год 2010-й - более 30.000.000 обращений

- Почему не сохранился ваш союз с коммунистами?

- Начнем с того, что я не являюсь коммунистом, не антикоммунист. Более того, в 1995-1996 гг., когда мы политически поддержали коммунистов (до 1995 года мы поддерживали их в материально-техническом плане), мы никогда не ставили никаких условий. Если мы вспомним 1995 год, то увидим, - тогда была надежда, что коммунисты, как это было в Италии, во Франции, смогут создать народно-патриотический фронт. Там эта идея удалась, этот фронт приходил к власти, создавал правительство. В 1995-1996 гг. это было совершенно реально. Потом произошла подмена понятий - НПСР превратился в игрушку для лидеров КПРФ, когда им было нужно выступать на выборах не в качестве первых секретарей, а в качестве представителей широкой народно-патриотической оппозиции. По сути они уже стали бояться НПСР, - это произошло в 1997 году, стали бояться партнерских, союзнических отношений, идеи объединенного фронта. Если сейчас посмотреть на НПСР, который остался, то можно увидеть: это организация состоит на три четвертых из высших партфункционеров КПРФ, членов президиума, а остальные - просто члены фракции КПРФ (Семигин и Глазьев). Это совершенно другая мировоззренческая и организационная идея, с которой несовместим оглушительный успех. А ведь НПСР мог бы получить более 50 процентов, я и сейчас так считаю. Потому что расколов НПСР, выведя коммунистов в чистом виде и отняв у них собственно патриотическую тематику, Путин мудро поступил: он отобрал тем самым монополию на патриотизм. И стал использовать эту идеологию еще более активо и радикально, чем сама компартия. В этом смысле КПРФ стала сектантской выходкой. Сколько бы портретов Пушкина у себя в кабинете Зюганов не вешал, суть его не меняется. Его узкая бюрократическая элита КПРФ умело эксплуатирует естественный протест населения, неудачи реформ, развал государства. Проблема Зюганова на самом деле очень большая; он сам ее, может быть, не понимает. Что же произошло?

Произошло страшное - если в 1995-1996 гг. мне удалось очень многих друзей подтянуть в поддержку КПРФ, чтобы вывести ее из ортодоксии, где-то даже дубовости, то сейчас они сами туда себя загнали. Уже становится неприличным быть рядом с Зюгановым. Люди не верят ему. Я не был бы сейчас с ним даже за пять депутатских мандатов и всякую статусность. Иначе бы люди сказали, что Подберезкин продался Зюганову. Все, что он сегодня говорит, - это повторение одних и тех же штампов, которые изжили себя уже в 1997-1998 гг.; развития мысли не идет, нет настоящей дискуссии. Если почитать Косолапова, можно с ним согласиться или не соглашаться, но он стоит на определенных, достаточно понятных позициях, с совершенно четкой научной аргументацией. Можно с ним спорить, я с ним спорил и готов еще спорить, но это были бы мотивированный спор, мотивированная дискуссия. С Зюгановым невозможно спорить мотивированно. Это клоунада, как выразился один из пользователей Интернета в послании к нам. Когда ты человеку говоришь об одном, а он, как на митинге, талдычит совершенно о своем. Мы ему советовали: журналистам можно говорить о чем угодно - вы отвечаете так, как считаете нужным. Это очень полезно в пропагандистской баталии, но вредно в научной или политической дискуссии, потому что с тобой говорить перестанут. Если тебе говорят об одном, а ты подменяешь понятия и говоришь совсем другое, то это уже не дискуссия, а примитивная пропаганда. Когда на съезд НПСР не пустили делегатов от партий, которые создавали НПСР, не пустили контрольно-ревизионную комиссию, то есть по сути незаконно провели съезд и приняли какие-то решения. После всего произошедшего этот человек, вытаращив глаза, утверждает с экрана, что в итоге получился народно-патриотический союз! Там никого, кроме членов фракции КПРФ, не было. Это уже не научный спор. Дискуссия имеет и эту сторону - насколько обоснована та или иная позиция, а когда она ведется ради самой себя и пропаганды, то теряет всякий смысл. Еще раз повторяю: с Ричардом Косолаповым можно спорить, человек может послушать аргументы спорящих и решить, какая позиция ему близка. С Зюгановым спорить невозможно, он просто как тот герой Салтыкова-Щедрина - Органчик, повторяет одно и то же.

- Кстати, Косолапов тоже отодвинут на задний план "стратегами" из Президиума ЦК КПРФ...

- Это вопрос внутрипартийной борьбы. В партии, к сожалению, сохраняют эти традиции. Главное - убрать конкурентов. Вспомним, как Ленин выталкивал Плеханова и Троцкого, Сталин боролся с правыми против левых, потом с остатками левых против правых, затем один против всех. И возникла проблема: после смерти Сталина не осталось умных, серьезных людей. Остались маленковы, булганины, - ничтожества одним словом. Тем самым партия напрочь выбила свой генофонд. После этого начались хрущевы и брежневы. А люди, типа Машерова, Русакова или Андропова в общем-то были случайными в том кругу, изгоями. Так уж судьба повернулась, что Андропов пришел на короткое время к власти, но им в общем не давали прохода. Господствовала другая, номенклатурная логика вытаптывания места вокруг недалекого человека. Сталин был гением, а после него гениев уже не осталось - вот в чем проблема.

- А не может ли быть неизбежной закономерностью существование любых корпоративных структур, партий в том числе?

- Это не неизбежная закономерность. Ведь если бы партия сохранила свои принципы и велись полемика, дискуссия, поиски оптимальных вариантов, путей развития, а не борьба за власть, то этого бы не произошло.

А поиск оптимальных вариантов прекращен. Все дискуссии стали носить характер убирания оппонентов с политической сцены. Вот эта традиция жива и поныне.

Вся партийная система была ориентирована на борьбу внутри партии. Вот сейчас, к примеру, Зюганова мало волнует то, что происходит вокруг. У него проблема № 1 - сохранить контроль над партией. Сохраняется контроль над партией - автоматически сохраняется контроль и над ее электоратом. А если еще уничтожить союзников-конкурентов, то, рассуждают стратеги из ЦК, на наш век еще хватит - 20 процентов гарантированы.

Народ, который сегодня искренне и бесплатно работает на партию, и еще деньги дает, позволяет обеспечивать "успех" бюрократического руководства.

- Главный идеолог партии в интервью нашей газете четко определил критерии партийной работы: вы, рядовые партийцы, работайте, а мы, руководство, знаем, что делаем, знаем, как надо руководить.

- Да, правильно. Поверьте, мы все там сделаем. А как сделаем и ради чего, - это не очень понятно. А ведь вопрос сугубо принципиальный: если лидеры КПРФ действительно хотели бы прийти к власти, они могли бы в блоке выиграть выборы, как раньше, так и сейчас. Сейчас даже результат мог бы быть лучше.

Но для этого надо было идти блоком, сохранить блок, а им этого не было нужно. Им нужно было не победить в политическом плане, а сохранить свою власть над партийными структурами. Лучше быть императором в деревне, чем вторым человеком в Риме.

Еще важный момент. Последние 10 лет многие говорят, что в КПРФ идет дискуссия. Да, она идет на страницах вашего издания, что-то в "Советской России" публикуется, прежде всего от заинтересованных партийных интеллектуалов. Но они никакого влияния на верхушку партии не имеют. Я уверен, что они и газеты-то не читают, не обсуждают, им это не интересно.

Много раз замечал, что если появляется, хоть и редко, толковая статья какого-либо функционера, то она остается незамеченной. Интересна борьба за власть, а это все их не привлекает. В этом-то и парадокс: если вспомнить историю ВКП(б) или КПСС, то до последнего времени шла бурная идеологическая дискуссия. Были в партии блестящие полемисты: и Бухарин, и Зиновьев, и Троцкий, и, конечно, Ленин (он и в анкетах даже писал, что является публицистом). Они дискутировали, искали какую-то истину. Потом эта дискуссия стала вырождаться в борьбу за власть, но, хотя и формально, шла идеологическая схватка. Вспомним, после смерти Сталина шла полемика между Берией, Маленковым, Хрущевым и другими по поводу, например, будущего Германии. Или Молотов, который всю жизнь писал записки в ЦК. Я не знаю, кто их там читал, но он считал, что они должны остаться в архивах. Он так привык делать еще до революции и во время пребывания у власти, и долгие годы на пенсии. Сейчас никакой полемики нет. Вот они запустили дискуссию - надо, чтобы к съезду люди пообсуждали. А какой вывод из всего будет сделан? Вывод будет не тот, который самый умный, оптимальный и полезный, а тот, который будет нужен Купцову и Зюганову. Поэтому вы, может быть, сделали очень хорошие вещи. Эти статьи обсуждаются и читаются коммунистическим активом. Но партийное руководство это не читает. Вот видный идеолог Кравец. Я не знаю, честное слово, какие такие фундаментальные теоретические проблемы он поднимал и обсуждал? Никаких. Что, он написал "Государство и революция"? Хорошо, а какую серьезную аналитическую статью написал Купцов? Не говоря уже о монографии. Вот Сталин, например, даже перед смертью сам писал и редактировал "Краткий курс ВКП(б)". Он был очень умным человеком.

Зюганов несколько лет назад написал "Идеологию победы". Эклектика, смесь непонятно чего. Как человек очень эклектичный, он может совершенно спокойно совмещать совсем несовместимые вещи. В одном и том же абзаце, правильно у вас в газете писали Косолапов и другие, следуют совершенно другие мысли. Отсутствие формальной логики. Нет каких-то решающих выходов. Еще один принципиальный момент. КПРФ - коммунистическая партия или социал-демократическая? По названию - коммунистическая. В чем отличие коммунистов от социал-демократов? Их три, все остальное - слова. По ним можно определить, какая партия перед нами. Первое: отношение к революции. Коммунисты считают это обязательным, социал-демократам ближе эволюционное развитие без потрясений. Второе: собственность. Общенародная или смешанная? Социал-демократы, естественно, считают возможным их сосуществование. Третье: отношение к многопартийности. У коммунистов - ностальгия по шестой статье Конституции, у социал-демократов - многопартийность. По всем этим трем позициям КПРФ четко является социал-демократической партией, но называются коммунистами. Почему? Потому что надо сохранить за собой активный коммунистический электорат. Но по сути по теоретическим, принципиальным вопросам произошла трансформация в социал-демократическую партию. А по методам остался типичный коммунистический подход. Признает, скажем, многопартийность Зюганов, сейчас рьяный борец за демократию, особенно в связи с НТВ, а на деле подразумевается только контроль партии. Типичный пример - НПСР, ставший отделом ЦК по работе с общественными организациями. Вот такая раздвоенность свидетельствует об определенной шизофрении. Ведь невозможно же делать одно, говорить другое, а думать о третьем. Поэтому они все время спотыкаются. Может быть и возможно совместить противопроложности, но для этого надо подумать, нужна ли дискуссия. А вот как раз людей, способных подумать, в руководстве КПРФ просто нет. Не беру сознательно в расчет тот актив, который что-то пишет и предлагает - с ними просто не считаются. Вот если бы это предложили Кравец, Купцов, Зюганов. Ленин, как прекрасный тактик, мог в любой момент найти какое-то решение, совместить противоположное - НЭП, Брестский мир и т.п. А ведь зачастую большинство партийцев выступало и против него. Но у него была разработана прекрасная система аргументации. А сейчас выдвигается клич, лозунг, тезис, очень часто противоречивый, и дальше молитесь на него.

- К сожалению, к процессу принятия решений в ЦК КПРФ не подключены такие творческие люди, как ученые социалистической ориентации (РУСО), среди которых много активных авторов, участвующих в дискуссии на страницах нашей газеты. В партячейках, где много членов РУСО, эти дискуссионные материалы всесторонне обсуждаются и принимаются зачастую нелицеприятные для ЦК решения.

- Объяснение здесь простое: руководство КПРФ - это сугубо бюрократический аппарат. Бюрократический подход категорически несовместим с исследовательским. И как они раньше, при КПСС, привыкли пренебрежительно относиться к ученым-исследователям (не каждый ученый, даже доктор наук - исследователь. Исследователь - это тот, кто может поставить проблему и решить ее по-новому), к научным учреждениям, даже партийным, как к своеобразным отстойникам для непригодных для властной карьеры. Проработав в этой системе, знаю, что главным достоинством документа было то, что его кто-то мог бы пробить на верх. Это все сохранилось. Поэтому те изыски, которые готовят РУСО и другие творческие коллективы, бесперспективны, потому что нет механизма их реализации. Это может воспринять только руководитель КПРФ, а для этого у него должна быть достаточно светлая голова. Как Ленин, к примеру, при всей своей сверхзанятости, мог сесть и написать книгу или статью, перед этим решив проблему теоретически. А в сегодняшнем руководстве партии никто теоретически заниматься не хочет. Некогда, как они считают, надо заниматься другими вещами: борьбой за власть внутри партии, например.

- То есть побеждают принципы бюрократического прагматизма?

- Да.

- Так ли это в других партиях?

- Не совсем так. В самой КПРФ творческая мысль все-таки бьется. Но дело не в этом, а в том, насколько она находит отражение в повседневной политической практике КПРФ. То есть стоит проблема "приводного ремня" - как соединить творческую мысль с политическим решением. Этого приводного ремня нет. Бесполезно давать какие угодно советы на дискуссии - их не услышат. В других партиях во многом такое же положение, но я бы не сказал, что там нет никакой творческой жизни. К примеру, у нас в движении "Духовное наследие" по отдельным направлениям написаны десятки и даже сотни книг (250 книг выпущено), девять лет выходит ежемесячный журнал "Обозреватель". Я считаю, что наши наработки реализовываются в решениях, например, наша дискуссия по проблемам национальной безопасности привела к созданию в России института Совета Безопасности. Госсовет - тоже результат нашей дискуссии. Кстати, мы его предлагали и Зюганову в 1996 году. Он молчал до второго тура президентских выборов, а потом все-таки озвучил эту идею. Она могла бы привести Зюганова к победе, но он испугался. Опять же руководство партии задумалось: появится Госсовет, а где же будет Президиум ЦК? Идею теневого правительства предлагали тоже мы. Нужен механизм оперативного реагирования на действия реального правительства. Надо было обязательно озвучить фамилии, потому что избирателя интересует не только, что есть теневое правительство, а кто конкретно проводит какое-либо направление. Тоже испугались. Почему? Да потому что если бы назвали какого-нибудь министра, то надо было бы называть члена президиума. А он, как профессионал, как правило, никто. В ином случае, как быть тогда с куратором направления? В общем нет связи между теоретическими наработками и политической практикой.

Так и с идеей ЕПСР как широкого фронта оппозиции. Да, он был создан, но дальше надо его развивать. Или идея создания серьезной непартийной ежедневной газеты, где бы находили место разные точки зрения (аналог "Независимой газеты"). Потому что сейчас в партийной печати катастрофа - либо это орган обкома, где управляет секретарь обкома и получается листовка типа "Правды Москвы", которую читать невозможно. Любая заводская малотиражка имеет большую популярность. Либо есть частная газета, как у Проханова и Чикина, но это их личная заслуга. Фракция тут совершенно не при чем. На страницах партийной прессы встречаются предложения в качестве дискуссионных - у партии должна быть газета, во главе которой должен стоять секретарь ЦК. Раньше это было эффективно. Хорошо работал Зимянин в таком качестве, а потом пришел Фролов и очень многое было потеряно. Но вот вопрос: как будет работать таким редактором, допустим, Купцов? Ответ: никак! Газета ему не только не нужна, но и вредна.

Личной заинтересованности в успешном внедрении идей у ЦК нет. На наш век хватит и 20 процентов, и даже меньше. Меньше - лучше, потому что если бы сейчас у Зюганова было большинство, как это было во время предыдущей Думы, когда существовали еще и союзные депутатские группы, то тогда бы ответственность была не в пример больше. Как было при голосовании по деконсации Беловежских соглашений. А сейчас таких опасностей нет. Но КПРФ показывает свою неспособность и нежелание работать по выводу России из кризиса. Вот какая у них аргументация при принятии бюджета. Сейчас из страны вывозится денег больше, чем при правительстве Примакова. Ну ставьте этот вопрос перед исполнительной властью, но при чем тут бюджет?

- А каков механизм донесения теоретических идей у "Духовного наследия"? Что удалось, пусть не вами, реализовать, кроме Совбеза и Госсовета?

- Вопрос реституции - была написана книга, кстати эммигрантом, а мы инициировали обсуждение проблемы в Совете Федерации. У нас другая нацеленность: мы работаем в концептуальном плане. Самое трудное - концептуальная власть. Внедрение написанного и продуманного - самое тяжелое. Мы делаем какое-то исследование, потомпечатаем его, а потом его презентуем. Как правило не сразу, а через полгода, год оно реализуется. Другая закономерность - реализуется, конечно, не нами. Еще закономерность - никто нам спасибо не говорит. Мы относимся к этому совершенно спокойно. Но эффективность нашей работы очень высока. Можно перечислить несколько десятков уже внедренных или начатых внедряться проектов. Военная реформа, например, специальное исследование по восстановлению авторитета и дееспособности спецслужб. Они входили в учебные пособия, в планы. Мы ратовали за приоритеты развития таких отраслей, как образование и информатика. Сейчас об этом говорят и Хакамада, и Зюганов. Мы талдычим об этом 10 лет - и это уже вызрело в общественном сознании. У ученых всегда так: их идеи всегда озвучивают политики. Потому что политик, в отличие от ученого, должен воспользоваться идеями только тогда, когда созреет общественное мнение. Ученый, наоборот, должен выдвигать идею, которая сейчас непопулярна, но она станет популярной через полгода, год, три, пять. Например, в 1987 году я написал книгу о системе управления связью и разведка определяет боеспособность вооруженных сил. Это тогда было признано неправильным, но сама идея разошлась. И полтора, два года назад об этом заговорил министр обороны Сергеев, а премьер Примаков, раньше запрещавший мою книгу, признал, что я был прав. В этом случае прошло 10 лет, но чаще всего проходит полгода, год.

В 1993 году мы написали книгу о национальной доктрине России. Через три года, в 1996-м, Ельцин поручает разработать национальную идею Сатарову. Получилось несколко смешно, но дискуссия-то была начата. Во всяком случае сейчас всеми признана необходимость национальной идеи. Она есть и у американцев, и у немцев, и у японцев, она должна быть и у нас. У "Духовного наследия"есть свой ответ.

Проблема реализации всегда была. Если ученый-аналитик писал в КГБ или в ЦК и у него реализовывалось, допустим, две записки в год, то это считалось блестящим показателем. Гениальных идей не может быть очень много. Неизбежны периоды сбора, накопления информации, ее осмысления, переработки и выдвижения. Новая идея появляется один раз в два-три месяца.

- Но для этого необходим уже запущенный механизм научного творчества?

- Конечно. Вот мы сейчас формируем информационно-аналитический портал. Одна из его задач - сконцентрировать всю накопленную нами за эти 10 лет информацию и аналитику. Это очень важно, так как реализация сильно зависит от степени возможности пользования этой информацией. Ведь сейчас невозможно достать и свободно пользоваться 250-ю нашими книгами и сотней номеров нашего журнала. Во многих библиотеках страны, куда мы бесплатно переслали свою литературу, ее уже нет по разным причинам (невозврат книг, например). Другая задача портала - сделать эту информацию доступной для пользователей. До конца ноября мы постараемся завершить эту работу.

- То, что сейчас происходит в КПРФ, для многих трагедия. Какие, на ваш взгляд, здесь возможны пути выхода из кризиса?

- Трагедия, вы точно указали. Очень серьезный кризис. Но начинать надо с двух неизбежных вещей: идеологических и организационных. В идеологическом плане нужна не профанация дискуссии к съезду, как раньше Ленинский зачет. Должна быть дискуссия, в том числе и лидеров между собой, полемика, разные точки зрения. Пусть, скажем, выскажется 10 человек. Причем мне было бы интересно узнать мнение Пешкова или Зоркальцева (секретари ЦК). Зато есть мнение Кравца. Для меня Кравец - человек, который недавно приехал из Омска, абсолютно неизвестен. Я не читал его работ, ни статей, ни книг. Как ученый - он нулевой. Даже в интервью можно выдвинуть какую-нибудь идею, ее обосновать. Но их нет. Как нет и полемики с теми же учеными из РУСО, нет ответов на их вопросы. Нет отражения дискуссии в решениях партийных органов и, самое главное, выполнения этих решений тоже, естественно, нет.

Я как гость пришел на один из последних съездов. Стало жутко скучно и неинтересно. Проблемы не ставятся, не обсуждаются, люди все те же в президиуме. Что же они так боятся ввести в руководство новых, способных оригинально мыслить, людей, ну хотя бы не 30, а 10 человек? Что, таких людей нет? Есть такие.

- Но кто будет это решать? Если уже, начиная с секретаря райкома, существует система страховки от выдвижения "чужих", непредстазуемых людей, какими и являются зачастую оригинально мыслящие ученые.

- Это генезис КПРФ. В партии были творческие силы и достаточно серьезные. Если проследить за нынешним составом членов президиума, то можно увидеть, что все они пришли, за исключением разве что Зоркальцева и еще одного-двух человек, с глубоких низов - 3-4-го эталона. Они не были готовы ни теоретически, ни практически к руководящей роли. Купцов был, например, плохим секретарем обкома, который случайно стал первым, а потом также случайно стал почти первым в КПРФ.

Как можно представить себе, чтобы эти люди терпели рядом с собой более развитых, нежели они сами? Да никак, - туда никого не пустят. Вот в чем проблема. Почему сейчас не в КПРФ Месяц и Соломенцев - блестящие интеллектуалы? Творческий потенциал КПСС оказался невостребован в КПРФ. Чем дальше Зюганов продолжает вести себя подобным образом, тем меньше желание вступать в партию у мыслящих людей. Может, кто-то и вступил, как утверждает Геннадий Андреевич, но что-то их не видно, не слышно. А видно-то как раз других.

Эту проблему генезиса КПРФ надо решать. Надо развивать марксизм. Я не марксист, но считаю, что экономическая теория Маркса является одной из самых сильных. Если ее развивать, не оперируя только ссылками второй половины XIX века, а началом следующего века, она будет иметь перспективу. Обратите внимание, как творчески относился к теории Маркса Ленин. Нужны такие новаторы, способные создавать качественно новое. Их немного - 1-2 процента, но они почему-то в КПРФ и не играют заметной роли. А ведь надо ответить на многие злободневные вопросы, например, как КПРФ должна сейчас относиться к Путину. А Зюганов говорит, что у Путина нет программы, и он ничего не делает. Бред. Упрощение. Самообман. Путин попал в самый центр патриотического электората. И если бы Зюганов отказался от сугубо партийного подхода в пользу широкой народно-патриотической коалиции, то он бы выиграл президентские выборы.

Так вот, значит, надо было понимать, что у Путина была широкая, массовая поддержка людей с непартийной идеологией, патриотов-государственников, демократов и отчасти даже либералов. Вот ответьте на все эти вопросы, - найдете разумное объяснение, не лозунгами. А если вы поступаете, как лектор ЦК, который набрасывает штампы. Вот, к примеру, Косолапов был редактором серьезного партийного журнала. Я сам писал для "Коммуниста". И скажем, в то время, когда "Коммунист" был суперэлитарным изданием, где не каждый академик и член ЦК мог опубликоваться, у меня было в нем не две и не три статьи. То есть мне, как исследователю, человеку, умеющему писать, относились достаточно серьезно. Я знаю школу "Коммуниста" - Молотов, Никонов - это серьезные люди, то же самое и Ричард Косолапов. Он как исследователь говорит как ученый, хотя еще раз повторю - я с ним часто не согласен, а Зюганов говорит как пропагандист, как лектор отдела пропаганды ЦК. Разные полюса, понимаете. Зюганов говорит как на митинге, а Косолапов - как ученый. Надо же отличать жанры. Купцов вообще никак не говорит. Очень надеюсь, что кто-то в президиуме ЦК может написать. Мне очень жалко, что они не пишут. Ладно Кравец не может. Пусть напишет Мельников, он же зам. председателя ЦК по идеологии. За 10 лет можно было бы хоть какую-то статью написать. Уж не говорю, что писать, на мой взгляд, они должны каждый месяц. Но это их личное дело, я не хочу вмешиваться во внутрипартийные дела. Я критикую Зюганова как сопредседателя НПСР за его отход от единого народнопатриотического фронта, за приватизацию НПРС, за потерю влияния оппозиции, за ее вырождение. Но в работу партии я не лез и не лезу, я не антикоммунист. Я тоже был членом КПСС и не получал за это деньги, и знаю - там было много порядочных людей.

Вот еще важная мысль, которую тоже хотелось подчеркнуть - сложившаяся система партийно-бюрократического руководства КПРФ по определению отталкивает любую творческую мысль. Лучше всего это видно на примерах. Понятно, что уже навязли в ушах фамилии Подберезкина, Лапшина, Тулеева - они предатели КПРФ (хоть и не были членами КПРФ), но кроме этих людей можно назвать и других, которые посвятили много лет своей жизни, не год, не два и даже не пять, созданию единого блока народно-патриотических сил. Где, например, монархист Клыков, который сейчас пропал и не будет больше сотрудничать с КПРФ, хотя раньше он делал это эффективно. Где сейчас Светлана Горячева? Где сейчас блестящий публицист и депутат Госдумы двух созывов, облазивший, наверное, все подвалы, побывал во всех первичках, Юрий Иванов, блестящий защитник партии.

Нет его, забыли о нем, потому что слили. Нет Тамары Гудимы, блестящего полемиста со своей позицией в области культуры, которую она отстаивала. Где Николай Рыжков, который тоже тихо выпал в осадок? Раньше о нем говорили, как о верном зюгановце, а сейчас забыли. Даже верный Уваров, к которому можно относиться по-разному, руководитель аппарата НПСР, сделавший очень многое для развития НПСР. Этот список можно продолжить и дальше. А кто остался?

Остались партийные функционеры, которые клянутся в верности Купцову-Зюганову в личной преданности. Вот поэтому любая полемика, если она не нравится руководству, будет восприниматься как антипартийная, даже антикоммунистическая. Ярлык антикоммуниста и провокатора навешивают на всех, даже на ярых приверженцев коммунизма. Все это уже было в истории. Я сейчас говорю не о полемике, а о сути. Она заключается в том, что без дискуссии (а система такова, что дискуссии не терпит) не может быть, по Гегелю, движения вперед. В противоречиях, в спорах, в диалектике есть развитие общества. Отрицание этого факта - это антидиалектический подход, симптоматичный для нынешнего руководства партии. Моя позиция не коммуниста, подчеркиваю, но и не антикоммуниста.