год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Порой в научных диспутах о религии их участники упускают - по незнанию или по неведению - мысль о ее особой психотерапевтической роли. Такая роль религии и веры хорошо понятна лицам, побывавшим в ситуациях экстремальных, связанных с тяжелыми душевными кризисами, невзгодами, несчастиями. Жестокие потрясения могут повлиять на судьбу не только отдельных личностей в разные моменты их жизни, но и на судьбу целых народов в периоды исторических переломов. Люди после болезненных ударов по их психике нуждаются в успокоении, утешении, восстановлении душевного равновесия. Религия способна помочь им в этом. По большому счету, в ней испытывают потребность не столько благополучные и сытые, сколько побывавшие у края бездны отчаяния и безысходности.

Религию - в первую очередь христианство - иногда критикуют за проповедь терпения, за призыв не бояться страданий. Эта критика слаба и поверхностна, ибо христианское терпение означает прежде всего духовную стойкость и способность сохранять живую душу в мире зла. Вообще говоря, людям самодовольным, приземленньм, бездуховным не понять подлинного содержания христианской формулы: “Страдание есть высшая заповедь”.

Для православных страдание - это испытание человеческого духа, пройдя которое, он получает закалку. Русский философ И.А.Ильин назвал страдание “ценой духовности”. Человек, прошедший испытание, становится сильнее: он очищается, освобождается от тщеты, от суетного, от плена относительных понятий. Не всем дано выдержать испытание страданием. Некоторых греховная слабость уводит к страстям, к пагубе отчаяния, крайней формой которой становится добровольный уход из жизни - преступление не столько против себя, сколько против Бога. Ибо Бог - это сама Жизнь.

Грех отчаяния и уныния означает потерю света, смысла, скатывание в бездну. Что толкает человеку в бездну, во власть небытия? Оскорбленное самолюбие, утрата кумира в любом его обличьи, телесные недуги, материальные потери и т.п. - все то, что на шкале истинных ценностей стоит ниже, чем Божественная правда. Для людей отчаявшихся, потерявших интерес к жизни особым символическим, живительным смыслом наполняется Воскресение Христа. Этот смысл подразумевал Иоанн Кронштадтский, когда говорил: “Сколько раз на всякий день я умираю грехами, и столько - воскресаю из мертвых через веру, покаяние и тайную молитву”.

Спасти от отчаяния может призывание Бога, но призывание истинное, не ложное. Призвать Бога - значит покориться его воле, соединить свое сердце с Божественным пламенем. Нельзя обращаться к Богу с мелочно-боязливыми, эгоистично-корыстными просьбами. Чем тяжелее испытание, тем более твердым из него выходит дух, а значит - тем сильнее Божье доверие к человеку - “много званых, да мало избранных”. Эта формула применима и к народам. Историк В.О.Ключевский высказал очень емкую мысль: “Отличительный признак великого народа - способность подниматься после падения”.

Для православных Бог олицетворяет Полноту Жизни - полноту печалей и радостей. Полнота Жизни не означает непонимания неизбежности физической гибели человека, но на шкале ценностей и приоритетов Жизнь ставится превыше всего. При этом она приобретает смысл, радость, когда наполняется трудом Богопознания, для которого человек не должен экономить духовные силы В Православии духовная гибель страшнее, чем гибель физическая. Духовные болезни - пьянство, алчность, гнев, гордыня, равнодушие - разрушают как отдельную личность, так и целый народ. Духовная гибель может стать результатом либо нечистых помыслов, либо душевной лени, инерции; Евангелист Иоанн употреблял выражение “грех к смерти” (Ин.: 5,16), подразумевая грех противления Полноте Жизни, грех отказа от любви к Богу, с которым легко смыкается грех отчаяния. Церковь не совершает над самоубийцами ни отпевания, ни панихиды, поскольку знает, в какую ужасную тьму погружается душа отчаявшегося. Над самоубийцей не ставится крест: на кресте был распят Христос, претерпевший человеческую жизнь до самого финала во всех ее проявлениях - порой жутких: боль, страдание, позор.

Отвергают Полноту Жизни и те, кто убивает в себе талант, а значит -сворачивает с пути, предначертанного Промыслом. Такие люди наказываются потерей духовных сил и способностей, внутренним разложением, разрывом с Богом и с миром. Именно о таких сказано: “Ты носишь имя, будто жив, но ты мертв” (Откр.: 3,1). Греховно убивать в себе дух с его стремлением к идеалу. Абсолюту. К духовному самоубийству можно причислить не только атеизм, грубое потребительство как жизненный принцип, но и мнимую, формальную, не оживляющую душу веру в Бога или веру в обряд вместо веры в Бога. Суетность веры, слеповерие, фанатизм понижают ранг человека. Оборванец с цепями и колодками, изнурявший себя голодом или холодом “во славу Божью”, может думать о себе что угодно. Но разве он равен “образу и подобию Божию”? Подлинный аскетизм - это положительное отрицание, т.е. отрицание не ради отрицания, а ради утверждения. Такой аскетизм основывается на свободном выборе, он борется не с природой, а с заложенным в ней греховным началом.

Свобода дарована человеку самим Богом, и никто не вправе отнять ее. Но в человеческой свободе заложен не только потенциал добра, но и потенциал зла. Зло есть ложное применение свободы. Подлинная свобода невозможна вне шкалы ценностей и приоритетов. Христос сказал: “Познайте Истину и Истина сделает вас свободными” (Ин.8:32-34). Человек в каждый миг своего существования волен выбирать, и если он выбрал богооставленность, то Бога в этом винить нельзя. Лукавые уловки со ссылкой на Божье милосердие - лишь попытки оправдать страсти и пороки, которые всегда рядятся в одежды невинности. Людской быт переполнен примерами ухищрений, направленных на оправдание греха. Но Бог не прощает нераскаявшихся, хотя прощает тех, кто “не ведает, что творит”. Преподобный Иоанн Лествичник предупреждал верующих: “До падения нашего бесы представляют нам Бога человеколюбивым, а после падения - жестоким”. Каждому отпускается полной мерой: кто грешит сознательно, тот - “сын погибели”, т.е. находится во власти самоистребления. Христос - при всем его милосердии - не молился за Иуду.

В Православии Бог - не жестокий судья и распорядитель вечно несовершенной твари, как в язычестве, иудаизме или католицизме. Он - Творец и промыслитель. Православие не поощряет законничества, о чем еще в XI веке красноречиво высказался митрополит Иларион в своем “Слове о законе и благодати”. Подвиг Христа - это не подвиг законничества, а подвиг преображения, духовного обетования. Вера в догматы мертвит дух, вера в дух наполняет догматы живым содержанием.

Православные люди не отвергают мир тварной, мир природной материи. Природные явления для православных - Божий дар, поэтому любовь человека к тварному - способ его единения с Божественным. Православное мироотношение отнюдь не изолирует человека от забот повседневности. По словам русского философа И.А.Ильина, “всякий не убивший себя человек приемлет мир”, а - по всей логике - “отвергающий мир должен отвергнуть и себя в мире”. В этом Православие заметно расходилось с католицизмом, внедрявшим механическую веру в кончину мира и стремившимся “освободить” людей от уз природы. Католицизм приучал верующих презирать видимый мир, внушая представление о том, что “тварное ниже Творца”. Католики щепетильно оскорблялись всяким - пусть отдаленным - сопоставлением человека с природным миром.

Мировоззренческие расхождения между Православием и католицизмом стали отголоском тех споров, которые велись с глубокой древности, когда все более-менее влиятельные мировоззренческие концепции, утверждая биполярность мироздания, сталкивались в подходах к тому, что считать благом, а что - злом. Выбор тех или иных приоритетов означал выбор доминанты поведения, психологической “матрицы”, отношения к окружающей среде, к людям. Еще в III-IV веках, разгорелась острая полемика между христианами и манихеями, которые по-разному интерпретировали сочетание двух мировых стихий - Света и Мрака. Если христиане видели в материальном мире творение Божие и принимали чистые радости плоти, брак, веселье, любовь к Родине, то манихеи объявляли все материальное, плотское “мраком”. Отрицая благость материального бытия, манихеи становились адептами бездны, вакуума, т.е., - говоря словами Л.Н.Гумилева, - “мира без истории”, поскольку история реальна только в мире материальных связей, в мире субстанций. Борьба между двумя мировоззренческими подходами не закончена, в ней к тому же постоянно меняются форма и системы аргументации. Наиболее цельное позитивно-созидательное мировоззрение - Православие. Оно, ни в коей мере не отвергая земной жизни, стремится предельно одухотворить ее и доказывает, что без духовного идеала она рискует утратить смысл, тем самым уступив позиции вакууму, антиисторичности. В потоке Истории человеку позволяет жить духовное подвижничество. Веря в дух, он способен воспринимать сакральную Историю. Веря в Золотого Тельца, в обряд, в закон, он лишается духовной свободы - той благодати, которую дарует подлинная вера. Православие - цельное, гармоничное мировоззрение, нацеливавшее людей на открытое восприятие и светлых, и печальных явлений. Неслучайно философ Е.Н.Трубецкой увидел в русской православной иконе “тайну сочетания высшей скорби и высшей радости”. Другой русский философ В.В.Розанов заметил, что “Православие - для очень гармоничного типа людей”. Православное мироощущение связано с попыткой преодолеть человеческую плотскую ограниченность через созерцание и постижение Совершенного, дающего человеку то, чего не хватает его телесно-функциональной ипостаси. Бог для православных - само Совершенство. Бог не любит (как у католиков, протестантов, иудеев) - Он сам есть Любовь, Бог не дарит справедливых решений - Он сам есть Справедливость. Если католицизм уничтожал качественное отличие между людьми, подгоняя всех под одну мерку, то Русское Православие сумело выработать принцип соборности, суть которого выражена в формуле: “Единство в многообразии”.

Православная вера наиболее органична и естественна для русского национального сознания. Навязываемая же ныне “либерально-рыночная идеология” означает отказ от подлинного христианства, от Полноты Жизни, возврат к дремучему язычеству, в котором кумиром становится потребительский фетишизм, закрывающий от людей красоту Божьего мира. “Либеральный проект” “импортирован” в Россию из Америки, где гармоничные отношения в обществе вытеснены страстью к необузданному потреблению. Американцы, создавая потребительское общество, строят новую Вавилонскую башню. Они не обладают культурой и духовными знаниями, подобными тем, что дарит людям опыт Русского Православия. Американский культурный стандарт хорош для обывателей с их “хватательными” рефлексами и добровольным пленом у “князя мира сего”. Этот стандарт резко снижает ранг духовной жизни, подчиняя ее материальному потребительству. Русский мыслитель А.С.Хомяков говорил: “Западный человек самодоволен и желает, чтобы все походили на него”. А самодовольство отражает убежденность в том, что материальные интересы находятся превыше всего и являются единственный критерием людских отношений.

Русским дарован духовный опыт Православия, ориентирующий людей на совершенство, на гармонию. Отказ от этого опыта - мощного исторического наследия - в пользу американизированного либерального стандарта означал бы для русского народа вступление на путь духовной гибели. Допустить подобное мы не вправе. Надо помнить: подлинная духовность - это всегда преодоление банального.

Воспитание духовности: ценности и традиции. Сборник докладов и тезисов Второй Всероссийской конференции “Воспитание духовности” Екатеринбург, 1999.