Булычев Ю. Либерализм и национальная идея современной России. [Программная статья председателя «Свободной России».]

Приходя в себя после пережитого 70-летнего кошмара, должно нам, русским, заключить, что оказались мы не у разбитого собственного корыта и не у дырявой, но родной избы, а голыми и босыми, на замусоренном пустыре, без крыши над головой, под чужим небом Нет у нас ни элементарных человеческих прав, ни нормального быта, ни общенародной веры, ни живой национальной Родины. И если хотим мы выжить нравственно и физически, то надо нам и право на жизнь сызнова завоевывать, и строить нормальный государственный дом, и возрождать духовную культуру, историческую память, самосознание национальное.

Задача огромна, возможно, и неподъемна для сил еле живой «новой исторической общности», а потому велик соблазн одну частную задачку оторвать от всех других, придав ей исключительное значение. К этому предрасполагает и 70-летняя школа идеологического догматизма, стремящегося из всего сделать идею-фикс, и какие-то отголоски былых российских разногласий, и злая воля тех, кто, разделяя, хочет все властвовать и властвовать...

И вот новая идеологическая трещина раскалывает ожившую российскую общественность. Проходя через сознание россиян, журнальные публикации, общественные движения, эта трещина отъединяет идею демократии и либерализма от идеи национального возрождения страны, вызывая новую враждебность и агрессивность.

Степень напряженности противоречий и неприязненности между этими полюсами общественного сознания, разумеется, колеблется в разных слоях и группах. «Либеральные демократы» крайне западнического толка, осатанело враждебные России, верящие, что чем меньше русского останется в России (хотя не знаю, куда уж меньше), тем больше будет в ней демократии, встречаются сравнительно редко. Назвал я их либералами в кавычках потому, что нет в них ровным счетом ничего либерального, то есть нет той гуманной терпи ости, мягкости ко всему сущему, что должно быть свойственно либерализму по определению. Скорее это необольшевики—по жесткости духа, по чуждости своему народу, лишь в силу извращенности всей нашей жизни выраженные в демократическую тогу. И, надо признать, такую странную когорту «либералов» и «гуманистов», призывающих порой к «гражданской войне ненасильственными методами», закономерно порождает логика противостояния тоталитарному режиму. В этой жесткости и нетерпимости они проявляют механическую зависимость от режима, оказываясь вполне свободными от него лишь на поверхности слов и политический идей.

Но и в более мягких формах нынешнего отвлеченного демократизма мы можем ощутить нечто холодное и отчужденное по отношению к народу этой страны. Ибо идея прав человека—идея, по сути, не собирательная, а разделительная, права-то ведь нужны каждому из нас для ограждения собственных потребностей и интересов. Мы можем объединиться по поводу защиты прав человека, но, в конечном счете, не ради прав, имея в виду каждый свою заднюю мысль, свой интерес. Иллюзия, что на идее защиты прав можно создать действительно жизнеспособное и широкое общественное движение: вся сила сплочения и вес аргументов правозащитников определяются силою противостоящего им режима. Стоит ему ослабнуть или пасть—и что тогда уравновесит действие центробежных сил частных потребностей и целей?

Эту опасность со стороны правового демократизма и идейного плюрализма духовно, культурно, национально разрушенному обществу глубоко чувствуют деятели национально-патриотического движения, которые на первый план выдвигают идею возрождения русского нар да как органической, соборной целостности. И в этом подходе есть большой резон. Насколько доступно мне понимать, исторический опыт свидетельствует, что лишь тиски деспотизма могут обеспечить внешнее единство конгломерата наций и народностей, лишенного органического внутреннего единства. Гражданское же демократическое общество скрепляется прежде всего национально-культурными узами. Чем больше политической свободы, экономической многоукладное™ и идейного плюрализма, тем большую роль играют силы органической интеграции на основе общности исторической памяти, религии, культурной традиции. Социум, лишенный такого рода целостности, не сможет быть интегрирован воедино силами одних государственных институтов и правовых норм.

Источник: Копия оригинала. Принтер+ксерокс. 8 с. 1989, сентябрь. Санкт-Петербург. С. 6-8.