Основные положения

Монархия есть образ правления, но она не только образ, форма правления, но и совокупность определенных идей духовного, государственного и общественного порядка Монархия характеризуется принципами наследственной власти, единоначалия (а не только единовластия как диктатура) и, главным образом, в особенности монархии русской, приматом (первенством) нравственного начала Православное сознание воспринимало это как личное служение царя Богу и своему народу. Богом ему врученному. Это не карьера, не вершина могущества, но христианский подвиг, избранность, а не выборность, бессменная стража, историческая ответственность.

Российский Император стоит над народами, классами, племенами и партиями. Он верховный арбитр, природный глава страны, которого даже смерть не освобождает от долга, ибо его наследие остается в роде-династии. До него не доплескиваются волны человеческого эгоизма, зависти и злобы, ибо ему нечего желать для себя лично и не у кого заискивать Его власть опирается не на хитроумные политические комбинации, случайное большинство голосов или мощный полицейский аппарат, а на нравственный закон, принцип царского служения

Для верующих—это “милость Божия”, для остальных—это государственная преемственность, исторический стимул, наконец, для всех исстрадавшихся за время русской Смуты—это тихое убежище, право каждого свободно жить и работать под защитой праведной и законной верховной власти.

В республике самый талантливый президент зависит от выбравшего его большинства, вольного вернуть сегодняшнего главу государства к биржевым операциям или бракоразводным процессам. В монархии—и только в ней— сохраняется в чистоте принцип незаинтересованности и независимости верховной власти. Монархия не определяет соотношение сословий и классов внутри государства: большевистский миф о монархии, как о власти “попов, капиталистов и помещиков” рассчитан на невежество толпы.

На самом деле почти везде и всегда монархи опирались на беднейшие слои населения, защищая их от притеснений богатых Тенденция же ограничивать и даже свалить монархию обычно была у высших классов, стремящихся расширить свои привилегии за счет Короны и народа. Когда в этих слоях идея государственного служения заглушалась сословным эгоизмом, устраивались революции, в Англии—баронетами, во Франции—буржуазией, в России—интеллигенцией, отошедшей от престола и народа.

Тогда падал доселе незыблемый, моральный (а не только политический) ореол царской власти, и народные массы начинали крушить дубинами все, что попадалось под руку, и обычно, в первую очередь тех, кто революцию начинал Что же касается назревавших внизу социальных потребностей, то их как раз пыталась удовлетворить сверху, правда, не всегда достаточно энергично и своевременно, царская власть, а мешали этому “капиталисты и помещики”

Руководствуясь принципом, что управлять значит предвидеть, цари смотрели вперед и чем были “самодержавнее”, тем меньше боялись затронуть интересы отдельных могущественных групп, а их министры проводили непопулярные, но необходимые меры зная, что за ними стоит монарх, ответственный перед Богом, совестью и историей, а не перед финансовыми трестами и парламентскими партиями

Ведь правда заключается не в большинстве голосов, но в соблюдении нравственного закона. Когда один из швейцарских кантонов проголосовал неограниченность детского труда, то он, выполнив все демократические формальности, нарушил этот нравственный закон. Когда же Император Николай I повелел считать законным браком свободное сожительство, прерванное неожиданной смертью мужа, то он нарушил все юридические нормы, но, спасши от позора и разорения безвинную семью, этот нравственный закон соблюл Так поступать мог только Российский Император.

Подобное нарушение писанных законов делалось Императорами очень редко и только в сторону внутренней живой правды, исправляя формализм и неизбежную сухость самого совершенного закона

Историческая истина

Большевистская и полубольшевистская пропаганда прибегает обычно к исторической передержке, утверждая, что монархию, как устарелую форму правления, сменяет более совершенная—республика. Это не верно. Рим достиг своего расцвета во время империи, пришедшей на смену республике Франция покрыла себя славой при Императоре Наполеоне, уничтожившем кровавую республику. Англия вернулась к монархии после короткого, но также кровавого республиканского опыта в XVII-ом столетии.

Наоборот, переход от монархического к республиканскому режиму обычно сопровождается внутреннем и внешним упадком. На наших глазах, среди побежденных народов 2-й мировой войны, отказавшаяся от монархии Италия болеет тяжелой внутренней смутой—сохранившаяся же императорскую власть Япония достойно несет тяжесть проигранной войны и оккупации “Отсталость и реакционность” монархии лишь большевистские жупелы, разбивающиеся при первом знакомстве с историей и действительностью

Конечно, были и неудачные монархи, и ошибки правительств, и эгоизм окружения—только слабый боится смотреть в глаза истине, но что все это в сравнении с морями лжи и крови, пролитой во время республики и руками республиканцев! И еще большевики не свалились с неба, но пришли к власти в процессе нарастания революции Их победа не была случайностью а исторической неизбежностью, кристаллизацией крайнего и динамичного ядра в однородной либерально-социалистической среде Они будут всегда сильнее менее радикальных “социал-соглашателей” своей последовательностью и определенностью. Наоборот, в историческом плане большевики несравненно слабее монархистов, ибо вся их “патриотическая” тактика есть фальшивое использование русской истории, в которой они, вместе со всеми революционерами, выступали лишь как разрушители исторической государственности

Русские монархисты не собираются повторять ошибок -петербургского периода, а тем паче вести реставрационную политику французской монархии, вернувшей себе престол .благодаря Императору Александру I и “ничего не поняв и ничему не научившись”, на нем не удержавшейся

Такое движение вспять опаснее для монархической идеи, чем самая умная республиканская пропаганда, но возрождение нравственных начал, на которых строилась и росла Российская Империя, есть необходимое условие для будущего не только нашей родины, но и всего мира.

Противникам монархии лучше не следует трогать этого беспристрастного и строгого судью—историю Самое сильное обвинение русской монархии со стороны тех, кто пережил российскую трагедию, состоит в том, что она преступно-недостаточно себя защищала, что в Петербурге—административной столице—было всего 5.000 полицейских, что была забыта истина, что обычно “бунт—это неудавшаяся революция”, а “революция—это удавшийся бунт”.

Основная причина этой трагедии была, однако, не в случайном соотношении сил в столице в 1917 году, а в том, что ведущий слой, и правящий—бюрократия, и оппозиционный—интеллигенция, потерял чувство исторической ответственности, идейно и психологически оторвался от подлинного государственного и народного пути, променяв истинный российские ценности на чужие, западные, образцы.

Наличие злой воли, разрушающей изнутри, и слабое сопротивление старого режима были ее следствием Трогательное единодушие в помощи революции со стороны иностранцев, как врагов—немецкой агентуры, так и союзников—английских дипломатов (посол Бьюкенен) также доказанный исторический факт История—это уроки прошлого, которые необходимо знать и учитывать.