год 2010-й - более 30.000.000 обращений

На удивление легко запоминалось когда-то: верхи не могут, низы не хотят - революционная ситуация. Не было ли тут подсознательной переклички со знакомой с детства историей: как ловкий Мужик сыграл на повышение с простодушным Медведем - тебе, мол, вершки, а мне корешки? Мужик был в этом бизнесе не первый год и точно знал, в каком случае вверх пойдут вершки, в каком - корешки.

Спустя много лет “вершки и корешки” стали ассоциироваться у меня в первую очередь с англоязычными “grassroots”, “корнями травы” - коллективной основой жизни общества на “микроуровне”, от соседской взаимопомощи до местного самоуправления. У многих наших соотечественников самым сильным впечатлением от прожитых в Англии, Швеции или Германии хотя бы нескольких месяцев становится реальность, повседневная ощутимость этой основы. Сейчас, когда в России появились сравнимые с Западом по ассортименту продмаги, авторынки и журнальные лотки, стало особенно очевидно: именно этого, этих корешков травы, у нас просто нет - а у них есть.

Так вот, читая заказанные для темы номера статьи о глобализации (а я задал авторам простой вопрос: что такое глобализация? объясните, если знаете), я стал склоняться к мысли, что все страсти вокруг глобализации, кипящие в культурном слое западного общества, имеют простую причину - четкое ощущение, что кто-то подбирается к корешкам. К тому, без чего представить нормальную жизнь они не могут.

Смотрите, что пишет Пол Браун (Paul Brown), австралийский художник-компьютерщик, периодически выезжающий профессорствовать то в Европу, то в Штаты: корень всего зла, несомого глобализацией, - Америка, с ее циничнейшей экономической системой, призванной в первую очередь разрушить социализм. Откуда берутся глобальные стандарты, разлетающиеся по миру, искореняющие все местное (в частности, на уровне культурных стереотипов)? Из Штатов. Вывод очевиден.

Пол Браун с большой симпатией говорит о социализме, видя в нем, вероятно, некую экстраполяцию лелеемых веками grassroots на всю систему общественного устройства. Естественное, так сказать, перерастание корешков в не менее ценные вершки.

Юрий же Ревич, другой наш сегодняшний автор, вырос при “реальном социализме”, где целую эпоху стригли именно корешки - да поаккуратней, чем тот самый нарицательный английский газон. Поэтому он без колебаний предпочитает господство абстрактных гиперкорпораций единственной по-настоящему знакомой нам, здешним, альтернативе - всевластию государства.

Как Бродскому ворюга был милей, чем кровопийца, так Ревичу дотком милей обкома.

Впрочем, в мои обязанности входит чтение текстов, а не мыслей авторов. Вышесказанное есть не более чем мои субъективные впечатления. Однако, хотя в обеих статьях много неоспоримой конкретики, я не могу считать их источником жесткой, технической информации о глобальных процессах последнего времени. Я намеренно выбрал авторов, которым упомянутые процессы отнюдь не безразличны, которые обладают широкой эрудицией, значительным гуманитарным кругозором, но не являются в этой области специалистами в узком смысле слова.

Ну а специалиста, историка и математика, профессора МГИМО Виктора Сергеева я допрашивал с пристрастием и получил очень интересные ответы. В его картине глобализации ключевое слово - сети. Глобальный мир - это “центры” сетей. Сама топология сетей диктует как приятные, так и неприятные последствия их развития. Я бы назвал это топологическим фатализмом. Сергеев считает правильной стратегией - “оседлать глобализацию”. Но можно ли оседлать топологию? Оказывается, можно. Каким образом? Читайте нашу беседу с ним. Не удержусь от одного примера: явись Достоевский сегодня, он обнаружил бы свой Рулеттенбург где-нибудь в индейских резервациях.

Напоследок хочу упомянуть в этом контексте весьма яркого и оригинального исследователя современной политики и экономики, одного из самых знаменитых сторонников анархизма - Ноама Хомского (Noam Chomsky). На русских сайтах (особенно политических) он иногда именуется Чомским, вопреки почти сорокалетней традиции написания этого имени в русской научной литературе по лингвистике, классиком коей он давно признан. Вряд ли кто способен так серьезно уесть американскую экономическую и политическую систему, как это делает Хомский, профессор MIT c 45-летним стажем. Когда такой человек мимоходом замечает, что, случись Нюрнбергский процесс сегодня, вряд ли какое из послевоенных американских правительств осталось бы в живых, это, знаете ли внушаить!

С политическими сочинениями Хомского можно познакомиться на сайте Z-magazine. Наиболее острые конфликты, связанные с глобализацией, он считает следствием “все усиливающегося ограничения доступа [населения] к принятию решений за счет расширения этих возможностей для бесконтрольных частных и квазиправительственных учреждений”. По этому вопросу он очень определенно высказался в недавнем интервью о теневой экономике журналу Journal of International Affairs (том 53, вып. 2, 2000 год; теневая экономика, как известно, один из самых заметных спутников глобализации):

“Гражданское общество должно добиваться расширения своих возможностей, а также демократизации, то есть расширения возможностей людей для участия в принятии решений, влияющих на их жизнь, жизнь сообществ, в которые они входят, жизнь всего мира. Вот задача для гражданского общества. Борьба народа за все это привела к огромным сдвигам в течение последних двухсот лет. Но задача остается актуальной. Я не знаю, многие ли проблемы возможно решить - жизнь сложная штука, - но к тем, которые поддаются решению, можно и нужно подходить именно так. Это требует демонтажа бесконтрольных частных систем власти, бесконтрольных государственных систем власти. Для этого необходимо разрушение тоталитарных государств и их двойников в социоэкономической системе. Вот в чем задача для гражданского общества, для различных обществ, для принадлежащих к ним людей”.

Закончу статью по-хорошему нетривиальным примером интеллектуального экстремизма в осмыслении процессов глобализации. Английский фантаст Дуглас Адамс (Douglas Adams), автор культовой (на Западе!) книги “Автостопом по галактике” (“The hitch-hikers guide to Galaxy”) в одном из своих романов распространил глобализацию не только на пространство, но и на время - чтобы туристы, приезжая на экскурсию в Древний Рим на машине времени, могли перекусить в “Макдоналдсе”