год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Виктор Притула: Алексей Иванович, в чем заключается суть вашего участия в президентских выборах? Как известно, и вы и ваше движение "Духовное наследие" собрали минимальный процент голосов во время выборов в Думу, а потому сегодня ряд ваших соперников упрекают вас именно в этом. Конечно, выборы в Думу и президентские выборы вещи разные, но суть вопроса сохраняется.

Алексей Подберезкин: Нужно отставить в сторону вопрос подсчета голосов, можно отставить в сторону вопрос: почему мы пошли на выборы самостоятельно и впервые участвовали в выборах отдельно, поскольку суть участия в президентской компании совершенно иная. Россия сейчас стоит перед выбором пути дальнейшего развития. Таких алгоритмов развития в принципе три. Первый путь, которым следует Зюганов и верхушка КПРФ, попытаться вернуть правление секретарей обкомов. Возможно, кто-то и хотел бы стать на такой вектор развития, однако, по определению, нельзя прокрутить счетчик обратно на двадцать лет. Абсолютно бесперспективный путь, а все что говорит Зюганов, все его программные заявления имеют под собой только декларативную основу. По сути дела в партии сохранился прежний механизм принятия решений, когда президиум ЦК пытается управлять не только партией, не только оппозицией, из-за чего развалили НПСР, но перенести подобный стиль управления на всю страну, руководить подобным образом областями, министерствами. Не годится такая система, она изжила себя. Но другой системе они не хотят учиться, знать ее просто не хотят. Второй путь либерально-демократический. В отличие от зюгановского позавчерашнего пути, этот - вчерашний. Именно так я его называю. Абсолютно ясно всем, что последние десять лет во многом принесли больше минусов, чем плюсов. Уже, казалось бы, убедились все за десять лет, что этот путь тоже не годится, поэтому все варианты, предлагаемые Явлинским, Титовым и прочими либералами также бесперспективны. Есть, наконец, третий путь. Русский путь. Сейчас я не стану говорить о том, кто будет его представлять. Конечно мне хотелось бы, чтобы я победил. Хотелось бы, чтобы та идея, на которую мы потратили 12 лет жизни, была реализована именно нами. Когда мы говорим о выборе русского пути развития, а это единственно возможный выбор для России, надо понимать, что только сложение многих сил, различных влияний позволит этот путь реализовать. Если такого сложения не произойдет, если не будет общественной поддержки, не будет ликвидирован хаос в головах, то нет никаких гарантий, что мы опять не шарахнемся либо в ортодоксально-левую крайность, в наше позавчера, либо в наше радикал либеральное несчастное вчера. Поэтому мое принципиальное участие в выборах заключается в том, чтобы влияние на формирование этого вектора развития по русскому пути усилить. Я считаю, что на этом пути находится Путин. Многие другие кандидаты, за исключением Зюганова и либерал демократов, разделяют нашу точку зрения и каждый из них вносит свой вклад. Мы говорили 10 лет о духовности, о приоритетах науки, культуры, образования. Сейчас об этом же заговорил Явлинский. Никогда раньше он этого не касался, говорил больше о макроэкономике, поскольку духовные ценности были далеки от его интересов. Савостьянов вдруг заговорил о духовности. Что с демократами происходит? Я уже не говорю о том, что программа Путина во многом совпадает с нашей программой. Но даже те, кто являются нашими оппонентами это влияние ощущают. Поэтому участие в выборах это формирование нашего будущего. Мы мыслим, мы делаем какие-то шаги, особенно если мы голосуем, то таким образом мы материализуем наше будущее, наши мысли, наши идеи, наши разговоры. Тем более, когда предпринимаются такие шаги, как голосование мы создаем реальную материальную основу для нашего будущего. Когда я говорю о своем участии в выборах для меня принципиальное значение имеет сколько за меня проголосуют - полпроцента, процент, полтора или два, потому что каждая десятая процента подавших за меня голоса это огромное число людей. Это примерно пятьдесят-семьдесят тысяч человек. Поэтому для меня очень важно, чтобы за русскую идею проголосовало максимальное количество избирателей. Даже если это будет больше одного процента, значит мои взгляды разделяет 500-700 тысяч человек. А такая силища это уже огромный фактор влияния на будущее развитие страны. Поэтому я хотел бы обратиться к избирателям не побояться проголосовать за кандидата, который, как им кажется, не станет победителем. Они свой голос отдадут за путь развития России, за вектор ее развития. Это значит, что они не согласны ни с возвратом к ортодоксальному коммунизму, ни к либерал демократизму.

Виктор Притула: Алексей Иванович, вы очень хорошо подметили возможности через механизм голосования реализовать наше будущее. Но каким оно будет? Сейчас в Москве можно встретить огромные рекламные щиты с вашим портретом и вашим кредо: "ХХ1 век - время новой российской империи". Появление этой рекламы породило такие вопросы наших читателей: "Подберезкин собирается материализовать идею возрождения монархии?" Кстати ваши конкуренты в президентской гонке, в частности самарский губернатор Титов активно на этом играют, обзывая вас монархистом. Расскажите, пожалуйста, подробнее избирателям ваше видение России как империи.

Алексей Подберезкин: Россия сейчас существует в искусственных административных границах. Это условное государство, которое можно отнести по территории, по границам к началу 18 века, если не раньше. Мы разбазарили свое наследие, то что собирали для нас поколения предков, которые отдали за это миллионы жизней, сотни лет на построение этого великого государства. Вот сейчас нас обрубили и пытаются убедить, что именно в таком виде нам суждено существовать в будущем. Я с этим категорически не согласен. Я считаю, что в нынешних границах Российской Федерации государство нежизнеспособно. Потеряны выходы к морям, возникла незащищенность на Западе, на Юге, разорваны экономические связи. У нас по определению не может быть роста экономики, потому что на 80 процентов такой обвал в экономике был вызван даже не реформами, а прежде всего разрывом экономических, кооперационных связей. Было разорвано единое культурное пространство, мы оставили за рубежами почти 30 миллионов человек, а сколько смешанных семей? По нашим опросам до 90 процентов населения не хотят жить в этих обрубках, не говоря уже о том, что они нежизнеспособны как государственные образования. К примеру, Армения, которая живет за счет того, что ее мужчины заработают в России, или Грузия, которая живет за счет того, что подкормка идет из России плюс чистые финансовые инъекции США. Да и Украина нежизнеспособное государство без России. И вообще нельзя делить страну по этническому признаку. Об империи можно говорить по разному, но надо понять одно, что в любом случае единственный наш шанс на выживание в ХХ1 веке это возвращение к прежним границам, которые сложились к концу Второй мировой войны. Это первая идея. Вторая идея заключается в том, что это государство не может быть прежним Советским Союзом. СССР как известно строился на том, что каждая республика имела право на выход. Это абсолютная глупость. Ленин прекрасно это понимал, но считал, что первый секретарь республики будет подчиняться генеральному секретарю и таким образом партийная дисциплина не даст развалиться государству. Но когда этот партийный стержень был вытащен из государственного строительства, то оказалось, что все остальное немедленно развалилось. Конструкция СССР оказалась нежизнеспособной. Нам нужно создавать имперскую унитарную республику с сильным президентским правлением. Я хотел подчеркнуть, что это не мои фантазии, не мои пожелания - это участь России. Мы можем быть либо Империей, либо НЕ БЫТЬ. Процесс распада, если мы примем нынешние правила игры, не остановится. Наваливается с Запада Североатлантический Союз, экспансия агрессивного протестантизма. С юга надвигается агрессивный исламизм. Много говорили о том, что зря мол мы вошли в Афганистан. Я отчасти имел отношение к этому решению. Мы вошли туда не потому, что собирались проявлять некий интернационализм, а для того чтобы защитить свои южные границы. Мы ушли из Афганистана и теперь держим свою 201-ю дивизию в Таджикистане. Если уйдем из Таджикистана воинствующий исламизм вряд ли остановится на казахской границе. Либо мы вернем себе естественные границы, либо они будут усыхать и мы не останемся даже в пределах Российской Федерации. А следующий этап - это ликвидация нашей самобытности, наших национальных приоритетов, наших культурных ценностей, всего того, что ассоциируется с нацией. И если перестанет существовать нация, останется быдло, а через какие-то 15-20 лет развалятся последние остатки империи, существующие сегодня в границах РФ.

Виктор Притула:Алексей Иванович, вы очень подробно рассказали о своем понимании новой российской империи. К сожалению не всегда столь четко вам удается формулировать свои взгляды в ходе теледебатов. Отчего так происходит? То ли вам навязывают стиль и тональность разговора телеведущие, то ли это происходит по другим причинам, но теледебаты скучны и неинтересны. Кроме того избирателей удручает тот факт, как это свидетельствует наша редакционная почта, что в теледебатах не участвует Путин, что можно понять, учитывая его занятость как премьера и и. о. Президента. Однако не участие в дебатах Зюганова, Явлинского и некоторых других кандидатов, которые предпочитают делегировать своих доверенных лиц, по мнению наших читателей, свидетельствует то ли об их неуважению к избирателям, то ли об их опасении быть в чем-то разоблаченными участниками теледебатов. В частности, Зюганов может быть опасается обвинений со стороны вас, Тулеева и Говорухина в расколе единого фронта левых сил, развале НПСР?

Алексей Подберезкин: Неучастие в дебатах, если говорить обо всех кандидатах за исключением Путина - это безобразие. Это неуважение к аудитории, игнорирование уникальной возможности выступить в телеэфире, обратиться непосредственно к избирателям. Путина можно понять, поскольку участие в дебатах неизбежно отбирает как минимум три часа из рабочего графика и это, безусловно, тяжелая ноша. Но с другой стороны, если вы все время жалуетесь, я имею ввиду Зюганова, что вам не дают эфирного времени на ряде телеканалов, и в то же время лично не участвуете в дебатах - это безобразие. Либо вы боитесь, что вам нечего сказать, либо боитесь полемизировать с кем-то. Для Путина это нормально. Он не может на месяц бросить страну и заниматься теледебатами. Но другие кандидаты, а этим, кстати, грешит и Явлинский, зачастую не приходят на теледебаты. У каждого свои резоны. У Явлинского куча денег, которые он тратит на свои эфирные передачи целевого характера. Например, Явлинский с женой, с собакой, с кошкой, Явлинский у военных, что, кстати, запрещено законом, Явлинский в больнице и т.д. Серия целенаправленных, лакированных передач о Явлинском. У Зюганова свои проблемы. Ему неуютно разговаривать со мной или с Говорухиным. Весь 1999 год он уходил от разговора со мной о будущем НПСР, назначал время, переносил и это повторялось десяток раз. Наконец, когда он все же подтвердил нашу встречу, меня в тот же день исключили из фракции. Так он ушел от разговора, хотя на столе лежало предложение как вместе идти на выборы, проводить избирательную кампанию. Что сегодня он может сказать Тулееву, Говорухину, Подберезкину? Вот когда он сидит в своем кабинете, повесив на стене портрет Пушкина, там он может говорить о чем угодно и на определенную категорию наших граждан его выступления действуют. А больше ему и не требуется. Зюганов боится выходить за рамки сторонников ортодоксального коммунизма. Теперь о том, как ведутся теледебаты. Есть очень жесткие правила, написанные ведущими теледебатов. Они же задают те или иные вопросы, определяют тему беседы, ее тональность, дают время тому или иному кандидату. Я не считаю, что это плохо или недопустимо, Таковы правила игры, которые мы должны принимать и стараться вести свою партию достойно.

Виктор Притула: В последние дни активизировалась кампания, проводимая странными молодыми и не очень молодыми людьми, явно нанятыми, которые призывают голосовать против всех. Кто, по вашему мнению, стоит за этой кампанией?

Алексей Подберезкин: Совершенно очевидно, что для определенных политических сил Путин как возможный победитель неприемлем. Возможно потому, что он предлагает третий ("русский") путь развития страны. Я не думаю, что за этим стоит ортодоксальное крыло КПРФ с Зюгановым. Скорее всего, за этим стоят либерально демократические силы радикальной направленности, в том числе поддерживающие их финансово-промышленные группы. Задача простая сорвать явку. Если явка будет ниже 50 процентов, выборы переносятся. За это время при определенной экономической и политической нестабильности, которая в такой ситуации очевидна, возникнут коллизии: как быть с и.о. президента? Кто будет контролировать ситуацию? На какие компромиссы кто пойдет? Если сорвать явку, нас ждет период нестабильности, когда можно варить "свое мыло". Делать свой бизнес, пользуясь слабостью государства. Вот почему я категорически против того, чтобы выборы были сорваны. А такой вариант возможен или в случае неявки или, когда процент проголосовавших против всех будет выше, чем за одного из кандидатов. В некоторых регионах на парламентских выборах такое произошло. В этом случае нас ожидает как минимум период полугодовой нестабильности. Кому-то это нужно, а адрес я указал - это радикальные либералы демократы.

Виктор Притула: У некоторых наших читателей возник вопрос, а насколько искренне хочет победить на выборах Геннадий Зюганов? Вы стояли довольно близко к руководству фракции КПРФ во второй Думе и, наверное, можете сказать хочет ли КПРФ вновь стать правящей и руководящей политической силой?

Алексей Подберезкин: Я полагаю, что Зюганов не хочет победы, прекрасно понимая, что и не сможет ее получить. На мой взгляд, не очень он хотел этого и в 1996 году. Но здесь речь идет не столько о Зюганове, сколько о тех партийных функционерах, которые стоят за ним: Купцове, Куваеве и других членах президиума, которые выстроили партийно-бюрократическую машину, фактически управляющую КПРФ. Зюганов начал терять контроль над партией с 1997 года, а сейчас партия фактически контролируется бюрократическим аппаратом. И мне кажется, что сегодня Зюганов ситуацию в партии не контролирует. Интерес к проигрышу в 1996 году был очевиден. В ночь после выборов я встречаю в Думе одного из партийных функционеров, который радостно сказал мне: "Слава Богу! Мы проиграли! Партия спасена!". Это типичный подход бюрократического руководства КПРФ. Интересы партии превыше всего. Не государства, н нации, а партии, точнее ее бюрократической верхушки. Из-за чего был развален Народно-патриотический союз? В декабре 1998 года после исторического пленума ЦК КПРФ, где было принято решение идти на выборы отдельно, бросив своих союзников, я задал Зюганову простой вопрос. "Партия пойдет на выборы отдельно, вы фактически развалили НПСР, хотя до этого мы три года шли вместе и в трех случаях из четырех побеждали. Объясните мне логику, почему мы потратив четыре года на создание НПСР, имея все шансы получить фактическое большинство в третьей Думе оказываемся вынуждены действовать порознь? Допустим, вы готовы поступиться вашими союзниками в Думе, чтобы полностью контролировать фракцию, но как вы собираетесь идти на президентские выборы?" Зюганов посмотрел на меня и сказал: "Разумеется вместе!" Прошло полтора года. На парламентских выборах коммунисты получили высокий процент, но если во второй Думе у коммунистов был 51 процент мандатов, практически контрольный пакет, то сейчас только 25 процентов. И их эта ситуация совершенно устраивает. Не нужно нести ответственность: снимать правительство или нет, вести дело к роспуску Думы или нет. Теперь все можно спихнуть на антинародный режим, сказать, что у нас нет большинства, которое теперь у других фракций. Зюганов, точнее его партийная верхушка отдали большинство в Думе, поскольку теперь ни за что не нужно отвечать. Оппозиции практически нет, зато есть удобная ниша и возможность уйти на пенсию с должности депутата Госдумы. Поэтому я убежден, что победы Зюганов не хочет. Другой вопрос, если он проиграет выборы с позором в первом туре. Это станет основанием для партийной верхушки отстранить его от власти, что, скорее всего, и произойдет.

Виктор Притула: Некоторые из кандидатов в президенты считают, что в случае выхода во второй тур Путина и Зюганова мы будем выбирать между плохим и очень плохим. Согласны ли вы с таким утверждением?

Алексей Подберезкин: Я не разделяю такую точку зрения, поскольку убежден, что Путин окажется хорошим выбором для России. Больше того я буду за него во втором туре голосовать искренне и совершенно осознанно. Все то, что он делает последние полгода, это те самые вещи, которые мы требовали и от Горбачева и от Ельцина. Мы ратовали за укрепление спецслужб, которые методично уничтожались. Только ФСБ подверглось восьми реорганизациям. МВД - шести. Ломались структуры, что привело к ослаблению правоохранительных органов. Путин укрепил авторитет спецслужб. Укрепил авторитет армии. Это все то, за что мы боролись все эти годы. Мы видим внимание к ветеранам. Видим внимание к психологическому климату в армии. Армия возвращает к себе уважение, а нация - чувство национальной гордости. Это дорого стоит, и я не считают, что Путин - плохой выбор для России.