год 2010-й - более 30.000.000 обращений

3.1. Динамика идейно-политических ориентаций молодежи

Анализ результатов настоящего, а также предшествующих исследований показывает, что молодежь по своим социально-политическим ориентациям и установкам, по отношению к прошлому, настоящему и будущему существенно отличается от старшего и среднего поколения. И это понятно, учитывая тот факт, что нынешняя молодежь, особенно поколение 18-25 летних, выросло и продолжает формироваться в принципиально иных условиях, в том числе и политических, чем поколение их отцов и тем более дедов. Однако за последние годы масштабы и характер этих отличий претерпели значительные изменения. В отличие от других поколений россиян сегодняшняя молодежь смотрит на мир не столько полярно, сколько просто иначе - более спокойно, нейтрально, воспринимая окружающую реальность как некую данность, хотя многое в ней ее не устраивает. Будучи в целом ориентирована на систему либеральных в своей основе установок, она отнюдь не готова идентифицировать российскую действительность в качестве того, что соответствует ее интересам. Именно отсюда тенденция к деидеологизации и деполитизации молодежи, особенно отчетливо проявившаяся после кризиса августа 1998 г.

На сегодняшний день почти половина всех опрошенных - 45,2%, заявляют о том, что не являются приверженцами никакой идеологии. В 1997 году таковых насчитывалось 41,0%. За последние два года почти в два раза сократилось число сторонников радикальных рыночных реформ - с 13,1% до 7,6%. По-прежнему крайне незначительное число отдают предпочтение коммунистической идее. Больше же всего приверженцев "самостоятельного русского пути развития" и центристов при этом число центристов резко сокращается и среди молодежи, и по населению в целом (см. таблицу 11).

При этом молодежь от старшего поколения отличает, во-первых, на несколько порядков меньший удельный вес сторонников коммунистической идеи и, во-вторых, большая, чем у старших возрастных групп, доля идеологически не определившихся.

В свою очередь, обращает на себя внимание тот факт, что на идеологические предпочтения молодежи начинает оказывать влияние фактор принадлежности к тем или иным имущественно-статусным группам. Так, 12,0% молодежи, относящих себя к средне материально обеспеченным заявляют о своей приверженности к идеологии радикального рыночного реформирования России, тогда как среди тех, кто живет за чертой бедности, таковых насчитывается лишь 2,5%. И, наоборот, среди беднейших слоев молодежи 12,5% отдают приоритет коммунистической идее, а среди молодежного "среднего класса" их всего 1,6% (см. таблицу 12).

Также сравнительно новым феноменом является рост популярности среди достаточно обеспеченных слоев молодежи "русской национальной идеи". Не в последнюю очередь это связано с всплеском антизападных, антиамериканских настроений, особенно отчетливо проявившихся во время агрессии НАТО против Югославии. Так, подавляющее большинство молодежи (свыше 60%) на вопрос о том, каковы главные причины войны в Югославии, заявили, что видят их в стремлении США и в целом Запада стать единоличным лидером в мире и, соответственно, "поставить на место" Россию.

При этом молодежь одновременно весьма скептически оценивает тот путь, по которому идет современная Россия и, что особенно тревожно, начинает тяготеть к "твердой руке". Две трети ее готовы предпочесть “твердый” порядок политическим свободам и демократическим институтам.

Парадоксальность ситуации заключается в том, что, как уже отмечалось выше, подавляющее большинство молодежи (от 70% до 95%) при этом признают значимость, важность демократических прав и свобод (свобода слова, право на частную собственность, свобода выборов, свобода передвижения и т.п.). Объясняется этот парадокс, по всей видимости, тем, что молодежь наличие вышеперечисленных прав и свобод воспринимает как некую данность, существующую чуть не с момента их рождения, но в то же время практически воспользоваться этими правами в условиях недееспособности большинства государственных и общественных институтов может лишь с большим трудом. Поэтому "порядок" в ее понимании - это прежде всего обеспечение эффективности деятельности властных структур, но без вмешательства в частную жизнь граждан.

К сожалению, приходится признать, что именно практический, жизненный опыт молодежи приводит ее к тому, что она демонстрирует крайне низкий уровень доверия к большинству государственных и общественных институтов. Положительный рейтинг доверия в настоящее время имеет лишь российская армия. Всем же остальным институтам число не доверяющих значительно превышает число доверяющих (см. таблицу 13).

Крайне низкий уровень доверия к структурам гражданского общества (партии, профсоюзы, СМИ) свидетельствует, кроме всего прочего, о том, что молодежь не рассматривает эти структуры в качестве инструментов своей самоорганизации и реализации групповых интересов. Об этом же свидетельствует то, что в иерархии демократических прав и свобод (свобода слова, свобода передвижения, право на труд и т.д.) свобода объединений и союзов занимает последнее место. Лишь чуть больше половины опрошенной молодежи считают наличие этого права важным. Для сравнения - значимость свободы слова и других демократических ценностей признается 80-90% молодежи.

Несмотря на крайне скептическое отношение к основным политическим и общественным институтам, молодежь вовсе не склонна к тотальному слому сложившегося политического режима. Реакция как на происходящее в стране, так и в среде непосредственного обитания у молодежи и представителей старших возрастных групп кардинальным образом расходятся. Если старшее поколение, осознающая свою зависимость от властей всех уровней, как федеральных, так и местных, резко "политизируется", то для молодежи, ориентированной на индивидуальные способы адаптации, по-прежнему характерна отстраненность от перипетий политической жизни. Вопреки предсказаниям многих аналитиков, августовский кризис не "взбодрил" российскую молодежь. Уровень интереса к тому, что происходит в стране, в молодежных когортах крайне низок. Среди молодежи до 21 года сопереживают происходящему в сфере большой политики всего 10,3%, в группе тех, кому 22-26 лет - 11,8%. И лишь в старшей возрастной группе молодежи (27-30 лет) число сопереживающих событиям большой политики резко возрастает, хотя по-прежнему составляет менее четверти всех представителей группы (22,2%).

Тем не менее, молодежь имеет достаточно определенное мнение по всем основным событиям “большой политики” - отставке правительства Е.Примакова, процедуры импичмента Президенту Б.Ельцину, формированию правительства С.Степашина и т.д. Так, готово поддержать все статьи обвинения против Б.Ельцина во время процедуры импичмента 60-65% молодых россиян. Исключение составляет война в Чечне, по которой обвинение поддерживает 83,9% молодежи.

В отношении отставки Е.Примакова молодежь занимает, как и все население России, неодобрительную позицию. Причем доля не одобривших отставку Е.Примакова доминирует во всех возрастных и социально-профессиональных группах, во всех территориально-экономических регионах страны и среди сторонников всех идейно-политических течений. При столь консолидированной негативной оценке отставки Е.Примакова назначение любого другого лица могло в лучшем случае вызвать лишь прохладное отношение. И действительно, назначение новым премьер-министром С.Степашина поддержали лишь 18,0%, а не поддержали 29,6% молодых россиян (остальные остались к нему равнодушны) (см. таблицу 14).

Что касается других острых вопросов сегодняшней жизни, например, запрета компартии, то доля противников этой меры превышает число ее сторонников во всех возрастных группах (среди молодежи до 21 года - в полтора раза, 22-26 лет - в три раза, 27-30 лет - в два раза). Главным фактором, определяющим степень поддержки этой меры, выступает материальное положение (см. таблицу 15).

Как видно из таблицы 15, число молодых россиян, одобрительно относящихся к этой мере, резко сокращается по мере ухудшения их материального положения. С другой стороны, неодобрительная реакция практически не зависит от него. За исключением сторонников коммунистов, у которых протестная реакция на эту меру характерна для 85,7% (остальным эта мера безразлична), у сторонников всех остальных идейно-политических течений число ее противников колеблется в интервале 34,2% (центристы) - 57,7% (социал-демократы). И даже у сторонников радикальных рыночных реформ 34,4% относятся к ней неодобрительно, что на 3,1% больше, чем число ее одобряющих.

Здесь мы сталкиваемся с качественно новым состоянием массового сознания молодежи. Наконец-то в нем начинают проступать признаки отношения к тем или иным событиям и явлениям не по принципу симпатий и антипатий, а с позиции демократичности и антидемократичности, законности и произвола. Вот почему в число противников возможного запрета КПРФ входят даже те молодые россияне, которые вовсе не симпатизируют компартии. Безусловно, здесь проявляется и природный здравый смысл - боязнь того, что резкие и неоднозначные шаги в политической жизни могут обернуться новой длительной нестабильностью, ухудшением экономической ситуации.

То же самое относится к отношению молодежи к проблеме роспуска Государственной Думы и назначения досрочных выборов. Хотя Государственная Дума не рассматривается молодежью как важный институт государственной власти, 48,6% молодежи отнеслись бы к этому неодобрительно. В то же время настораживает, что примерно такое же число молодежи либо одобрили подобную меру (18,6%), либо отнеслись к этому безразлично (32,8%). Фактически к разгону такого вполне демократичного института как Государственная Дума у российской молодежи такое же отношение как к запрету достаточно чуждой ее подавляющему большинству коммунистической партии.

Здесь имеет место, видимо, не только убеждение в необходимости соблюдать демократические процедуры независимо от того, чего они касаются, но и особенности подхода молодежи к формам реализации государственной власти в России, о котором уже упоминалось выше. Если старшее поколение в большей степени склонно критиковать нынешнюю форму организации власти за ее излишнюю закрытость и антидемократизм и противопоставлять нынешнему устройству власти возвращение к плебесцитарной демократии и широкому народному представительству по типу системы Советов, то молодежь считает нынешнюю политическую систему неэффективной, но в качестве альтернативы видит в значительной своей части (56,3%) такую модель управления, где основные решения принимаются профессионалами в своей области, будь то менеджеры компаний, чиновники исполнительной власти, депутаты всех уровней и т.д.

Причем разные слои молодежи по-разному представляют себе как должна выглядеть политическая система той России, в которой им хотелось бы жить. Так, если говорить о различных возрастных группах, то в младшей и средней возрастных группах тяготеют скорее к такой системе, при которой решения по основным вопросам жизни общества принимаются всем населением страны путем референдума или опроса (свыше 40% сторонников в каждой из групп). В старшей же возрастной группе, хотя эта точка зрения и сохраняет лидирующие позиции (36,7% поддержки), но почти вплотную ее догоняет процент поддержки такой модели демократии, при которой наиболее важные решения принимаются только профессиональными политиками (34,7%). В результате общий процент поддержки у этой модели оказывается 28,0%. Более равномерно по всем возрастным группам распределяются сторонники точки зрения, что для России наиболее желательна такая форма демократии, при которой решения по самым важным вопросам принимаются представителями, избираемыми всеми гражданами (28,3% поддержки в целом по молодежи, с колебаниями в 3-4% в разных возрастных группах).

При этом необходимо подчеркнуть, что представительная система демократии оказывается наиболее инвариантна и к другим характеристикам молодых россиян - у бедных и богатых, среди тех, кто относит себя к низам общества или к его высшим слоям число сторонников этой модели колеблется значительно меньше, чем у двух других.

Зато число сторонников моделей демократии с прямым волеизъявлением народа или с принятие решений по основным вопросам жизни страны профессиональными политиками оказывается весьма чувствительным к этим характеристикам. Так, например, среди представителей высших слоев число второй из этих моделей равно числу сторонников первой, а в среднем классе их оказывается даже больше, чем сторонников любых других взглядов (35,0%). Зато в базовом и низшем классах отчетливо доминирует стремление к модели демократии с прямым волеизъявлением народа, и число сторонников этой модели демократии составляет 42-43% при том, что за принятие “судьбоносных” решений только профессиональными политиками выступает 24-26%.

И тем не менее факт остается фактом - в любой группе молодежи, по какому бы критерию мы ее не выделяли, сторонники “прямой” демократии, предусматривающей непосредственное волеизъявление народа по основным вопросам жизни общества, не составляют большинства группы, а более четверти всей молодежи готовы вообще отдать решение всех вопросов на откуп только профессиональным политикам. Именно поэтому вопреки нагнетаемой атмосфере "судьбоносности" будущих парламентских выборов, весьма значительная часть молодежи, судя по всему, таковыми их не считает и еще не определилась - участвовать в них или нет. Только 40% ее сегодня уверены, что точно будут принимать участие в парламентских выборах, тогда как 50% из ее состава не уверены, что примут в них участие, и еще 10% твердо убеждены, что не будут участвовать ни при каких условиях.

Как явствует из вышеприведенных данных, весьма вероятно, что уровень явки молодежи на предстоящие парламентские выборы может быть крайне низким. И это при том, что многие политические силы делают значительную ставку на молодежный электорат. Проблема, однако, состоит не только в том, что молодежь может проигнорировать эти выборы, но и в крайней аморфности и фрагментированности идейно-политических ориентаций ее различных групп.

3.2 Политические предпочтения современной

российской молодежи

Особенностями ментальности современной молодежи, определяющими ее сдержанное отношение к любой идеологии и политике в целом, обусловлена мотивация ее политических предпочтений, ее конкретный политический выбор и электоральные установки. Наибольшей поддержкой молодежи пользуются те политики и общественно-политические движения, которые в наименьшей степени “педалируют” свою приверженность к той или иной идеологии. При этом современная российская молодежь весьма прагматично оценивает ведущих российских политиков и общественных деятелей, исходя в своей оценке отнюдь не из абстрактного желания увидеть такого политика или такую политическую силу, которая отражала бы специфические интересы молодежи. Более того, не считая политику своим делом, она готова делегировать свои интересы профессионалам вне зависимости от возраста, идеологии и партийности. Видимо, не случайно сейчас, в отличие от предшествующих выборных кампаний, не предпринимается даже попыток создания партии или движения специфически молодежной ориентации. Это связано с тем, что уровень самоорганизации в молодежной среде крайне низок, поскольку сама молодежь не представляет из себя некоего монолита и, в свою очередь, дифференцирована как по уровню материального благосостояния, так и по характеру своей идейно-политической ориентации.

О том, что для политика, вопреки расхожим суждениям, вовсе не возраст является определяющим фактором в политических предпочтениях молодежи, свидетельствуют данные о рейтингах ее доверия или недоверия к ведущим российским политикам. Судя по рейтингам доверия, опыт и зрелость у молодежи ценятся выше, чем молодость. Во всяком случае, положительный рейтинг доверия у молодежи (то есть такой, при котором число доверяющих превышает число не доверяющих) имеют лишь Е.Примаков, Ю.Лужков и Алексий II (см. таблицу 16).

Первое, что бросается в глаза: вопреки весьма распространенным предположениям, уровень доверия молодежи таким известным общественным деятелям как Алексий II, А.Солженицын, Н.Михалков вовсе не превышает уровень доверия к ведущим политическим лидерам страны.

Во-вторых, определенной неожиданностью стал уровень популярности кемеровского губернатора А.Тулеева, почти вдвое превзошедший уровень доверия к лидеру КП РФ Г.Зюганову. Впрочем, для молодежи характерно все же весьма прохладное отношение к политикам левого фланга (Г.Зюганов, Г.Селезнев, А.Тулеев).

В-третьих, явно выше ожидаемого оказался рейтинг доверия Вл.Рыжкову. Этот молодой политик, гораздо позже других участников рейтинга ставший известным широким слом населения, и никогда нигде не “игравший первой скрипки” в отличие от С.Кириенко или Б.Немцова, по степени доверия к себе сумел опередить не только Б.Немцова, но и С.Степашина. Тем не менее можно констатировать, что ни в ком из политиков новой генерации (Б.Немцов, Вл.Рыжков, С.Кириенко) молодежь не видит политика, способного сегодня стать лидером общенационального масштаба.

Если же говорить о главных фигурантах рейтинга, то исключительно скептически воспринимаются три политические фигуры, которые определяли и\или продолжают определять курс страны в последние годы, независимо от того, сколь легитимны были их права на это. На первом месте в этом негативном рейтинге Б.Березовский, не доверяют которому в 42,5 раза больше молодых россиян, чем доверяют. Он же на втором месте по абсолютному показателю недоверия - 72,2%.

На втором месте в рейтинге недоверия Б.Ельцин. У него превышение не доверяющих ему над доверяющими составляет 31,8 раза. Однако он на первом месте по абсолютному показателю недоверия - 82,8%.

Наконец, на третьем месте и по абсолютному и по относительному рейтингам недоверия В.Черномырдин. Не доверяет ему 66,3% молодежи, а доверяет в 9,1 раза меньше.

Такие рейтинги недоверия к людям, олицетворяющим определенный политический и экономический курс, позволяют совершенно определенно утверждать, что этот курс ведет отнюдь не к той России, в которой хотели бы жить молодые россияне, и модель которой была описана во втором разделе настоящего доклада. А кто же из известных политиков и общественных деятелей олицетворяет для них ту Россию, в которой они хотели бы жить?

Это главное, на что хотелось бы обратить внимание при анализе политических рейтингов. Просто поражает на фоне общей картины высоким уровнем доверия к себе молодежи Е.Примаков. Он единственный, у кого число доверяющих ему значительно (в 1,9 раза) превышает число тех, кто ему не доверяет. Кроме него похвастаться положительным рейтингом могут только Алексий II и Ю.Лужков, но у обоих это превышение не очень значительное. Правда, у Ю.Лужкова очень хороший рейтинг среди московской молодежи, и в Москве он обгоняет даже Е.Примакова, но общей картины это не меняет.

В чем же причина доверия молодых россиян к такой фигуре, как Е.Примаков? Какую Россию он для них олицетворяет? Видимо, как раз ту Россию, которую мы описали во втором разделе доклада. Е.Примаков для молодежи - это выход России из затянувшегося кризиса через стабильность и согласие в обществе; это - подъем экономики, преодоление нищеты путем сочетания рыночных механизмов и государственного регулирования; это - возрождение авторитета России в мире при жестком отстаивании ее интересов и умелом использовании разумных компромиссов в решении международных проблем.

Однако при всей популярности Е.Примакова, молодежь склонна считать, что новым Президентом страны станет все-таки не он, а Ю.Лужков. Скорее всего в этих показателях сказывается не неверие в возможности Е.Примакова, а неопределенность его политических планов на будущее. Впрочем, хотя, с одной стороны, в фигурах Е.Примакова и Ю.Лужкова сконцентрированы такие представления молодежи о перспективах России в начале следующего десятилетия как ориентация на стабильность, эволюционные реформы, импульсы к созиданию, преодоление общественной конфронтации, укрепление статуса России на международной арене, с другой стороны, молодежь не может не смущать то, что это политики все же старой формации. Поэтому уровень доверия молодежи Е.Примакову почти на 15% меньше, чем у населения в целом, а у Ю.Лужкова число доверяющих превышает число не доверяющих лишь на 1%.

Если от персональных рейтингов перейти к электоральным предпочтениям молодежи, позволяющим еще точнее представить себе, с кем она связывает надежду на превращение своей страны в ту Россию, в которой ей хотелось бы жить, то мы увидим проявление тех же самых тенденций, что и в персональных рейтингах.

Обращает на себя внимание, что праволиберальные партии и объединения, такие как "Правое дело" (Б.Немцов и др.), "Новая сила" (С.Кириенко), открыто апеллирующие к молодежи, пока ответного чувства у нее не вызывают. Причиной этого является, по всей видимости, то, что лидеры этих объединений (А.Чубайс, Б.Немцов, С.Кириенко) несут прямую ответственность за предшествующий курс реформ и его результаты и, особенно, за финансовый обвал прошлого года, ухудшивший положение весьма значительной части молодежи. И, наоборот, такие объединения как “Яблоко”, “Отечество”, представляющие не реставрационную альтернативу экономическому и политическому курсу последних лет, вызывают симпатию значительной части молодежи, прежде всего относящейся к относительно обеспеченным слоям (см. таблицу 17).

Ультранационалистические и радикально коммунистические объединения (РНЕ, "Сталинский блок") также практически не вызывают никакого интереса и поддержки в молодежной среде. В то же время в группе молодежи до 21 года заметны симпатии к виртуальным оппозиционерам НРП А.Лебедя (8,4%) и ЛДПР В.Жириновского (4,1%).

Наконец, у молодежи пока не вызывают симпатий так называемые “региональные объединения” (“Голос России”, “Вся Россия”). И дело здесь не только в том, что это сравнительно новые, “нераскрученные” объединения. В настоящее время российское общество, и молодежь здесь не исключение, крайне настороженно относится к любым попыткам противопоставления федерального центра регионам. Запрос на общегражданскую, общероссийскую идентичность сегодня силен, как никогда.

Ориентация на умеренно центристские силы в еще большей степени просматривается в отношении возможных кандидатов на пост Президента России. Среди явных фаворитов здесь Е.Примаков, Ю.Лужков и Г.Явлинский.

В то же время в молодежной среде только Е.Примаков и отчасти Г.Явлинский пользуются примерно равной поддержкой как у средне материально обеспеченных, так и у "живущих от зарплаты до зарплаты" и бедных. Все же остальные либо пользуются поддержкой благополучных слоев (Ю.Лужков, С.Степашин, С.Кириенко), либо низкообеспеченных или бедных слоев (Г.Зюганов, А.Лебедь, А.Тулеев, В.Жириновский) (см. таблицу 18).

Что касается идеологического позиционирования тех или иных политических лидеров, то, как показывает исследование, имеет место, с одной стороны, высокий уровень дифференциации политических предпочтений молодежи в зависимости от ее принадлежности к тому или иному электоральному сегменту, а, с другой, явное отличие молодежных представлений о политической “окраске” отдельных лидеров по сравнению со старшим поколением. Так, если старшее поколение воспринимает Ю.Лужкова как центриста, хотя и с либеральным уклоном, то молодежь видит в Ю.Лужкове либерала, сторонника реформ (именно у сторонников реформ Ю.Лужков лидирует как кандидат в Президенты с большим отрывом). Старшее поколение видит в Е.Примакове сторонника самостоятельного русского пути развития, а молодежь, придерживающаяся этой идейной ориентации, отдает предпочтение Г.Явлинскому и А.Лебедю, а Е.Примаков в молодежной среде воспринимается как носитель социал-демократической идеологии. Популярность же Г.Явлинского в группе молодых сторонников русского пути позволяет сделать вывод об особенностях формирующегося национального самосознания, отличающегося от традиционных установок старших возрастных групп.

Возможно, именно в силу иного понимания того, какой путь дальнейшего развития России символизируют те или иные политические лидеры, несмотря на общее лидерство Е.Примакова, его поддержка в молодежной среде не столь однозначна, как в старших возрастных группах. Так, в случае гипотетического выхода во второй тур, как неоднократно отмечалось и подтверждалось многими исследованиями, Е.Примаков “обречен” на победу против любого из возможных кокурентов. Однако, как показывают данные данного опроса, его преимущество над Г.Явлинским и Ю.Лужковым обеспечивается в основном за счет старшей части электората, так как у молодежи до 27 лет Ю.Лужков идет практически вровень с Е.Примаковым, отставая на чисто символическую величину в 1,5-2%, а в группе 27-30 лет серьезную конкуренцию Е.Примакову мог бы составить Г.Явлинский, отстающий от него всего на 4,3%. Тем не менее во всех группах молодежи лидером остается все-таки Е.Примаков.

В целом же анализ результатов данного, а также предшествующих исследований свидетельствует, что в настоящее время поколенческие различия, столь характерные для начала 90-х годов, постепенно сглаживаются. В то же время внутри самой молодежи как социальной общности усиливается процесс как материальной, так и мировоззренческой, а следовательно и политической дифференциации. Из этого следует, что на предстоящих выборах политическим партиям и движениям, заинтересованным в голосах молодежи, необходимо отказаться от недифференцированной апелляции к молодежи как таковой, максимально учитывая особенности социального, материального, образовательного, поселенческого положения ее различных групп. Не менее важной задачей представляется также повышение политической, включая электоральную, активности молодежи. Но не путем апелляции к молодежному шовинизму, противопоставления ее старшим поколениям, как это было в 1996 г., а путем предложения ей позитивных программ "обустройства" России, которые бы отражали и ее интересы.