[лидером Союза за национально-пропорциональное представительство «Память» газете «Мегаполис-экспресс»].

—Вы возглавляете одно иэ направлений «Памяти». Что это за крыло?

—В народно-православное движение «Память» входит сейчас пять объединений, пять лидеров входят в координационный совет. Я в этом совете представляю Союз за национально-пропорциональное представительство «Память».

У нас единые цели и задачи: пробуждение национального и духовного самосознания россиян, освобождение Родины от иудео-сатанинской оккупации, возрождение России на ее национальных, религиозных традициях. Мы солидарны со здоровыми, патриотическими силам в КПСС, армии, КГБ, МВД, милиции, которым приходится сейчас отражать новое массированное наступление иудео-сатанистов в лице «демократов», «межрегионалов» т.п. Мы видим, что произошло с Россией, кто виноват в происшедшем, видим, что произойдет с Россией, если мы не будем бороться против этого зла.

—Как вы отвечаете на вопрос «кто виноват?»

—У нас нет разночтений в том, кто виноват,—это не коммунисты как таковые. Мы знаем, кто стоит у истоков коммунистов—и научного коммунизма, и практического переворота. Стояла одна и та же нация: кто называет их пришельцами, кто—иудеями, кто—евреями, кто—жидами. Это все синонимы одного и того же народа, одного и того же политического явления. Мы знаем четко, что победа будет за нами.

—На чем основывается ваша уверенность?

—Наши противники уезжают—в этом году уже 220 тысяч. Кроме того, во всех наших дискуссиях, спорах, полемиках мы выигрываем. Это—без хвастовства. Вот вам доказательство: телевизионщики неоднократно обещали устроить «круглый стол»: с одной стороны патриоты (мы так себя коротко зовем), с другой—наши противники. Не удалось организовать пока такой стол. Если нам дадут возможность встретиться перед телекамерой, мы размажем всех этих интеллектуалов. Пусть Коротич, Познер—лучшие полемисты встретятся с нами на экране. Но это не могут показать на весь Союз, для них это был бы конец карьеры. Мы со «Взглядом» договаривались, но через две недели пошел в эфир кто? Васильев. Он начал либеральную галиматью про духовное возрождение, что молиться, каяться надо народу... А если бы мы выступали, разве мы бы такое говорили?

Сычев—художник, а Васильев—актер по образованию. Фотограф, актер средней руки—ну какая у него жизнь, если б он не занимался патриотическим движением? Сейчас Васильев имеет 4 «Икаруса» по 40 тысяч долларов, японскую аппаратуру...

—Вы хотите'сказать, что он собирает народные деньги?

—Конечно. А за счет чего же? Это же мы все делаем. Все, что слышите про «Память» последние три-четыре года (ведь не гремела раньше!),—это все мы. Долбим всех демократов... Мы все—рабочие без высшего образования, редко кто с высшим, но и тот, кто с высшим, звезд не хватает. А Васильев в политической жизни не участвует, он вообще не фигура. А нас убивают в полном смысле этого слова.

—Неужели?

—Против меня возбуждено три уголовных дела. Вернее, они возбуждены «по факту». Первое—по факту в ЦДЛ. Второе—по программе, напечатанной в многотиражной газете «Энергетик».

—Кстати, это настоящая программа «Памяти»?

—Истинная. Но она принадлежит не одному человеку, это коллективное творчество. Это—сборная солянка, как эпос, как фольклор людской. Автора—нет. Все—истина. Нет призывов к насилию, только факты, констатация фактов. Мы рады были бы, чтобы был -какой-то процесс, чтобы можно было бы с кем-то открыто спорить. Вот наши демократы все время ссылаются на Запад. Значит, они знают, что там есть так называемые экстремисты, или националисты... Без этого не могло бы быть демократии—они действуют в рамках конституции. Так почему, если у нас демократия, не может быть людей, которые держатся крайних взглядов, считают себя правыми (от слова «правильно»)? Почему принялись возбуждать уголовные дела?..

На Пушкинской площади так: вот—я, вот—Новодворская, у меня—мегафон, у нее—мегафон, у них—сторонники, у меня—сторонники. Начинаем полоскаться, бух-бух, идет дискуссия, полемика. Но ни разу не было, чтобы мы компартии на них капнули. Хотя у них есть нарушения Конституции.

—Вы—сторонник дискуссий?

—Сейчас мы считаем, что никакой дискуссии вообще не должно быть. Мы устанавливаем абсолютную истину, и с нами бог. Мы не вступаем в дискуссию с нашими оппонентами, мы знаем, что они приговорены.

—Кем?

—Приговорены в наших понятиях. Они получат обязательно возмездие по суду. Мы выступаем категорически против эмиграции, за ее прекращение, за запрещение выезда евреев из Советского Союза.

—А не логичнее было бы отпустить тех, кто, по вашим словам, оккупирует русский народ?

—Сейчас я выдам квинтэссенцию—то, что сбивает с ног наших оппонентов, что является основным в нашем учении, в нашей вере. На митингах, когда демократы говорят: дайте нам власть, мы через год накормим народ колбасой, мы говорим как же! Скачала надо рассказать народу, что произошло, тогда он перестанет слушать о колбасе. Мы уверены, что с нашей странной, с нашим коренным народом—русскими, украинцами, белорусами, казахами, почти с каждой нацией произведен геноцид. То, что вы видите,—это останки русского народа. Кроме геноцида, разграблено государство, разрушена система хозяйствования, уничтожены лучшие хозяйственники, промышленники, коммерсанты. Мы все это вскроем. Мы уверены, что надо запретить выезд евреев и судить их. Сейчас уже нашлись юристы, кандидаты наук, патриоты, которые собирают весь этот материал. Это будут сотни томов геноцида еврейского народа против русского, который их кормил, поил.

—Вы за суд, а не за погромы?

—Сегодня, когда мы с вами говорим,—третье мая. Завтра никого из сидящих рядом со мной не будет в Москве. Все мы уедем на дачу, будем в окружении свидетелей—полное алиби. Чтобы нам не приписали чего-нибудь. Кроме того, мы послали во все издания с нарочными письма на наших бланках о том, что мы не будем иметь отношения к погромам.

—Не может получиться, что вы уедете, а Васильев выйдет на погромы?

—Не надо нас путать с Васильевым. Забудьте о нем. Он может только шипеть, это просто ничтожество. Я считаю, что если дальше так пойдет, его надо где-то повесить. У нас серьезное движение, включающее много тысяч народа. А Васильев—марионетка с 23-мя, одетыми в черную форму и портупею. Мы давно уже бы шлепнули Васильева, если бы не хотели, чтобы легло пятно на наше движение.

—В прямом смысле шлепнули?

—В прямом. Держит нас то, что это уголовное дело, и зачем из-за двух-трех марионеток рисковать движением?

—Вы чувствуете в себе такую силу, что могли бы пойти на это?

—Я говорю об этом без всяких кривляний, у меня в самом деле рука не дрогнет. Я бы с удовольствием. И если у нас начнется гражданская война, первое, куда я пойду, это Валовая улица, я разряжу в него всю обойму. Даже евреи не пострадают, а он будет убит. «Икарусы» надо сжечь. Он куплен, он дает интервью, на Западе только его ролик крутят: он сидит весь в черном, в портупее, а над головой—топор... Понимаете, тем самым образ фашиста, нам приписываемый, подтверждает и денежки за это получает хорошие. А на самом деле—нигде ни одной акции! Если мы загоняем демократов в подполье, то он... Могу с уверенностью сказать, что просуммируй Московский народный фронт, «Мемориал», Российский народный фронт и т.д.—мы сильней их в несколько раз. И физически, и количественно, и в том, что они не выдерживают дискуссии. Недавно у нас состоялось совещание, мы решили, что они больше не увидят нас спорящими с ними. Мы их приговорили, они должны знать, что их ждет возмездие, но в рамках конституции—суд. Суд оправдает—ради бога. Но этот суд должен быть от всех слоев населения, должна быть некоторая соборность, должны приехать пострадавшие—эмигранты. Еврейскому народу надо, я это говорю не как член координационного совета, а как один из руководителей того движения, надо быстро убежать пока мы окончательно не взяли власть или не сблокировались с кем-то, чтобы перехватить власть, которую коммунисты выпускают из рук. Но быстро убежать они не сумеют—пропускная способность самолетов ограничена. Для вас не секрет, что они так просто не уезжают, только по решению синагоги, кагала?

—То есть вы не считаете это изъявлением воли самих уезжающих?

—Человек заработал пенсию—и вдруг все бросает тут, уезжает в жаркую страну и начинает с нуля? Может это быть добровольно?.. Вот так. Но критическую массу они здесь оставляют, мы под их оккупацией. Я иной раз думаю, что если б мы проиграли немцам войну, было бы то же самое—на всех верхах бы они сидели, а мы внизу их обслуживали. Но была бы большая разница: они предполагали бы господствовать сотни лет и не разрушали бы этнос, экологическую среду этого этноса. Они бы этого не делали. Евреи—разрушители. Это нация разрушителей.

—А как же Америка, где живет много евреев?

—Отвечаю: в Америке они не сделали так называемой социальной революции. Евреи не уничтожили физически производителей, у нас они уничтожены. Кроме того, евреям нужна опорная база, мощная страна. Сейчас Америка отстала от Японии по производительности труда и жизненному уровню, но все равно это огромная страна с мощным промышленным и военно-промышленным потенциалом. Опираясь на эту страну, евреи стремятся захватить весь мир.

—Значит, вы не хотите, чтобы наши евреи, выезжая, умножали потенциал США?

—Я хочу, чтобы был суд, суд правый, а не просто за ночь передушить, что-то должен народ решить. Пусть международные банкиры платят за каждого уезжающего еврея по крайней мере 100 тысяч рублей. Нужно судить еврейский народ, а мы—патриотическое движение—могли бы в суде и не участвовать, если будут квалифицированные юристы. Юристы, кстати, тоже все евреи, но можно какие-то крапинки русских, украинцев найти. Кстати, Шеховцов, тот самый сталинист, пусть судит! Я его уважаю. Он—так же, как Нина Андреева, у него есть свои принципы.

—Смутил ли вас тот факт, что участники движения «Память» не победили на выборах?

—Я в хорошем настроении. Одно время было неприятно: как же так, демократы оболванили народ и заняли столько мест? Но я забыл, что есть бог на свете. Все отлично. Они прошли перед нами на экранах, вот это галерея. Они показали свое лицо, такого нет ни в одном парламенте мира. Трое из программы «Взгляд» вошли в парламент России. Это—цирк. Голосовали-то как? Половина народа голосовать не пошла. По нашим подсчетам, в Москве один миллион евреев (кстати, как они попали в Москву, ведь была черта оседлости, и чьи квартиры заняли? Мы догадываемся, ведь мы все знаем.) Избранники—фактически избранники этого малого народа и наших оболваненных русских баранов. Я так называю их любовно—мы этим баранам в конце концов откроем глаза.

—Но все-таки демократы победили.

—Что сделал Горбачев и коммунисты из так называемого среднего крыла? Они совершили очень неумный поступок: неполитизированный, не привыкший к демократии народ, не знающий, что это такое, они сразу бросили в море демократии, на съедение этим акулам, которые в нем хорошо плавают. Ведь воспитывается демократизм годами, поколениями.

—Но и Горбачев говорил, что демократии нужно учиться.

—Нельзя давать демократию сразу, нельзя после голода сразу наедаться. Надо политизировать людей. Первой обязанностью «Памяти» должно быть учить народ, открывать ему глаза на то, что на самом деле происходит, вербовать в наше движение, не бить по морде, что тоже не возбраняется, если демократы наглеют. У нас есть списки всех руководителей «Демократической России» и Демократического союза и проставлены суммы, которые им заплатили кооператоры.

Что бог ни делает, все к лучшему. Они прошли, но если раньше я имел 2-3 наигранных приема, то теперь у меня один. Пробиваюсь, например, с помощью кулаков на трибуну в Лужниках, говорю—дайте слово, а то сорвем митинг. Дают пять минут, я говорю: «Черт с ней, с верхушкой, она провалилась. Но кто будет сидеть вместо коммунистов в райкомах и горкомах?»—и показываю на демократов: бородатые, волосы длинные, сальные, побрякушечки, бездумные глаза, внешность, сами понимаете, какая.

—Вы—за коммунистов?

—Коммунисты, я наблюдал, хоть на людей похожи.

Мы почти все рабочие, не начальники, не элита, не артистическая богема. Тот, кто впервые попадает на наши митинги, поражен убогостью одежды наших женщин—ни шуб, ни дубленок. Еврейский же народ в Москве, Ленинграде живет лучше русских—много не сеет, не пашет, продукты, посылки, поездки за границу. Вообще интеллектуальный труд при нашей неконкурентности, считай, халява, не то, что мы все пашем.

—Если у евреев все так хорошо, зачем же им тратить силы, нервы, вступать в предвыборную борьбу?

—Они выхватывают у коммунистов из рук власть. Мы при этом обычно кричим коммунистам: «Вы—что? Вы спросили у народа, может, мы не хотим, чтобы они власть брали? Побудьте цементирующей структурой, пока мы год-два-три-четыре разберемся, пока народ не политизируется, не начнет разбираться, что к чему».

—За это время вы возьмете власть?

—Сблокировавшись с другими силами.

—Вы сказали, что загоняете демократов в подполье. Это образное выражение?

—Нет, в буквальном смысле. Куда делся Коротич? Раньше так часто мелькал. Как было дело: идет вечер Коротича, мы появляемся у открытого микрофона. Нет микрофона—мегафоном. Естественно, с тобой молодые, которые очень хорошо умеют работать кулаками. У нас тренер каратэ, редко наших бьют. Думаете, мы зря две зимы готовили в подвалах молодцов?

—Много молодцов?

—Много, поэтому мы спокойно себя чувствуем. Помните год назад вечер Коротича? Как мы его размазали? Это мы сделали, а не Сычев. Сычев сидел наверху, ему все приписали, а он, подонок, не отказывается. Он тоже не совсем психически.

Нам 4-5 лет спокойной жизни, и мы завалим народ, Москву, Ленинград безапелляционными—здесь уже нельзя возражать—листками, сделаем народ антисемитами, антижидовистами. Как мы пришли в ЦДЛ...

—Кстати, зачем вы туда пришли?

—Мы пришли, чтобы размазать Евтушенко. Евтушенко мы ловили давно, он прямо исчезал из рук, не идет в контакты. Но пишет и пишет! Вдруг кто-то позвонил: в ЦДЛ Евтушенко будет вести открытую дискуссию, свободный вход и выход, свободный микрофон. Мы решили—все, наконец-то милый наш. Но мы не знали, что они тоже подготовились заранее. Выходит писатель Соколов, говорит: товарищи, здесь в зале не те оппоненты, и вечер переносится в малый зал. Представляете, вечер еще никто не срывал, а они уже переносят! Вот почему нам ничего не будет. Не потому, что нас выгораживает милиция, а потому, что не из чего выжать дело.

А через две недели эти провокаторы несли на демонстрации плакаты «Фашизм не пройдет». Откуда же фашизм? Самое главное—навесить ярлык, а ты потом отмывайся. Очернить человека—это один из их методов. Если бы мы сели за «круглый стол», мы могли бы всех размазать, у нас есть специалисты и в иудаизме, и в теории, которые во всем этом разбираются.

—Это специалисты, которые признают себя советниками «Памяти»?

—У нас есть специалисты, которые сами не светятся—например, начальник или пост где-то,—но материал нам подбрасывают. Роют, роют, копают, из них будет потом состоять комиссия по расследованию преступлений. У них дети, внуки они знают, какая мразь идет к власти, и сами не могут светиться.

—Чем же все-таки кончится дело?

—Первое—открыть народу глаза, кто идет на смену коммунистам. Второе—организовать что-то вроде националистической организации. Далее—блок с коммунистами—с теми, кто живет от получки до получки, с людьми честными. Читаешь иной раз программу компартии: как будто переписаны десять заповедей Христа из Нагорной проповеди. Надо сблокироваться с лучшими силами коммунистов, кто у власти, с церковью, просто с людьми, которые имеют голову...

У нас будет солидная партия, с членскими взносами, с хорошей идеей, с хорошими, проверенными кадрами. Выбивать пинком за малейшую провинность. Про ненравственные поступки не может быть и речи. Мы—не расисты, я с любым евреем могу выпить из одного стакана, у меня любовницы были еврейки, биологических чувств к евреям не питаю. Но знаю, какие у них просыпаются инстинкты, когда они объединяются. Поэтому в этой партии не должно быть ни одного еврея, ни одной полукровки, ни одного женатого на еврейке.

—Какой строй будете устанавливать?

—В последнее время я изучаю вопрос о монархии. И Платон, и Аристотель (это мыслители) о монархии с насмешкой не говорили. Конечно, много зависит от личности. Но если этот монарх—помазанник божий, если он влился и гармоничен, тут риск очень маленький. Пусть он по своим интеллектуальным способностям не будет выдающимся—подскажут, научат.

Источник: «Мегаполис-Экспресс», 24 мая 1990 г.