год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Я бы хотел говорить не о самой научно-технической революции. То, что было сказано, действительно все правильно. Этой теме сейчас посвящено десятки тысяч книг, которые все аспекты освещают научно-технической революции, его первого этапа, который наметился в 60-е годы начале 70-х годов. И второго этапа, который наметился 80-е годы. Они, в общем, все примерно описаны. Можно внести сюда еще некоторые дополнительные элементы, но ситуация более или менее отчетлива. Что ныне вызывает значительные споры - это общественно-социальные последствия всего этого. Потому что научно-техническая революция - это орудие, которое, как всякое орудие обоюдоострое. Она несет с собой огромные преимущества для человечества, и она несет с собой очень серьезную трагедию для человечества. И с точки зрения левых очень важно, подчеркивая преимущества, не закрывать глаза на серьезные негативные последствия. Потому что они не обязательны, возможна их или реминация, или их уменьшение, но, если их не видеть, то они в результате развития могут привести к трагическим событиям. Тут, мне кажется, очень важно обратить внимание на эту сторону дела. Но позитивные последствия научно-технической революции с точки зрения условий существования людей - в общем они более или менее очевидны. Потому что это облегчение самого процесса труда, это и возможность повышения качества жизни, это открытие новых горизонтов в деятельности, это объективный рост стоимости живой рабочей силы. Это все бесспорные вещи. Но вот негативные стороны надо постоянно иметь в виду. Если действительно иметь в виду интересы значительной части населения. Ну, прежде всего это возрастание разрушительной силы человеческой деятельности. Чем выше этап научно-технической революции, тем больше возможности разрушительной деятельности человека на Земле. Я имею в виду не только возможность ядерной войны, о которой много написано, возможность самоуничтожения человечества. Этому тоже посвящено десятки тысяч книг. Но все другие виды человеческой деятельности начинают носить разрушительный характер. Это объективная реальность, как говорится, данная нам в ощущение и с ней нужно считаться. Обязательна ли она, неизбежна ли она, либо есть способы ее предотвращения? Если, скажем, либералы обычно делают упор только на позитивную сторону развития научно-технической революции, то человек левых взглядов в разных пропорциях должен обязательно иметь в виду проблему минимизации разрушительной силы человека. Я думаю, что это не случайно, что в общем-то зеленое движение, которое еще в первой половине двадцатого века воспринималось как нечто экзотическое, маргинальное, находящийся где-то на обочине, оно сегодня, особенно в развитых странах Европы, превратилось в очень серьезную политическую силу. Кстати говоря, если бы социал-демократия европейская не включила бы зеленую проблематику в состав своей программатики, а она это включила, и очень серьезно включила, то вряд ли бы ей удалось добиться тех успехов, хотя бы даже электоральных, которых она добилась в последнее десятилетие. Это первое.

Второе. Происходит теснение трудовых отношений не в пользу лиц наемного труда. С чем это связано? Это связано… хотя в общем-то теоретически возникает нонсенс. Потому что, с одной стороны, мы констатируем, что чем глубже, сильнее развивается научно-техническая революция, тем большее значение приобретает живой труд, соответственно стоимость живого труда. А вот в реальности, вот в той практической жизни получается так, что меняются трудовые отношения не в пользу живого труда. Потому что, скажем, даже в самых развитых странах, которые хвалятся своим социальным законодательством, происходит переход от постоянных, устойчивых трудовых отношений к временным трудовым отношениям. Это массовое явление. Это подается как нечто позитивное. В действительности снимаются достижения рабочего движения за последние два столетия, потому что теряются все гарантии, которые были у человека наемного труда. Это реальность. Происходит автомизация наемного труда. Это очень серьезная вещь, с которой приходится сталкиваться по мере углубления научно-технической революции. Причем это не абсолютна автомизация наемного труда, потому что в ряде сфер не физической деятельности, а, скажем, в сфере деятельности "белых воротничков" происходит даже концентрация наемного труда. Посмотрите на эти огромные залы, где в общем-то люди сидят рядом, отделенные друг от друга только маленькими стеклянными полуперегородками, Но зайдите в большой цех крупного индустриального завода. Производит удивительное впечатление. Я правда в последние несколько лет не был, потому что этот процесс усилился, когда от одного работника до другого работника 300-400 метров. То есть они в общем-то в вакууме работают. То есть идея, которая когда-то существовала, и на которую обратил внимание марксизм, когда работа рядом порождала чувство локтя и так далее, и являлась объективным фактором солидарности. Тогда этот факт исчезает, и ослабляются возможности солидарности, ослабляются возможности защиты интересов наемного труда и возникает тот самый парадокс, о котором я говорил в самом начале. Стоимость живого труда возрастает, а условия его продажи ухудшаются. Вот это реальная проблема, с которой сталкиваются все, в том числе, социал-демократические партии и пока она проявляется немного, частично, в отдельных сферах. Но, если так будет продолжаться, то это может создать очень серьезную, я бы даже сказал, трагическую ситуацию. Происходит выдавливание рабочей силы. Чем активнее внедряется научно-техническая революция, тем сильнее происходит процесс выдавливания рабочей силы. То есть нет такой железной закономерности вроде бы. Почему? Потому что развитие научно-технической революции предполагает расширение сферы потребления, совершенствование сферы спроса создает условия для расширенного производства. Предполагается, что расширенное производство всасывает ту часть рабочей силы, которая выталкивается в результате рационализации труда. Но это такая число теоретическая схема. А если всерьез взяться, выясняется, что возможности всасывания новой рабочей силы в реальных условиях даже самых развитых стран гораздо меньше, чем процесс выталкивания рабочей силы. Вот это тот феномен, с которым сталкивается вот уже два десятилетия самые процветающие развитые страны Европы, когда в общем-то им приходится существовать в условиях, при которых в общем примерно от 10 до15 процентов трудоспособного населения не находит себе места работы. Причем надо же вспомнить, что еще в первой половине двадцатого века, скажем, излишняя рабочая сила в районе 3-4% уже считалась опасной, а 5% считалось вот тем самым рубежом, за которым начинались уже социальные потрясения и так далее. Сейчас страны ЕЭС, т.е. 24 развитые страны Европы живут в условиях, когда 10% трудоспособного населения в качестве незанятой рабочей силы считаются терпимым уровнем. Когда уже доходит до двенадцати, четырнадцати начинается уже большой шум. Это проблема очень серьезная, потому что она влечет за собой не только экономические, но и социальные последствия, культурные последствия и так далее, и так далее. Вот это та реальность, с которой приходится сталкиваться при всех преимуществах научно-технической революции. Проблема заключается в том, как минимизировать вот этот негативный процесс. Ну и кроме этого существуют еще такие вещи. Меняется профессиональная, структурная данная рабочей силы. Структура подготовки рабочей силы остается прежней, она резко отстает, но у нас это особенно ощущается. Сейчас уже забили тревогу, потому что ситуация приобретает катастрофический характер. Но это явление общее. Структура подготовки рабочей силы профессиональной отстает лет на двадцать примерно, поэтому, в общем-то, соотношение структуры при воспроизведенной профессиональной структуре рабочей силы и потребной, они не совпадают. Поэтому очень любопытный феномен характерен для самых развитых стран. Я говорю об этих развитых странах потому, что их я знаю. В последние годы я занимаюсь Россией, но все-таки я по происхождению человек, который изучал Запад, я знаю эти страны гораздо лучше. Проблема переквалификации является одной из основных проблем существования и функционирования рынка рабочей силы на Западе. Это уж подготовка к потребностям. А потребности меняются на глазах. Вот это именно тот феномен, о котором говорил Алексей Иванович, когда они сейчас столкнулись с тем, самые развитые страны Запада. Они не видят, развивая свои собственные технологии, они не имеют трудовых кадров, которые в состоянии обслуживать эти проекты. В Соединенных Штатах тоже самое сейчас происходит в Германии. Они ввели сейчас новые правила, которые предельно облегчают прием на работу иностранной рабочей силы, программистов. Причем, поскольку нужно стимулировать, вот тут же сейчас обещают с семьями приехать. Соглашения на целый ряд лет заключается, что после пребывания ряда лет предоставляется возможность потенциальная получить гражданство. В общем вот эта проблема, которая очень остро стоит и, которая будет стоять, уже стоит тоже перед нами. Потому что мы явно готовим не ту рабочую силу, которая нужна в перспективе. И это самое последнее. Извините за затянутость. Это проблема роста неравенства в условиях научно-технической революции. Усиливается неравенство между странами, странами ориентированными на software именно стран информационно-промышленного производства. Причем это неравенство по всем утверждениям оно растет, потому что существование так называемых "азиатских тигров", отдельных сегментов, он не меняет общую ситуацию. И во-вторых возникает равенство внутри страны между той категорией населения, которая занята в software, в современных последних научных технологиях, и основной массой населения. Мы это чувствуем на собственном опыте, но у нас все приобретает какой-то гипертрофированный характер, потому что у нас разница между оплатой программиста, очень среднего программиста, на среднем предприятии примерно раз в 10, если не в 20 превышает заработную плату университетского профессора. Это не соответствует никаким нормам, принятым в США и… Но этот элемент существует и в самых развитых странах. Я знаю, что в Германии сейчас начался отток профессуры, молодой профессуры из высших учебных заведений, а там работа в высшем учебном заведении всегда считалась очень престижной и так далее. Фирмы, потому что любая фирма более или менее способному молодому человеку платит не в 20 раз больше, чем профессору, как у нас, но раза в 4 больше. То есть возникает это неравенство между теми, кто оказывается отброшенными маргинальной позицией, а это сотни миллионов людей, и, в общем, небольшой прослойкой, которая занята software. Вот это тоже проблема, а я никогда не хотел подвергать вас создавшемуся впечатлению, что это нерешимые проблемы. Но просто левые должны иметь в виду и постоянная позиция к поддержке научно-технической революции. Поддерживая научно-техническую революцию, пытаюсь способствовать этому, видеть все возможные последствия.

Подберезкин А.И.: Я, если позволите, добавлю две вещи. Мне кажется, очень интересные рассуждения сейчас пошли. Вот, на примере компании ЮКОС. Ходорковский, например, в корпоративном планировании эту тенденцию очень здорово ухватил. Что у них сейчас происходит? У них обязательно для всех сотрудников корпорации ЮКОС переобучение не реже одного раза в год. Это те стандарты, которые сейчас есть за рубежом. Это очень большая проблема для нашего бизнеса, для крупного бизнеса. Но он считает, что они выигрывают, на этом зарабатывают. По его оценкам, хотя компания большая, сейчас цены благоприятные, но все равно, компания, скажем, получает порядка 8-ми миллиардов в год от продажи нефти. При этом они экономят чисто только на обучении, профессиональной переподготовке порядка 200 миллионов долларов в год. То есть это большие деньги даже при том валовом доходе, который имеет ЮКОС. И у нас такие корпорации есть, но, к сожалению, их очень мало. Это большая проблема. А вот вторая часть вопроса о последствиях - это особенно будет интересно нам с точки зрения структуры, мне кажется, общества. Ведь исчез, практически, промышленный пролетариат. Что произошло за последние годы. В развитых странах доля людей наемного труда, занятых, ну то, что мы называли промышленный пролетариат, причем не только на крупных предприятиях, но средний и мелкий бизнес, включая сельское хозяйство, ну там 2% известно было всегда, рыболовство, лесное хозяйство, и в промышленности как таковой - 4 крупнейших сектора, сейчас не превышает 25% в структуре рабочей силы. Значит 75% - это мозги, это интеллект, это то, что работает совершенно в другой области. Я сразу сейчас… Наша теория, как бы, промышленного пролетариата, опора на промышленный пролетариат, как она соотносится с этим делом. Извините. Я чье-то время уже отнимаю.