|
Разговор о минусах научного метода познания для многих сегодня является делом необычным и непривычным. Наука не только колоссально расширила представления человека об окружающем мире - она стала средством динамичного изменения этого мира. В сознании человека наука связана с техническим прогрессом, с достижениями медицины, с освоением космоса и микромира - со всем тем, от чего человеку отказаться практически невозможно. Вооружаясь научным методом познания, люди получают весьма добротный инструмент для ориентации в практической жизни и для выстраивания ее. Успехи науки говорят сами за себя, и отвергать их бессмысленно.
Однако говорить о проблемах научного познания все же следует - это полезно для самой науки, для ее дальнейшего совершенствования.
Можно ли возводить научное знание в некий абсолют? Практика показывает: многие готовы ответить на этот вопрос утвердительно. Тенденция к закреплению гегемонии научного метода познания среди других выражена довольно-таки отчетливо. Более того, в части общества порождена особая вера - вера в науку, когда на шкале культурных ценностей она (а часто не столько она, сколько ее возможности) становится кумиром, требующим поклонения. Для этого явления философами подобран термин “сциентизм”, раскрываемый как “возведение научного знания в степень наивысшей культурной ценности, самодостаточного условия ориентации человека в мире, высшего эталона мысли”. Характерно, что сциентизм стал порождением западноевропейской мыслительной традиции, неким логическим этапом в ее развитии. Он послужил базой для современных западных технократических, позитивистских и либеральных социологических концепций, влияние которых сказалось и в незападных цивилизациях - как правило, негативно для их внутренней органики. Не обошло оно и современную Россию.
Вера в науку может рассматриваться как некий культ, вступающий в отношения конкуренции с религиозными системами. Одно дело - наука как инструмент для практической деятельности, оттачиваемый в преодолении разного рода сомнений, и совсем другое дело - категоричная убежденность в выводах науки. Парадокс в том, что с наукой как таковой эта убежденность малосовместима. Кроме того, все важнейшие идеи человечество способно выработать и проверить в реальной жизни не только через посредство науки, но и с помощью религии, фольклора, бытового регламента и т.п. Наиболее полно закономерности Бытия отражены в Православии. В России после 1917 года Православие подверглось гонениям не в последнюю очередь потому, что ему противоставлялась материалистическая доктрина в ее крайне западническом варианте, в особый культ возводившая научные знания. Русские марксисты фанатично верили в науку, поклонялись ей.
Пути истории порой причудливы. Объективно говоря. Советскому Союзу наука, бесспорно, помогла совершить гигантский рывок в технологическом соревновании с Западом. Многие научно-технические и научно-фундаментальные школы, сложившиеся в СССР, прочно занимали лидирующие позиции в мировой науке. Имена действительно выдающихся советских ученых до сих пор служат яркой иллюстрацией самопожертвования ради науки. И тем не менее научно-технический взлет Советского Союза - в конечном счете - не смог уберечь страну от морально-политического краха. Это свидетельствует о том, что наука сама по себе, вне прочих общественных факторов, не является абсолютной панацеей от всех социальных недугов, не является единственным гарантом стабильного развития государства и общества.
На многие масштабные вопросы наука не способна дать исчерпывающих ответов. Причин этому немало. Во-первых, она постигает закономерности лишь материального мира, при этом настаивая на приоритете и первичности материального над духовным, в этом базовом для себя методологическом принципе уже расчленив сложную ткань человеческого бытия. Материалисты, по сути, выступают как неоязычники.
Во-вторых, научная методика познания опирается только на рационализм, отрываясь от задачи духовно-нравственного совершенствования человека. Даже в рамках светской, нерелигиозной культуры наука, претендуя на гегемонию, неохотно признает возможности других методов познания - в частности, художественного. Религиозный метод познания в советское время со стороны официальной идеологии просто-напросто третировался. При этом, однако, в советской науке духовные традиции оказались намного сильнее, чем на Западе - это в громадной степени связано с их православными корнями.
В-третьих, наука потеряла цельность и единство. Она так структурирована по отраслям, направлениям и предметам исследования, что оказывается раздробленной до ущербности. Наука “тонет” в частных выводах, схемах, выдаваемых с разной степенью адекватности в качестве закономерностей, при этом постоянно накапливает факты, часто не касаясь их природы и векторности, выстраивая их механически, в соответствии с той или иной синтетической концепцией. Концепции сталкиваются, не стыкуются, противоречат друг другу, влияют лишь на ограниченные сегменты общественного сознания, тем самым способствуя его фрагментации. Совокупным результатом научной деятельности становится крайне мозаичная, собранная из “осколков” картина мира.
В-четвертых, рационалистическая наука утратила внутреннюю свободу, боясь выйти за границы ею самой внедренных представлений. К примеру, имеется негласный запрет на сомнения в универсальности эволюционных законов, выраженных якобы в поступательном движении. Но реальная жизнь убеждает, что эволюция соседствует, сочетается (доминирует или уступает) с деградацией, стагнацией, распадом. Рационалисты же этого не признают. Более того, они склонны деградацию объяснять некими проявлениями эволюции. Опираясь на идею прогресса, наука - особенно в ее крайне западническом варианте - рассматривает арифметический рост материальных характеристик как главную закономерность развития, при этом не проводя связи с нравственно-духовными качествами людей. Современная либеральная наука сужает видение сущностей и понимание реальных процессов. Либеральные обществоведы-рационалисты умудряются не видеть глобального разложения и вырождения западной цивилизации, навязывая ее в качестве образца и универсального ориентира.
В-пятых, наука в принципе доступна всем - независимо от морального облика отдельных людей. Это значит, что результаты научных поисков могут быть использованы как во благо, так и во зло обществу и человечеству. “Совершенно реальной опасностью” назвал Патриарх Московский и всея Руси Алексий II безответственное, непродуманное вмешательство человека в собственную природу: “Клонирование, различные способы манипуляции генетическим кодом и сознанием, перспектива появления существ, в которых человеческая природа сочеталась бы с техногенной, могут сильнейшим образом не только расколоть общество, но и привести к необратимым повреждениям наследственности и вырождению человечности в человеке и самого человечества” [I]. Другую опасность Патриарх видит в том, что по-прежнему “существуют личности, стремящиеся ограничить Богоданную свободу других. Главное их отличие от диктаторов прошлого, пожалуй, состоит в том, что изменились средства, которыми они пытаются достичь цели. Если раньше это были войска и репрессивный аппарат, то сейчас это вполне могут быть новые экономические и информационные технологии, злоупотребление достижениями науки и так далее”.
В-шестых, в реальной жизни на поприще науки люди выходят далеко не всегда лишь из творческих побуждений, часто руководствуясь стремлением к престижному положению в общественной структуре или к материальным благам, голосом тщеславия или - говоря словами русского мыслителя К.Н.Леонтьева - “нервным чувством собственного достоинства”. Другой известный русский мыслитель - А. Л. Чижевский - в свое время поделился таким наблюдением: “В научном сообществе по преимуществу действует не здоровая конкуренция идей, а зависть и злоба, приводящие к состоянию борьбы и физического истощения”. До прискорбия много случаев, когда научные таланты лишались творческой свободы и возможности веско заявить о себе в той или иной отрасли знания. За этим нередко стояли интересы “коллег-соперников”, смешанные с банальной “ревностью” к успехам других.
Рацио - “заложник логического ига”, оно не считается с интуицией и Откровением. Рационалистическая наука открыто противопоставляет себя мистическому погружению в сущности, связанному с тончайшими интуициями. Она фактически не признает познания вне вербальности приравнивая ее к надежности мыслительного инструментария. Мысль загоняется в словесную оболочку для придания ей качества универсальности. Часто усложненность и наукообразие отрывают те или иные теории от реальной жизни, затуманивают смысл - тогда слово рискует “омертветь”. По этому поводу Ф.Ницше заметил: “Наиболее вразумительным в языке является не само слово, а тон, сила, модуляция, темп, с которыми проговаривается ряд слов -короче, музыка за словами, страсть за музыкой, личность за страстью”. Вербальную логику зачастую делают единственной платформой познания. Но реальностью является и религиозный опыт человечества - у каждого человека он индивидуален, хотя далеко не каждому дано объяснить и сформулировать его строго рационалистически.
Опыт Православия несет в себе мощный позитивно-созидательный заряд, он ориентирует людей на приобретение навыков возвышаться над рутиной повседневных забот, на раскрытие внутренних, духовных сокровищ человека, на признание за ним права на сокровенное, чистое, исповедальное, светлое. Православному сознанию нет нужды объяснять выражение “нравственное устройство страны”, а рационалистическая-наука со своим понятийным аппаратом в раскрытии этого выражения бессильна.
Религиозный опыт познания истины никак не менее богат и насыщен, чем научный. К примеру, Православие веками отрабатывало практические приемы воздействия воли на человеческий организм и даже на внешнюю материю, обеспечивая верующим серьезные основания нравственной самоподготовки. Православие многих вело к тому, что называют чудотворчеством. Религиозная практика Православия (малопонятная тем, кто обращается к нему, следуя лишь моде) нацеливает человека на изменение, совершенствование и преображение собственного существа, на то, чтобы подчинить своей воле мысли и поступки. Эта практика ориентирована на обретение человеком всей гаммы смыслов существования, на введение их в повседневность. Православие дарует людям цельность и полноту Бытия. Это означает, что для православных Истина - одна.
Рационалистическая наука же сталкивает между собой многочисленные относительные истины, тем самым дробя, фрагментируя сознание людей, общество, общественные институты, заводя людей на путь, ведущий не к Истине, а в противоположную сторону - к сонмищу мелких, “проходных” частностей, во власть “князя мира сего”.
Православное сознание ищет Истину. Путь к ней один - Богопознание. Православие никогда не отрицало знаний. Вспомним, к примеру, святых Кирилла и Мефодия, давших славянам ставшую для них родной азбуку. Дух Православия жители Древней Руси могли обрести, становясь грамотными, образованными по меркам своего времени. Католицизм же вплоть до П Ватиканского собора (1962-1963 гг.) противился разрешению национальных языков не только в богословии, но и в богослужении, запрещал мирянам чтение и толкование Библии. Это принципиальное расхождение между Православием и католицизмом, по сути, и определило различие в формировании научных традиций на Западе и па православном Востоке. Западная наука вырастала из схоластики (по-русски - “школярство”), на практике оказывавшейся попросту словоблудием. Целью Православного Богопознания было спасение живой человеческой души, достижение подлинного духовного совершенства и гармонии с миром. Для православных познание должно иметь высшую цель и высший смысл, им не нужно движение без ориентиров.
Цельность восприятия мира православными людьми строилась (и строится) на нескольких фундаментальных идеях:
- Мир сотворен и процесс сотворения продолжается.
- Существуют законы материальной и духовной жизни.
- Материальный мир “стремится к смерти”.
- Духовная жизнь вечна, именно она и структурирует материальный мир.
- Человек - носитель духовного начала - организует материю, тем самым участвуя в сотворчестве, касающемся окружающего мира.
- Лишенный духовного начала человек лишен возможности творческого воздействия на окружающий мир.
В православном восприятии наука, оторванная от религии, не может служить Истине. Наука же, усилившаяся религией, способна приблизить человека к Истине.
А может ли религия, усилившаяся наукой, приблизить сознание к Истине? Патриарх Московский и всея Руси Алексий II прямо сказал, что “между верой и знанием нет противостояния”. При этом он подчеркнул, что религия спорит не с наукой, а с идеологией сциентизма. То есть проблема не в науке как таковой, а в ее обожествлении, а точнее - “окумиривании”. Когда из бытийного спектра “вырывается”, возводится в доминанту лишь одна его сторона, это неизбежно приводит к дисгармонии, разбалансировке внутри-общественных отношений. Патриарх Алексий II об этом сказал так:
“На какой бы основе - политической, националистической, технократической, экономической - ни строилась новая Вавилонская башня, ее опять разрушит человеческая греховность, победить которую без Бога мы не в силах” [2].
Человеческой мысли всегда был присущ поиск верной пропорции между сферой духа и сферой разума. Это значит, что религия постоянно соприкасалась с наукой. Контакты религии и науки были неоднозначными. Среди выдающихся ученых было немало глубоко верующих людей (химик Дмитрий Менделеев, физиолог Иван Павлов и другие). Бывали случаи преследования Церковью ученых, добившихся неординарных для своего времени открытий - такие случаи касались преимущественно средневековой Западной Европы, а если точнее - католической реакции в отношении ученых типа Галилея или Джордано Бруно.
Нередко под видом науки в Церковь проникало критическое наукообразие: мудрованием на божественные темы в начальные века христианства занимались Арий, Несторий и другие “приверженцы науки”, ставшие для Церкви ересиархами. Подобный порок был присущ католическим схоластам. Некоторого влияния схоластики не избежала и часть православного богословия: к примеру, святоотеческая традиция стала объектом аналитического препарирования со стороны протоиереев А.Меня и А.Шмемана. В разные периоды под флагом “расширения религиозных знаний” создавались разного рода космогонические гипотезы, которые, однако, так и не смогли объяснить появление на Земле жизни и разума. Предпринимались попытки “скрестить” религию с эволюционизмом. Немало потуг делалось и делается для “синтезации” религии и науки, когда религиозное знание превращается в некую псевдонауку с элементами оккультизма. Подобную “синтезацию” проповедует теософия, тем самым угрожая духовному здоровью человека - независимо от того, отдают ее сторонники себе в этом отчет или нет.
Есть фактор, не позволяющий “ревнителям науки” подменить Истину Божьего откровения своими самодельными теориями, вытеснить Бытие Божие искусственной техногенной средой, возвести науку на не приличествующий ей пьедестал. Как бы ни развивалась наука, как бы ни раздвигала она горизонты человеческого знания, всегда будет оставаться сфера непознанного разумом. В эту сферу входят вопросы о том, когда и как появились мир, жизнь. Человек Разумный. В нее всегда будет входить главный для человека вопрос: “В чем высший смысл его бытия? Каков удел его в вечности?”. Наше понимание и наша информированность в поиске ответа на этот вопрос будут возрастать, но никогда людям не дано будет сказать, что они нашли абсолютно исчерпывающую формулу такого ответа. При этом религия ни в коем случае не отвергает разум. Она только нацеливает на то, что определяющей сущностью разума является Богопознание. Осознание ограниченности разума характерно скорее для скептиков-материалистов, постоянно “натыкающихся” на вывод о ничтожестве человеческого сознания. Веpa же в Бога невозможна без веры в Человека. Православие не утверждает, что человек ничтожен, ибо он - “образ и подобие Божие”, а Бог - олицетворенный идеал нравственности.
Православные люди воспринимают мир не только разумом, но и “духовными очами”, для них мир - это поэма, сочиненная Богом. Как можно оценивать достоинства высокохудожественного произведения только с помощью таблиц и формул? Полнота Жизни - вот главная Икона Православия. Все остальное в том числе и наука - должно служить ей. “Главное, - как сказал Патриарх всея Руси Алексий П - чтобы в каждой из сфер своего бытия люди исполняли вечный нравственный закон, в котором - основа достойной и полной жизни”.
Рыбаков С.В.
|
Власть
