год 2010-й - более 30.000.000 обращений

В массовом восприятии гражданская война 1918-1921 гг. рисуется как военное столкновение “красных” и “белых”. Но политический спектр в годы войны был столь же широк как ив 1917 г. Партии и политические силы по ходу событий корректировали свои тактические установки, вступали в различные блоки, переживали перепады в уровне активности. Все это вызывало самые различные комбинации в соотношении противодействующих сил. Смена этих комбинаций отражала логику развития событий в те годы. В гражданской войне большевикам пришлось бороться не только с белым движением, но и с “демократической контрреволюцией” (сторонниками Учредительного собрания), и со своими бывшими союзниками - левыми эсерами и анархистами. У белых, учредиловцов и анархистов было крайне мало общего, принципиальные разногласия между ними не оставляли шансов для создания полноценной коалиции. Немаловажно и то, что межпартийная борьба происходила на фоне массового брожения, не связанного с программами конкретных партий.

Общественная атмосфера после октября 1917 г. характеризовалась преобладанием крайних политических лозунгов. Она возникла под влиянием ожесточенных войной солдатских масс и усилилась усталостью населения от политической нестабильности в стране в течение 1917 г. Радикальные настроения брали верх над трезвым и взвешенным подходом к ситуации. Партийная борьба, дойдя до своего пика. перерастала в качественно новое состояние - в гражданскую войну.

После взятия власти большевики стали преследовать организации правого и либерального толков. В ноябре 1917г. Ленин подписал декрет “Об аресте вождей гражданской войны против революции”, где партия кадетов объявлялась “партией врагов народа”. Члены Конституционно-демократической партии (КДП) подлежали аресту и суду ревтрибуналов. Враждебность большевиков испытали не только придерживавшиеся иных партийных ориентации, но и представители целых сословий и общественных групп - дворяне, купцы, священники, офицеры, казаки и др. Проводились казни лиц непролетарского происхождения.

В ответ усилилось противодействие большевикам со стороны различных политических сил. Уже к началу 1918 г. действовало несколько антибольшевистских организаций: “Комитет спасения Родины и революции”, “Комитет общественного спасения”, “Центральный Совет стачечных комитетов” и др. Активную роль в этих организациях играли кадеты. Политика большевиков вызывала неприятие у основной части эсеровской партии. В резолюции партии социалистов-революционеров (ПСР) в декабре 1917 г. было записано: “Политика большевиков близорука и отчаянно авантюрна. Вся власть - Учредительному собранию”. В то же время левые эсеры и часть анархистов поддержали большевиков. После разгона Учредительного собрания противники большевиков стали активно вооружаться Гражданская война приобретала черты крайней нетерпимости. Попытки со стороны части интеллигенции сдержать скатывание страны к братоубийственному побоищу оказались безрезультатными. Из политиков с призывом к гражданскому миру выступал лидер эсеров В.М. Чернов: “...мы не должны пролить ни одной капли народной крови”. “А большевики, - спросили его, - можно ли проливать кровь большевиков?” Чернов ответил: “Большевики - тот же народ”.

Однако препятствие к миру крылось в самой природе большевизма. Революционный энтузиазм, доходивший до одержимости, толкал большевиков в “пламя борьбы за торжество идеи”. До мая 1918г. вооруженные выступления против большевиков не носили полномасштабного характера. Поход генерала П. Краснова на Петроград и мятеж юнкеров в Москве в октябре 1917 г., восстания атаманов А. Каледина и А. Дутова на Южном Урале, наступление Л. Корнилова на Екатеринодар в конце 1917 - начале 1918 гг. не имели четкой скоординированности были разрозненными. Белое движение только начинало формироваться.

Начало масштабной войны в мае 1918 г. связано не с выступлением белой гвардии, а со вспышкой активности эсеров, организовавших восстание чехословацкого корпуса, у руководства которого возникли серьезные трения с большевиками. Предназначенный для переброски в Европу через Дальний Восток, корпус растянулся от Урала до Владивостока. На этой территории (в Самаре, Екатеринбурге, Томске) возникли правительства, выступавшие под лозунгом Учредительного собрания, решающую роль в них играли эсеры и меньшевики. Эти правительства декларировали проведение демократических мер, отменяли декреты Советской власти. Система власти, созданная эсерами (Комитет членов Учредительного собрания в Самаре, Западносибирский комиссариат в Николаевске), была довольно сложной, в ее основе находилась коллегиальность. В ряде мест эсеры и меньшевики удерживали инициативу (Закаспийская область, Архангельск), но в Поволжье, на Урале и в Сибири им приходилось уступать давлению кадетов и монархистов. Попытки эсеров действовать в рамках “чистой демократии”, найти “третью линию”, борясь как с монархистами, так и с большевиками, были малоубедительны. Логика военного противостояния исключала шансы на успех парламентских методов. Лето 1918 г. - время военного столкновения большевиков и эсеров, отличавшегося ожесточением. Только в 20 губерниях страны было зарегистрировано 245 антибольшевистских крестьянских выступлений, за которыми в идейно-политическом плане стояли эсеры.

От большевиков отходят помогавшие им до этого левые эсеры (их партия к июлю 1918 г. насчитывала около 80 тыс. человек, а целый ряд ее активистов занимал места в Совнаркоме и Президиуме ВЦИКа). Левые эсеры резко выступили против Брестского мира, против продовольственной диктатуры, а в июле 1918 г. организовали вооруженные выступления против большевиков в Москве и в Поволжье. Столкновения между левыми эсерами и большевиками произошло во многих городах. Левоэсеровский актив был арестован (некоторые активисты были расстреляны). Левых эсеров изгнали из Советов.

Их партия после этого раскололась. А. Колегаев, Г. Закс, А. Биценко, Г. Котовский, С. Лазо, П. Лазимир, Ю. Саблин вступили в РКП(б) и занимали в ней видное положение. Но основное ядро партии левых эсеров во главе с М. Спиридоновой осталось на антибольшевистских позициях, ушло в подполье, ориентируясь на подготовку террористических актов, восстаний в деревнях и частях Красной Армии. В течение всего 1919 г. большевикам пришлось вести борьбу с левоэсеровским подпольем, с выступлениями левых эсеров в Петрограде, Москве, Пскове, Туле, Казани, Орле, Гомеле, Астрахани и др.

К лету 1918 г. проявились противоречия между большевиками и анархистами. В первые месяцы после октябрьского переворота их отношениям в целом была присуща взаимная лояльность. Анархисты действовали легально, выпускали массу литературы. Брестский мир расколол анархистов. Выявились сторонники Советской власти, некоторые из них сражались в составе Красной Армии - А.Железняков, А.Мокроусов, Д.Фурманов, Э.Берг. Сотрудничали с большевиками анархистские группировки, возглавляемые А. Карелиным, А. Аникстом, А. Ге. Другая, более значительная часть анархистов, заняла антибольшевистскую позицию. Создавались отряды “черной гвардии”, их вооруженные выступления прошли в Курске, Воронеже, Екате-ринославе. В Москве резко участились налеты и экспроприации. Повсеместно прошли вооруженные стычки анархистов с большевиками. ВЧК и красноармейцам пришлось с немалыми усилиями тушить вспышку активности анархистов, как правило, жестко дравшихся за свои идеи. Анархисты участвовали в мятеже левых эсеров, а после его подавления перешли на позиции “активного террора” против большевиков. Он достиг пика летом 1919 г. Подавляя его силовыми методами, большевики старались затушевать факт своих разногласий с анархистами. Так. после устроенного анархистами взрыва в сентябре 1919 г. в Москомжете РКП(б), Н. Бухарин и Л. Троцкий возложили вину за этот теракт на “князей, баронов, сановников царизма, кадетов”.

С наибольшей наглядностью противоречивость отношений между анархистами и большевиками проявилась в период махновского движения. Повстанческая крестьянская армия под руководством анархиста Нестора Махно оформилась на Украине в боях против петлюровцев и белогвардейских отрядов. Сгруппировав вокруг себя многих активистов анархизма, Махно на практике пытался реализовать анархистские идеи. Себя он называл крестьянским вождем.

Первоначально махновцы и большевики совместно сражались с формированиями Петлюры. Махновцы в составе Красной Армии сохраняли черные знамена и принципы внутренней организации. На подконтрольной Махно территории - в Гуляй-Поле - осуществлялось крестьянское самоуправление, реализовывался принцип уравнительного землепользования. После попытки большевиков организовать в Восточной Украине продразверстку и централизовать сельхозпроизводство. Махно разорвал с ними прежние отношения. Троцкий призывал “употребить каленое железо против махновцев”. Махновцы подвергались жестким преследованиям со стороны большевистских карательных органов. При этом продолжались совместные действия махновской и Красной армий против белых. Создалось положение, когда большевики одновременно и использовали повстанцев, и подвергали их репрессиям.

В июне 1919 г. большевиками были схвачены и казнены члены махновского штаба. После этого Махно впервые нанес удар по красным. Подрыв махновско-большевистского союза был одной из причин провала Южного фронта, противостоявшего Деникину. После отступления Красной Армии с Украины войско Махно было единственной силой, бившейся с деникинскими добровольцами (применяя, главным образом, партизанскую тактику). После возвращения Красной Армии на Украину махновским формированиям вновь пришлось вести войну на два фронта. Финал махновского движения был связан с тактической комбинацией большевиков. Им за счет крупных политических обещаний удалось привлечь махновские отряды к участию во взятии Крыма, а после перехода через Сиваш окружить и разоружить их. Почти все махновские командиры были расстреляны. Махно, оставшийся в Гуляй-Полс, со значительно сократившимися силами продолжал борьбу до середины 1921 г. Однако соотношение сил резко изменилось, и эта борьба была обречена - тем более, что она скатилась до бандитских методов.

На протяжении всей войны менялись акценты во взаимоотношениях большевиков с меньшевиками от запретов меньшевистских организаций к их легализации и, наоборот, от взаимных обвинений - к военному сотрудничеству. Весной 1919 г. часть меньшивистского руководства заявила о поддержке Красной Армии против Колчака и Деникина. Некоторые активисты-меньшевики перешли в РКП(б) - С. Жилинский, Г.Линдов, В. Волгин, С. Лозовский, О. Шмидт, А. Вышинский. Лидеры меньшевиков Л. Мартов, Ф. Дан заявили о поддержке Советской власти, хотя вскоре разногласия с большевиками заставили их эмигрировать.

Меньшевики вместе с эсерами осенью 1918 г. оказались в состоянии идейно-организационного кризиса. Их декларации о “третьем пути” оказались оторванными от повседневной практики. Эсеры выступили против большевиков, но не нашли сочувствия и, у белых, не забывших о “вкладе” эсеров в развал прежней государственности. Деникинские и колчаковские офицеры открыто презирали эсеров и меньшевиков за половинчатость и склонность к политической риторике. После разгона эсеровской Директории в ноябре 1918 г. некоторые “учредиловцы” были арестованы, а затем расстреляны белыми. Эсеровско-меньшевистские правительства не смогли удержаться у власти, независимо от своей воли они лишь подготовили почву для установления в Сибири и на дальнем Востоке военной диктатуры адмирала Колчака.

Белое движение было самым последовательным противником большевиков. Его истоки идут от сложившейся в середине 1917 г. коалиции монархистов, националистов и кадетов. Идеологи “Белого дела” князь Г. Львов, П. Струве, В. Шульгин стремились консолидировать движение на базе национальной идеи, предполагавшей борьбу за возрождение сильной российской государственности, против “засилья Интернационала”. Как военная сила белое движение стало оформляться в начале 1918 г., когда генералы М. Алексеев, Л. Корнилов и А. Каледин начали собирать в Новочеркасске добровольческие части. В конце 1918 г. добровольческую армию возглавил генерал А. Деникин. Основные идеи Деникина были выражены в словах:

“Большевизм должен быть раздавлен... вопрос о формах государственной власти является последующим этапом и будет решен волей русского народа”. Главным было “скорейшее восстановление Великой, Единой, Неделимой России”.

На востоке страны вооруженную борьбу против большевиков возглавил бывший командующий Черноморским флотом А. Колчак. Сначала он вошел в состав эсеровского Сибирского правительства (Директории) в качестве военного министра, а после переворота в ноябре 1918 г. был объявлен “верховным правителем”. Колчаку удалось собрать 400-тыс. армию. На северо-западе страны действовал генерал Н. Юденич, на юге - А. Деникин, на севере - Е. Миллер. Была установлена связь между ними, но соединения фронтов не получилось. Командующих антибольшевистскими армиями объединяло общее понимание ситуации, которую они квалифицировали как смуту, возникшую из-за “безответственности политических болтунов”. Преодоление ее они видели в ужесточении управления с помощью военных и в подъеме патриотизма.

Социальная база белого движения была довольно пестрой. Раскол общества имел социальную окраску, но в целом в его основе были разные взгляды и представления о путях будущего развития России. Выбор позиции был нелегким делом, требовал нравственной твердости. В белые уходили люди (офицеры, юнкера, студенты, казаки, служащие), патриотические настроенные и верившие в национальную идею. Исход бескомпромиссной схватки между красными и белыми решался на стыке самых различных факторов. Перевес красных был далеко не безусловным. Летом и осенью 1919 г. крупные победы одерживала армия Деникина. В октябре ей оставалось всего лишь 300 км, чтобы занять Москву. Тем не менее белым не удалось выиграть решающие сражения.

Белые армии растянулись по широкому фронту, красным удавалось концентрировать силы для отражения ударов, слабо согласованных между белым командованием. Поражение белых было вызвано и тем, что их движение вбирало в себя разномастные элементы, когда рядом с офицерами, чтущими кодекс чести, оказывались случайные, безыдейные, корыстные люди или - напротив - политиканы из числа “учредиловцев”. кругозор которых часто был ограничен партийными интересами.

II. Развитие событий во многом зависело от выбора большевиками соотношения между стратегическими и тактическими задачами. Стратегический смысл действий большевиков выражен Лениным в его словах об октябрьском перевороте: “Мы начали наше дело исключительно в расчете на мировую революцию”. При этом лозунги самого переворота не носили чисто социалистического характера. Большевикам (несмотря на то, что еще в феврале 1917 г. их партия насчитывала менее 24 тыс. членов) удалось взять власть относительно легко. Либерализм Временного правительства воспринимался как нечто неадекватное реалиям момента. Декретом о мире большевики обеспечили себе вооруженную поддержку со стороны столичных гарнизонов. Троцкий открыто признавал, что было использовано нежелание тыловых частей переходить с казарменного положения на окопное. Лозунги “Вся власть Советам” и “Земля - крестьянам” носили также тактический характер, соответствовали настроениям крестьянства, составлявшего подавляющее большинство населения. Декрет о земле был основан на наказах крестьянских избирателей, заимствовался из эсеровской программы и предусматривал общинное владение землей с переделом ее по трудовой норме (большевистская программа была нацелена на национализацию земли и крупное сельскохозяйственное производство с вытеснением из него товарных отношений). Лозунг “Вся власть Советам” в сознании сельских жителей означал полное преобладание общинного мира, сельских сходов и собраний в решении всех местных вопросов. Наконец, важную роль при осуществлении октябрьского переворота сыграло требование немедленного созыва Учредительного собрания.

При помощи левых эсеров, вошедших в Совнарком, большевики попытались реализовать лозунги октябрьского переворота на практике. В стремлении привлечь крестьян они не ограничились декларациями, передавая помещичьи, монастырские и кабинетные земли, поддержав земельное перераспределение на уравнительных принципах. Верно “нащупанная” к моменту переворота тактика могла способствовать и удержанию власти. Расположение со стороны крестьянства обеспечивало большевикам относительный перевес в межпартийной борьбе, не давало общественному конфликту перерасти в массовое побоище. Однако октябрьская тактика большевиков неизбежно входила в противоречие с их собственной стратегией курсом на мировую пролетарскую революцию. Руководствуясь теоретическими схемами, большевики заявляли о неизбежности революционного взрыва если не в мировом, то в европейском масштабе. В работах “Империализм, как высшая стадия капитализма” и “Государство и революция” Ленин говорил о социализме как о строе, естественно вытекающем из империализма на базе процесса монополизации: “Социализм - это всеобщая государственная монополия, но направленная на благо всех”. Вторая часть ленинской формулы подразумевала особую роль пролетарской революции, которая и призвана лишить частных лиц права владеть монополией. При этом вполне очевидным считалось, что законченная монополия находится вне национально-государственных рамок, принимая планетарный масштаб. Из таких теоретических представлений вытекала убежденность в грядущем “революционном пожаре” в Европе, для которого октябрьские события в России служат неким “запалом”.

Стратегию большевиков отражал тезис о диктатуре пролетариата как этапе перехода к коммунистическому строю (то есть такому, при котором не будет госструктур, товарно-денежных механизмов, а различия между людьми - по социальным, профессиональным, национальным и другим признакам - будут сведены к минимуму). Диктатура пролетариата и отождествлялась с социализмом, как непродолжительной по времени стадии подавления всех антипролетарских элементов и уничтожения частной собственности. Октябрьская тактика, стало быть, не имела ничего общего с тезисом о диктатуре пролетариата. Последовательное осуществление тактических лозунгов “Вся власть Советам” и “Земля - крестьянам” на практике приводило к снятию барьеров перед “мелкобуржуазной стихией”, к торжеству эсеровской аграрной программы, к замкнутости отдельных сельских миров, поскольку при всевластии местных советов в крестьянской стране ни о какой диктатуре пролетариата не могло быть и речи. Реализация октябрьской тактики быстро захлебнулась.

В сущности, вопрос о приоритете тактики в ущерб стратегии большевиками и не ставился. Задачу удержания власти они связывали не столько с крестьянством, сколько со страстно ожидавшейся ими революцией на Западе. Еще в сентябре 1917 г. в статье “Русская революция и гражданская война” Ленин утверждал: “Завоевав власть, пролетариат России имеет все шансы удержать ее и довести Россию до победоносной революции на Западе”. Задачу удержания власти и решала диктатура пролетариата. Создание ее аппарата включало в себя разгон старых учреждений или их организационно-кадровое обновление, но главным было возникновение органов, выполнявших функцию подавления. С октября 1917 г. функционировали ревтрибуналы - волостные, уездные, губернские. В декабре 1917 г. была создано ВЧК. В январе 1918 г. большевики открыто отбросили октябрьскую тактику. Не получив желаемого большинства в Учредительном собрании, они разогнали его и отказались от обещания передать ему власть.

Эмоционально-психологической “подкладкой” большевизма была непререкаемая убежденность в правильности взятой на вооружение теории, в том, что ее воплощение гарантирует “всеобщее счастье”. Эта убежденность заставляла отбрасывать компромиссы с теми, кто “исторически обречен”. Ленин в работе “Военная программа пролетарской революции” писал: “Отрицать гражданские войны или забывать о них - значило бы впасть в крайний оппортунизм и отречься от социалистической революции”. Курс на подавление целых сословий не мог породить сопротивления. В немалой части общества, кроме того, вызывали неприятие элементы русофобии в большевистской идеологии. Против откровенного отрицания российской государственности выступили люди с развитым патриотическим сознанием. Антибольшевистские настроения взорвались в обществе после “похабного” Брестского мира. Однако напряжение переросло в фазу активных боевых действий по всей стране, когда были затронуты коренные интересы основной массы населения - крестьянства.

Инерция октябрьской тактики большевиков по отношению к крестьянству сказывалась примерно до мая 1918 г., когда была введена продразверстка. Ее осуществление сопровождалось идеологической атакой на крестьянство, критикой его “косности”, “нежелания” понять марксистские схемы, “вписаться” в революционный прогресс. Лениным крестьянство в качестве носителя “мелкобуржуазной стихии” объявлялось “главной опасностью” для социалистической революции. Троцкий “практично” отводил российскому крестьянству роль “удобрения для мировой революции”.

Декретом от 11 июня 1918 г. вводились комитеты бедноты (комбеды), создававшиеся как противовес сельским советам. С этим декретом Ленин связал начало классовой борьбы в деревне (был брошен клич “Смерть кулаку”), подчеркивая, что с октября 1917 г. до издания декрета о комбедах большевики “шли со всем крестьянством. В этом смысле... революция тогда была буржуазной”. Комбеды участвовали в конфискациях хлебных запасов, в изъятиях земельных участков у зажиточных крестьян. Форсировано создавались крестьянские совхозы и коммуны, высокая степень обобществления в которых нередко лишала сельчан даже личного имущества. Усилилось давление на казачество Дона, Кубани, Терека, Оренбуржья. Стали разгораться крестьянские и казачьи восстания.

Несмотря на ожесточенность сопротивления крестьян и начало полномасштабных боевых действий, большевикам в течение 1918 г. удалось укрепиться у власти. Ими проводилась политика жесткой централизации. Из советов изгонялись их противники. Большевистская партия строилась по военизированному образцу. При этом она сталкивалась с трудностями: многим рядовым партийцам милитаризация партячеек пришлась не по нраву. С марта по июль 1918 г. численность РКП(б) снизилась с 300 до 150 тыс. членов. На колебания количественного состава влияли перепады в политической линии большевистской партии и обострения общественного противостояния. (Эти колебания продолжались в течение всей гражданской войны. Весной 1919 г. РКП(б) насчитывала 113 тыс. чел., а к осени того же года -почти в 2 раза меньше; в марте 1920 г. в партии насчитывалось примерно 600 тыс. коммунистов, а после перерегистрации, в ноябре того же года было потеряно 30% этого состава). Половина всех коммунистов находилась в Красной Армии. За время гражданской войны было проведено 4 крупных парт-мобилизаций в Красную Армию, не считая частичных и постоянных персональных призывов. Организовывались и трудовые мобилизации. Централизацию управления обеспечивало также создание органов, государственных по форме, но партийных по существу - Совета рабочей и крестьянской обороны, Реввоенсовета Республики, института военных комиссаров и политотделов в Красной Армии и др. Страна была объявлена “единым военным лагерем”.

Удачной в конечном итоге оказалась для большевиков их военная политика. В мае 1918 г. не отрекаясь от представления о Красной Армии как “вооруженном авангарде сознательных рабочих”, руководители большевиков объявили о переходе от добровольчества к регулярной военной службе, обязательной для рабочих и - главное - для крестьян, которые в составе Красной Армии стали преобладать. Руководитель ее - Троцкий - реализовал на практике тезис о российском крестьянстве как об “удобрении для мировой революции”. Вопросы внутренней организации Красной Армии получали особое внимание. Была создана целая система политического воспитания красноармейцев (в антибольшевистских формированиях такой системы не было нигде). Красноармейцы находились на полном казенном обеспечении, а их семьи получали со стороны властей материальные и правовые льготы. Полностью за государственный счет содержались и военспецы. Мобилизация крестьянских призывников и привлечение военспецов отражали гибкую тактику большевизма. Но она подчинялась стратегическим устремлениям - победе мировой революции. Как ее начальный этап рассматривались боевые действия на территории России. Интернационалистская идеология проводилась в повседневную практику. В апреле 1918 г. всем находившимся в России иностранцам и военнопленным было дано право принимать советское гражданство, развернулось формирование интерчастей Красной Армии. К лету 1918 г. примерно в 90 городах России были сформированы интернациональные отряды, роты, батальоны, полки. Под ружье становились китайцы, венгры, немцы, корейцы, поляки и т.д. Из Европы и Америки для поддержания большевиков приехало немало иностранцев. Ударную силу Красной Армии составили латышские стрелки. Всего в гражданской войне на стороне красных участвовало примерно 300 тыс. добровольцев-интернационалистов. В письмах А. Луначарскому писатель В.Г. Короленко сетовал, что эти люди использовались как главные исполнители карательных акций против местного населения.

Бои в 1918 г. шли с переменным успехом. Летом красным удалось добиться перевеса в Поволжье, на Северном Кавказе и на Севере. Но уже в ноябре ЦК РКП(б) констатировал “почти полную приостановку военных успехов на Восточном фронте и одновременно ряд неудач на Южном фронте” Проведение военной политики в 1918 г. строительство Красной Армии значительно осложнялись общей политикой большевиков в отношении к крестьянству. Резкий рост недовольства крестьян продразверсткой и комбедами вел к массовому уклонению сельской молодежи от службы в Красной Армии. Первая мобилизация дала красным меньше 20% призывников из деревни, привела к усилению крестьянских выступлений. Более того - часть крестьян реагировала на призывы в Красную Армию вступлением в “Народную армию” под началом Комуча (а позднее - в армию Колчака). Сопротивление призывам в Красную Армию вело к созданию дезертирами крестьянских вооруженных отрядов. Стремясь переломить ситуацию, большевики в конце 1918 г. отменили комбеды. Ликвидация комбедов рассматривалась ими как чисто тактический ход. Это относилось и к решениям VIII съезда РКП(б), принявшего резолюцию о соглашении со средним крестьянством. По этому поводу откровенно высказывались Бухарин (“Это - сознательный политический маневр”) и Ленин (“... дело будет меняться в зависимости от многочисленных привходящих моментов революции”).

Одновременно не прекращались попытки подступиться к решению стратегических задач. Троцкий заявил о необходимости расказачивания. В январе 1919 г. Свердловым был подписан циркуляр о массовом терроре против казачества. На Дону, Кубани, Тереке начались масштабные репрессии против казаков, принявшие форму геноцида. Создавались концлагеря для казаков. Якир прямо требовал “процентного уничтожения мужского населения” казачьих станиц. Ответом стало восстание верходонских казаков, вспыхнувшее в марте 1919 г. Одновременно развернулось антибольшевистское движение в Поволжье, втянувшее до 180 тыс. крестьян. На Украине в апреле - июле было 328 восстаний. Не затухали крестьянские выступления в Тверской, Ярославской, Костромской губерниях.

Настроения крестьянских масс быстро сказались на фронтовой ситуации, 1919 и 1920 гг. по остроте и напряжению военно-политического противостояния мало уступали 1918 г. В марте 1919 г. развернулось наступление Колчака, в мае - Юденича под Питером, а в июне - Деникина на юге. Большевикам удалось выстоять. Кроме сверхконцентрации средств и усилий их спасло постепенное успокоение крестьянства после решений VIII съезда РКП(б) - произвол на местах уменьшился, пропорционально этому уменьшилось ожесточение крестьян против большевиков. В результате осенью 1919 г. удалось довести численность Красной Армии до 5 миллионов человек и нанести решающие-поражения белым, которые были окончательно разбиты к концу 1920 г.

Однако именно 1920 г. стал пиком противостояния в стране. Хотя на основной территории не было уже ни белых, ни интервентов, в 36 губерниях сохранялось военное положение - произошел новый всплеск крестьянских выступлений. Крестьяне, не получая обещанной и желаемой ими политической и экономической свободы, отчетливо чувствовали за “тактическими” декларациями большевиков их “стратегическую” враждебность. Продолжалась борьба казачества с красными, широкого размаха достиг Западносибирский мятеж. Огромные силы Красной Армии были брошены против армий Махно и Антонова. Крестьянским волнениям не видно было конца.

Становилось ясным, кто крестьяне не в силах принять коммунистическую модель организации своей экономической и общественной жизни. Несмотря на жесточайшие раны, нанесенные русской деревне, навязывание ей марксизма как “вершины западного прогресса” было безуспешным. Говоря о перенимании западных ценностей. Ленин писал, что следует “...не жалеть диктаторских приемов для того, чтобы ускорить это перенимание еще больше, чем Петр ускорял перенимание западничества Русью, не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства”. История гражданской войны в России - это история разновариантных попыток осуществить приведенную ленинскую формулу. Но даже сверхчеловеческого упорства таких людей, как В. Ленин, Л. Троцкий и их соратники, не хватило на то, чтобы сломать веками формировавшийся психологический склад миллионов русских крестьян. Гражданская война закончилась тогда, когда у большевиков пошатнулась их прежде фанатичная вера в мировую революцию, когда стало очевидным, что с крестьянством придется “уживаться”. Кронштадтский мятеж показал, что даже верные большевикам балтийские матросы отворачивались от их политики. Отказ от крайнего экстремизма по отношению к крестьянству, зафиксированный на Х съезде РКП(б), означал коренной пересмотр большевиками стратегии и тактики гражданской войны.

III.

Раскол народа в годы гражданской войны не сводился к разделению по разные стороны баррикад царских офицеров, буржуазии, казачества, кулаков и - соответственно - солдат, рабочих, крестьян и батраков. Хотя война и отражала остроту реальных социально-классовых конфликтов, раскол не ограничивался ими, был глубже и болезненней, разделяя целые классы и общественные группы на враждебные друг другу части. Немало людей подобно герою шолоховского “Тихого Дона” - металось от одного воюющего лагеря к другому.

После октября 1917 г., провозгласив себя носителями пролетарской революции, большевики естественным образом рассчитывали на поддержку рабочего класса. Из его среды подбирались кадры в государственные учреждения, в продотряды, в ЧК. в отряды Красной гвардии. Предполагалось, что рабочие без тени сомнения поддержат все начинания партии, провозгласившей себя пролетарской. Однако факты не дают оснований говорить о поголовной поддержке красных со стороны рабочих. Антибольшевистские заводские восстания летом 1918 г. буквально сотрясли Урал - ими были охвачены Полевской, Нижний Тагил, Екатеринбург, Невьянск, Бакал, Сатка, Ирбит, Златоуст, Шадринск. Пермь, Надеждинск и др. В Невьянске, к примеру, рабочие сформировали боевую дружину, насчитывавшую до 5 тыс. чел. В отчете Центральному Комитету партии И. Сталин и Ф. Дзержинский констатировали “сплошную контрреволюционность населения Пермской и Вятской губерний”. Политика военного коммунизма вызывала неоднократные забастовки рабочих Питера, Москвы, других городов России.

Яркой иллюстрацией тяжести и глубины общественного раскола являлась ситуация в среде офицерства бывшей российской армии: против большевиков с оружием в руках выступило только 40% бывших генералов и офицеров. Примерно 30% предпочло не участвовать в войне, считая для себя недопустимым проливать кровь соотечественников, каких бы взглядов они ни придерживались. Около 30% офицеров вступило в красную Армию. При этом качественный состав офицерства, оказавшегося и у белых, и у красных, почти не отличался: за годы первой мировой войны офицерский корпус обновился на 7/8, и прежде всего за счет крестьян, разночинцев, интеллигенции. У подавляющего большинства белых офицеров при выборе политической позиции классово-имущественные мотивы не могли играть решающей роли - многое определяли нравственно-психологические побуждения.

Гражданская война вызвала грандиозный раскол многомиллионного российского крестьянства. Многие крестьяне, будучи подвержены общинной психологии, не хотели воевать ни за красных, ни за белых. Возникали крестьянские повстанческие армии, известные как “зеленые” (название отражало их преимущественно лесную дислокацию). Крестьянские армии были силой самой многочисленной и самой неорганизованной, лишенной четкой стратегии и координации между формированиями.

Говоря о крестьянстве, нужно учитывать определенное влияние географического фактора. К примеру, Центральная Россия, несмотря на трудности мобилизации, как и везде (уклонение от нее во Владимирской и Курской губерниях достигало 90%), все-таки дала Красной Армии во второй половине 1918г. почти 600 тыс. чел. Здесь сказались исторически обусловленные различия между крестьянством разных регионов: октябрьские лозунги большевиков о “черном переделе” наибольший резонанс нашли именно в Центральной России, а на Севере и в районах восточнее Волги, никогда не знавших помещичьего землевладения, эти лозунги были не только малоактуальны, но и напрямую угрожали крестьянам, имевшим в результате столыпинских реформ собственную землю.

В 1918 г. раскололось само крестьянское сознание. Неискушенному в теоретических премудростях крестьянину трудно было “расшифровать” подоплеку происходивших событий. В ходе крестьянских восстаний часто звучали лозунги: “За большевиков, но против коммунистов”. Зная, что большевики дали мир, землю, Советскую власть, крестьяне не понимали, как эти же люди могли проявить к ним открытую враждебность, насаждая коммуны и силой изымая хлеб. Массовому сознанию нелегко было “переварить” многочисленные противоречия того времени. Это становилось удобной почвой для идеологических манипуляций. Большевистский агитационно-пропагандистский аппарат, имея средства и полномочия, будучи мощным, гибким и наступательным, обеспечивал красным преимущества перед их противниками. Известную привлекательность имели лозунги классовой борьбы, что особенно сказывалось на фоне резкого падения уровня жизни населения. Идеи социализма к моменту происходивших событий не были новыми для России. С ними крестьян старались познакомить еще народники, а затем - эсеры. Мысли о социальной справедливости не могли не найти отклика среди крестьянства, веками связанного с общинным и православным мироощущением. Не были чем-то новым для крестьян лозунги приоритета общественных интересов над личными. В сознании крестьян идеи равенства и справедливости ассоциировались с “прорывом в другой мир”, с “царством Божиим на земле”.Подавляющее большинство населения страны не разбиралось ни в нюансах и деталях политической борьбы в столицах, ни в сути теоретических споров между большевиками, меньшевиками, анархистами и эсерам. О крайней суженности идеи социализма в большевистских схемах из простых людей мало кто догадывался.

Лозунги классовой борьбы привлекали не только идейных сторонников, но и тех, кто механически воспринимал противопоставление “свои - чужие”, стремясь попасть в категорию “своих”, близких к властям. т.е. “избранных”, наделенных особыми правами. Мотивы “избранничества” усиленно внушались рабочим, бедноте. Рефрен того времени “Кто был ничем, тот станет всем” отражал притягательность потрясений и для представителей социального дна, в том числе - криминально-люмпенских элемент тов.

Немало было и таких - особенно в молодежной среде, кто увлекался новизной и глобальным, всепланетарным размахом лозунгово мировой революции, проникаясь романтикой особой революционной миссии. Большевикам отдавали симпатии элементы, отразившие понятие “свобода” как отказ от традиционных моральных норм и с энтузиазмом воспринявшие лозунг “Грабь награбленное”. В то же самое время - как ни парадоксально -в глазах части населения большевики представлялись силой, способной восстановить стабильную государственность, а власть воспринималась как вполне легитимная. Напор в борьбе за власть трактовался как свидетельство особой исторической роли, а сами большевики казались носителями некоей истины. Этому способствовала полная дискредитации прежних форм государственной власти, вызванная отречением монарха, провалом либеральных начинаний Временного правительства, общенациональным кризисом накануне октября 1917г.

Укреплению большевиков способствовала не только конформистская инерция многих граждан В большевистском лагере оказалось и немало патриотически настроенных людей. Когда в ход российских событий вмешались иностранные державы, это привело к подъему патриотических настроений в стране - в частности, не последнюю роль сыграло в привлечении в Красную Армию офицеров царской армии: сказывалась ситуация, когда нельзя было защищать независимость страны, не защищая большевистскую власть. Лозунг большевиков "Социалистическое отечество в опасности" нашел отклик у многих россиян (из простых людей мало кто знал, что марксизм вообще отрицал национальную государственность и само понятие “Отечество”, как категории “чисто буржуазные”) Большевистская пропаганда представляла белое движение как марионеточное в руках Антанты, тем самым нанося урон его социальной базе. Если в период подписания Брестского мира большевики в глазах патриотически настроенных людей были виновниками национального унижения, то после вступления на российскую землю англичан, японцев, американцев призыв большевиков к борьбе с интервентами сразу же поднял их в общественном мнении. Во многих местах, организовывая партизанское движение против иностранных войск, большевики делали ставку на зажиточные села. Затем, после окончания боевых действий против интервентов, партизанские формирования становились базой для регулярных подразделений, где большевики продолжали задавать тон. Иностранное вмешательство ставило защиту независимости на первый план в Сибири, на Севере, на Дальнем Востоке. Позднее по поводу событий аналогичного плана Ленин писал: “...Война с Польшей пробудила патриотические чувства даже среди мелкобуржуазных элементов, вовсе не пролетарских, вовсе не сочувствующих коммунизму...”.

В конечном итоге расчеты на мировую революцию оказались утопией, блефом. Она не состоялась. Россия вынуждена была решать массу сложных проблем, накопленных за период ожидания “похода пролетариата с Запада”, а большевики встали перед необходимостью объективно относиться к реальной практике.

Судьба России: исторический опыт XX столетия. Доклады Третьей Всероссийской конференции. Екатеринбург, 1998