год 2010-й - более 30.000.000 обращений

За несколько последних десятилетий мировое, в т.ч. отечественное науко-ведение сделало открытий не меньше, чем любая другая наука. Из них наиболее существенные, на наш взгляд:

1. К занятиям наукой надо иметь склонность. Попавшие в эту отрасль общест-венного производства по иным мотивациям напоминают педагога, ненавидящего детей, вынуждены самоутверждаться различными асоциальными методами и неизбежно приносят огромный вред в любой своей роли - от директора института и до последней лаборантки.

2. Склонности недостаточно - надо еще иметь способность. Бездарный научный работник - это то же самое, что бездарный художник: неизбежна имитация научной деятельности с нулевым или даже минусовым результатом для собственно науки.

3. "Способности к науке вообще" не бывает. Есть способность генератора новых научных идей, модератора их рационализации, аниматора их развития, организатора их реализации на всех уровнях - от генерального директора или президента до завмашбюро и секретаря отдела, разработчика их доведения до нужных кондиций, репродуктора их доведения до "начальства", студентов и общественности и т.д. Коварство способностей заключается в том, что какая-то из них - реже две сразу и почти никогда больше двух - появляется на определенном году жизни (чаще всего - на третьем десятке лет жизни, но бывают и исключения из правила) и через несколько лет затухает, в лучшем случае переходя в другую, а чаще в привычное "почивание на лаврах". Меж тем, ошибочно считается, что хороший ученый - это во всех ролях и на всю жизнь. С огромным ущербом для науки.

4. Наука, как и человечество, гибнет без преемственности поколений. Поэтому ученый без учеников, без своей школы - все равно что безграмотный педагог: нонсенс. Меж тем, у нас подавляющее большинство ученых искусствено оторваны от школы.

5. Лозунг "искусство для искусства" - спорен, а "наука для науки" - вздорен.Наука вне связи с другими отраслями общественного производства - фикция.

Сталин, при социальной организации советской науки, вынужден был считаться с большим дефицитом научных кадров и с относительно низким социальным престижем ученого, выглядевшим в тогдашних СМИ неким чудаком "не от мира сего", что очень затрудняло приток кадров в науку. И он по своему гениально решил эту проблему, полностью игнорируя вышеперечисленные каноны науковедения. Наука была искусственно разделена на первосортную академическую, второсортную вузовскую и третьесортную отраслевую, с сущест-венной разницей очень весомых материальных и моральных стимулов работы на каждом уровне.В науке был введен"Табель о рангах", полностью скопированный с военного - от трех статей сержанта-лаборанта до четырех рангов генерала-акаде-мика. Судьбу ученого целиком решала наукообразная "диссертация" и личные связи, причем априорно предполагалось, что каждый - пожизненный генератор идей.

Результат превзошел ожидания. В науку сбежалось полтора миллиона человек - каждый четвертый ученый мира был советским. И что бы ни говорили о советской науке, поставленную перед ней задачу она выполнила. Известно, что до 80% потенциала естественных и технических наук работало на "оборонку", помогая долгое время держать паритет в гонке вооружений с противником, вчетверо превосходившим нас экономически и на целый порядок-технологически.

А общественные науки почти целиком работали на идеологическое обслуживание политического режима. И, как мы видим сегодня, очень эффективно. При таких результатах можно было не обращать внимания на неизбежные минусы в смысле функционирования собственно науки.

Ныне обстановка кардинально изменилась. Борьба за мировое господство проиграна и наука для этих целей нынешним правящим кругам больше не нужна. Не нужно и никакого идеологического обслуживания: общество тотально дез-идеологизировано, а для пришедших к власти компрадоров вообще опасна любая идеология. При этом ни для кого не секрет, что большинство остающихся в науке остаются вовсе не по склонности к научной работе, а подавляющее большинство изначально не имело к этой работе никаких способностей и просто доживает век как бы на двойной пенсии. Наука агонизирует и её не решаются совсем "закрыть" только потому, что кто-то из генсеков правильно сказал: это - все равно, что стричь свиней; визгу много, шерсти мало (особенно, если не платить зарплату).

Однако, в отличие от компрадоров, у общества есть насущная потребность в науке, поскольку без неё оно разом опускается на уровень нецивилизованного.

Именно эта судьба ожидает Россию, если агония науки продлится еще несколько лет, с неизбежными обвалами по нарастающей. Пока что в науке спасают две социальные группы, наименее полезные для неё: престарелых научных генералов (поскольку именно они выступают обычно от имени науки) и безликую около-научную массу "сотрудников" - тоже больше частью пенсионного или в лучшем случае предпенсионного возраста. Разум подсказывает необходимость возможно скорее и радикальнее сбросить этот балласт самыми почетными пенсиями: это обойдется для науки и страны намного дешевле существующего положения. А все средства собственно на науку сосредоточить на поддержке совсем других двух групп, остающихся в полном небрежении: талантливых ученых, которых в несколько раз меньше, чем формально "ученых", и подающую надежды молодую научную поросль, без которой науке - гибель через 10-15 лет, даже если на неё давать больше, чем на весь госаппарат.

Практически это означает сосредоточение фундаментальной науки на кафедрах крупных автономных университетских комплексов, а прикладной - в лабораториях и на опытных предприятиях при этих кафедрах. С заменой гибельных в науке твердых "окладов" грантами на научные работы и гонорарами за конкретную проделанную работу (отчет об исследовании, статья, монография, лекция, семинар и т.д.). С обязательным хозрасчетом во всех прикладных разработках. С категорическим запретом любой административной работы в науке для лиц пенсионного и даже предпенсионного возраста - как в армии и по тем же причинам. С заменой наукообразных "диссертаций" отчетами о действи-тельных научных исследованиях, да и то для аспирантов и докторантов студен-ческого возраста,поскольку начиная с 4-го десятка лет жизни квалификация любого ученого, проработавшего хотя бы год в науке яснее ясного для любого сколько-нибудь добросовестного научного совета безо всяких диссертаций. Ну, а академии - это всего лишь научные общества, не более того.

Но это - с позиции разума. А сегодня, как и вчера, судьбы науки решают своекорыстные интересы околонаучных кланов ("академафия") и популистко- демагогические маневры правящих кругов. Вот почему голос науковеда сегодня актуален как никогда.