год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Когда какое-либо государство длительное время демонстрирует динамичное, устойчивое развитие, прогресс такой страны в обыденном сознании воспринимается как следствие политической стабильности, которая нередко отождествляется с правлением определенной партии. Вместе с тем мировая практика свидетельствует, что бессменное правление одной партии в течение длительного времени таит в себе многие опасности, в том числе утрату способности властных структур адекватно реагировать на социально-экономические и иные общественные перемены в собственной стране и в международной обстановке. Политическая стабильность приобретает качественно иное, противоположное значение. Из важной предпосылки роста она перерождается в причину застойного состояния и даже регресса.

В демократических государствах эта метаморфоза обычно предотвращается в результате острого, но не разрушительного соперничества политических сил, обеспечивающего благодаря свободным выборам периодическую сменяемость власти. Такой порядок открывает возможность выбора наиболее целесообразных способов преодоления неизбежных многочисленных проблем. Разумеется, не каждая смена власти становится благом для народа. Важно, чтобы правящие партии постоянно ощущали свою зависимость от народного волеизъявления.

Япония на протяжении нескольких послевоенных десятилетий слыла образцом устойчивого развития, поражая мир высокими темпами экономического роста, сопровождавшегося непрерывным подъемом материального благосостояния и культуры населения. Но в отличие от других демократических государств, особенно европейских, развитие которых сопровождалось периодической сменой власти, здесь с 1955 по 1993 г. неизменно сохранялось господство одной политической силы - Либерально-демократической партии (ЛДП).

Ущербность данной ситуации стала отчетливо проявляться после того, как Япония вошла в число мировых лидеров, опередив по многим экономическим показателям ведущие капиталистические страны. Вступление в 90-е годы ознаменовалось для нее крахом так называемой "экономики мыльного пузыря" ( основанной на крупных спекулятивных операциях кредитных учреждений, повлекших за собой расстройство всей финансовой системы) и наступлением продолжительной экономической депрессии. Стало очевидным, что Япония запоздала с необходимой для выживания в условиях глобализации корректировкой социально-экономических основ и методов управления страной, заложенных демократическими реформами первых послевоенных лет.

Пребывавшие в это время у власти либерал-демократы, погрязнув в
коррупции, продемонстрировали полную неспособность ни принять эффективные меры по восстановлению экономической конъюнктуры, ни приступить к назревшим структурным переменам.

В 1993 г. в правящей партии произошел раскол и она потерпела
поражение на парламентских выборах. Логично было ожидать, что ïîñëå отстранения ЛДП от власти главенствующая роль надолго достанется второй по величине парламентской силе - находящейся в оппозиции Социалистической партии Японии (СПЯ). Этого, однако, не произошло. Хождение социалистов во власть ( участие в 1993 - 1994 гг. в многопартийной коалиции без ЛДП, а в 1994 - 1998 гг. в коалиции с ЛДП) завершилось их сокрушительным электоральным поражением. С политической карты Японии исчезли также Партия демократического социализма и малочисленный Социал-демократический союз, составлявшие правое крыло японской социал-демократии.

Напротив, ЛДП в кратчайшие сроки сумела, пусть не единолично, но вернуться к власти, а затем в значительной степени восстановить прежние позиции в новой для Японии форме коалиционного правления.

Таким образом, классической смены власти не произошло. Тем не менее временное отстранение либерал-демократов от правления, участие социалистов в работе правительства, переход от однопартийного правления к коалиционному, связанная с этим крупная, еще не завершившаяся перегруппировка политических сил встряхнули Японию и перевели проблему реформ из сферы теоретических споров в практическую плоскость.

Партия “вечной оппозиции”: “Система 1955 года”

Остановимся прежде всего на обстоятельствах, приведших японскую социал-демократию к глубокому кризису.

Японская социал-демократия не имеет столь давней истории и прочных традиций, как европейская. В императорской Японии распространение социалистических идей жестоко преследовалось, а партии, взявшие их на вооружение даже в самом безобидном для власти виде, запрещались или вынуждены были "самороспускаться". На нелегальную деятельность в этих условиях решились только коммунисты. По существу, ощутимое воздействие социал-демократов на политику страны стало проявляться лишь после военного поражения Японии, с началом демократических реформ, осуществлявшихся по указанию стран-победителей и под контролем американских оккупационных войск.

В ноябре 1945 г. родилась Социалистическая партия Японии, провозгласившая себя политическим объединением трудящихся классов, стремящимся к установлению демократической системы, отвергающим капитализм, выступающим против милитаристских идей и действий. Бoльшая конкретизация программы СП была невозможной из-за ее крайне неоднородного состава.

С самого начала партия действовала в обстановке непрерывного противоборства двух течений: правого, выступавшего за эволюционный путь развития общества и классовое сотрудничество, и левого, ставившего целью коренные преобразования в ходе классовой борьбы, но путем мирного демократического прихода к власти. Оба течения, хотя и с нюансами, считали главной социальной опорой рабочее движение, стремились обеспечить себе поддержку легализованных профсоюзов.

В 1947- 1948 гг., в условиях раздробленности буржуазных
партий, социалисты короткое время участвовали в двух коалиционных правительствах, а первое из них даже возглавили.
Но это хождение во власть оказалось неудачным, скомпрометировало социалистов, подорвало доверие к ним профсоюзов.

Расширению влияния СП в рабочем движении препятствовал также своего рода “комплекс неполноценности", связанный с прежним участием многих ее видных политиков в деятельности Ассоциации помощи трону. Лидерство в большей, активно действующей части профсоюзов захватили на время коммунисты, которые, впрочем, быстро его потеряли из-за своего сектантства, приверженности революционной фразе, неумения считаться с настроениями масс.

В 1950 г. возник Генеральный совет профсоюзов (Сохе), политическое лидерство в котором принадлежало уже левым социалистам. Тесное сотрудничество СПЯ с Сохе, ставшим на долгие годы крупнейшим профцентром страны, обеспечило стабильное сохранение социалистической партией положения второй по представительству в парламенте партии. Вместе с тем опора СПЯ только на одно крыло профсоюзов, хотя организационно наиболее мощное, была явно недостаточной, чтобы претендовать на приход к власти. Помимо того уверенность СП в постоянстве моральной, организационной, кадровой и финансовой поддержки со стороны Сохе порождала у нее пассивность и при реализации планов создания массовой партии, и при развертывании повседневной общественной деятельности.

Между тем в конце первого послевоенного десятилетия произошли два важные политические события: объединение ранее соперничавших между собой консервативных партий и четырехлетний раскол СПЯ на две партии - левую и правую. В результате в Японии надолго установилась нетипичная для большинства развитых стран политическая структура, названная "системой 1955 года". Суть её состояла в том, что главные позиции в парламенте заняли неизменно правящая ЛДП и пребывавшая в "вечной оппозиции" СПЯ.

Как в первое послевоенное десятилетие, так и при "системе 1955 года", СПЯ выполняла важную политическую роль, препятствуя забвению или игнорированию правительством требований социальной справедливости при решении задач хозяйственного развития страны. На это была нацелена парламентская деятельность социалистов, их участие в различных массовых движениях.

"Система 1955 года" препятствовала развитию демократии, ибо исключала сменяемость власти. Поскольку социалисты не прилагали необходимых усилий к сплочению широких сил, противостоящих либерал-демократам, поддержка ее избирателями, а следовательно, и парламентские позиции, стали постепенно сокращаться. К активной парламентской деятельности возвратилась Коммунистическая партия Японии ( КПЯ ). Преодолевая свойственную ей ультрареволюционность, она демонстративно провозгласила независимость от КПСС и КПК и приступила к пересмотру ряда прежних политических взглядов, включая отказ от идеи "диктатуры пролетариата". В 1964 г. возникла Партия чистой политики / Комэйто /. Опираясь на крупную буддистскую организацию Сока гаккай и через нее на значительную часть городских средних слоев, она стала успешно укреплять депутатскую фракцию в парламенте и особенно - позиции в местном самоуправлении.

Разногласия внутри СПЯ привели к новым расколам. Следствием одного из них стало образование в 1960 г. Партии демократического социализма (ПДС). Программные установки ПДС, скопированные с Франкфуртской декларации Социнтерна (1951 г.) и Годесбергской программы СДПГ (1959 г.), были подчеркнуто антикоммунистическими. В практической деятельности эта партия часто оказывала поддержку либерал-демократам, что обусловливало ее непопулярность в массах. По результатам парламентских выборов ПДС некоторое время шла впереди КПЯ, но затем стала уступать ей.

С 1978 г. еще одна, меньшая группа лиц, вышедших из СПЯ, образовала Социал-демократический союз (СДС). В отличие от ПДС, сумевшей получить поддержку правого крыла профсоюзов, СДС пытался опереться на гражданские движения, но не смог стать сколь-либо влиятельной политической силой.

Уход из СПЯ части правых благоприятствовал принятию в 1966 г. программного документа "Путь к социализму в Японии", разработанного по инициативе левых социалистов. Многие его положения были созвучны оценкам, господствовавшим в то время в мировом коммунистическом движении.

В сложившихся условиях осознавая недостаточность собственных сил в борьбе за власть, социалисты стали искать и предлагать различные варианты коалиционной формы правления. Уже с конца 1970-х гг. в СПЯ развертываются острые дискуссии, в ходе которых признается необходимость приведения программных установок партии в соответствие с реалиями современного японского общества, освобождения партии от имиджа исключительно протестной, придания ей облика конструктивной политической силы. Реализация этой задачи заняла около десяти лет.

В 1986 г. СПЯ приняла "Новую декларацию", заменившую прежние программные документы. Идеалы и политический курс партии были приближены к взглядам европейской социал-демократии. На первое место была выдвинута приверженность демократии в самом широком смысле этого слова, ориентация политики была смещена с классовых на общенародные интересы. В целом положения "Новой декларации" заметно перекликались с обсуждавшейся в то время платформой мировой социал-демократии, закрепленной позже, в 1989 г. в "Декларации принципов" Социнтерна. Содержание социализма, от которого СПЯ не отрекалась, трактовалось теперь как процесс социальных реформ в направлении "освобождения человека".

Последующая "социал-демократизация" СПЯ проходила под одновременным воздействием международных и внутренних перемен конца 1980-х - начала 1990-х годов, на фоне общего политического кризиса в Японии.

Дискредитация идей социализма, вызванная провалом "реального социализма" в Советском Союзе и в некоторых других странах, не могла не сказаться, в частности, на взглядах японских социалистов на роль рыночных отношений. Окончание "холодной войны", дальнейшая интернационализация экономики и прочих сфер жизнедеятельности мирового сообщества потребовали корректировки внешнеполитического курса СПЯ, вызвав бурные дискуссии, в том числе относительно оценки роли японо-американского военно-политического союза и отношения к девятой статье конституции, запрещающей Японии иметь вооруженные силы.

Превращение Японии в великую экономическую державу сопровождалось подъемом материального и культурного уровня жизни, большими изменениями в социальной структуре, ослаблением актуальности старых и возникновением множества новых общественных проблем. Эти перемены, в частности, внесли немало нового в отношения СПЯ с профсоюзами, остававшимися до недавнего времени ее главной опорой в обществе.

В 1989 г. на месте нескольких прежних национальных профцентров, ориентирующихся на сотрудничество либо с СПЯ, либо с ПДС, возник самый крупный в истории японского рабочего движения профцентр Японская конфедерация профсоюзов (Рэнго), насчитывавший, около 8 млн. членов. Этот сложный процесс реорганизации профсоюзного движения реализовался в форме своеобразного переплетения противоборства и компромисса между профсоюзами Сохе, склонными к боевым методам борьбы за интересы трудящихся, и профсоюзами Домэй (Всеяпонская конфедерация труда), руководство которых отстаивала идею "сотрудничества труда и капитала".

Новое профобъединение Рэнго руководствуется ныне целью "учреждения отношений между трудом и капиталом на основе паритета рабочих и предпринимателей и взаимного уважения самостоятельности". Взяв на себя обязательство добиваться комплексного улучшения условий жизни трудовых слоев населения, не замыкаясь на борьбе за повышение зарплаты, профцентр отдает предпочтение методам "консультаций", подчеркивает стремление к достижению согласия, а не конфронтации.

Образование Рэнго разрушило существовавшие до того времени политические блоки СПЯ - Сохе и ПДС - Домэй. Соответственно была сформулирована задача вновь возникшего профцентра содействовать "созданию новой политической силы. способной взять политическую власть и реализовать парламентскую демократию".

Появление Рэнго отнюдь не означало достижения полного единства японских профсоюзов. Одновременно по инициативе сторонников КПЯ был образован "классовый национальный профцентр” Дзэнрорэн (Национальная федерация профсоюзов), насчитывающий 1,4 млн. членов. Возник также Дзэнрокё (Национальный совет связи профсоюзов) как консультативный орган профсоюзов, имеющих связи с левым крылом социалистов.

К моменту завершения реорганизации профсоюзного движения в Японии выявились отчетливые признаки кризиса "системы 1955 года".

Переход к коалиционному

правлению с участием социалистов

Уже к 80-ым гг. в японском обществе накопилось большое недовольство как правящими либерал-демократами, так и партиями оппозиции. Либерал-демократы подвергались резкой критике за то, что их политики срослись с правительственной и местной бюрократией, с финансово-промышленными кругами и погрязли в коррупции. Громкие разоблачения взяточничества, незаконного получения крупных денежных сумм от предприятий на "политическую деятельность" следовали одно за другим, выявляя причастность к противоправным деяниям большинства ведущих деятелей ЛДП, руководителей ее внутрипартийных фракций. Глубокое возмущение вызывало и то, что чрезмерно затянувшееся пребывание у власти породили у либерал-демократов также самодовольство, утрату динамичности, способности быстро и решительно включаться в разрешение накапливающихся проблем. Оппозицию же обвиняли в благодушии, эгоистичности, нежелании сплотиться для исправления создавшегося положения.

Общее недоверие к партиям и политике проявлялось также в не присушем ранее японцам росте абсентеизма. Сомнениям стал подвергаться сам принцип представительной демократии.

Осознав грозящую опасность потерять поддержку избирателей, ЛДП заявила о намерении осуществить политическую реформу, направленную на искоренение коррупции и утверждение "чистой политики". Однако с реализацией этого плана либерал-демократы не спешили. Первоначально реформу пытались свести к замене выборов в нижнюю палату ( палату представителей) по многомандатной системе на выборы по одномандатным округам. Ставка делалась на то, что измененная избирательная система обеспечит партии власти не только простое, но и подавляющее большинство в парламенте. Откровенно эгоистическая трактовка обещанной реформы, еще более усилив общественное недовольство, породила дополнительные разногласия в рядах правящей партии. Летом 1993 г. парламент выразил недоверие правительству либерал-демократов. В свою очередь правительство ответило роспуском палаты представителей и назначило новые выборы.

С этого момента началась очередная широкомасштабная перегруппировка политических сил. В канун выборов часть депутатов парламента покидает ЛДП и заявляет о создании самостоятельных партий и групп. В результате либерал-демократы утрачивают большинство в палате представителей. Одновременно крупное поражение терпит на выборах и СПЯ. Ее депутатская группа в палате уменьшается почти вдвое, со 134 до 70 депутатов. На третье место выходит только что созданная Партия обновления. В совокупности партии, образованные бывшими либерал-демократами, получили больше мест, чем социалисты. Позиции партий "среднего пути", а также КПЯ не претерпели существенных изменений.

Подобный исход выборов положил конец "системе 1955 года". Вновь образованные выходцами из ЛДП и партий оппозиции (за исключением КПЯ) группы образовали коалицию, которая и сформировала правительство. Его первоочередной целью было провозглашено осуществление политической реформы. Ослабленная СПЯ не сумела встать во главе коалиции. Главой правительства был назначен руководитель Японской новой партии М. Хосокава. При нем парламент принял пакет законов о политической реформе. При этом был достигнут компромисс с либерал-демократами, в том числе по принципиальным вопросам. Так, социалисты сняли свои возражения против системы одномандатных округов. В результате была принята смешанная система: большая часть палаты ( 300 из 500 ) избирается по одномандатным округам, а остальные по партийным спискам пропорционально собранным голосам.

Новый порядок выборов в палату представителей был нацелен на то, чтобы сформировать в Японии устойчивую двухпартийную систему. Вместе с тем различные сторонники двухпартийной системы по-разному представляли себе ее облик. Парламентарии, покинувшие ЛДП, мечтали о мощной партии под своей эгидой. Такая ориентация отвечала интересам финансово-промышленных кругов, которые неоднократно заявляли, что не возражают против двухпартийной системы, если вторая крупная партия будет мало отличаться от либерально-демократической и стоять на защите свободного предпринимательства. С других позиций двухпартийную систему поддерживала Японская конфедерация профсоюзов. Она рассчитывала на то, что ведущей силой новой партии, противостоящей либерал-демократам, станут выходцы из партий "среднего пути" и СПЯ. Руководство профцентра оказывало на последних сильное давление, добиваясь оттеснения и изоляции левого крыла внутри СПЯ, в котором видело помеху формированию "второго полюса" политических сил, противостоящих ЛДП.

На практике инициативу в формировании второй крупной партии взяли в свои руки бывшие либерал-демократы. Они развернули работу по подготовке организационного сплочения участников многопартийной коалиции без социалистов и за их спиной. Затем состоялся роспуск Партии обновления, других партий и групп, созданных выходцами из ЛДП. Партии демократического социализма и СДС, а также Комэйто решили передать в новую партию свои депутатские группы в палате представителей. Так в декабре 1994 г. появилась на свет Партия новых рубежей (ПНР), ставшая второй после ЛДП по численности депутатов в палате представителей. Главные посты в руководстве ПНР заняли бывшие либерал-демократы.

Несостоявшаяся массовая “третья сила”

Опасность, что создание двухпартийной системы по сценарию бывших либерал-демократов отодвинет СПЯ на задворки политической жизни, социалисты ощутили уже на стадии подготовки к образованию ПНР. Тогда-то руководство СПЯ и поставило задачу создать новую, демократическо-либеральную партию в качестве третьего полюса в системе политических сил. При этом подчеркивалось, что новая партия должна создаваться "именно как новая” и не ограничиваться перекраской социалистической вывески.

Исходя из такой установки, был продолжен интенсивный пересмотр программных документов, а также организационных принципов СПЯ, с тем чтобы то и другое стало приемлемым не только для социал-демократов, но для и либералов, а также людей с другими демократическими воззрениями.

Характерно, что эта работа проводилась в необычной обстановке: параллельно с участием социалистов в новой правящей коалиции вместе с бывшим непримиримым противником - либерал-демократами и небольшой партией Сакигакэ, созданной выходцами из ЛДП. Решение вступить в сотрудничество с либерал-демократами было для социалистов вынужденным, явилось болезненной реакцией на их игнорирование в прежнем коалиционном правительстве. И хотя политическая программа нового, трехпартийного коалиционного правительства была согласована в результате взаимных уступок, а премьер-министром стал социалист Т.Мураяма, многие японцы восприняли такой шаг социалистов как беспринципный, обусловленный исключительно желанием остаться у власти.

Пересмотр взглядов СПЯ по принципиальным вопросам давал повод утверждать, что он осуществляется не исходя из внутренних убеждений, а в угоду либерал-демократам. Тем более, что в начале своей деятельности на посту главы правительства Т.Мураяма, отвечая на запросы парламентариев, фактически дистанцировался от официальной позиции партии по проблемам безопасности и дезавуировал ее курс на неприсоединение и невооружение.

Происходившая в это время разработка новой программы и организационных принципов "демократическо-либеральной партии" шла трудно, в постоянных спорах между сторонниками скорейшего преобразования СПЯ в новую партию и теми, кто высказывался за "осторожный подход". На одном из внеочередных съездов СПЯ была принята "Декларация 1995 года", в которой программные установки подвергались еще одному пересмотру. Одновременно была одобрена конкретная концепция трансформации партии в качественно новое партийное объединение.

В январе 1996 г. состоялся последний в полувековой истории СПЯ 64-й съезд. Партия была переименована, но не в "демократическо-либеральную", а в Социал-демократическую партию (СДП). Само определение "социал-демократии" в учредительных документах партии отсутствовало. Основными ценностями СДП были провозглашены уважение человека, справедливость и равенство, свобода и демократия, индивидуальность личности и солидарность. Партия заявила о твердом намерении действовать в рамках конституции, защищая и творчески развивая закрепленные в ней принципы народного суверенитета, вечного мира, основных прав человека, международного согласия.

Организационные принципы партии были в основном приведены в соответствие с популярным ныне в Японии представлением о том, что в развитом гражданском обществе партия не должна быть централизованной, ее следует строить как горизонтальную сеть различных политических и общественных организаций, без жесткого устава, не стесняя дискуссии, опираясь на творчество и самодисциплину каждого члена.

Исходивший от социал-демократов и их сторонников призыв к формированию широкой партии не нашел отклика среди либералов, с настороженностью встречен в общественных организациях и не получил поддержки профсоюзов. Вскоре после преобразования СДП эту реальность признала. Социал-демократы решили готовиться к ожидавшимся досрочным перевыборам палаты представителей по новой избирательной системе самостоятельно, в прежнем составе, отложив формирование третьей силы на неопределенный срок. Следствием этого решения стала отставка Т.Мураямы с поста премьер-министра. Новым главой коалиционного правительства стал либерал-демократ Хасимото. Часть социалистов, не согласившихся с преобразованием в СДП, учредила Новую социалистическую партию.

Поражение на парламентских выборах

Пассивное отношение общественности к призыву создать новую партию на базе прежней СПЯ не означало, что идея формирования "третьей силы" не имела под собой почвы. С одной стороны, японская общественность была серьезно встревожена тем, что основными действующими лицами в двухпартийной системе могут стать все те же консерваторы и неоконсерваторы, а пространство для участия в политике людей с иными взглядам сократится. "Посредством системы двух партий, - писал политолог Р.Сиратори, - нельзя удовлетворительно представить волю народа, сформировать достаточное согласие для утверждения власти, воспринимаемой народом. Поэтому политикам и народу следует признать необходимость многопартийности, активно воспользоваться возможностями коалиционного правления для достижения широкого согласия...".1 Иначе говоря, существует понимание того, что в японской действительности переход к двухпартийной системе, утрата многопартийности будет означать не расширение, а ущемление демократии.

С другой стороны, поскольку, согласно опросам общественного мнения, большинство избирателей потеряло интерес к любой из существующих партий, ожидалось, что эта часть электората может поддержать новую партию, если она действительно продемонстрирует свою новизну.

В сентябре 1996 г. премьер-министр Р. Хасимото счел удобным для своей партии распустить палату представителей и назначить досрочные выборы. Тут же была предпринята новая попытка сформировать влиятельную третью партию. На этот раз инициаторами выступили два деятеля из партии Сакигакэ Ю. Хатояма (потомственный политик, бывший либерал-демократ) и И. Кан ( бывший правый социал-демократ ). Заручившись поддержкой ряда депутатов парламента из СДП, они призвали создать Демократическую партию, адресовав свое обращение к "поколению рожденных и получивших воспитание в послевоенные годы", к тем, кто "разделяет дух дружбы, любви и идеалы гражданского либерализма”2.

Первой реакцией руководства СДП на призыв Хатоямы и Кана было заявление об идентичности политических взглядов инициаторов новой партии и политики социал-демократов и о согласии на переход депутатов палаты представителей от СДП в Демократическую партию, а также на их участие в предстоящих выборах в качестве кандидатов этой партия. Однако скоро выяснилось, что Демократическая партия открыта далеко не для всех социал-демократов. СДП оказалась вынужденной идти на парламентские выборы самостоятельно, в обстановке раскола и дезориентации местных организаций, потеряв множество перспективных кандидатов, перешедших под знамена Демократической партии.

Результаты выборов, состоявшихся в октябре 1996 г., подтвердили прогнозы о том, что избрание большей части членов палаты по одномандатным округам даст преимущество крупным партиям и ослабит менее влиятельные. ЛДП хотя и не получила большинства депутатских мест, но резко оторвалась от соперников, обеспечив возможность формирования собственного правительства. Второе место сохранила за собой Партия новых рубежей. Дебютировавшая на выборах Демократическая партия заняла третье место, проведя в парламент 52 депутата, в три с лишним раза меньше, чем ПНР. Большинство ее депутатов состояли ранее в СПЯ - СДП. А социал-демократы получили всего 15 прямых мандатов и, собрав по партийному списку 6,4 % голосов, оказались отброшенными на пятое место. Её результаты впервые были хуже, чем у коммунистов, которые смогли увеличить депутатскую группу с 15 до 26 и получить 13,1 % голосов по партийному списку.

Поражение социал-демократов было катастрофическим, но
выборы не стали триумфом и для Демократической партии. Её третье место в палате представителей нельзя было считать шагом вперед в создании влиятельной третьей силы. Совокупная численность депутатов от демократической и социал-демократической партий оставалась меньшей, чем имела одна СПЯ по результатам крайне неудачных для нее выборов тремя годами ранее.

В июле 1998 г. состоялись выборы в палату советников (переизбиралась половина ее состава). Чуть более чем за месяц до них СДП, поняв бесполезность и, более того, вред для ее авторитета пребывания в качестве формального члена правящей коалиции, без возможности реального воздействия на правительственную политику, объявила о возвращении в оппозицию. Этот явно запоздалый шаг не спас подорванную репутацию партии. На выборах верхней палаты парламента СДП потерпела очередное поражение.

ЛДП, не получив большинства, привлекла в качестве союзников по коалиции Либеральную партию (группу парламентариев, покинувших ЛДП в 1993 г.), а затем и центристскую Комэйто. На второе место вышла Демократическая партия, которую пополнил ряд парламентариев из развалившейся в конце 1997 г. Партии новых рубежей.

Сейчас в парламенте Японии представлены, в порядке численности депутатского корпуса, шесть основных партий: Либерально-демократическая, Демократическая, Комэйто, Либеральная, Коммунистическая, Социал-демократическая. В спектре политических сил страны социал-демократы занимают, таким образом, последнее место.

Налицо глубокий откат социал-демократии, ее политическое и организационное поражение. Одна ее часть растворилась в Демократической партии, где главенствуют выходцы из ЛДП, другая скатилась до положения третьестепенной парламентской силы.

О причинах кризиса японской социал-демократии

В чем же причины нынешнего кризиса социал-демократии в Японии? В ее собственных интересах дать развернутый ответ на этот вопрос. Однако ни в СДП, ни тем более никто из перебежчиков в Демократическую партию не склонны к объективному, критическому осмыслению комплекса обстоятельств, неумолимо ведших СПЯ, а затем СДП от одного поражения к другому. В периодической прессе, работах некоторых японских ученых приводятся интересные суждения и свидетельства участников событий, но насколько известно, систематические обобщающие исследования по этой теме пока не появились. Тем не менее, не вдаваясь в подробности, можно назвать ряд факторов, сыгравших значительную роль в том, что в 90-е гг., когда перед японской социал-демократией, казалось бы, открылись беспрецедентные возможности, она, напротив, растеряла даже прежнее, ограниченное влияние на определение государственной политики.

Прежде всего следует отметить, что реальное участие японской социал-демократии в политической жизни страны, по существу, открылось лишь с военным поражением императорской Японии. Её опыт несравненно беднее, чем опыт западноевропейской социал-демократии. Кроме того, в поисках социальной опоры, прежде всего в лице трудящихся, рабочего движения, здешним социал-демократам пришлось конкурировать не только с коммунистами. С самого начала не менее ожесточенное соперничество шло между правым и левым крылом в самой социал-демократии, конечным следствием которого стало их организационное размежевание, мешавшее объединению усилий в борьбе за власть. Разобщенность социал-демократии не была преодолена. В последние десятилетия существования она приняла еще более драматические формы.

Послевоенные достижения Японии, особенно в сфере экономики, которые трудно представить без настойчивых усилий социалистов, направленных на мирное и демократическое развитие страны, тем не менее воспринимались большинством избирателей как исключительная заслуга либерал-демократов.

Быстрой потере доверия, завоеванного настойчивой работой японских социалистов по защите интересов трудящихся, способствовали крах "реального социализма" в Советском Союзе, культурная революция в Китае и прочие международные события, дискредитировавшие социалистическую идею. Их отрицательное воздействие усиливалось тем, что СПЯ, в отличие от других национальных отрядов мировой социал-демократии и даже КПЯ, поддерживала тесные, можно сказать, дружественные отношения с КПСС и КПК.

Помимо объективных факторов имелось и немало субъективных. Назовем некоторые из них. СПЯ постоянно запаздывала с приведением своей политики в соответствие с реалиями жизни. Вместе с тем, став участником правительственных коалиций, она решилась на такой крутой пересмотр прежних политических позиций и даже идеалов, который был воспринят общественным мнением как отсутствие твердых убеждений и циничная попытка приспособиться к партнерам по власти.

В то же время социалисты не уделили достаточного внимания пропаганде тех популярных решений, которые принимались по их инициативе правительством и парламентом, слабо и неубедительно разъясняли свою позицию в тех случаях, когда были вынуждены идти на компромиссы.

СПЯ не смогла найти оптимального подхода к своей главной социальной опоре - профсоюзному движению, в том числе при создании Японской конфедерации профсоюзов. Не случайно новая конфедерация стала оказывать электоральную поддержку не социалистам, а другим политическим силам, стоящим правее СДП - Партии новых реформ, Демократической партии, а позже даже Либеральной партии.

В течение последнего десятилетия в СПЯ много говорили об укреплении связей с женским, молодежным, гражданскими движениями. Но активной организационной работы в этом направлении не велось. Исключение составил краткий период в конце 80-х гг,, когда партию впервые возглавила женщина - Т. Дои.

Кстати, в Японии до сих пор распространена практика, в соответствии с которой каждая партия стремится создать под своей эгидой сепаратные общественные движения и использовать их как машину по сбору голосов на выборах. СПЯ не была исключением и тем самым фактически лишилась возможности расширить сферу своего влияния.

Не оправдал себя и курс социал-демократов на формирование широкой "третьей силы" путем роспуска СПЯ и формирования новой партии. Тем более, что его реализация происходила в условиях стремительной потери социалистами собственного влияния и авторитета.

Попытки создать новую “широкую партию” сопровождались фактическим отказом от социал-демократической идеи. Принципы, которыми ранее руководствовалась СПЯ, были в своей большей части осуждены как ошибочные, либо не соответствующие новым условиям, а принципы "новой социал-демократии", по существу, не сформулированы и до сих пор находятся лишь на стадии разработки. Короче говоря, социал-демократы Японии сами подрубили сук, на котором сидели.

В поисках выхода из кризиса

Кризис социал-демократии и в первую очередь поражение СПЯ - СДП рассматривается многими в Японии как большая утрата с точки зрения нормального функционирования демократической политической системы. В самой Социал-демократической партии её председатель Т. Дои призывает своих коллег вновь "начать с нуля": осмыслить уроки поражения, развернуть поиски путей возрождения партии, развернуть дискусси на эту тему, привлекая к ней представителей различных кругов японского общества.

Дискуссии такого рода уже ведутся. Они помогают социал-демократам оценить реальные возможности, понять, как возвратить утраченное доверие избирателей. Участники дискуссий указывают на то, что надежды народа на СПЯ определялись ее деятельностью, в основе которой лежало социал-демократическое мировоззрение, ее открытостью, последовательным стремлением к миру, справедливости, твердой защитой принципов конституции, заботой о социально слабых слоях населения. Высказывается также желание видеть в СДП "гражданскую партию", не поучающую, а повседневно работающую с разными слоями населения, в массах над решением многочисленных проблем, с которыми они сталкиваются. Среди конкретных методов работы нередко называют многое из того, что используют сейчас японские коммунисты (изучение требований избирателей и помощь в их удовлетворении, участие в органах самоуправления, развертывание сети бесплатных консультационных пунктов и т.д. ). И это не случайно, если учесть, что КПЯ благодаря настойчивой повседневной работе среди населения сумела упрочить свои позиции на парламентских выборах 1996 и 1998 гг., а в июле 1997 г. даже занять второе после либерал-демократов место на выборах в Токийское городское собрание.

Сейчас в Японии широко обсуждают проблему адаптации к мировым переменам и прежде всего как выжить в условиях интернационализации экономики, обострения экологических проблем и т.п. В этой связи от социал-демократов ожидают выдвижения чёткой, реалистичной и понятной избирателям перспективы, программы решения проблем ХХ1-го века, предусматривающей расширение демократии и всемерно учитывающей социальные последствия намечаемых реформ.

В апреле 1997 г. на партийном съезде генеральный секретарь С.Ито, оглядываясь, по его словам, на "длящуюся несколько лет лихорадку движения за новую партию", предложил "отказаться от мысли похоронить самих себя". Возрождение СДП представляется ему возможным, если она включится в активную деятельность по формированию в Японии структуры, обеспечивающей сменяемость власти. При этом Ито говорил уже не о "новой партии", а о создании мощного политического течения, способного конкурировать с консерваторами и неоконсерваторами, с использованием итальянского опыта формирования левоцентристского блока "Олива. В японском варианте "Олива" - это совместное правление социал-демократов и либералов. Однако движение в этом направлении должно, по мнению Ито, сопровождаться соперничеством в предложении четкого видения будущей Японии.

"Эпоха идеологических дискуссий завершилась с окончанием “холодной войны”. Сейчас нужно наше государственное видение... Повысить интерес народа к политике, привлечь его к политическому участию можно, предложив ясное представление о путях достижения Японией в 2010 г. почетного места в международном сообществе".3 В таком видении главным должно быть не выявление "оси противостояния", а, по выражению Миттерана, "интеллектуальное первенство" над партнерами. Здесь отражен господствующий в нынешнем руководстве СДП взгляд о необходимости, добиваясь возрождения партии, опереться на понятную избирателям неидеологизированную концепцию развития Японии в новых внутренних и международных условиях. В основу концепции традиционно предлагается положить принципы конституции 1947 г., но в отличие от прежней их "защиты", что было характерно для СПЯ, перейти к их "конкретизации", то есть к указанию способов проведения в жизнь.

Отправными точками "нового видения" называются:

1. создание новых отношений между государством и гражданами
(государство граждан, их участие в принятии решений, права человека, солидарность );

2. создание новых отношений между государством и местными органами (переход от концентрации полномочий в руках государства и бюрократического правления к разделению прав в пользу местного самоуправления);

3. создание государства, в котором благосостояние зиждется на
солидарной ответственности (согласие в распределении благ и бремени, общество совместного существования);

4. крупная системная реформа налоговой политики (новая налоговая политика взамен нынешней, вызывающей недоверие);

5, стремление соответствовать эпохе солидарности и сосуществования, выходящих за пределы национальных границ, новый взгляд на Азию .4

Одно из последствии окончания "холодной войны" - значительное сближение взглядов японских политических партий на многие принципиальные проблемы, особенно касающиеся внешней политики и обеспечения безопасности. Тенденция к отказу от конфронтации все более проявляется и в позициях по внутренней политике. Размывание прежних водоразделов остро ставит перед партиями проблему самоидентификации. С одной стороны, ни одной из них не хочется прослыть приверженцем конфронтационности. С другой - необходимо выделить и подчеркнуть те черты мировоззрения и политики, которые, будучи привлекательными для избирателей, отличались бы от мировоззрения и политики других партий.

Пройдя через длинную полосу ошибок и поражений, японские социал-демократы, хотя их руководители и заявляют о желании "деидеологизировать" политику партии, тем не менее осознают необходимость четкой собственной идеи, плана действий по ее претворению в жизнь, чтобы избиратель мог сказать: "эта партия отвечает моим идеалам, ценностям и знает, как их осуществить; это моя партия".

Партии, именующие себя социалистическими или социал-демократическими, судя по всему, имеют все шансы утвердиться на политической арене, претендовать на участие во власти в своих странах. В японских условиях, для которых характерны высокий материальный и культурный уровень преобладающей части населения и укоренившееся в массах ( хотя, может быть, и в меньшей степени, чем в европейских странах) демократическое сознание, это возможно, если взгляды партии будут отвечать следующим критериям:

- Быть предельно реалистичными, отталкиваться от достигнутого сейчас уровня развития общества, правильно понятых требований и надежд разных общественных слоев, учитывать тенденции развития внутренней и внешней обстановки.

- Быть ориентированными на прогресс, а не на консервацию достигнутого, делать акцент не на защиту "демократических завоеваний" и имеющихся социальных успехов, а на их развитие и совершенствование.

- Предлагать легитимные, потенциально не ведущие к общественным потрясениям способы решения актуальных задач и достижения поставленных целей.

- Четко определить ценности, которыми руководствуется партия, раскрывать в доступной для широких масс форме современное содержание социалистической ( социал-демократической ) идеи.

- Предлагать по возможности предельно конкретную программу действий на обозримое будущее, в которой органически соединялась бы ориентация на провозглашенные ценности и социалистическую идею с рациональным, сбалансированным по интересам различных слоев общества подходом к решению актуальных проблем.

Судя по наблюдениям за идущими сейчас дискуссиями, японские социал-демократы склоняются ныне к формированию образа "гражданского социализма", то есть такого общества, в котором все вопросы, начиная с отношений между трудом и капиталом, должны решаться в гражданском обществе, с активным участием всех его субъектов, при минимальном вмешательстве государства. Об этом можно судить по уже заявленному руководством СДП стремлению создать общество солидарной ответственности граждан, их активного участия в управлении и на этой основе достичь справедливого согласия в распределении благ и бремени. Заметно проявляется подчеркивание возрастающего значения в жизни общества гражданских движений, деятельности некоммерческих, добровольческих и неправительственных организаций. О склонности к модели "гражданского социализма" свидетельствует акцент на расширение сферы демократии в разных ее проявлениях, начиная с внедрения элементов прямой демократии, активизации и расширения функций и полномочий местного самоуправления, совершенствования представительной и углубления производственной демократии, кончая "глобальной демократией", которая, в частности, мыслится как повышение значимости неправительственных, гражданских организаций в решении региональных и планетарных проблем.

Обращение к идее "гражданского социализма" может оказаться нынешним социал-демократам полезным, поскольку тем самым будет подчеркнуто следование лучшим традициям СПЯ, которую хотя и считали "классовой партией", но гораздо лучше знали в ипостаси "борца за демократию". А демократия - это и есть атрибут гражданского общества, показатель его зрелости.

В наибольшей степени, как представляется, "гражданский социализм" отвечает и менталитету японцев. Заметим, однако, что левое крыло японской социал-демократии дистанцируется от рассуждений об использовании особенностей национального сознания и поведения. Причина состоит, видимо, в том, что многие японцы хорошо помнят, к каким последствиям приводили в прошлом спекуляции на приверженности нации к "гармонии" и "коллективному поведению".

В императорской Японии эти качества национального характера служили утверждению тоталитаризма, насаждению "единомыслия" во время долгой полосы агрессивных войн. Да и в послевоенные годы в использовании особенностей национального сознания и поведения преуспевали отнюдь не социал-демократы. Известно, что экономические успехи японских предприятий во многом обязаны формированию представления о фирме как "единой семье", включению ее работников в коллективистские движения за повышение производительности труда, за продукцию без брака, за подачу рационализаторских предложений и т.п. Даже знаменитые "весенние наступления" проводились, как правило, без экономического ущерба предприятиям, вне рабочего времени.

Как же обстоит дело с конкретной программой деятельности СДП, ее видением будущего Японии? Разработка такой программы тормозится отсутствием определенности самой социал-демократической идеи. Немалые трудности возникают при поисках рационального, не противоречащего принципам подхода ко многим важнейшим проблемам, касающихся экономических основ государства, его экономической и социальной политики.

Еще в 1993 г. СПЯ выступала за "смешанную экономику”, в которой надлежащим образом сочетались бы рыночные механизмы и общественное регулирование".5 А в 1995 г. основополагающими принципами экономической политики уже назывались "рыночная экономика, сосуществующая с природной средой" и "справедливая свободная внешняя торговля". Одновременно ставилась задача "отказа от экономического регулирования, мешающего активизации рыночной экономики". Определяющую роль в экономике, согласно этому подходу, должны были играть интересы потребителей, а для обеспечения права рабочих на выражение мнения следовало бы внедрять "систему совместных решений рабочих и предпринимателей"6.

Твердой позиции по этим ключевым проблемам, которые обсуждаются ныне отнюдь не только в Японии, у СДП не имеется. А время не ждет. Ведь предстоит не просто порассуждать в общетеоретическом плане, а дать сугубо конкретный ответ на выдвинутый и широко рекламируемый правительством "курс шести реформ" - план осуществления к началу ХХ1-го века крупных перемен, затрагивающих многие сферы жизни японского общества, на проекты проведения административной реформы, а также преобразования финансовой структуры, денежного обращения, экономической структуры, социального обеспечения, системы образования. Либерально-демократическая партия и особенно вступившая недавно с ней в коалицию Либеральная партия хотели бы осуществить эти реформы в духе неолиберализма, исходящего из всемогущества рыночной экономики.

Широкое распространение идей неолиберализма в Японии началось еще в первой половине 80-х гг. Тогда, следуя примеру Рейгана и Тетчер, в Японии под руководством премьер-министра Накасонэ приступили к административной реформе, содержанием которой стала приватизация государственных железных дорог и ряда других предприятий общественного сектора. Главная же волна неолиберализма докатилась позже, когда она, например в Европе, стала спадать.

Тем не менее удар этой волны по японским островам оказался гораздо чувствительнее. Во-первых, потому, что нашествие неолиберальных идей совпало с социальными и политическими потрясениями в Советском Союзе и в странах Восточной Европы, нанесшими тяжелейший урон представлениям о социализме во всех его проявлениях. Во-вторых, в результате внутреннего развития, а также интернационализации мировой экономики. Япония действительно оказалась перед объективной необходимостью срочно скорректировать основы социально-экономической системы, остававшейся неизменной в течение полувека. Особенно очевидным стало то, что государственное регулирование, охватывающее все сферы жизнедеятельности японского общества и сыгравшее позитивную роль в послевоенном преодолении хозяйственной разрухи, а затем в стремительном экономическом подъеме, сейчас нередко оборачивается помехой дальнейшему развитию страны.

Сторонники неолиберализма абсолютизировали возможности свободной, ничем не ограниченной рыночной экономики, утверждая, что такой подход является для японцев безальтернативным способом "выживания " в условиях обостряющейся международной конкуренции. Экономический либерализм шаг за шагом вытесняет из государственной политики ориентацию на социальную справедливость, которая до сих пор признавалась необходимой даже консерваторами из ЛДП. Приоритет эффективности и рациональности на основе рыночных принципов соседствует у неолибералов с акцентом на "личную ответственность" каждого члена общества, фактически противопоставляемую общественной солидарности.

Привлекательность рецептов неолиберализма состоит не только в кажущейся безальтернативности рисуемой ее сторонниками перспективы "выживания". Многим импонируют пропагандируемая неолибералами идея "малого правительства", их призывы к "сокрушению бюрократии" ( которая действительно причиняет гражданам немалые неудобства ), а также критика ими неэффективности парламентской деятельности политических партий.

В то же время уже сегодня японскую общественность беспокоит то, что неолибералы, так рьяно ратующие за полную экономическую свободу, иначе относятся к свободе политической и, осуждая существующую пока склонность к решению проблем национального значения на основах консенсуса, принижают роль профсоюзов и, напротив, внимательно прислушиваются к голосу предпринимателей.

Предлагаемые ныне правительством реформы предусматривают всестороннюю дерегуляцию экономических процессов, дальнейшую приватизацию, резкое перераспределение налогового бремени с переносом его на все ( а точнее - на беднейшие ) слои населения, сокращение вклада государства в социальную сферу, а также ограниченную децентрализацию. Тон намеченным переменам задает могущественная Федерация экономических организаций - Кэйданрэн. При главенствующей роли представителей этой защитницы интересов предпринимателей разработаны рекомендации для правительства по осуществлению планов дерегуляции в экономике и сведения до минимума - регулирования в социальной сфере.

В Японии есть немало ученых, специалистов- практиков и политиков, понимающих, что взлет экономического либерализма вызван не только поражением "реального социализма", но отражает в первую очередь внутренние противоречия современного капиталистического общества. Их последствия японцы ощущают на себе повседневно. Огромные убытки, которые они несут от финансовых спекуляций компаний и банков, мечтающих получать баснословные прибыли, никак не объяснить "чрезмерностью" государственного или общественного вмешательства в рыночную экономику.

"Вульгарные представления сторонников дерегуляции, берущих за образец Америку, - пишет далекий от симпатий к социализму экономический обозреватель Я.Утихаси, - будут опровергнуты действительностью прежде всего самого американского общества".7 Более того, по мнению японских исследователей, многие из положений американских противников кейнсианского государственного вмешательства можно считать несостоятельными уже в свете нынешней практики. В их числе называют следующие утверждения, к которым нередко прислушиваются и в нашей стране:

- не надо опасаться временного увеличения разрыва в доходах в начале экономического роста; этот разрыв с наступлением экономической зрелости сократится сам по себе;

- снижение налогов на лиц с высоким доходом ведет к увеличению поступлений в государственный бюджет и является благодеянием для слоев с низкими доходами.8

И тем не менее, несмотря на недоверие к неолиберальным теориям, в Японии нет мощной политической силы, способной противостоять их претворению в жизнь в ходе развертывающихся реформ. Оборону решительно держат только коммунисты и небольшие группы социалистов. Авторитет тех и других подорван, а масштабы влияния ограничены. Некоторые руководители Японской конфедерации профсоюзов, которая недавно фактически помогала разрушению СПЯ - СДП, сейчас советуют энергично и эффективно отстаивать интересы большинства трудового населения, руководствуясь "новым понятием социализма", как это, по их мнению, делают английские лейбористы, французские социалисты и другие социал-демократы европейских стран.

Сможет ли японская социал-демократия вернуть утраченное доверие избирателей? Этого трудно добиться, если ее отношение к нынешним общественным переменам не будет органически увязано с правильным пониманием жизненных ценностей, среди которых в обстановке распространения неолиберальной, "рыночной" идеологии, первостепенное значение приобретают социальная справедливость и социальная солидарность. Социал-демократам не обойтись также без настойчивой работы по восстановлению отношений сотрудничества с профсоюзами на основе взаимного уважения, без решения не менее сложной задачи привлечения на свою сторону различных общественных, гражданских организаций и движений, являющихся полем соперничества практически всех партий, начиная от коммунистов до либерал-демократов.

1 Коккай гэппо, 1996, № 7. с. 11

2 Асахи симбун, 12.09.1996

3 Гэккан сякай минсю, 1997, июнь, с. 7

4Там же, с. 9

5 Гэккан сякайто, 1993, июль / № 456/, с. 14.

6 Гэккан сякайто, 1995, июль / № 481 /, с. 37 - 38

7Сакай, 1997, № 5, с. 11

8Такого мнения, в частности, придерживается председатель Рэнго Э.Васио. Тюокорон, 1997, № 12