической работе).

Однако возникновение альтернативного движения в популистский период проходило болезненно, сталкиваясь как со старыми традициями, сформировавшимися в экологическом движении, так и с "болезнями роста".

Движение за создание Партии Зеленых возникло в декабре 1988 г. (под эти названием существовало с 1989 г.), но сама партия была провозглашена лишь в марте 1990 г. Становление

партии в 1990-1991 гг. сопровождалось расколами, распадом и возникновением организаций, отсутствием работоспособных межрегиональных структур. Большинство экологических активистов сторонились партийных зеленых и их идеологии, подозревая "альтернативщиков" в стремлении подчинить себе движение с одной стороны и расколоть "демократический лагерь" с другой.

В то же время поиск альтернативной идеологии был чреват внутренними коллизиями, связанными с идейными разногласиями авторов различных теорий экологической политики.

Обстановка изменилась в 1992 г., который кладет начало новому периоду в развитии экологического движения. Этот период можно назвать АЛЬТЕРНАТИВИСТСКИМ. Реформы 1992 г. и отсутствие "вечного виноватого" в лице КПСС наконец помогли преодолеть "комплекс политической неполноценности". Конференция экологических организаций в Санкт-Петербурге, посвященная межправительственной конференции по окружающей среде и развитию, показала способность самых разных экологических движений, как партийных, так и непартийных, к формированию самостоятельной общественной позиции.

Те группы, которые пережили кризис 1991 г., приобрели опыт общественной деятельности, разработки конструктивных программ. При всех разногласиях, установилось понимание подчиненности локальных проблем глобальным, необходимости проведения комплексных реформ, принципы которых исходят из экологических приоритетов.

Выжившие к 1992 г. группы в большинстве своем нашли и свою "экологическую нишу" в обществе, коммерческую и политическую опору. Все это создало предпосылки для нового подъема экологического движения в 1992 г. Хотя этот подъем не обещает такого же количественного роста экологических движений, как в 1988-1989 гг., влияние Зеленых на общественные процессы в 1992-1993 гг. может оказаться более существенным, чем прежде.

Несмотря на эти новые явления в среде экологического движения, масштабы сдвига нельзя преувеличивать. Развитие идет неравномерно.

История развития экологического движения определила чрезвычайное многообразие его форм. Для упрощения ориентации в его структуре мы предложим некоторые принципы классификации экологических организаций.

Экологические организации можно классифицировать по различным признакам. Прежде всего это география деятельности, численность, связь с правительственными организациями, направления работы, организационное строение и самоидентификация, направления работы, методы работы, идеология.

Географическое распространение экологических организаций неравномерно. Естественна концентрация экологических групп в зонах с неблагоприятной экологической ситуацией. Однако для возникновения экологических организаций тревожной экологической ситуации еще не достаточно (собственно, даже спорные советские экологические стандарты нарушаются практически везде). Необходим определенный уровень политической культуры и отсутствие разрушающего организацию сопротивления властей.

В результате наибольшая численность экологических движений и разветвленность их системы сложилась в республиках Прибалтики, на Украине, в Армении, Грузии, в ряде областей России (например. Челябинская, Томская, Нижегородская) и ряде мегаполисов (Санкт-Петербург, Москва, Нижний Новгород, Новосибирск и др.) Небольшие экологические группы существуют в каждой области, но степень их влияния и активности разнообразна. В разные периоды "экологическая карта" выглядела по-разному.

Количество организаций, существующих в регионе, может отражать не только силу, но и слабость движения, его раздробленность. Спорным фактором для оценки масштабов движения является и его формальная численность (она зависит от строения организации и часто не способствует эффективной деятельности). По численности организации можно подразделить на микрогруппы (несколько человек), малые (до трех десятков человек), средние (до 100 человек), крупные (до 1000 человек) и массовые. При всей условности этой градации нужно дополнительно учитывать формальный характер численности в экологическом движении и большой разрыв общей численности и реального актива.

Влияние организации нс всегда можно определить и по участию в органах власти (многие организации сознательно уклонялись от выдвижения своих кандидатов на выборах). Также рискованно судить о мощи организации по ее финансовым средствам - большие средства могут свидетельствовать о зависимости организации от промышленных "спонсоров".

Различные подходы к проблеме финансирования организации иногда вызывают трения между различными организациями. Обычно экологические организации положительно относятся к самой идее коммерческой поддержки экологической деятельности, однако они очень щепетильны в вопросе связи этого финансирования с производствами, наносящими вред окружающей среде и человеку. С этим связана и популярность в экологической среде идеи создания своих, экологически безвредных производств и даже целых поселений. Недоверие в экологической среде обычно вызывают и организации, зависимые от государственно-хозяйственных органов.

Эффективность организации определяется прежде всего выполнением тех задач, которые она сама перед собой ставит. В экологическом движении "малые дела" и разработка глобальных общественных проектов одинаково ценны с точки зрения внутреннего разделения труда в среде экологических активистов. Если на первых этапах наибольший авторитет в экологическом движении имели организации с большой численностью и добившиеся закрытия каких-либо предприятий, то позднее рос "вес" политически влиятельных организаций. После падения численности экологического движения особое значение приобрела активность членов, их организационные и пропагандистские способности.

Часть организаций специализируется на небольшом наборе методов, но большинство предпочитает широко варьировать их. Для экологического движения характерны две прямо противоположные тенденции развития - от отсутствия специализации и работы по всем направлениям к концентрации усилии на узкой группе проблем и наоборот - от специализации к глобальным подходам к экологическим проблемам.

Возможен, конечно, и перенос опыта старых групп в новые. Это сопровождается переходом в новую группу активистов, обладающих опытом общественной (не обязательно экологической) деятельности.

Проблема переноса и накопления опыта в экологическом движении тесно связана с процессами развития различных идеологических течений в нем. Некоторая часть экологических организаций ориентируется на комплексные философские системы (христианство, учение Рериха, оригинальные теории), но в большинстве своем общность взглядов не носит столь комплексного характера.

Как уже говорилось, до 1991 г. в экологическом движении господствовали сознательная деидеологизированность (первоначально, до выборов 1989 г., даже внешняя аполитичность), популизм (абстрактность объединяющих лозунгов) и общедемократические взгляды, смысл которых заключался в западной ориентации сознания и наборе "демократических" символов типа "многопартийность", "парламент" и "рынок".

Несмотря на господство этих направлений, уже в 1988-1989 гг. сформировалась практически вся идеологическая палитра экологического движения.

"Патриотически" ориентированные группы эволюционировали в сторону идей этнократии - необходимости установления политических привилегий для "коренной" национальности. Этнократические группы " действуют в экологическом движении Санкт-Петербурга, Красноярска, Новосибирска. В 1992 г. сторонниками этнократических взглядов была предпринята неудачная пгпытка распространить свое влияние на Российскую партию Зеленых. Резко негативная реакция РПЗ на попытку организовать в ее составе "патриотическую фракцию" показала, что "патриотические" идеи даже в умеренном варианте вызывают активное отторжение в экологической среде.

Более распространена консервативная идеология, тоже иногда характеризующая себя как патриотическая (в изначальном значении этого слова). Несмотря на то, что носители этих взглядов не организованы в рамках экологического движения, они достаточно многочисленны. Консервативная направленность мышления соответствует ориентации экологического движения на защиту природной и культурной среды.

Наиболее распространенной в экологическом движении политической идеологией остаются либерально- и социал-демократические взгляды. Доставшись движению в наследство от предыдущего развития, демократическая идеология дополняется в экологической среде усиленным вниманием к экологии и социальной защите.

Либерально-демократическая идеология господствует в Демократической партии Зеленых Челябинской области - наиболее крупной из Партии Зеленых. Демократические взгляды различных оттенков преобладают в массе членов и других партий Зеленых.

Примером для подражания для экологов-демократов как правило являются респектабельные экологические движения и партии Зеленых Запада, которые борются за охрану окружающей среды, не подвергая сомнению устои западного общества. В то же время издержки вестернизации в странах, входивших в СССР, способствуют эволюции носителей демократической идеологии к социалистическим, анархическим и консервативным взглядам. Однако этот процесс только начался.

Минусы политики "демократов" способствуют поддержанию и государственно-социалистических (коммунистических) взглядов в экологической среде. Однако ответственность КПСС за разрушение окружающей среды в недавнем прошлом делают государственный социализм некоторых экологов скорее отмирающим явлением.

Гораздо более популярными среди экологов становятся различные направления безгосударственного социализма и анархизма. Отрицание этими течениями государства как механизма решения общественных проблем созвучно экологической критике разрушения окружающей среды ведомствами. Это исходное поле для сотрудничества при дальнейшем рассмотрении дополняется более глубинными соответствиями. И зеленые, и анархисты выступают за приоритет локальных интересов над общегосударственными. Сохранение окружающей среды от экспансии извне - задача экологов, настраивающая их против централизованной бюрократии государства.

Последовательный экологизм предполагает и отрицание индустриальной организации производства - главного источника промышленной экспансии против природной среды. В качестве конструктивной антитезы индустриальной системе, основанной на тотальном управлении, анархизм предлагает самоуправление и децентрализацию экономики, в том числе и технологическую. Это, в свою очередь, созвучно предпочтению, которое экологи отдают малогабаритному производству перед промышленными гигантами.

Участие анархистов в экологическом движении с момента восстановления анархистских организаций в СССР способствовало сначала союзным отношениям между ними и экологами, а затем и взаимопроникновению анархистских и экологических организаций по мере политизации последних.

Многообразие анархистских организаций от левосоциалистических до анархо-коммунистических и сложные отношения между ними отразились и на развитии политизированного экологического движения. Противоречия синдикалистов и коммунистов в анархизме были особенно заметны при формировании партии Зеленых, которая в итоге раскололась на Российскую партию Зеленых, в которой велико влияние сторонников рыночных отношений - анархо-синдикалистов (общинных социалистов), и на Лигу Зеленых Партий, инициаторы создания которой принадлежали к экосоциалистическому (анархо-коммунистическому) течению, выступающему против рыночных механизмов.

Конечно, конфликты между анархистами явились не единственной причиной, а лишь одной из причин раскола Партии Зеленых, возникшей "раньше времени", в популистский период. Но участие в событиях, связанных с расколом, политизированных групп, прошедших уже длительную политическую эволюцию и получивших соответствующий опыт, способствовало ускорению политического "мужания" экологического движения, относительно быстро прошедших через неизбежный период внутренней идеологической конфронтации. Расколы произошли в среде партийных Зеленых раньше и безболезненней, чем этого можно было бы ожидать в случае автаркичного развития политизированного экологического движения. В результате политизированное экологическое движение смогло преодолеть наиболее острую внутреннюю •конфронтацию до начала альтернативистского этапа, связанного с массовой политизацией экологов. Характерно, что именно анархисты, конфликтовавшие между собой в 1991 г., способствовали нормализации отношений между РПЗ и ЛЗП.

Сам факт размежевания на разные организации способствовал спаду внутреннего напряжения, существовавшего в общей, но аморфной организации. Распределение экологических организаций по политическому спектру и количественное преобладание общедемократических кадров способствует консолидации усилий политизированных экологов в борьбе против общих противников. Непримиримость большей части экологических организаций сохраняется лишь в отношении этнократических организаций.

Идеология организации и время ее возникновения определяют структурное строение.

Первоначально, как правило, возникали аморфные группы и традиционно демократические организации с выборным руководством и широкими правами рядовых членов.

Обычной формой руководящих органов в демократических организациях был Координационный совет, члены которого составляли реальный актив, занимавшийся постоянной работой. Остальные члены привлекались к акциям и содействовали некоторым направлениям работы. Затраты личного времени рядовых членов были меньше, чем у лидеров, но тоже касалось и влияния на принятие решений. Внутренняя специализация или представления о необходимости таковой вызывают стремление поддерживать секционное строение организаций, которое время от времени растворяется в общей массе членов, а затем подвергается периодической реанимации.

Несмотря на то, что такая демократическая форма остается преобладающей, существуют и другие. Часть организаций смогли сохранить аморфную структуру - отсутствие руководящих органов и лишь общая координация работы, поддержание регулярного обмена информацией и совместные акции тех, кто желает к ним присоединиться. Структуру, близкую к аморфной, имеет крупнейшая экологическая организация бывшего СССР Социально-экологический союз.

Существуют централизованные организации, группирующиеся вокруг одного лидера и поддерживающие несколько более высокий, чем в других организациях уровень дисциплины. Эти организации немногочисленны.

Объединения экологических организаций придерживаются демократической (обычно понимаемой как федеративная), конфедеративной и аморфной структур. Наиболее типична конфедерация (свободное объединение субъектов с минимальными полномочиями координирующих органов), хотя жесткой грани между этими структурными формами не существует. Так, например, Московская экологическая федерация в действительности является типичной конфедерацией. Как правило, межрегиональные организации с более свободной структурой более живучи.

Организационная самоидентификация организаций слабо связана с их реальной структурой. Она как правило зависит от идеологии организации, условий ее возникновения и регистрации, традиций и конъюнктуры развития движения на том или ином этапе. Экологические организации называют себя группами, партиями, комитетами, секциями, дружинами, объединениями, ассоциациями, союзами, федерациями, конфедерациями и т.д. Существуют даже "профсоюз экологов" и "экологический интернационал". Но по названию судить об организации очень рискованно.

Пытаясь ограничить разрушительные стороны индустриальной системы, экологи способствовали парализации этой системы, потому что она не может не быть разрушительной. По этой причине "победа демократических сил" сопровождалась парализацией экологического движения индустриальное общество, сменив красные флаги на трехцветные, не изменило своих качественных характеристик и потому не имело ответа на экологический "вызов".

По этой причине перспективы развития экологического движения представляются масштабными. Оно, видимо, будет нарастать вплоть до стабилизации социально-политической системы и, если новый режим не осуществит насильственного разгрома структуры экологических организаций, займет свою нишу в новой общественной системе. Это может быть как парламентская оппозиция (в ряде случаев - союзник режима в проведении некоторых сторон его политики), так и внепарламентское движение, ориентированное на давление на истеблишмент с целью сдерживания развития экологической катастрофы.

В случае разгрома существующих экологических организаций при стабилизации режима, последний все равно будет стремиться к выделению или созданию лояльных экологических структур, которые могли бы выполнять функции, близкие к тем, которые экологическое движение выполняло в 70-е гг. Однако в этом случае будет потерян накопленный опыт конструктивной работы, а в нелегальном экологическом движении усилятся радикально-экстремисткие тенденции.

Пик экологического движения в любом случае еще впереди. Процессы разрушения окружающей среды человека продолжают развиваться нарастающими темпами. Всплеск экологического движения, который, видимо, придется на грань тысячелетий, может принять самые разнообразные формы от движения гражданских инициатив до экофашизма и стихийных разрушительных бунтов. Выбор этих форм зависит не только от сегодняшних теоретических и практических поисков активистов экологического движения, но и от той формы общества, которой рано или поздно сменится общество индустриальное.

Кризис индустриального общества, проявляющийся прежде всего в экологическом кризисе, может быть разрешен путем глобальной катастрофы, способной отбросить цивилизаций далеко назад или даже покончить с человечеством, или путем качественного преобразования общества при сохранении тех достижений цивилизации, которые не ведут к разрушению среды обитания человека.

Этот выбор в свою очередь зависит от экологического движения. В то же время уже формируются социальные слои, заинтересованные в преодолении характерного для индустриального общества отчуждения человека от принятия решений, касающихся его и среды его обитания. Постепенное преодоления жесткого классового деления на управляющих и управляемых, развитие в обществе начал самоуправления и автономии экономических и общественных субъектов, рост культурного уровня широких слоев населения, развитие средств коммуникации, гибких и энергосберегающих технологий, утверждение в общественном сознании принципов гражданских прав, социальной стабильности, осознание важности глобальных проблем - все эти, на первый взгляд разнородные, обстоятельства содействуют формированию социального слоя, способного стать опорой нового, уже постиндустриального, общества, основанного на преобладании гражданского общества над государством. Поэтому сам слой можно называть гражданским.