|
Сегодня социализм - проблема, не модная в России. Между тем тема достижения той точки общественной эмансипации, когда "свободное развитие каждого является условием свободного развития всех" , остается в центре теоретического и политического дискурса западного мира. Насколько актуален и современен социализм? Каким инструментарием в деле достижения свободы, равенства, социального благосостояния всех и каждого он в действительности располагает? Годится ли эта "оснастка" для решения насущных проблем современности? Ответ на все эти вопросы, по-видимому, не слишком волнует российских политиков и аналитиков сегодня. Не слышно о дискуссиях, невнятны новые теоретические доктрины и манифесты российского социализма. Все это наводит на мысль: а может ли сегодняшний социализм - мировоззрение, политическая установка, практическая политика, организация подняться до уровня главных проблем современности, не вступая в диалог и дискурс с другими влиятельными идеологиями современности? Сегодня многие партии в мире - партии социалистические, называя себя так, они подчеркивают свою приверженность социализму. Международная организация социал-демократии после Второй мировой войны назвала себя "Социалистический Интернационал". Хотя ни одно понятие не подверглось столь различным толкованиям и интерпретациям, как социализм. Принимая за данность исходное содержание термина социализм (социализм - это общество социальной справедливости), его сторонники и критики продолжают спорить о сути социалистического общества и путях движения к нему.
В идейном отношении социализм никогда не представлял из себя единого целого. Не только потому, что социалистическая традиция развивалась и обогащалась, поднимая в теории вопросы, не известные предшественникам. И не потому что, возникнув в промышленно развитой Европе, социалистические идеи распространялись и в другие регионы мира, трансформировались в контексте другой, местной, неевропейской специфики. Главное - что проблемы социализма всегда ставилась его идеологами как проблема практически-политическая, как составляющая общественной практики конкретного социума - Франции Бабефа, Бланки, Жореса, Германии Гесса, Вейтлинга, Каутского, Бернштейна, Люксембург, России народников, Плеханова, Чернова, Ленина, Великобритании супругов Вебб, Италии Лабриолы и Грамши. Марксистская традиция в социализме, закрепившаяся в практике европейской социал-демократии на рубеже 19-20 веков, вдохновлялась прогнозами Маркса и Энгельса относительно закономерностей общественного развития - неизбежности движения капитализма к своему крушению и прихода на смену ему нового социалистического общественного строя - социализма. Как будет выглядеть это общественный строй, у социалистов тех лет не было единого мнения, как, впрочем и у самих Маркса и Энгельса. Выступление одного из лидеров германской социал-демократии - Э.Бернштейна поставившего под сомнение теоретические основания марксисткой доктрины социалистической революции, как ее представляли считавшие себя марксистами социалисты тех лет, - идею всеобщего кризиса капитализма, теорию прибавочной стоимости, необратимость процессов пролетаризации массы, инициировали стремление по-новому взглянуть на перспективы социализма. Пришло понимание, что в направлении к социализму общество двигается не в силу объективных законов истории,. предлагающей множество альтернатив социальной динамики, а благодаря осознанной политической мотивации, воплотившейся в практике движения рабочего класса Западной Европы первых десятилетий 20 века. Следовательно, социализм, требуя обобществления средств производства (от этого тезиса социал-демократия отказалась спустя десятилетия), все-таки не сводится к социализации производственного процесса, а должен рассматриваться как процесс последовательной демократизации всех сфер общественной жизни; социализм не антитезис духовно-политическим ориентирам либерализма, а является "его легитимным наследником" . Как полагал Бернштейн и его многочисленные сторонники (а сторонников становилось все больше по мере накопления политического опыта практики борьбы за социализм), социализм можно называть организационным либерализмом, потому что достижение свободы предполагает свободную организацию акторов политической борьбы за нее .
Конечно, марксизм, отредактированный Э.Бернштейном или его непримиримыми оппонентами - В.Лениным, Р.Люксембург, Л.Троцким, мало походил на теоретический синтез Маркса. И в этой непохожести были свои основания: применение марксовых идей к конкретной действительности означало и реконструкцию, и ревизию исходных тезисов его творчества. Политический опыт европейской социал-демократии до Второй мировой войны, как и социалистической практики в послеоктябрьской России неоднозначны, но в политическую практику 20 века они привнесли веру и убежденность в том, что в своем практически-политическом измерении социализм предполагает расширение демократии по принципу "самоуправление там, где это возможно, государство там, где это необходимо". Оптимальным механизмом для реализации этого принципа признана, начиная с 20-х годов, представительная парламентская демократия, что предполагает сотрудничество с другими партиями, следующими нормам парламентского демократизма. Нельзя забывать и о том, что многие партии Социалистического Интернационала долгое время связывали идею социализма с идеей обобществления собственности*. Только начиная с 80- годов, в социал-демократической среде формируется отрицательное отношение к огосударствлению; оно не воспринимается более как фундаментальная идея социализма, утверждается представление о экономической неэффективности бюрократии, стремящейся к тотальному господству над обществом . Полный разрыв с идеей коммунизма как моделью социальной и социалистической эмансипации произошел после Второй мировой войны. Партии воссозданного в 1951 году Социалистического Интернационала дистанцировались от социального и политического тоталитаризма, решили исходить в своей деятельности из нового образа социализма - демократического социализма: "Демократический социализм представляет собой международное движение, которое ни в коем случае не требует застывшего однообразия воззрений" и практик . Произошел переворот - социал-демократия уходила от ориентации на традиционные политические и идеологические каноны и формировала свои представления о базовых ценностях, которые должны были стать главными в политической мотивации - о свободе, справедливости, солидарности. Постановка проблемы свободы как базовой ценности социализма еще раз подчеркнула близость либеральной и социалистической идеи. Подчеркивая оппозиционность социализма тоталитарной практике, итальянский социалист Карло Россели уже в 20-е годы высказал идею о неизбежности модификации социализма. В своей книге "Либеральный социализм" он писал: "Либерализм все больше включается в общественные проблемы и не предстает более неотделимым от классической манчестерской экономики. Социализм, хотя и с трудом, избавляется от утопизма и становится восприимчивым к проблемам свободы и самостоятельности" . Социал-демократии нужен был опыт фашизма, чтобы осознать масштабы опасности ограничения свободы. Политика либерализации социализма - кредо Э.Бернштейна и К.Россели стала ее сознательной политической установкой начиная с 50-х годов.
Вторая половина 20 века - период утверждения в социал-демократическом менталитете нового образа социалистической перспективы. Пришло понимание того, что существуют пределы человеческой деятельности, соблюдение которых превращается в обязательное условие для сохранения свободы и гарантии будущего человечества. Понятие и термин социализм отныне воспринимается как синоним идеалов социальной справедливости, терпимости, демократии и свободы для многих людей и во всех сферах жизни общества. Крах мировой социалистической системы, крушение СССР обозначили реальную победу капитализма как экономической и политической силы. Но победив, он снова борется за первенство и приоритеты в мировом масштабе. Очевидно, что пришло время помыслить о социализме, как он существует внутри капитализма. Триумфы современного капитализма делают усилия по его преобразованию не менее важными, чем в начале 20 века, а может быть, значительно более важными.
Живой интерес к идее социализма (а не кампания пропагандистского толка), возможен, если в этой идее присутствует проблема, которую ставит, но не решает современная общественная практика. Идея социализма предстает как развитие системы понятий, способных выразить новый опыт социума. Этот опыт касается базовых ценностей в жизни общества и человека как общественного, социально активного существа. Поэтому классифицировать социалистические доктрины можно, исходя из нормативно-нравственныъх представлений об идеалах свободы, равенства и справедливости, на которых строится это конкретное общество; или исходя из понятий о процессах, принятых за основополагающие для практики осуществления социализма (процессов обобществления, социальной дифференциации, локализации роли промышленного капитала, экономического роста, депролетаризации социума - разные версии социализма признают в качестве базовых разные тенденции). Опыт мировых социалистических трансформаций в 20 веке позволяет говорить о существовании двух образов социализма - социализма индустриального и социализма постиндустриального . Индустриальный социализм духовно - через Маркса связан с традициями Просвещения, полон восхищения перед достижениями науки и разума; он укладывается в интеллектуальные конструкции эпохи современности-модерна - эпохи становления и упрочения индустриального, промышленного общества. Его разновидности: марксистский социализм, западноевропейская социал-демократическая доктрина, теория и практика советского социализма. Индустриальный социализм во всех своих вариациях декларирует стремление к равенству, веру в научно-технический прогресс, обеспечивающий материальное изобилие. Но даже социализм индустриальной эпохи зафиксировал в своих "превращенных формах" - анархо-синдикализме, например, стремление возродить качественные ценности общественной жизни, непосредственные, не поддающиеся техно-прагматической рационализации отношения между людьми. Эти мотивы, в известной степени противоречащие социалистической ориентации на прозрачное равенство всех людей, присутствуют в самих философских основах социализма. Именно в тяготении к утверждению качественных ценностей социализм соприкасается с консервативными ценностями и мотивациями. В политической истории синтезы консерватизма и социализма - не редкость. Если вспоминать об идейных установках французского национал-социализма 30-х годов, немецкого национал-социализма, то филиация идей прослеживается достаточно отчетливо. Фашисты взяли у социалистов их убеждение в политическом, экономическом, духовном упадке буржуазного общества, абсолютизацию позитива "практика общественного переустройства", допускающую прямое насилие над историей, осознание роли м асс в современной истории. Фашисты заимствовали у социалистов методы организации массовых партий, логику партийного авторитаризма и вождизма. На теоретическом уровне можно различия между социализмом и фашизмом 20 века как социалистическими доктринами обнаруживается легко. Исследователи указывают на них: социализм "стремился преодолеть буржуазную цивилизацию в направлении более совершенного типа общества, он признавал значение науки, исторический прогресс, ценность демократии", фашизм "проповедовал тотальное отрицание буржуазных свобод, демократии, прогресса, реализовал чисто утилитаристский подход к науке; если социалисты выступали всегда под знаком будущего, то фашисты признавали неизбежность вечного возвращения прошлого" . Но настораживает общее в политической практике - презрение к индивидуальности, своеобразию, акцент на героическую мораль, на коллективистских формах жизни. Именно опыт реального социализма указывает на то, что практика зависит от множества конкретных исторических обстоятельств, ее связь с идеей, от имени которой она выступает, сложна и опосредована.
Сегодня, в начале 21 века социал-демократические ценности признаются наиболее отвечающими реалиям политической жизни индустриального общества. К этим ценностям относятся свобода и социальная справедливость, достижение которой в социал-демократическом менталитете увязывается с правом на частную собственность; ценности социального государства (допускающие планирование, регулирование рыночной экономики на разных уровнях); соединение потребностей экономики с целями экологии; солидарность - солидарные отношения между людьми, социальными группами, представителями различных этносов, соблюдение определенных принципов деятельности - этики ответственности (ответственности за добро и зло как результат твоих поступков и действий), принципа компромисса (исключающего насильственную конфронтацию и антагонизм как форму политической практики)и принцип надежды - исторический оптимизм, вера в лучшее будущее и возможность его осуществления .
Сегодня часто можно встретиться с утверждением, что западноевропейская модель социализма устарела, так как ориентируется на политику, обеспечивающую социальные и политические приоритеты рабочему классу, само существование которого поставлено под сомнение процессами становления информационного общества. Сразу оговоримся, что этот тезис не выдерживает критики, если принять во внимание, что постиндустриальное и информационное общество порождают новую крупную страту - класс лиц наемного, непромышленного труда, занятых в сферах высоких технологий, которые нуждаются в политическом представительстве. Дистанцированность от коммунистической версии социалистической теории и практики, опора на либерально истолкованные справедливость, свободу, солидарность еще больше приблизила точку зрения социал-демократию эпохи постиндустриализма к либеральным ценностям, положенным в основу западной цивилизации в целом. Но социал-демократия - это не клуб любителей дискуссий, это политическое движение, ставящее своей целью представительство и реализацию на практике средствами политики интересов определенных социальных групп, слоев, индивидов. Отсюда - ее связь с профсоюзами, практика представительства их интересов на уровне исполнительной и законодательной власти.
Ключевым в социал-демократическом образе социализма конца 20 века является понятие свободы. В Берлинской программе СДПГ (1989) говорится: "Человек как отдельное существо призван к свободе, и способен быть свободным. Но возможность для раскрытия его свободы всегда является результатом усилий общества" . Социал-демократия сосредоточивает свои усилия на том, чтобы реализовать проекты и обещания буржуазных революций для всех людей. И здесь они расходятся и с либералами, и с консерваторами: в противоположность консерваторам социал-демократия стремится выработать и применить новые стратегии и цели для того, чтобы модифицировать устаревшие структуры власти и владения собственности, если они несовместимы с этими целями. В отличие от либералов, она не считает что для реализации базовых ценностей достаточно высвободить силы рынка. Свобода требует освобождения от унизительной зависимости, от нищеты и страха, но она означает и шансы для развития индивидуальных способностей, ответственного участия в общественной и политической жизни . Такое понимание социал-демократией индивидуальных прав имеет в виду их институциональное обеспечение. Этими правами индивид обладает на основе действующих законов и институтов. Социальное государство не ограничивает свободу, оно гарантирует социальную безопасность, которая и является неотъемлемой предпосылкой индивидуальной свободы. Такое государство возможно, если оно понимается как "выражение всеохватывающего общественного договора, который покоится на моральных принципах… Если сильные больше не готовы к тому, чтобы защитить более слабых от высоких жизненных рисков, тогда подвергается эрозии моральный фундамент общества, на котором зиждется современное социальное государство" .
Современная социал-демократия стремится преодолеть этно- и культуроцентризм. Она апеллирует к универсальным приемам и принципам политического влияния и взаимодействия. Открытое общество исчезнет, если индивидуальность потеряет свою автономность. Но свобода индивида без регулятивной идеи социальной справедливости сводится к голому эгоизму. Внутренним связующим звеном между индивидами должна стать солидарность. Частная, партикулярная солидарность с близкими, друзьями, соседями является моментом, внутренней стороной универсальной солидарности - полной солидарности с "другими"и "чужими". Либеральное общество жизнеспособно, если оно побуждает своих граждан к гражданским действиями - обновлению существующих институций. Стремление по-новому осмыслить содержание свободы, равенства, справедливости, солидарности предполагает с точки зрения социал-демократического видения социализма и новое отношение к республиканскому строю. Речь идет о творческом восприятии демократии, ориентации социальной демократической практики на ценностной горизонт разума, здравого смысла, индивидуальности, полезности, расширения социального участия. Пока свобода не превратится в свободу вступать в социальные связи. Участвовать в социальных действиях с сознанием полной ответственности за них, она способствует увеличению социального прессинга, принуждения. Такая свобода порождает ощущение еще большей пустоты, чем раньше. Политика не должна давать ответ на вопросы о смысле жизни и высшем предназначении человека. Однако в демократическом государстве политика должна создавать условия для обеспечения свободы того, кто ценит свободу инакомыслящих, потому что их свобода является гарантией его собственной свободы. Размышляя над принципом свободы и политических средствах его реализации в государстве, современные социал-демократы охотно используют термин "либеральное государство". В этом термине смыкаются социал-демократические и либеральные оценки свободы: либеральное государство открывает для своих граждан шансы испытать все мыслимые гуманные примеры смысла жизни. Люди сами в свободном политическом дискурсе выбирают те технологии и механизмы, которые подходят им для того, чтобы вместе с другими людьми оказывать влияние на общество и его институты.
Различая политическую справедливость и справедливость социальную, социал-демократы подчеркивают, что политическая справедливость - это принцип равного распределения основных свобод, политических прав и прав на индивидуальное самоопределение. Социальная справедливость подразумевает распределение благ в обществе - имуществ, доходов, экономического влияния. При этом происходит столкновение свободы с равенством. Социал-демократия признает нерушимым принцип политической справедливости. С точки зрения социальной справедливости неравенство допустимо только в той мере, в какой оно идет на пользу всем. Отношения между свободой и равенством в рамках действия принципа справедливости достаточно ненадежны. Принцип справедливости реально существует, если он заложен в общественном договоре между трудом и капиталом и признается государством. Социальный раскол возникает в том случае, если один из партнеров общественного договора уходит от своей социальной ответственности и государство не обязывает его вернуться к ней. Снова усиливается опасность социальных рисков, хорошо известных обществу по временам до возникновения социального государства - опасности безработицы, бедности, неграмотности, болезней.
Принцип солидарности инициирует общественное взаимодействие двояко: принцип ответственности соединяет личность с универсумом всех людей и с миром, в котором мы живем. Формирование солидарных отношений между индивидами, принадлежащими к одному социуму и людьми, живущими в различных обществах, предполагает, что все они налагают на себя определенные обязательства. Эти обязательства кодифицируются в рамках национального и международного права. Принципиально важно, чтобы люди ощущали спонтанную готовность к солидарному поведению. Стопроцентное регулирование солидарности средствами и механизмами права - законами лишает людей эмоций, способности сострадать, так создаются условия, препятствующие гражданской активности, прямым действиям. Солидарность, понятая как ответственность, позволяет разгрузить государственные уровни принятия решений, закрепляет региональное самоопределение, создает новые перспективы для транснациональной кооперации, что дает шанс глобальному регулированию.
Программной позицией социал-демократии 90-х годов является установление связей и контактов с движениями общественных инициатив. Кроме того, движение по-новому относится к проблемам мобильности, рассматривая ее в более широком контексте - контексте справедливости. Какие масштабы географической, социальной, политической, семейной мобильности приемлемы сегодня для общества? Конечно, мобильность открывает перспективы, новые формы жизни. Но при этом разрушаются социальные связи, придающие ценность жизни - теряется чувство родины, рушится семья, распадаются дружеские кампании. "Социал-демократическая политика всегда была и будет направлена на то, чтобы капитал доставлять туда, где находится труд, а не наоборот" . Сторонники социального госу4дарства стремятся обеспечивать справедливость средствами государственной власти, используя политику и как средство предоставить всем людям простор для развития индивидуальных склонностей и способностей.
В конечном счете принцип солидарности, как его понимает современная социал-демократия, несет в себе цель, выходящую за рамки институциональных гарантий равенства и справедливости. Солидарность вдохновляла социалистическое движение на борьбу за свободу и равенство. "Без солидарности не может быть человеческого общества" .
В мире, вступающем в новый век - век глобализации востребовано и новое измерение политики. Сегодня социал-демократии все шире дискутирует о новациях, привнесенных 20 веком в теорию. И практику демократии и общественных преобразований - трансформаций. Как замечает П.Моруа, "парадоксально, но победившая демократия все еще требует защиты в идеологическом плане, поскольку некоторые консерваторы продолжают утверждать, что в силу различий в развитии или в культуре демократия не везде может укорениться. Надо, говорят они, признать авторитарное функционирование системы ради достижения ускоренного развития" . Начиная с 90-х годов социал-демократия рассматривает в качестве центральной проблемы социальных изменений в современном мире "битву за развитие". К концу 20 века сформировался совершенно новый мир, мир, в котором мобильность капиталов приобрела "тотальный характер" - обмен товарами доминирует и растет значительно быстрее, чем национальная промышленность. Современный мир - это мир, в котором "вес транснациональных предприятий, рассматривающих нашу планету как один глобальный рынок, постоянно возрастает, заменяя порой сообщество государств… мир, в котором все большее число стран играет все более активную роль либо потому, что они обладают развивающейся экономикой, как в Азии, либо потому, что в них побеждает демократия, как в Восточной Европе" . Эти процессы социал-демократия именует глобализацией и видит в глобализации "носительницу надежды и прогресса" , правда не сбрасывая со счетов и ее негативные последствия - экономический катастрофизм, неравенство, риски и угрозы стабильности мирового сообщества и отдельных стран, которые несут с собой глобализационные процессы. Социал-демократы осознают, что нейтрализовать эти отрицательные факторы экономической глобализации чрезвычайно сложно. До тех пор пока в мире существует значительный и неизрасходованный потенциал экономического роста, логика рынка доминирует, краткосрочные цели вытесняют долгосрочные. Социал-демократия видит свою задачу в том, чтобы руководствоваться в своей практике альтернативной стратегией, которая, однако, не означает возврат к прошлому. Вновь и вновь социал-демократы акцентируют свою приверженность целям научно-технического прогресса. "В конечном счете истинная задача состоит в том, чтобы выяснить, как и в интересах кого осуществляется эта глобализация, - считает один из лидеров Социалистического Интернационала П.Моруа, - а настоящая альтернатива заключается в том, чтобы сделать выбор между переходом на новый путь "сверху" или снизу; между "диким" разрегулированием системы и новым регулированием; через закон джунглей или через законодательство" .Трансформация международной валютной системы (по мнению социал-демократов, одного из главных источников финансовых спекуляций), повышение тарифных ставок, свобода перемещения капитала, стратегия экономического роста - вот что должно способствовать решению главной задачи социализма в его социал-демократической версии - достижению и обновлению политическими средствами свободы, справедливости, солидарности.
Индустриальный социализм в его социал-демократическом воплощении ушел от радикального утопизма. Это свершившийся факт. Сложилась и закрепилась в мировой политической практике преобразования мира определенная политическая культура мировосприятия и поведения, которая ассоциируется с деятельностью социал-демократических партий и организаций . Современная социал-демократия преодолела европоцентризм, что создает еще один прецедент ее культурно-цивилизационного влияния в мире.
Современные версии социализма, как они разрабатываются тяготеющими к социал-демократической практике теоретиками, основываются на том, что процессы глобализации и информатизации мира требуют переосмысления базовых понятий теории - демократии и политики. Меняется само представление о политическом. Политика уходит от самоограничения - перестает замыкать свои функции на технологиях властвования и политического менеджмента; социал-демократическая политика, стремясь снова завоевать большинство, должна предложить новые перспективы решения социального вопроса и реформирования государства. Решение социального вопроса не ограничивается более справедливым распределением, хотя это и необходимо. Успешное регулирование кризиса социал-демократические аналитики связывают с разработкой антициклической концепции современной экономической политики. Ее ядром должна стать наступательная социально-экологическая модернизация, на которую будут сориентированы все частные преобразования - в области науки, налогообложения, финансирования (вплоть до открытия рынков). Такая модернизация стремится к переориентации индустриального общества на соответствие требованиям экологии; сокращение издержек на использование энергии, структурные изменения в производстве, направленные на разгрузку окружающей среды. На макроуровне речь идет о том, чтобы валовой национальный продукт не зависел от использования ресурсов, затраты которых оказывают ощутимое влияние на окружающую среду, т.е. о более эффективном их использовании. Из этой концепции вытекает революция эффективности, которая приведет к сдвигам в области технологических нововведений. Они будут сконцентрированы на задачах дематериализации производства, миниатюризации продукции и технологий.. Качественные прорывы происходят в области информационных и коммуникационных технологий, биотехники, интегрированных систем связи. Использование новых технологий в стратегии целенаправленных экологических изменений расценивается исследователями как как средство, снимающее синергетический эффект действий труда, капитала и государства в современном мире. После того, как будут созданы условия для осуществления этой новой экономической политики, государство сможет ограничиться ролью "генератора импульсов и катализатора изменений" . Революция эффективности должна сопровождаться революцией в области компетентности (Suffizienzrevolution): способность общества воспринимать цивилизационные модели определяется тем, насколько органично экологические преобразования экономики связаны с формированием нового стиля жизни, качества культуры .
Важнейшим культурным достижением современного государства социал-демократические теоретики считают социальную интеграцию возникших в результате индустриальной революции социальных классов. Правовое государство обеспечило конституционное равенство всех граждане государства, демократия гарантировала их политическое участие в общественном развитии, социальное государство соблюдало их социальные интересы - защищало о голода и нищеты. Реформа современного государства необходима не только в силу изменений экономического плана. Демократизация государства необходима и с точки зрения норм, так как государство является проектом общества и современное общество хочет по-новому определить задачу его институтов. Государство должно отказаться от патерналистской модели поведения и гипертрофии своего суверенитета. Сегодня важно изменить стиль жизни и действия всего общества в целом. Государство задохнется под тяжестью взятых на себя проблем, если оно не наладит контактов с гражданскими движениями, не поддержит инициативы реформ. Демократизация государства в самом общем смысле означает, что ограничивается действие властных структур, направленных на сохранение неизменными стилей властвования и управления, и одновременно открывается простор для "коммунитарной деятельности", когда растет сфера полномочий и содержательность задач гражданского самоуправления. Субсидиарные возможности усиливаются, если децентрализуется ответственность.
Глобализация несет с собой риски, связанные с изменением мира труда. Новые технологии порождают спрос на многофункциональные способности, наемные работники, обладающие гибким квалификационным потенциалом, получают и новые шансы. Сегодня возникают новые формы индивидуализированного труда, связанные в транснациональных масштабах. В определенной мере эти новые взаимодействия и связи подрывают социальную стабильность национального государства, которое оказалось слишком слабым, чтобы гарантировать стабильность в условиях модернизации и глобализации . Не отрицая, что развитое индустриальное государство выполняет сегодня функции социального стабилизатора, социал-демократы верят в проект "Европа", воплощающий новый образ государственности, востребованной в условиях масштабных социальных и экологических перемен.
Новые теоретические постулаты свидетельствуют о том, что идут процессы обновления мировоззрения и стратегии социал-демократического движения. Неудовлетворительность экономических рецептов, предложенных неолибералами в 70-80-е годы, инициировала интеллектуальный поиск в социал-демократической среде. Этот поиск не ограничился предложениями о новых образах политики, экономики, государства в условиях экологической напряженности и глобализации. Свою задачу социал-демократия поняла как задачу показать, что новое качество реформ возможно и достижимо в современном мире .
Сегодня одной из предпосылок трансформации образа социализма является ощущение жизненного дискомфорта,. Мир, в котором живет человек, больше неподконтролен политике - ни правой, ни левой. Он хаотичен и ненадежен. Новое качество повседневность приобрела и в результате глобальных трансформаций. Уже говорилось о глобализации как экономическом процессе. Но глобализация это не просто экономический феномен, это изменение контекста современного социального опыта. Речь идет о сложном смешении разнородных процессов в обществе, которые порождают новые конфликты и новую стратификацию. Так рост национализма и обострение проблемы региональной идентичности тесно связаны с тенденциями глобализации, которые традиционно им противопоставляются. Можно говорить о зарождении посттрадиционного общественного порядка, как прямого результата глобализации. В глобализированном и космополитическом обществе традиции держат своего рода публичный экзамен -0 их существование должно быть оправдано и объяснено. Пользуясь терминологией известного английского социолога Э.Гидденса, современное общество характеризуется состоянием "социальной рефлективности", обратной связи в современном обществе развитых стран. В обществе, теряющем свои привычные свойства, индивид должен привыкнуть к отбору любого типа информации, касающейся жизненно важных ситуаций, должен вести себя в соответствии с этим отбором. Осознание этих социальных связей влияет на саму социальную реальность. Социальная и политическая информация перестала рассматриваться как достояние элиты, она осмысливается и применяется массой в повседневной практики. Индифферентность в отношении ритуальных механизмов политики является выражением возросшей социальной рефлективности. Социализм должен отреагировать на эти процессы, иначе он не может оставаться в авангарде истории .
Социал-демократия осознает: существует огромный разрыв между знанием и действием - и в политике, и в обществе. Она декларирует необходимость разрабатывать концепции для создания новой модели общественного мнения, его функций в обществе, для развития демократического мышления, критической рефлексии проблем. Нужно говорить о важности самостоятельного концептуального поиска социальных и демократических ценностей Сегодня новый облик обретают сама социалистическая доктрина сознание социальных групп и индивидов, тяготеющих к общественно значимым действиям в русле социал-демократической стратегии. Встает вопрос о реалистических концепциях действия, о стратегии реформ, соединяющей индивидуальное многообразие с социальными ролями и функциями .
Нельзя забывать и о том что трансформация любой влиятельной социально-политической теории, доктрины, стратегии - неоднозначный процесс. Речь идет не просто о расширении сферы влияния, но и об опасности "потерять лицо", "разрушить идентичность" партии, движения. Эта ситуация хорошо прослеживается на примерах из истории сближения социал-демократии с представителями экологических движений, экологистами. Экологическая критика индустриализма вдохновляется протестом против разрушения природы. Экологисты разоблачают исторический парадокс, состоящий в том, что индустриальный рост, который обещал так много для всеобщего счастья, на деле сопровождался многими негативными для общества и человека последствиями. В развитых странах стратегия индустриализма позволила побороть нищету и сгладить острые социальные противоречия. Но он привел и к серьезным нарушениям экологического равновесия, к созданию средств массового уничтожения жизни, к кризису отношения человека и природы, к кризису труда, городской жизни, экологии человека и т.д. С точки зрения сторонников экологического проекта преобразования существующего общества речь не может идти о том, чтобы "потреблять все больше и больше", а только о том, чтобы "потреблять меньше", но в соответствии с иными нормами человеческого общежития. Потребление не должно привести человека к разрушению его гармоничных отношений с природой, с самим собой, с другими. Общее требование радикальных экологистов (а к ним принадлежат такие известные левые теоретики, как А.Горц, социал-демократы Л.Баро, Й.Штрассер, Й.Фишер, Т.Боде, К.Траубе, заключается в сокращении индустриального роста, в идеале - в сведении его к нулевому уровню. Эти теоретики равно непримиримы и к "капитализму роста" и к "социализму роста", каким был социализм советского типа.
Наряду с требованием ограничения экономического роста экологисты выдвигают требование альтернативной техники и технологии, замены индустриальной техники ресурсосберегающими и экологитчески безопасными техникам и технологиями. История в известном смысле поддержала экологистов - началась информационная революция. И в требовании альтернативной техники как бы слились экологические и социалистические мотивы.
Экологисты отдали дань экологическому антипродуктивизму в 70-е годы. К 90-м годам многие из них отошли от радикальных установок. Они признали (во всяком случае те из экологистов, кто стал публичным политиком), что нет другой экономической рациональности, кроме капиталистической, а движение вперед возможно только путем преодоления капиталистического способа производства иным, "другим" способом развития. "Прогресс - это другое" ()- название этой книги социал-демократа О.Лафонтена стало лозунгом утверждавшегося нового видения общественной перспективы. Нужно освободиться от "логики прибыли" в производственных сферах, подчинить саму экономическую рациональность экологическим и социальным требованиям. В данном случае экологисты следовали логике новых, коммуникативных концепций общества, требовавших завоевать в обществе больше пространства для "логики жизни" - антитезе "логики прибыли" .
В 70-е годы конкуренцию со стороны экологистов испытали все социалистические и социал-демократические партии Европы, хотя и в разной степени - в зависимости от национального контекста. Стремясь перехватить политическую инициативу, социал-демократия перестраивала свои программы и формулировала стратегию, ранее несовместимую с ее исходными установками:? В этих программах сочетались традиционные левые ценности (социальная солидарность и занятость в сфере экономического роста), с потребностями экономической модернизации (расцвет личности, пересмотр роли государства и общественного сектора, собственно ценности экологистов - императив абсолютного приоритета окружающей среды). Интеграция экологических ценностей ускорила внутреннюю фрагментацию социал-демократических партий, и одновременно оттолкнула избирателей из рабочей среды, чувствующих, что социал-демократия переориентируется на новые ценности "белых воротничков", в чем-то им глубоко чуждые. В завязавшейся полемике профсоюзы - традиционные союзники социал-демократии встали на позицию: "да" экологии, но только в том случае, если это не в ущерб занятости, экономическому росту и уровню жизни (с точки зрения профсоюзов полная занятость - это не только приоритетная цель, но и моральное требование движения) .
Социал-демократии пришлось задуматься и над тем, каким новым ценностям отдать предпочтение - экологическим или либеральным, перестраивая свои программные установки. Воспринимая либеральную тематику (меньше государства, меньше налогов), социал-демократы попытались отделить себя от прежнего, этатического и бюрократического образа, рискуя потерять свою идентичность, раствориться в социал-либеральной модели . Не помогло и заявление социал-демократии о том, что они ведут борьбу за сохранение "общества благосостояния", введение новых форм государственного вмешательства в охрану окружающей среды. Всего этого оказалось недостаточным, чтобы создать новый образ социал-демократической партии - партии нового компромисса и прагматичного идейного синтеза. В настоящее время в социал-демократической среде растет напряженность в отношениях между последователями либерализма, сторонниками этатизма и экологистами. Часть из них стремится выработать компромисс между либерализмом и экологией, другая - соединить ценности либерализма и постмодернизма. Так лидер "зеленых" в Германии Й.Фишер отстаивает либерально-модернистские ценности, а О.Лафонтен - "неоревизионист" ССДПГ предложил комбинировать сокращение продолжительность рабочего времени и практику гибкого и разрегулированного рынка труда (его позицию не приняли профсоюзы).
Основное противоречие стратегических установок социал-демократии заключается в том, что социал-демократия вслед за
Экологическим движениями, критикует этатизм и бюрократизм, но одновременно требует усиления государственного вмешательства в экологическую практику.
Серьезный экономический спад, захвативший Европу с 1990 года, выявил новые тенденции. Социал-демократия сделала выводы из его уроков, она убедилась, что экология подчиняется экономике. Экономический кризис вернул партии к материальным заботам, показал, что идейный альянсы, как и заимствования имеют свои пределы. Экология отошла на задний план, стала относительно маргинальной темой . Экономический кризис ускорил смену ориентаций правящих левых партий: произошло их сближение с либерализмом.
Каковы же последствия отхода от компромисса, основанного на триединстве "экономический рост, полная занятость, государство благосостояния"? (1) Правящие социал-демократические партии сделали выбор, отошли от экологии. (2) Понятие "ограничение роста" и "государство благосостояния" несовместимы в рамках одной стратегии. (3) В контексте технологической революции требование полной занятости выглядит нереалистичным, проблемным оказывается само отношение между ростом и занятостью. Так левые приблизились к пониманию необходимости пересмотра понятий "труд" и "продуктивизм". Социал-демократы не имеют единого мнения относительно способов борьбы с безработицей, споры о продолжительности рабочего времени наталкиваются на ключевую проблемы оплаты труда. Строго говоря, социал-демократы не оспаривают принцип продуктивизма, а экологисты, напротив, выдвигают антипродуктивистскую концепцию и связывают сокращение рабочего времени со снижением производительности, роста и потребления .Сегодня ущерб, наносимый окружающей среде, все чаще воспринимается на эмоциональном уровне - как угроза существования нации и человека. Такая ситуация заставляет думать об опасности смещения социал-демократической установки к той или иной форме национализма, экологического местничества, связанного с ощущением потери корней, самобытности, идентичности .
Как отмечает один из сторонников обновленного образа социал-демократического социализма Й.Штрассер, в ходе реализации возрожденной либеральной идеологии обостряется конкуренция между национальными государствами. "После краха коммунистических режимов в странах Центральной и Восточной Европы эти процессы протекают еще быстрее. Впервые в истории своего существования капитализм может распоряжаться практически всем миром… Доминирующий сегодня в наших обществах экономический жаргон обладает иммунитетом против любых нравственных вопросов, особенно тех, которые затрагивают проблему справедливости, и на которые общество обязано дать ответ, если оно намерено сохранить свою целостность и демократическое конституционное устройство. Такая чисто экономическая идеология сопровождается ориентированной на системно-теоретический анализ социологией, которая повсюду видит лишь отвечающие ее собственной логике подсистемы и отрицает любые возможности политического творчества" . Так четко зафиксировал изъяны социал-демократической теории и риторики один из ее идеологов, тяготеющий к либерально-постмодернистским ценностям . Постмодернистский социализм - это социализм А.Горца, А.Лефевра, К.Касториадиса, А.Турена, Ж.Элюля. Поиски нового, постмодерного видения социализма инициировались разрушительными последствиями научно-технического прогресса, страхом перед экологической катастрофой, транснациональной экономической эксплуатацией и насилием, трудностями модернизаторских процессов в отсталых регионах, прессингом проблем глобализации. Поэтому новые поиски социалистов содержат требования разрыва с товарно-денежными отношениями вообще, а подчас и с существующими формами производства, потребления, общественной жизни. Конечно, редко встречается социализм целиком антимодернистской направленности, утопии возврата к архаичным идеалам жизни исповедуют сторонники экологического радикализма. Чаще в воззрениях современных социалистов присутствуют отдельные тезисы антимодернизма. Реализацию своих идеалов социалисты видят по-разному, но все больше доминирует установка на постепенную гуманизацию в социалистическом духе рационализированных структур капиталистического общества. Неосоциализм настаивает на моральной составляющей социализма: прежде чем принять социалистические нормы жизни, человек должен культурно переродиться, освободиться от привязанности к потребительству, отказаться сменить свою жизнь критериями богатства, престижа, власти и обрести мораль бескорыстия и свободы. Субъектом освобождения является не исключительно производитель, наемный рабочий, но и потребитель, индивид, житель данной страны, территории, Земли. - короче, просто человеческое существо, как его формирует среда обитания.
Создавая новые версии социализма, теоретики новой волны исходят из того, что постиндустриальный мир вырастает их индустриального, являясь и его продолжением, и его отрицанием. В современных обществах факторы экономической рациональности и выгоды редко действуют в чистом виде, они проявляют свое влияние в совокупности социальных и политических факторов. Доминирует взаимодействие экономических, политических, социальных процессов в жизни общества. Французский философ и социолог А.Лефевр в своей критике современного национального государства высказывается за пространственную демократию - самоуправление регионов в противовес традиционному государственному централизму. Он синтезирует идеи ценности земли, охраны природы и новое понимание субъекта истории. Не класс или нация, а человек в единстве с окружающей средой должен рассматриваться теперь как действующий субъект истории. Лефевр, как и другие сторонники постиндустриального социализма, критикует абстрактность экономического и политического порядка, рационализацию, которой подчинена в современных условиях человеческая жизнь. Общая мысль присутствует у всех постиндустриальных авторов - зафиксировать императив "живого", право на различие (имеется в виду разлитие природных, культурных, политических условий жизни отдельного человека и целых регионов). Если главный признак и свойство индустриального мира - унификация, то постиндустриальный мир санкционирует право на различие. Но Лефевр далек от анархистских трактовок государства. Он не видит другого пути воплощения и реализации "живого", "природного" в социальных связях и институтах, кроме как через универсализм и формализм государства.
"Социализм свободы" представлен в конце 20 века идеями К.Касториадиса и Ж.Элюля. Критика индустриализма Касториадисом относится к любому типу общества - западному, китайскому, советскому. Незападные модели индустриализма просто питаются западными корнями, но они крайне трудны для реализации в незападных регионах мира не потому, что для этих проектов не хватает капталов, как принято считать, а потому, что явно обнаруживается дефицит культурной среды индустриализма, в этих обществах сложился другой по сравнению с западным тип человека и человеческих отношений. Негативизм Касториадиса логичен и последователен: он считает, что для преодоления индустриального рационализма нужны другие идеи, другая наука, другое знание, другая техника. Должна произойти трансформация "установленных значений и границ рациональности, науки последних веков и гомогенной им технологии" .
А.Турен сосредоточился в своем анализе на реальных процессах, которые ликвидируют автономию экономики и политики в современных обществах. Турен зафиксировал важный процесс дисперсии власти, результатом которого стало обретение многими крупными предприятиями и организациями политического влияния и формирование полицентризма политико-экономического влияния в современном обществе. Однако Турен по своему интерпретирует значение экономики, политики, науки в современном обществе. И в новом информационном обществе "живое" И "природное" экологистов и социалистов не избежит влияния рационализации. Общество осуществляет сегодня глобальную интервенцию в область производства, его развитие подчиняется решениям, которые принимаются с учетом потребностей всего общества. Социальные потребности, считает Турен, нужно направлять не против технократического разума, а против технократических решений, которые противоречат интереса социальны групп .
Основные темы постиндустриального социализма - требование "альтернативной техники", оппозиция технократии и основной массы общества, кризис национального государства, новые инструментальные функции государства как реализатора социальных ценностей, новые модели политической теории присутствуют и в постмодернистских, и в социал-демократических версиях социализма. Совпадения указывают на то, что эти проблемы реально существуют, имеют основания в действительности современного мира. Вопрос заключается в том, кто поддержит новые социалистические идеи, воплотит их в действительность. Современным идеологам и теоретикам социализма ясно одно: перевести на новые социальные задачи, привить новые ценности рабочему движению - совсем не просто, а скорее - невозможно. Новые социальные движения и рабочее движение не связаны генетически ни идейно, ни организационно, более того, новые социальные движения ослабляют классовое сознание рабочих, подрывают их веру в себя . Кроме того, в новых условиях идет эрозия классов, место буржуазии и пролетариата - социально и культурно дистантных слоев занимают группы, различные по уровню жизни, а социальные связи прежних групп ослаблены. Турен пользуется понятием "социальный класс", понимая под ним объединения по целям и характеру социального действия. Поэтому Турен не принимает идею союза с социал-демократией, которую он характеризует как партию этатистского типа.
У постиндустриальных социалистов исчезает акцент на труде и деятельности как созидании. Отчуждение рассматривается ими как характеристика человеческой сущности и общества в целом. Превосходство капитализма по отношению к советскому строю постиндустриальный социализм видит в том, что капитализм сохраняет какую-то автономность индивида, а в обществе советского типа индивидуальность поглощалась государственным и экономическим механизмом. Социализм, понятый в традициях антимодернизма и постиндустриализма, может добиться осуществления своих целей, если создаст в обществе сферу автономной деятельности, лежащую за пределами хозяйственной деятельности, сферу где функционируют самоорганизующиеся кооперативы и коммуны.. Социалистическое движение видится как солидарность индивидов, стремящихся ввести рыночную рациональность в новые социальные границы, которые налагают нравственные нормы постиндустриального социализма, ориентирующие на ценности и право личной самоцелостности, выбора, идентичности. Социализм как проект будущего общества и движения к нему предстает как явление и факт исторически преходящий. Социализм - это установка, осознание "ценности выбора качественных ценностей жизни"(К.Касториадис). Индустриальный социализм в свое время взял на себя полномочия учить массу, вести ее за собой , бороться за власть, распоряжаться этой властью, управлять обществом именно для того, чтобы установить не формальные, а реальные свободы в обществе. Постиндустриальный социализм в идеале стремится к самодеятельности свободных индивидов и групп, к децентрализованному и самоуправляемому обществу. "Солидарность живет за счет представлений о возможной хорошей жизни; ей требуются убедительные цели в общественном развитии и политике. Без видения гуманного будущего вне пределов нашей разрушительной системы экономического роста мы останемся рабами науки, техники и экономики, которые вместо того, чтобы служить людям, превратились в их повелителей, раскалывающих общество, углубляющих пропасть между богатством и бедностью, разрушающих природную основу, на которой могут успешно действовать (временно) лишь сами повелители" .
Но реальность диктует свои законы. Аргументы и логика многочисленных дискуссий о социализме в конце 20 века сходятся в едином фокусе. Главные вопрос - это вопросы о том, какие условия человеческого существования являются предпосылками его свободы? отличающиеся от теоретических постулатов. Сторонник антимодернистских идей, толкующий их в русле либерального социализма, социал-демократ Й Штрассер думает. "что и в будущем предпосылкой для существования культуры свободы будут относительно благополучные материальные условия. Там, где люди с утра до вечера заняты лишь тем, чтобы в прямом смысле слова выжить, не могут процветать демократия, цивилизация, богатая и дифференцированная культура. Поэтому один из ключевых вопросов будущего состоит в том, возможна ли , и если да, то в каком виде, модель производства богатства, не ведущая к экологической катастрофе, причем модель, годная для всех стран и способная функционировать в течение длительного времени" . Будущее социализма - все-таки в руках Запада. Вот кредо современного западного социализма. Так ли это? Пока Россия ответить на этот вопрос не готова.
Сведения об авторе: Петренко Елена Леонидовна, доктор философских наук, профессор кафедры философии Российской академии государственной службы пори Президенте Российской Федерации. Телефоны: (007-095)436 0191, 4369913 (сл.), 405 9471 (дом.).
Е.Л.Петренко
|
Власть
