год 2010-й - более 30.000.000 обращений

До следующих думских выборов осталось чуть больше года. Но точно сказать, какие силы будут в них участвовать, пока сложно. Скандал внутри Компартии России запросто может вывести из состава участников кампании-2003 эту "конструктивную оппозицию". На вопросы "Огонька" ответил исключенный из КПРФ спикер Госдумы Геннадий Селезнев - один из главных ньюзмейкеров последних месяцев.

– Вы всякий раз добивались конкретного результата на участке, куда вас направляли партия или комсомол. И только с Думой, где председательствуете с 1996 года, видимого прогресса не видать. Нет ощущения, Геннадий Николаевич, будто толчете воду в ступе? - О чем вы? Напротив, меня как председателя радует, что в России утверждается парламентаризм в качестве самостоятельной ветви власти. Убежден, и президенту выгодно иметь сильную Думу. Это дает ему дополнительный рычаг влияния на правительство. Мы же по Конституции обязаны контролировать деятельность исполнительной власти, следить за расходованием бюджетных средств. Если члены Кабинета министров станут, как говорится, дневать и ночевать в здании на Охотном Ряду, отвечая на вопросы депутатов, не сомневаюсь, будет достигнута необходимая прозрачность в работе правительства, утихнут разговоры о коррумпированности чиновников. - И все равно, согласитесь, пока общество кисло реагирует на министров с депутатами. Репутация у тех и других, прямо скажем, подмоченная. - Знаете, я поездил по миру и могу утверждать, что к власти везде относятся без особой любви. Парламентариев многие воспринимают в качестве дармоедов, прожирающих народные денежки и умеющих только произносить красивые слова. Конечно, и нашей Госдуме не добавляют авторитета периодически возникающие скандалы или, допустим, выходки Жириновского, но будем объективны: именно мы принимаем законы, позволяющие стране жить и развиваться. Качество этих законов – вот вопрос. Основные усилия должны быть направлены на совершенствование законодательной базы, поэтому меня всякий раз жжет стыд из-за наших внутренних разборок, оказывающихся достоянием гласности. Я много езжу по стране, постоянно встречаюсь с людьми. Первые вопросы обычно касаются размеров зарплаты, выплаты пенсий, но потом разговор неизбежно заходит о событиях в Думе. Спрашивают открытым текстом: что вы там опять не поделили? - Не хочу заставлять вас повторять уже обнародованные версии последних скандалов вокруг поста спикера. Все, что сочли нужным, вы сказали, а что не сочли, все равно не скажете. Вопрос в ином: цена компромисса, до какой точки можно идти? - Политик обязан быть гибким. Прямолинейностью здесь многого не добьешься... Иногда надо отступать от принципов. В этом нет ничего крамольного. - Полагаете? - Давайте рассмотрим конкретную ситуацию. Если депутатская фракция, провозгласив задачей контроль за социальным благополучием общества, реально бьется за улучшение жизни народа - один разговор. Когда же идет чистой воды популизм, заигрывание с избирателями, это уже не принцип, а спекуляция на доверии людей. Мне не хочется участвовать в таких шоу. У каждого из нас свои убеждения, представления о добре и зле. Скажем, мне не по душе галоп, который устроили при проведении реформ в естественных монополиях. Я противник их разрушения. Ощущение, будто сами пытаемся задушить кур, несущих нам золотые яйца. Смущает и поспешность при принятии закона о землях сельхозназначения. За месяц решается вопрос, который оставался без ответа сто лет. Не понимаю, почему бы не опубликовать проект закона, не вынести его на широкое обсуждение, не провести в конце концов референдум? Вернее, все я понимаю... - Пока, подозреваю, исключение из рядов КПРФ вряд ли воспринимается вами с юмором. Вас, Геннадий Николаевич, когда в партию приняли? - В 1970 году. Тогда я работал секретарем комсомольской организации ПТУ № 10 в Выборгском районе Ленинграда. С того времени в партии... - Взыскания имели? - Были и выговоры, и порицания из-за острых публикаций сначала в "Смене", а потом в "Комсомолке". Всякое случалось, но до исключения из партии не доходило. Произошедшее на пленуме 25 апреля сего года мне и во сне не могло привидеться. - Лет пятнадцать назад лишение партбилета означало автоматический конец карьеры. Вместе с членством в КПСС вы потеряли бы и работу в "Комсомолке", с "волчьим билетом" вас вообще никуда бы не взяли, а теперь встречаетесь в Кремле с президентом, он всячески демонстрирует поддержку... - То, что я имел разговор с Владимиром Путиным через день после пленума, на котором обсуждался мой вопрос, совпадение. Наша встреча планировалась заранее, за три недели, и никто не мог предвидеть, какие события произойдут накануне. Конечно, изначально предполагалось, что мы с Владимиром Владимировичем будем обсуждать одни темы, но жизнь внесла коррективы. - И со Светланой Горячевой Путин случайно встретился сразу после ее вылета из КПРФ? – Знаете, Светлана Петровна, по-моему, в третий раз побывала у президента. Когда шли выборы губернатора в Приморье, Путин даже советовался с ней по кандидатам, спрашивал, у кого какие шансы. Президент и в разговоре со мной высказал недоумение по поводу случившегося, спросил: наверное, у коммунистов большой резерв, раз они так щедро разбрасываются кадрами и государственными постами? Я ответил: Геннадию Зюганову виднее, коль он ведет себя подобным образом... Не скрою, меня беспокоит, что партия, вроде бы готовящаяся к приходу к власти, с поразительной легкостью расстается с административными ресурсами, которыми обладает. Как можно отказываться от должностей в Думе, ради чего? Чтобы заявить об уходе в жесткую оппозицию? Но тогда надо объяснить, что стоит за этими словами. Геннадий Зюганов не смог ответить на мой вопрос. Я сказал коллегам по партии: если мы в оппозиции, давайте положим на стол мандаты, уйдем из Думы и будем готовиться к новым выборам. Все промолчали, никто рта не открыл. - И вы, Геннадий Николаевич, пошли бы на сдачу депутатского удостоверения, если бы получили поддержку соратников по борьбе? - Как говорится, за компанию с другими, не исключаю, пошел бы. Вопрос стоял очень остро. - А может, вы вносили предложение, заранее зная отрицательный ответ? - Конечно, мы были на эмоциях – и я, и остальные. Уход из Думы – красивый шаг, но месяца за три до выборов, а когда впереди полтора года, как после объяснить избирателям, почему все разбежались? - Резюме, Геннадий Николаевич: добровольно из таких кабинетов не уходят. – Да ни к чему это, поймите! Принципиально не согласен, что нам всем следовало оставить посты в Думе по воле Зюганова. Тем более что коммунист в моих заместителях как был, так и остался. По нему Геннадием Андреевичем даже вопрос не ставился. Любопытно, да? Какая здесь логика? Нет ее! К чему публичные заявления перед телекамерами, будто с Путиным стало невозможно работать? Ложь ведь! Зюганов с президентом за последние годы встречался чаще, чем я. Чтобы повлиять на главу государства, заставить его прислушаться к твоим аргументам, вряд ли стоит разбрасываться оскорблениями, что президент проводит курс национального фашизма. На мой взгляд, Зюганов ведет себя несолидно, подставляет партию. Вот вы говорите: с таких постов добровольно не уходят. Да, не уходят! У меня ведь масса незавершенных дел. К примеру, я председатель парламентского собрания Союза России и Белоруссии, член Высшего государственного совета наших стран, вхожу туда по должности, как спикер Госдумы. Ушел бы оттуда и из Госсовета вылетел бы. Кстати, Геннадий Зюганов лично обещал Александру Лукашенко, что все вопросы со мной уладит, партия снимет претензии. - Вы видите для себя место в новом союзном парламенте? - Пока думаю: избираться ли в нижнюю палату либо же идти в верхнюю, куда депутаты будут делегироваться, как и сегодня. - Вряд ли согласитесь стать рядовым законодателем, Геннадий Николаевич. - Почему? С удовольствием возглавил бы Комитет по информационной политике. Убежден, справился бы с работой. - Кто бы сомневался, но все равно это игра на понижение. - Знаете, так скажу... И восемь лет председателем Госдумы много. Я же не могу идти на третий срок. - По закону – можете. - Да, ограничений нет, но, поверьте, это чрезвычайно тяжело. Мне бы спокойно доработать до истечения срока нынешних полномочий, а там... Посмотрим. Повторяю, меня вполне устроила бы должность главы комитета. - А как же спецтранспорт с мигалкой, охрана, госдача? - Я ни дня не прожил в казенной резиденции. Это вы наслушались Жириновского. Владимир Вольфович -- человек крикливый, любит рассказывать о даче, где на меня якобы батрачат повара, официанты и садовники. Верно, у Госдумы есть официальная резиденция в Серебряном Бору, но она используется исключительно для приема иностранных делегаций. В отличие от моего предшественника Ивана Рыбкина, останавливавшегося в Бору, я там не жил и не живу. Предпочитаю собственную дачу, мне ее вполне хватает. - В Питер возвращаться не думаете? - Зовут, но, честно говоря, сомневаюсь, что вернусь. Поначалу трудно осваивались в Москве: жена коренная ленинградка, и Таня, дочка, там родилась, поэтому первые лет пять или шесть чувствовали себя здесь, словно в командировке, а потом ничего, прикипели. Теперь уже петербургская жизнь кажется слишком медленной и размеренной на фоне бурной московской. - И все-таки, в грядущих губернаторских выборах участвовать планируете? - До этого еще далеко, хотя, повторяю, предложения поступают. Как представишь, что надо срываться с места, ломать быт и куда-то ехать, сразу любое желание пропадает. - Когда приезжаете в Петербург, где обычно останавливаетесь? - Внутри Смольного есть небольшая резиденция. Говорят, в ней даже Сталин, Жуков жили. Не знаю, не проверял. У мамы есть квартира, но она маленькая, тесная. Если приеду, создам неудобства. Меня же обязана сопровождать охрана, в квартире ребятам разместиться негде, значит, будут коротать ночь в подъезде, а это, согласитесь, как-то неправильно... - В народе говорят: кто не умеет отдыхать, тот и работать не умеет. - Слышал это выражение, слышал... Единственное занятие, которое позволяет мне по-настоящему отвлечься, это рыбалка. Нет ничего лучше, чем выйти с удочкой в Финский залив и вволю порыбачить, пока в глазах не зарябит от волн, качающих поплавок. Вот это отдых! И еще, конечно, скачки, конкур. Тут все мысли направлены на то, чтобы не вылететь из седла. Совсем не хочется падать. Как подумаешь, сколько времени будут срастаться кости, невольно начинаешь крепче держаться в седле... - Партбилет ваш где, Геннадий Николаевич? - Здесь, в Думе. Могу показать. Билет оставлю себе. Пережить случившееся непросто, но ничего, справлюсь. Умею сдерживать эмоции и скрывать чувства. Наверное, вся эта история добавила мне болячек, но, полагаю, точку пока ставить рано. Всем воздастся за содеянное...