год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Недавний съезд Коммунистической партии Российской Федерации прошел в закрытом режиме. Однако проблемы КПРФ, доминирующей партии на левом фланге политического спектра России, "закрыть" невозможно. Компартия -- "наследница" КПСС (хотя и без официально оформленного правопреемства), она обладает раскрученным брэндом, одной из крупнейших думских фракций и разветвленной сетью местных организаций не только на региональном, но и на районном уровнях. Эти явные достижения сочетаются с целым рядом трудностей, которые затрудняют коммунистам возможности для расширения их влияния.

Часть этих проблем носит традиционный для российских левых характер. КПРФ, в отличие от левоцентристских партий Восточной Европы, сохранила свою коммунистическую идентичность, что обеспечило ей верность "ностальгического" электората, но является препятствием для голосования за зюгановцев других электоральных групп - в первую очередь, наиболее динамичных. Высокие результаты коммунистов на выборах разного уровня в значительной степени объясняются тем, что их избиратели в наибольшей степени способны отмобилизоваться. Невысок приток в партию молодежи, которая или считает КПРФ несовместимым с демократией реликтом прошлого, или, напротив, предпочитает более радикальные организации.

Однако две проблемы носят для коммунистов относительно "свежий" характер. Первая связана с практически полным оттеснением КПРФ от влияния на принятие властью ключевых решений. Вторая носит идеологический характер - коммунисты оказываются неспособны представить такую мировоззренческую модель, которая была бы воспринята большей частью общества, а не только левым электоратом. В этих условиях инициативу в этом вопросе берут на себя другие оппозиционные силы, критически относящиеся к фигуре Геннадия Зюганова, но не способные конкурировать с ним в борьбе не за умы, а за голоса.

Бессильные коммунисты

Проблема взаимоотношени й КПРФ и власти носит многоплановый характер. Традиционная для коммунистов "кентаврическая" парадигма (сочетающая в себе прагматичное "встраивание" во властные структуры и оппозиционную риторику, рассчитанную на мобилизацию актива и электората) подвергается сомнению с точки зрения ее эффективности.

Во-первых, власть после 11 сентября демонстрирует "западническую" ориентацию во внешней политике, противоречащую позиции КПРФ. При этом она не обращает внимания на призывы, с которыми с ней обращаются коммунисты (в частности, в обращении Зюганова к президенту перед ноябрьским визитом Путина в США). Сближение между Россией и Западом, хотя и носит противоречивый характер (сейчас уже очевидно, что идиллии не получается), но при этом уже стал магистральной линией российской внешней политики, вне которой оказались коммунисты.

Во-вторых, резко уменьшился потенциал коммунистов в Госдуме. Они оказались неспособны воспрепятствовать прохождению через парламент Земельного и Трудового кодексов, а их лоббистские претензии удовлетворяются в последнюю очередь. Фактически коммунисты оказались в "глухой обороне", несмотря на то, что контролируют пост спикера и председателей ряда комитетов. Их бюджетные инициативы или отклоняются полностью, или занимают последнее место в иерархии предпочтений власти: на первом, разумеется, оказались фракции и группы пропрезидентского большинства (это ярко проявилось при рассмотрении проекта бюджета-2002 в Госдуме). В условиях, когда коммунисты не хотят голосовать за бюджет, власть не намерена отдавать приоритет их лоббистским планам (за исключением "разовых" случаев, когда надо получить квалифицированное большинство в Думе).

Четыре фракции и группы пропрезидентского большинства настаивают на замене ключевых фигур думского аппарата, близких к КПРФ: главы аппарата Николая Трошкина и начальника правового управления Владимира Исакова. В связи с этим сократился личный лоббистский ресурс спикера Госдумы Геннадия Селезнева. Если ему не удастся сохранить Трошкина на посту главы думского аппарата (фигурой Исакова, в принципе, можно и пожертвовать), то контроль над внутренними процессами, происходящими в палате (от подготовки документов до оформления командировок) перейдет к пропрезидентскому большинству. А шансов на благополучный исход для спикера не так уж много: "Единство" и его союзники продемонстрировали свое решительное настроение, сняв с должности главу думского комитета по регламенту Василия Волковского, "примиренчески" относившегося к Трошкину. Теперь Волковского исключат еще и из партии "Единство".

В-третьих, несмотря на успех на губернаторских выборах ряда кандидатов, поддержанных КПРФ, эти победы могут оказаться пирровыми, вызывая разочарования у левого актива. Главы регионов куда в большей степени заинтересованы в выстраивании отношений с Кремлем, чем с местным обкомом КПРФ. Наглядное доказательство - делегирование "левыми" губернаторами в Совет Федерации сенаторов, не связанных с КПРФ, а то и идеологически неприемлемых для партии. Например, нижегородский губернатор Геннадий Ходырев направил в сенат замминистра финансов Евгения Бушмина, а "выдвиженец" рязанского губернатора Вячеслава Любимова, бизнесмен Михаил Одинцов стал одним из главных лоббистов принятия Земельного кодекса.

Очевидно, что все эти факторы приводят к тому, что сокращается лоббистский ресурс КПРФ в целом - как в центре, так и в регионах, что препятствует существенному увеличению притока в партию новых сил. Впрочем, определенное пополнение рядов все же идет, в том числе и за счет молодежи и спонсоров. КПРФ к 1999 году стала восприниматься не в качестве внесистемной силы, а как "одна из партий", вступление в которую не связано с потерей респектабельности (в отличие от партий Анпилова ил Тюлькина). Другое дело, что и молодежи, и спонсоров у коммунистов меньше, чем у других значимых политических сил - "Единства" и "Отечества", СПС.

Если еще в начале прошлого года ходили слухи о включении коммунистов в состав правительства, то теперь они явно неактуальны при любом исходе борьбы в верхах между различными группами влияния. Другое дело, что создать сколько-нибудь внятную альтернативу КПРФ на левом фланге пока не представляется возможным (исходя из аргументации, приведенной в начале данного материала). Соответственно, и Тюлькин с Анпиловым так и остались предводителями сектантских группировок, и попытки администрации президента "оживить" движение "Россия", создававшееся под Селезнева, завершилось полной неудачей.

Новая оппозиция

Идеологическая проблема, стоящая перед КПРФ, связана с неспособностью КПРФ дать убедительные ответы на вызовы времени. Она вызывает "брожение" в партийном активе. Проблемы рынка, отношений собственности, демократии, положения России в мире трактуются лидерами компартии в компромиссном духе. Зюгановцы признают принцип частной собственности и даже подчеркивают этот факт как признак "обновления" партии. Они выступают против "закрытости" России от внешнего мира и в то же время, не приемлют процессов глобализации. Лидеры КПРФ позиционируют себя в качестве сторонников демократических свобод, но не отказываются от почитания Сталина. Все это разрушает целостность мировоззрения многих сторонников левой оппозиции, которые рассчитывали, что коммунистическим идеологам удастся сконструировать новый "неосоветский" миф взамен дискредитировавшего себя советского.

Атаку со стороны ортодоксальных марксистов в конце 2000 года удалось отбить без особых проблем. Требования вернуться к научному атеизму, не отклоняться от буквы "единственно верного учения" носят настолько схоластический характер, что не способны вдохновить сколько-нибудь широкие массы. Эта тема "умерла" и, по крайней мере, в обозримой перспективе воскрешению не подлежит.

Сейчас для руководства партии наибольшую проблему представляет идеология "новой оппозиции" (название условное), основанная на широко распространенных книгах Сергея Кара-Мурзы ("Советская цивилизация", "Манипуляция сознанием"), Андрея Паршева ("Почему Россия не Америка?"), Максима Калашникова ("Сломанный меч империи"), покойного Вадима Кожинова (цикл исторических работ). "Новая оппозиция" не имеет собственных организационных структур и поэтому не может составить конкуренции зюгановцам в борьбе за контроль над партией. Да и создать такие структуры будет непросто, так как перечисленные выше авторы (и их эпигоны) придерживаются различных позиций по ряду вопросов (например, Кара-Мурза - убежденный сторонник социализма, а Паршев относится к нему куда более сдержанно). Однако представители новой оппозиции, апеллирующие к ностальгическим чувствам и использующие отсутствие практических результатов от деятельности КПРФ, воздействуют на партийный актив, способствуя его радикализации.

Более того, массив литературы, созданной авторами из числа новых оппозиционеров, определяет умонастроения значительной части общества. Эти книги, в отличие от трудов Зюганова и теоретиков КПРФ, издаются весьма крупными тиражами и продаются не только в крупных книжных магазинах, но и в киосках метро (что свидетельствует о коммерческой привлекательности этой продукции). Главные потребители этой литературы - интеллигенты средних лет, утратившие свой прежний социальный статус, и студенческая молодежь, которая по определению тянется ко всякого рода "ересям". Активные дискуссии, посвященные идеям новой оппозиции, идут и в Интернете - особую активность в использовании Сети проявляют поклонники Кара-Мурзы.

Основные положения, которыми руководствуется новая оппозиция, создавая свой "постсоветский миф", можно определить следующим образом.

Во-первых, отказ от демократии как основополагающего принципа для России. Вместо этого рекомендуется ориентироваться на традиционные общинные принципы управления в сочетании с жестким администрированием (но от имени все той же общины). Отсюда и неприятие политического плюрализма, протестных действий (забастовок и т.д.) в оптимальном, с точки зрения новой оппозиции, обществе: они рассматриваются как неоправданный "бунт" против "семейных" принципов, на которых строится община. Для современной России, разумеется, это правило, не действует.

Во-вторых, переход к мобилизационной системе управления. Отказ от вывоза природных ресурсов за границу, и, в связи с этим, резкое ограничение потребления (по типу раннесоветского аскетизма). Приоритет настоятельно рекомендуется отдать военно-промышленному комплексу - особенно ярко эта идея проявляется в работах Максима Калашникова (по некоторым данным, это псевдоним одного московского журналиста).

В-третьих, отказ от конкуренции с западной экономикой. Для доказательства этого тезиса приводится географический аргумент: неблагоприятные климатические условия на большей части территории страны делают такую конкуренцию изначально проигрышной. Поэтому инвесторы в Россию не придут ни при каких условиях, а надежды на вовлечение страны в международное экономическое сообщество иллюзорны. Да и не надо, потому что преуспевающий "золотой миллиард", по мнению представителей "новой оппозиции", является таковым из-за аморальной эксплуатации остального человечества.

В-четвертых, для "новой оппозиции" Маркс и Энгельс не являются авторитетами вовсе, а Ленин - с определенными оговорками. Из советских политиков положительное отношение зафиксировано к Сталину. Все антидемократические действия советской власти оправдываются вынужденной необходимостью (КПРФ "открестилась" от многих "перегибов). Показателен резкий негативизм в отношении всех западников в российской истории (либералов, социалистов) и значительный позитив в адрес "черной сотни" (которую "новая оппозиция" сближает с большевиками-сталинистами как антизападное и державное движение). Кроме паршевских книг, во всех остальных затронута еврейская тема - в духе писаний "Нашего современника" (Кара-Мурза защищает "жидоедство" генерала Макашова, а Кожинов винит в погромах не преступников, а жертв).

Таким образом, если КПРФ намерена адаптироваться к существующей экономической и политической реальности, то новая оппозиция решительно отвергает эту реальность. Россия Ельцина для них так же неприемлема, как и Россия Путина, особенно после осени 2001 года. При этом показательно, что авторы перечисленной выше литературы, как правило, являются непрофессионалами в избранной ими сфере. Преподаватель пограничной академии Паршев явно "плывет", когда речь заходит об особенностях функционирования мировой финансовой системы. Химик Кара-Мурза "забывает" об исторических фактах, не соответствующих его концепции. Журналист Максим Калашников, воспевая ВПК, не задается вопросом о том, откуда брать деньги на амбициозные проекты "победы над Америкой".

Однако дилетантизм представителей "новой оппозиции" является в нынешних условиях скорее плюсом, чем минусом для распространения их идей. Доверие к гуманитарной науке за последнее десятилетие существенно подорвано, да и осилить специальную монографию может не каждый. Другое дело - популярно написанная книга, автор которой оперирует понятными примерами "из жизни" и часто упрощает сложные понятия, в том числе и в целях полемики с оппонентами.

В коммунистическом активе под влиянием этой литературы усиливается недовольство "врастанием" руководства КПРФ в новый российский истеблишмент, отказом зюгановцев от жесткого оппонирования власти по всем фронтам. В качестве альтернативы выдвигаются аргументы из арсенала "новой оппозиции": требование автаркии ("отгородиться" от внешнего мира, в первую очередь, отказаться торговать сырьевыми ресурсами), отказ от признания рыночной экономики и частной собственности, апелляция к опыту мобилизационного варианта развития.

Неудивительно, что коммунистическое руководство поднимают "градус" оппозиционности, следуя за партийными "массами". Лидер КПРФ Геннадий Зюганов накануне съезда поставил Путина в один ряд с наиболее ненавистными коммунистам фигурами. "Если Горбачев сдал партию, Ельцин ради власти пошел на разрушение Союза, то Путин, по сути дела, сдает все геополитическое пространство тысячелетнего государства. Еще в начале прошлого года никому и в дурном сне не могло присниться, что военные базы США будут в Средней Азии". Еще недавно коммунисты столь резко говорили лишь о Грефе и Чубайсе.

В то же время "новая оппозиция" представляет собой не только угрозу КПРФ, но и косвенно может способствовать росту рядов сторонников коммунистов. Книги Кара-Мурзы, Паршева и др. привлекают внимание некоторых групп активной части населения к оппозиционной идеологии куда лучше, чем архаичная коммунистическая пресса. На выборах такой избиратель голосует, как правило, рационально, и вполне может отдать предпочтение КПРФ как единственной оппозиционной силе, которая имеет гарантированные шансы преодолеть 5%-ный барьер. Даже если он достаточно критически относится к идеологии и практике зюгановцев.

КПРФ, видимо, и дальше будет дрейфовать в сторону большей оппозиционности, но при этом не перегибая палку. Ведь настроения актива - это только один из факторов, который учитывают Зюганов и его окружение. Другой фактор - предпочтения левых избирателей, часть которых сохраняет доверие по отношению к президенту Путину и вовсе не отождествляет его с Ельциным и Горбачевым (по крайней мере, пока относительно регулярно выплачиваются пенсии и зарплаты бюджетникам). Тем самым, КПРФ сохраняет свойственный ей "кентаврический" характер: с одной стороны, партия сохраняет свои "анклавы" во властных структурах, с другой - демонстрирует своим сторонникам публичную оппозиционность.

интернет-магазин "Все Стулья.ру"