год 2010-й - более 30.000.000 обращений

В нашей стране давно уже активно обсуждаются проблемы, связанные с формирова-нием и функционированием гражданского общества, его возможностями и действительной ролью в обновлении России. Это стоит приветствовать. Правда, не следует забывать, что ставшая модной тема привлекает многих, и далеко не все из них готовы обсуждать ее со зна-нием дела, профессионально. Между тем глубокий и конструктивный анализ любой пробле-мы требует не только четко формулировать ее суть, но и проговаривать все ее сюжеты.

Обилие публикаций и выступлений отнюдь не привело к утверждению полной ясно-сти в понимании, тем более к однозначности подходов к истолкованию этого многогранного, сложного и внутренне противоречивого явления. Впрочем, такая ситуация существует не только у нас. Характерно, что на российско-французском семинаре, посвященном граждан-скому обществу, один из основных докладчиков - французский политолог П. Лекомт пусть с некоторой публицистичностью заявил: "Я не знаю, что такое гражданское общество". Кстати сказать, на Всероссийской конференции "Человек, общество, культура в контексте глобаль-ных изменений (проблемы интеграции научного знания)" прошел "круглый стол" специаль-но посвященный вопросу: "Возможна ли единая теория гражданского общества?"

Между прочим, многие крупные умы отмечали подобную неопределенность пред-ставлений и понятий в различных областях и теории и практики. "Что есть время? - писал - Бл. Августин. - Когда меня спрашивают, я знаю, о чем идет речь. Но стоит мне начать объяс-нять, я не знаю, что и сказать" Много позже в "Голосе из хора" А. Синявский признавал: "Когда меня начинают спрашивать, что такое искусство, я начинаю тихо смеяться от удив-ления перед его непомерностью и своей неспособностью выразить, в чем же заключается все-таки его содержание".

В таком контексте представляется вовсе не пустым теоретизированием признание то-го, что гражданское общество относится к понятиям нечеткого типа, обозначающим слож-ное, внутренне противоречивое и динамичное явление.

Стоит ли удивляться тому, что в отечественном обществоведении сосуществуют раз-личные, в том числе взаимно исключающие подходы к пониманию самого гражданского об-щества. Вот несколько оппозиций, взятых лишь из одной журнальной книжки .

• (а) Гражданское общество - общество, организованно противостоящее государствен-ной власти. Эта форма существования народа и власти возникает, как правило, при дряхле-нии деспотии и сохраняется в течение некоторого времени после ее исчезновения, пока не сложится полития. Иногда гражданское общество появляется и при деградации последней как стихийная или сознательная попытка противостояния деспотическим наклонностям вла-сти. Полития - идеальная, парадигмальная социально-государственная форма организации общественной жизни, складывающаяся на основе синтеза власти и общества. (А. Зубов)
• (б) Гражданское общество - совокупность социальных отношений и институтов, функционирующих независимо от политической власти и способных на нее воздействовать, общество автономных индивидов и автономных социальных субъектов. Независимость во-все не означает против власти, как полагают авторы, вписывающие гражданское общество в рамки отношений общества и власти. В действительности оно шире: его организации и дви-жения могут противостоять власти, сотрудничать с ней и действовать на параллельных плос-костях. (Г. Дилигенский)
• (в) Канадский политический философ Ч. Тэйлор выделил две основные традиции по-нимания гражданского общества. Л-традиция (от Дж. Локка) рассматривает его как некое этическое сообщество, живущее по естественным законам до и вне политики. М-традиция (от Монтескьё) представляет его как набор независимых ассоциаций граждан, опосредую-щих отношения между индивидом и государством и в случае надобности защищающих сво-боду индивида от посягательств власти. (О. Хархордин)

В этой связи привлекает внимание целый ряд весьма важных вопросов, которые за-частую остаются в тени. Не определившись в них, невозможно выстроить целостный, кон-цептуально стройный по-веберовски понимаемый идеальный тип гражданского общества. Вот эти вопросы.

• Есть ли в стране, понимаемой как особым образом организованное население на определенной территории, что-либо за вычетом государства и гражданского общества или они охватывают все, в том числе политически индифферентные и маргинальные группы, а также антигосударственные и асоциальные силы, структуры, лица? Рассуждая на эту тему, следует иметь в виду позицию, сформулированную, например, Ю.А. Красиным, который вы-сказывает опасение, что "кристаллизация частных интересов в России ведет не к граждан-скому обществу, а к обществу корпоративному". Кстати сказать, мысль эта была сформули-рована во вступительном слове на коллоквиуме, одной из проблем обсуждения которого бы-ла сформулирована так: "Правомерно ли говорить о "корпоративном обществе" в противо-вес гражданскому обществу?"
• Государство и гражданское общество представляют собой совершенно разные об-разования или разные формы проявления одного и того же социального массива? Можно спросить иначе: являются ли тождественными в своем количественном измерении граждане государства и члены гражданского общества? Известны ли истории, допускает ли теория существование страны, имеющей только государство и не знающей гражданского общества или, наоборот, упразднившей государство ввиду наличия развитого гражданского общества?
• Существует ли реально гражданское общество как институализированная струк-тура, как социальный организм, выступающий определенной целостностью и четко осоз-нающий себя в таком качестве или это крайне диверсифицированное образование и в силу этого внутренне противоречиво и в известном смысле аморфно? Ведь описывая гражданское общество, нельзя не ответить на вопрос, образуют ли его только формальные (формализо-ванные) объединения, которые имеют ту или иную организационную структуру, налажен-ную систему связей и отношений между своими членами и каким-то образом закрепленные принципы своей деятельности, определенную внутреннюю дисциплину. Входят ли в граж-данское общество все действующие в стране формальные организации, в том числе, относи-тельно случайные, мимолетные образования, а также реваншистские, расистские и другие экстремистские объединения, вплоть до нелегальных террористических групп или военизи-рованных образований типа Ку-Клукс-Клана или "эскадронов смерти"?

Между прочим, в Лондоне сконцентрированы и открыто действуют 12 наиболее ре-акционных, воинствующих центров мусульманского экстремизма, в том числе запрещенной во всех арабских странах ультрареакционной Партии освобождения ("Хизб-ат-Тахрир"). Все мусульманские и европейские страны, где оставили свой кровавый след окопавшиеся в Лон-доне исламисты, особенно Франция, давно требуют выдать преступников. Но Лондон отка-зывается сделать это, ссылаясь на исконные английские традиции свободы слова, изъявления мнений и предоставления инакомыслящим убежища . Зная эти факты, можно ли дать обще-признанный ответ, на вопрос, как эти исламистские организации вписываются в гражданское общество?

Как быть с деклассированными элементами, в том числе с профсоюзом безработных, например. И если гражданское общество составляют только структуры, соответствующие определенным идеалам и вписывающиеся в определенные рамки, то кто выступит в качестве верховного судьи, легитимирующего и узаконивающего их существование?

• Является ли дихотомическая пара государство - гражданское общество антагони-стической, чьи интересы и позиции всегда и во всем совершенно непримиримы и, следова-тельно, отношения которых не могут быть ничем иным, кроме борьбы? Кто они: антиподы, соперники, партнеры или соратники? Всегда ли и во всем они находятся в состоянии кон-фликта? Можно усложнить вопрос: насколько правомерно и целесообразно дихотомическое деление страны на государство и гражданское общество? Если исходить из неизбежности борьбы между гражданским обществом и государством, на чьей стороне должны быть наши симпатии и поддержка? Можно ли в дихотомии обе стороны или одну из них оценивать как исключительно положительное или исключительно отрицательное образование? Короче го-воря, призвание и смысл гражданского общества - перманентная атака на власть, неизменная конфронтация с ней или его предназначение - организация конструктивного диалога власти и населения?
• Согласие с тем, что гражданское общество - динамичное, постоянно развиваю-щееся образование, предполагает выяснение первичных факторов этого развития: воспита-ние граждан своим результатом имеет формирование гражданского общества или становле-ние последнего превращает людей в граждан? Не трудно заметить, что вопрос этот сродни тому, что раньше появилось: яйцо или курица? Другой момент: гражданское общество соз-дается вопреки государству, преодолевая его сопротивление или во взаимодействии с ним и при его поддержке?
• Насколько верно утверждение о том, что гражданское общество существует вне политики? Логику формирования политической сущности человека раскрыл еще Аристо-тель, который считал политику высшей формой его жизнедеятельности. Всякое государство, писал он, - продукт естественного возникновения; оно является завершением первичных об-щений (семьи, селения), в завершении же сказывается природа. "Государство принадлежит к тому, что существует по природе и человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государ-ства, - либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек". Через поли-тику во взаимоотношениях между людьми утверждается справедливость и достигается благо каждого. "Справедливость, - писал он, - имеет место только в политической жизни, потому что весь строй политического общежития держится на праве". "Государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку; поскольку последний, оказавшись в изолированном состоянии, не является самодовлеющим существом, то его отношение к го-сударству такое же, как отношение любой части к своему целому"

О том, что и этот вопрос относится к числу дискутируемых, можно видеть хотя бы на примере рассуждений В.Т. Данченко. По-настоящему гражданским обществом, пишет он, можно считать такую общность людей, где достигнуто оптимальное соотношение всех сфер общественной жизни, то есть где взаимосвязь и взаимодействие экономического, политиче-ского, социального и духовного обеспечивают и обусловливают прогресс в развитии челове-ческого общества. Но такого благополучного состояния политического и неполитического не достигнуто. Поэтому "гражданское общество - это одна из форм общности людей в их непо-литическом бытии, напрямую зависящая от сферы политической власти и тесно с ней сопри-касающаяся, но и огражденная от ее прямого вмешательства необходимыми нормативными актами". Он как о негативном явлении говорит о грубом вторжении политического в сферу гражданского .

• Влияет ли, и если влияет, то как, на гражданское общество расширяющий процесс глобализации. Здесь прослеживается антиномичность двоякого рода. С одной стороны, гра-жданское общество - ценность общечеловеческая, общецивилизационная. Поэтому в любых условиях времени и места оно должно обладать общими чертами. В то же время специали-сты отмечают специфические особенности гражданского общества, которые присущи каж-дой отдельной стране и на каждом историческом этапе ее развития. С другой стороны, если глобализация означает становление человеческого социума как единой целостности, в рам-ках которой меняются способ организации и функционирования власти, роль и значение го-сударств, формы, масштаб и характер социальных связей и т.д., то не ведет ли это к размы-ванию национальных границ гражданского общества. "Какую бы область мы не взяли, - го-ворит К. Аннан, - будь то права человека, окружающая среда, развитие, гуманитарная по-мощь или ограничение вооружений, неправительственные организации являются необходи-мыми партнерами в деятельности Организации Объединенных Наций. Короче говоря, Орга-низация Объединенных Наций является одновременно свидетелем и участником создания всемирного гражданского общества" . Формирование этого последнего упраздняет ли - пусть в исторической перспективе - гражданские общества отдельных стран?

Ответы на эти и подобные вопросы имеют функциональное значение: они определяют направленность и характер практических устремлений, линию поведения индивидов и масс. Отсюда следует, что академические разработки проблем гражданского общества интересны и важны. Они не могут быть ни затянувшимися ни, тем более, излишними. Однако в их ис-следовании нельзя останавливаться на понятийно-категориальном анализе.

Теоретический анализ имеет смысл в той мере, в какой он служит выработке практи-ческой линии поведения. В этой связи следует видеть, что определение гражданского обще-ства окажет влияние на выводы относительно его природы, механизмов формирования и ди-намики развития, а также на отношение к нему со стороны граждан, элиты и власти. Воз-можно поэтому нет единого, однозначного и общепризнанного определения, гражданского общества, которые бы приняли все.

Такое определение дать трудно, если не невозможно. Квалификация тех или иных об-разований как элементов, структур гражданского общества, влечет за собой их положитель-ную или отрицательную моральную, политическую и юридическую оценку, которая не мо-жет не быть субъективной. Вот лишь три суждения, показывающих, что та или иная теоре-тическая позиция предполагает или даже требует определенных практических действий:

• если полагать, что гражданское общество во всех своих ипостасях - продукт и ос-нова демократии, то государство должно мириться с любыми самодеятельными орга-низациями и действиями различных групп населения, в том числе имеющих не только антиправительственную, но и антигосударственную направленность;
• если исходить из того, что гражданское общество заведомо враждебно государст-ву, тогда какая бы то ни было его правовая регламентация оказывается невозможной и предосудительной;
• если считать, что автономия индивидов и групп - суть, основа гражданского об-щества и идеал демократии и гуманизма, то центробежные тенденции, в том числе сепаратизм и фрагментация, атомизация общества - естественный процесс.

В этой связи представляется необходимом постулировать те положения, на которых строится авторское видение заявленной темы. Исходным выступает признание того, что че-ловек - существо социальное. Это значит, что он не может ни сформироваться, ни существо-вать вне связи с другими людьми. Их объединение, кооперация индивидуальных усилий вы-ступает как естественно-историческая необходимость и данность. Между тем всякая совме-стная деятельность требует той или иной формы организации.

У социума есть два типа организации, которые возникли много раньше, чем появи-лись обозначающие их понятия - гражданское общество и государство. Это две стороны од-ной медали: и то и другое образуют одни и те же люди, проживающие на данной территории. В силу этого между ними изначально существует определенный консенсус, минимум взаи-модействия. В противном случае наблюдается эмиграция (в том числе внутренняя) или про-исходит социальный взрыв.

Тем не менее государство и гражданское общество - разные стороны медали. Разницу между ними определяют и характеризуют:

• уровень и степень формализации и, соответственно, подвижности образующих их структур. Все государственные учреждения представляют собой взаимосвязанные и со-подчиненные звенья одного организма, компетенция которого распространяется на все сфе-ры жизни человека и которому так или иначе подотчетны все граждане страны. Иными сло-вами, если можно так сказать, государство есть универсальная организация всех и для всего. Поэтому все его органы строятся и действуют по единым принципам, закрепленным систе-мой права, а самому государству свойственны обязательные и неизменные (по сути, не по форме) элементы, будь-то публичная власть, территориальное верховенство, собственная ва-люта или пенитенциарная система.

Гражданское же общество не имеет единого организационного стержня. Его образуют относительно независимые, нередко никак не связанные друг с другом структуры, каждая из которых складывается как специфический институт, как ассоциация людей, объединившихся для реализации и защиты их особых интересов. Возникновение любой из них - во многом результат ситуативных и субъективных факторов, а потому носит с точки зрения историче-ского процесса случайный характер. Поэтому и совершенно бессмысленны какие бы то ни было попытки определить характер и количественно общественных объединений, необхо-димых и достаточных для сформированного гражданского общества.

• основы и механизмы создания. Для гражданского общества главное - биологи-ческие и антропологические начала: альтруизм, агрессивность, общительность, солидарность и т.д. или страсти и чувство рода; для государства - социальные характеристики: власть, собственность и др.

Представляется уместным напомнить, что Ю. Хабермас, ведущей темой социальной философии которого являлась проблема активной "политически функционирующей" обще-ственности, обосновывал антиномию двух миров человека и социума, двух сфер человече-ского существования. По Хабермасу, "жизненный мир", где складывается взаимопонимание и солидарность людей, противостоит отчуждающей "системе", в которой господствует "тех-ническая рациональность", воплощенная в рынке, государстве, праве и т.п.

• принципы организации и деятельности. Государство опирается на силу и его власть есть принуждение. Государственная дисциплина, формулируемая и закрепляемая в нормах права, выступает как внешнее требование к индивиду. Даже принадлежность челове-ка к государству, порядок приобретения гражданства определяется государством. Заметим, что в соответствии с Всеобщей декларацией прав человека каждый человек имеет права на гражданство и никто не может быть произвольно лишен гражданства или права изменить свое гражданство. Тем не менее, Конституция Российской Федерации, например, определяет, что гражданство Российской Федерации приобретается и прекращается в соответствии с фе-деральным законом. Структуры гражданского общества образуются как добровольные ассо-циации людей. Участие в них и соблюдение принятых в нем правил является собственным выбором самого человека.

И государство и гражданское общество извечны. В самом "растоталитарном" общест-ве остаются семья, соседская солидарность, религиозная община, инакомыслие и диссидент-ство, многое другое, в полной мере не поддающееся огосударствлению. Как говорил герой солженицынской повести Иван Денисович, у человека всегда есть немного свободы. Если бы это было не так, тоталитарный строй оставался бы вечным. И свобода эта используется в ин-тересах защиты и продвижения ценностей отдельных индивидов и групп. Кстати сказать, создаваемые с этой целью различные самодеятельные организации населения (группы дав-ления) развертывают свою деятельность в законопослушных и противоправных формах. Ес-ли говорить в негативном плане, то и тоталитарные режим не свободен от коррупции, пре-ступности, бюрократизма и т.п. явлений, устранить которые он оказывается бессильным. В этой вязи, думаетсмя, можно отнести на счет публицистической заостренности слова Знаме-нитый писатель-фантаст Б. Стругацкий на вопрос: Гражданское общество в России - антина-учная утопия?" Ответил: "Отчего же, вполне реальная перспектива. Гражданское общество - это же не коммунизм, это - вещь вполне доступная. Через два-три поколения гражданское общество у нас реализуется. Ну, через четыре поколения. В крайнем случае - через пять" .

В то же время в самом "раздемократическом" государстве существуют право, госу-дарственное принуждение, пенитенциарная система, секретные службы и т.п., без которых нормальная жизнь социума невозможна и которые задают рамки гражданского общества. К тому же, заметим, политическое отчуждение и шире - по-фроммовски понимаемое "бегство от свободы", характерное и для развитых демократий, свидетельствует о том, что граждан-ское общество не является всеохватывающей категорией.

В свойственных им способах и формах государство и гражданское общество присут-ствуют во всех сферах жизни социума, влияют на все виды деятельности в нем, стремятся понять и сформировать под себя все его структуры. Как разные формы организации и актив-ности населения на определенной территории, они взаимозависимы, взаимополагаемы. Они обеспечивают, поддерживают друг друга там, где совпадают интересы и цели и борются друг с другом, если возникают расхождения. И первое и второе неизбежно.

Так, государство не может не учитывать и в той или иной мере не удовлетворять по-требности своих граждан. В Древнем Риме требование плебса "хлеба и зрелищ" было по-своему обязательным к исполнению для властей. В новейшее время необходимость и неиз-бежность для государства "оглядываться" на народ, массы или электорат помогают понять социальные антиутопии Е. Замятина и Дж. Олдриджа, в которых дан художественный образ абсолютного этатизма. В то же время институты и структуры гражданского общества в борьбе с государством добиваются не его "ухода", ликвидации, а сокращения его присутст-вия и изменения форм его действия, ограничения его всевластия.

Вместе с тем, в силу естественного стремления к абсолютизации всякая власть стре-мится к тоталитаризму. В этой связи странно читать такой пассаж у политического деятеля, относящего себя к интеллектуальной элите: "Только сильное, дееспособное государство спо-собно гарантировать создание в нашей стране гражданского общества со всеми свойствен-ному этому обществу демократическими институтами" . Впрочем, о том же говоорит А. Шохин: "Отстроить демократическое гражданское общество можно только за счет усиления государства. Победить коррупцию в госаппарате кто может? Только сильное государство… Нужна независимая судебная система, универсальные законы прямого действия и т.д. Ре-шиться на это может только сильное государство, так как для этого ему необходимо отка-заться от части своих полномочий. Сильное государство - то, которое откажется от части имеющихся у него ресурсов и передаст их обществу" .

В силу естественного же стремления людей к автономии гражданское общество в ко-нечном итоге должно было бы привести к анархии. Эти разнонаправленные векторы объяс-няют, почему достижение окончательной гармонии между государством и гражданским об-ществом не может быть по определению.

Но роль и значение, характер и формы взаимодействия государства и гражданского общества меняются во времени. В этом взаимодействии следует видеть несколько позиций:

• а) государство определяет правовые рамки гражданского общества. Эта сторона взаи-мосвязи никогда не может получить окончательного разрешения. Ни в одной стране мира не существует законов, охватывающих все аспекты человеческой деятельности. Общество не стоит на месте, его развитие постоянно ставит государство перед необходимостью разверты-вать все новые сферы деятельности, которые требуют соответствующего законодательного оформления.
• б) гражданское общество коррегирует политику государства. Это происходит двоя-ким образом. С одной стороны, официально взаимодействуя с государством, его организа-ции предлагают различные законопроекты и т.п. С другой стороны, всякая политика, прово-дится через людей, и их участие в ее реализации, которое может варьироваться от самоот-верженной поддержки до откровенного саботажа, формируется и направляется гражданским обществом.
• в) гражданское общество защищает индивидов и группы от государственного произ-вола.

Одной из важных областей взаимодействия (и противодействия) гражданского обще-ства и государства является военная сфера. В данном контексте сфера - не физическое обра-зование, которое можно зафиксировать и познать с помощью чувств, а социальное явление, существование и характер которого удается выявить и понять только разумом. Такое разли-чение физического и социального не выводит сферу в разряд категорий сугубо идеальных, мыслительных, не относит ее к виртуальному миру. Всякая сфера общества существует ре-ально как некое бестелесное бытие и выступает как объективная данность, как совокупность определенных интересов и определенной активности, взаимодействия индивидов и их групп.

Эпитет "военная" подчеркивает, что эта сфера охватывает относительно самостоя-тельную, по-своему "вечную" (пока существуют войны и армии) и исключительно важную область человеческой деятельности. Интересы и активность людей в ней и по отношению к ней по определению связаны с войной и армией: они проявляются в подготовке к примене-нию и применении вооруженного насилия для достижения экономических, политических, идеологических и других целей. Как известно, военная политика государств может иметь за-воевательную, карательную, освободительную, оборонительную, миротворческую направ-ленность. При этом, как в свое время писал Ш. де Голль, "миру не известен такой завоева-тель, который бы со всей искренностью не говорил, что он стремится к миру" . Использова-ние военной силы может быть правомерным и противоправным, успешным с точки зрения достижения поставленных задач или неудачным, может принести победу или поражение.

Вот почему объективное содержание и субъективное восприятие военной сферы да-леко не всегда совпадают: различные индивиды и группы формируют собственное отноше-ние к целям, методам и результатам военной деятельности. К тому же вовлеченность широ-ких масс населения в военные дела в качестве действующей или страдающей стороны не яв-ляется раз и навсегда данной величиной; она может изменяться в ту или иную сторону в за-висимости от многих факторов. Так, по данным Института общественного мнения Дж. Гэл-лапа, американская общественность в качестве проблем первостепенной важности выделяла в 1938-1941 гг. возможность оказаться втянутыми в войну, а в 1942-1945 гг. - достижение победы в ней . А руководитель отдела стратегических исследований университета Дж. Гоп-кинса Э. Коэн констатирует, что соображения национальной безопасности были главной за-ботой правительств США на протяжении всех четырех десятилетий "холодной войны" .

Главное, однако, состоит в том, что практически нет людей, совершенно индиффе-рентных по отношению к военной сфере. Если говорить о крайностях, то и те, кто поэтизи-рует войну, обоготворяет вооруженные силы, и те, кто отвергает военное насилие в принци-пе, представляет армию как безусловное зло, пусть с противоположных позиций, но форму-лируют свое отношение, определяют свою линию поведения к военной сфере. И это не слу-чайно, но обусловлено объективным содержанием военной сферы, ее местом и ролью в жиз-ни общества. Здесь несколько позиций важны.

Позиция первая. Военная сфера не является самодовлеющим образованием. Она име-ет интегративный характер, ибо связана со всеми сторонами всех областей государственной и общественной жизни и опирается на экономические, политические, научно-технические, информационные, духовные и т.д. возможности общества, преломляет и аккумулирует их в себе. В Военной доктрине РФ подчеркивается, что реализация ее целей достигается за счет централизации государственного и военного управления, осуществления комплекса полити-ческих, дипломатических, экономических, социальных, информационных, правовых, воен-ных и других мер, направленных на обеспечение военной безопасности Российской Федера-ции и ее союзников, которая обеспечивается всей совокупностью имеющихся в ее распоря-жении сил, средств и ресурсов.

Военное строительство идет на основе и с учетом того, что есть. Так, уровень эконо-мического развития страны определяет возможности государства по созданию и содержанию вооруженных сил, количественные и качественные параметры поставляемых им оружия и военной техники, других материальных ценностей. Демографическая структура населения, его социальная и национальная дифференциация сказываются на составе воинских контин-гентов, отношениях между военнослужащими, сплоченности и боевой слаженности воин-ских коллективов. От того, какие политические силы вырабатывают и осуществляют воен-ную политику, в решающей мере зависят предназначение и характер армии, возможности и пределы ее использования во внутренней и внешней политике государства,. С духовной жизнью общества, его культурой и наукой связаны отношение людей к армии и военной дея-тельности, их подготовленность и готовность к выполнению воинского долга.

В то же время оно само, если не ставит перед обществом задачи, то подталкивает его, навязывает ему определенные приоритеты в различных областях общественной жизни. Ни для кого не является секретом, что военная политика в интересах создания и поддержания, а при необходимости использования необходимой военной силы оказывает регулирующее воздействие, а в определенных случаях в известной мере подчиняет себе экономику и адми-нистрацию, культуру и науку, системы образования и здравоохранения, организуя их в инте-ресах решения задач с использованием военной силы.

Создание и жизнеобеспечение вооруженных сил, их функционирование и развитие, придают обществу известные особенности, существенно трансформируют его. Так, в инте-ресах обеспечения армии определенная - иногда значительная - часть экономики специали-зируется на военном производстве. На решение военных задач ориентируется большая часть научного потенциала страны. Ценностные ориентации и нравственные установки людей по отношению к войне и армии характеризуют важные стороны духовной жизни общества, ак-туализируют проблемы военно-патриотического воспитания масс. В политических структу-рах государственной власти и оппозиции создаются институты, призванные заниматься во-енными вопросами. В правовой системе государства складывается военное право, регули-рующее соответствующую деятельность институтов и граждан. Воинская служба становится одним из факторов социальной мобильности и межэтнического общения населения. В этой связи представляется уместным обратить внимание на повсеместно признанный принцип всеобщей воинской обязанности и существенные особенности его реализации в практике различных стран .

Итак, необходимость вести военное строительство, само существование армии дикту-ет обществу определенную линию поведения, требуя от него - порою немалых - людских, материальных и финансовых ресурсов. Разумеется, люди не могут быть безразличными к тому, что так или иначе задевает их интересы. Но так как любые государственные действия по-разному сказываются на положении, возможностях и перспективах различных категорий населения, в нем складываются разные объединения и ассоциации, каждое из которых пыта-ется по-своему влиять на порядок принятия и реализации военно-политических решений. Так, если говорить о той же всеобщей воинской обязанности, то в современной России, на-пример, есть структуры, как ратующие за ее сохранение, так и выступающие за ее немедлен-ное и полное упразднение. Так, Союз комитетов солдатских матерей с началом осеннего призыва в армию развернул кампанию против него, представляя его как фактор подрыва на-циональной безопасности .

Это обусловливает постоянный интерес к проблемам общественной жизни, связан-ным с формированием и функционированием военной политики. Среди различных инстру-ментов, с помощью которых она осуществляется, важнейшее место принадлежит институи-рованным, организационно оформленным структурам, специально созданным для ведения боевых действий, военных операций. "Начиная с некоторого уровня сложности, - пишет ис-панский политолог Л.С. Санистебан,- политические системы создают специальные органы для ведения войны, ориентированные как против внешних врагов, так и против внутренних групп, пытающихся свергнуть элиты. Эти органы образуют со временем важнейшую часть правительственного аппарата в каждой политической системе" . Вот и в Военной доктрине Российской Федерации отмечается, что ядро военной организации и основу обеспечения во-енной безопасности государства составляют Вооруженные Силы Российской Федерации .

По этой логике структуры гражданского общества не могут быть индифферентны к усилиям государства по военному обеспечению национальной безопасности. Правда, в силу антиномичности гражданского общества эти усилия в нем могут иметь и имеют различную направленность - от всемерной поддержки военной политики государства до категорическо-го неприятия и противодействия какой бы то ни было его военно-политической активности. Но даже и те, кто заявляет о своей убежденности в том, что войны ушли в прошлое и на Зем-ле уже утвердилась ненасильственная цивилизация, не могут абстрагироваться от того, что мир переполнен оружием. Их выступления, борьба за разоружение, демилитаризацию, равно как активность движений, развертывающихся под лозунгами пацифизма и ненасилия, по су-ти своей предстают как специфическая форма воздействия на военную сферу, ориентиро-ванного на ее ограничение, в идеале - исключение военного насилия из жизни общества. Это вовсе не парадокс: антивоенная активность структур гражданского общества является нега-тивной реакцией на существование и функционирование военной сферы.

Позиция вторая. Военная сфера, как уже говорилось, связана с подготовкой и при-менением вооруженного насилия. Последнее же представляет собой наиболее авторитарный, крайний и самый решительный способ изменения статус-кво в определенной социальной системе, будь то внутри страны или на международной арене. Сила, писал П.Ж. Прудон, - "верховный судья в вопросах государственных, а война есть суд силы, когда победа имеет целью показать, на чьей стороне большая сила и освятить право этой последней" . Функцио-нальное применение военной силы влечет за собой гибель и ранение людей, материальные разрушения, финансовые затраты и другие потери, которые несут не только жертвы, но и инициаторы военного насилия, не только побежденные, но и победители.

В то же время само физическое существование общества, его суверенное функциони-рование как самобытной социальной целостности предполагает способность и готовность защитить свои национальные интересы, в том числе при необходимости - с помощью воен-ной силы. Со времен Ришелье мир говорит об оружии как последнем доводе королей. Но за-долго до Ришелье и много позже него, вплоть до наших дней монархии и республики, дикта-туры и демократии обнаруживают готовность прибегнуть к этому доводу для защиты собст-венных интересов, их признания окружающим миром, утверждения в нем своих приоритетов

И в современном мире ненасилие не стало нормой организации и жизнедеятельности человеческого сообщества. Ослабление угрозы крупномасштабной войны в современном мире вовсе не означает, что войны и вооруженное насилие ушли в прошлое. Если в 50-е годы в среднем за год велось 9 войн, к 70-м этот показатель вырос до 14, то в 90-е годы он превы-сил 40 . В настоящее время на планете, в том числе в непосредственной близости от россий-ских границ сохраняется более 70 "горячих точек", а свыше 20 районов мира оцениваются как зоны потенциальных конфликтов . Приведенные цифры говорят о том, что военная опасность теперь не исчезла вовсе, а только приобрела другой вид.

Сегодня как и на протяжении всей истории, вооруженные конфликты продолжают внушать страх и ужас человечеству, требуя от нас принятия безотлагательных мер, чтобы предотвратить, сдержать и затушить их. Для подтверждения и иллюстрации приведем дан-ные репрезентативного социологического опроса граждан в 17 странах, проведенного в ап-реле 1999 г. по заказу английского журнала "Экономист". На вопрос "Насколько вероятна мировая война в следующие десять лет?" ответили очень и вполне вероятна (числа округле-ны) в Словакии и России более 60%, США, Украине и Польше - более 50%, Канаде, Венг-рии, Хорватии, Великобритании около 40%, Чехии, Италии, Франции, Германии - более 30%, на Тайване, в Дании и Норвегии - более 20%, в Финляндии - менее 20% .

На протяжении минувших веков прослеживается устойчивая тенденция увеличения числа войн в мире, количества жертв и масштабов разрушения в них.      

Число войн, в которых в течение года погибло 1000 и более человек	всего погибло в этих войнах (млн.чел.)
ХVШ в.	68	4,4
ХIХ в.	205	8,3
ХХ в.	237	98,8

В ХIХ в. произошло 14 войн с людскими потерями 100 тыс. человек и более, в том числе 2, в которых погибло более 1 млн. человек, в ХХ в. было соответственно втрое больше и 13. При этом в войнах растут потери среди гражданского населения. Во время первой ми-ровой войны они составили 5 % от общего числа людских потерь, во второй мировой войне - 48 %, во время войны в Корее - 84, во Вьетнаме - 90 %.

Со второй половины двадцатого века "цена войны" в ее экономическом, политиче-ском, социальном измерениях приобрела новые масштабы. Трагические последствия войн всякий раз превосходили предварительные расчеты сторон - как агрессоров, так и их жертв. А потому уже давно получили "прописку" в общественном сознании антивоенные взгляды и настроения .

Даже будучи одетой в "тогу миротворчества", военная сила не изменяет своей сути и всегда сохраняет в себе угрожающий потенциал разрушения и "социального коллапса": сравнительно легкое разрушение производственной инфраструктуры (систем снабжения предприятий энергией, сырьем, связью, транспортом и т.д.) парализует хозяйственную дея-тельность, а возможность разрушения атомных электростанций и предприятий, связанных с атомной энергетикой, производством и использованием радиоактивных, химических и дру-гих опасных материалов, способна вызвать многократное усиление и без того огромных раз-рушительно-истребительных сил современной войны, изуродовать и сделать непригодной для жизни среду обитания на огромных пространствах.

Вот почему нужна продуманная и эффективная политика, способная предупредить военное насилие, перевести его в русло мирного разрешения противоречий или, по крайней мере, минимизировать его размах и последствия.

Позиция третья. Феномен войны и в мирное время оказывает значительное влияние на жизнь общества Создание и поддержание военной силы ложатся тяжелым бременем на государства. Несколько моментов здесь следует оговорить специально.

Один связан с тем, что строительство и содержание Вооруженных Сил и других войск относится к ведущим статьям государственных расходов. Армия стоит денег, хорошая армия - больших денег. В нашей стране, например, военные расходы составляют львиную долю государственного бюджета. В рамках представленного бюджета расходы на оборону по сравнению с 2000 г. возрастут на 30%. Однако сравнительный анализ объемных показателей расходов на оборону бюджета на 2000 г. и проекта бюджета на 2001 г. (в сопоставимых структурах расходов) выявляет тот факт, что какого-либо увеличения расходов (в доле от ВВП) не произошло. Более того, доля военных расходов в бюджете сократилась с 2,63% от ВВП в 2000 году до 2,4% в 2001 году.

Между прочим, в утвержденных президентом Российской Федерации 30.07.98 года "Основах (концепции) государственной политики Российской Федерации по военному строительству на период до 2005 года", предусматривается ежегодное финансирование на оборону в объеме не ниже 3,5% от ВВП. Увеличение расходов на финансирование оборон-ной сферы в абсолютных показателях достигнуто исключительно тем, что в этот раздел включены расходы, которые ранее финансировались по другим разделам бюджета. Речь идет о финансировании миротворческой деятельности Минобороны, относившейся ранее к разде-лу "Международная деятельность", финансировании железнодорожных войск и государст-венной поддержки отраслей, перенесенном из раздела "Промышленность, энергетика и строительство", а также финансировании военной реформы и ряда льгот военнослужащим, осуществлявшемся ранее по другим разделам .

В нашу задачу не входит определение оптимальных объемов финансирования воен-ной сферы. Здесь важно подчеркнуть, что налогоплательщик, а именно он составляет соци-альную базу гражданского общества самым непосредственным образом заинтересован в оп-ределении и соблюдении разумной меры в объеме, направленности, структуре и порядке фи-нансирования военно-силовых структур. Поэтому не каждый конкретный индивид, а налого-плательщик как обобщенный тип хозяйствующего субъекта не может допустить самоустра-нения и не хочет согласиться с устранением от участия в этой работе, ему нужна ясная кар-тина того, куда направляются и как используются народные деньги.

Другая проблема лежит в научно-технической области. Исторически сложилось так, что во всем мире наиболее смелые и важные прорывы здесь связаны, как правило, с военным делом. Между тем, общество заинтересованно в том, чтобы все научные открытия, новейшие технические решения, инновационные технологии оперативно внедрялись и эффективно ис-пользовались в производстве и быту. В этой связи принципиальное значение имеет положе-ние Концепциии национальной безопасности Российской Федерации: "Важнейшие задачи - опережающее развитие конкурентоспособных отраслей и производств, расширение рынка наукоемкой продукции. В целях их решения должны быть приняты меры, стимулирующие передачу новых военных технологий в гражданское производство, введен механизм выявле-ния и развития прогрессивных технологий, освоение которых обеспечит конкурентоспособ-ность российских предприятий на мировом рынке" .

Наконец, военное строительство отвлекает от созидательных целей значительную часть людских ресурсов. К тому же военная служба связана с необходимым и неизбежным ограничением прав гражданина, находящегося в военном строю. Разумеется, призывная по-вестка - не путевка в санаторий. Однако общество не может согласиться с тем, чтобы люди, становящиеся в воинский строй - по призыву ли или по контракту, рассматривались бы в ка-честве "пушечного мяса" при планировании и ведении военных действий или превращались бы в дискриминируемую часть населения, в бесправных изгоев в мирное время.

Кстати сказать, недопустимость такого положения специально оговаривается в Ко-дексе поведения, касающегося военно-политических аспектов безопасности, который был принят в рамках ОБСЕ. Вот его требования, относящиеся к рассматриваемой проблеме:

• Каждое государство-участник будет обеспечивать осуществление набора или при-зыва личного состава на службу в его военных и военизированных силах и силах безопасно-сти в соответствии с его правовыми и иными обязательствами в отношении прав человека и основных свобод.
• Государства-участники будут отражать в своих законах или других соответст-вующих документах права и обязанности личного состава вооруженных сил. Они рассмотрят вопрос о введении практики освобождения от военной службы или прохождения альтерна-тивной службы.
• Каждое государство-участник будет обеспечивать пользование личного состава военных и военизированных сил и сил безопасности правами человека и основными свобо-дами и осуществление их, как они отражены в документах СБСЕ и международном праве, согласно соответствующим конституционным и правовым положениям и требованиям служ-бы.
• Каждое государство-участник будет обеспечивать принятие соответствующих ад-министративно-правовых процедур для защиты личного состава всех его сил.

Военная сфера тысячами нитей связана со всем обществом. Малейшее неблагополу-чие в ней либо является результатом сбоев в системе военно-гражданских отношений, либо само болезненно сказывается на них. Предупреждению и устранению любых коллизий при-звано служить утверждение принципа, согласно которому гуманистические и демократиче-ские нормы организации гражданского общества являются приоритетными по отношению к требованиям военного дела.

Позиция четвертая. Противоречивая сущность военных институтов состоит в том, что созданные для обеспечения безопасности общества, они воплощают в себе в известной мере отчужденную от него огромную мощь, которая в принципе способна стать силой, стоящей над обществом. Уже приходилось говорить о том, что в определенных условиях ар-мия может приобретать и гипертрофированный характер, когда "выходит из казарм" для то-го, чтобы по своему усмотрению влиять на него .

Мировая история и отечественный опыт дают множество свидетельств тому, что ар-мия, другие силовые структуры могут выступить инициатором и самостоятельным субъек-том политического конфликта, быть его активной движущей силой или слепым орудием од-ной из сторон, стать объектом политической борьбы или ее причиной, оказаться жертвой столкновения политических амбиций и т.д.

Вот лишь отдельные иллюстративные примеры. В 1917 году растление и гибель русской армии, по словам А.И. Деникина, стали причиной крушения России. В 50-е годы ар-мия Колумбии, неспособная эффективно противостоять партизанскому движению, сама превратилась в важнейший фактор гражданской войны, которую стремилась погасить. В 1973 году чилийская армия во главе с Пиночетом установила в стране военную диктатуру. В этой связи следует видеть существенные различия отнюдь не терминологического характе-ра в словах "вмешательство", "втягивание", "привлечение", "отстранение" и т.д., когда речь идет о механизме и характере включения армии в политический конфликт.

Не только армия, но и другие силовые структуры могут представлять опасность и для государства и для общества. В подтверждение первого можно напомнить, например, что Хэйхатиро Осио - руководитель восстания 1837 года против правительства сегунов Токугава в Японии занимал наследственный пост начальника городской стражи города Осаки . Да и в истории Советской России восстание тамбовского крестьянства в 1920-1921 годах ("анто-новщина") возглавил начальник Кирсановской уездной милиции . Что касается второго, хо-рошо известно, насколько мощной и всевластной силой выступали гестапо у Гитлера, НКВД у Сталина или секуритате у Чаушеску.

Во всех случаях, когда армия "выходит из казарм", будь то даже во имя самых гуман-ных целей, она занимается не своим делом. В результате этого возникает и накапливается отчуждение между армией и обществом, порою вырастающее до их противостояния, что идет во вред и обществу и армии. В этой связи следует видеть существенные различия от-нюдь не терминологического характера в словах "вмешательство", "втягивание", "привлечение", "отстранение" и т.д., когда речь идет о механизме и характере включения армии или иных военно-силовых структур в политический конфликт.

Между тем, в демократическом обществе совершенно нетерпимы какие бы то ни бы-ло самостоятельные действия войск, то есть осуществляемые по их инициативе и по собст-венному плану, а равно втягивание регулярных войск в боевые действия противоборствую-щих политических группировок. Политический статус и политическая роль армии, ее пред-назначение и функции можно охарактеризовать так: опасна армия, позиция и действия кото-рой не контролируются правительством, и грош цена правительству, которому не подчиня-ется армия.

Сказанное объясняет, почему военная сфера была, есть и будет предметом постоянно-го и пристального внимания гражданского общества. Его взаимодействие (и противодейст-вие) с государством распространяется на все стороны военной организации, все виды, говоря языком профессионалов , военной, воинской и войсковой деятельности и свое концентриро-ванное выражение находит в особом типе социальных связей - военно-гражданских отноше-ниях. Они представляют собой сложную систему отношений, носителями которых выступа-ют институты (а) государства (б) гражданского общества и (в) военно-силовых структур, яв-ляющихся их неотъемлемой, но специфической и относительно самостоятельной частью. Можно сказать иначе: субъектом этих отношений являются определенные социальные общ-ности: "военные" и "гражданские". При первом приближении, казалось бы, здесь все пре-дельно просто. Однако известно, что в обществе четких границ между социальными группа-ми быть не может.

Применительно к рассматриваемой теме следует обратить внимание на определенную размытость понятий "военный" и "военнослужащий", которая в свою очередь, в какой-то мере связана с отсутствием четкой границы между военными и гражданскими. Например, в царской армии была особая категория лиц в вооруженных силах - военные чиновники, не являвшиеся военнослужащими; в сегодняшней России в порядке призыва на военную служ-бу комплектуется целый ряд неармейских (следовательно, в точном смысле слова - невоен-ных) структур. В то же время не являются военнослужащими военные пенсионеры, ветераны вооруженных сил и прошедших войн, служащие формирований национальной гвардии, тер-риториальной армии и тому подобных структур, а также относительно большая группа слу-жащих Вооруженных сил и работников оборонно-промышленного комплекса, тесно связан-ные с военным ведомством .

И если согласиться с дихотомическим делением общества на военных и гражданских, трудно найти однозначный ответ на вопрос: является ли военным военнослужащий запаса в своей повседневной жизни? Меняется ли его социальный статус в период нахождения на сборах? По крайней мере, вряд ли кто будет возражать против того, что в день мобилизации призванные в вооруженные силы вместе со сменой гражданского платья на военную форму одежды не обретают в одночасье новые качества, ценностные установки и т.д. Став военно-служащими де-юре, они еще должны вжиться в свой новый статус. Точно так же, как уво-ленные из армии не переходят сразу в ранг гражданских де-факто. Более того, можно при-вести сколько угодно примеров не только мобильности граждан, выражающейся в их пере-ходе из одной группы в другую, резко упростившемся в связи с внедрением контрактного принципа комплектования войск, но и социальной раздвоенности людей, когда представите-ли гражданской сферы, сугубо штатские лица отстаивают интересы и ценности военных и наоборот.

Не меньше сложностей возникает, если считать, что военно-гражданские отношения - есть взаимосвязи между двумя сферами жизни. Границы военной сферы пройдут не только по территориям, предприятиям, но и домам, семьям. Есть глубокий смысл в словах Э. Коэна о том, что по большинству спорных вопросов военного строительства дискуссии идут не между военнослужащими и гражданскими лицами, а объединившимися вокруг той или иной идее группами военных и гражданских .

Сказанное, означает, что Вооруженные Силы, военнослужащие не представляют со-бой самодостаточную, совершенно автономную структуру общества. На этом хотелось бы остановиться несколько подробнее, поскольку, как представляется, в нашей жизни допуска-ются искажения военных реалий двоякого плана.

С одной стороны, представляются совершенно предосудительными попытки дистан-циировать, а то и противопоставить военных гражданским, представить армию как своего рода монстра, чуждого обществу и паразитирующего на нем. Между прочим, подобные взгляды лингвистически зафиксированы в пренебрежительных и оскорбительных терминах типа офицерье, солдатня и т.п. Их распространение является следствием порочной практики, когда военнослужащие, выполнившие или выполняющие политическое решение, оказыва-ются крайними в ответственности не за продуманность и оптимальность своих действий, а за само решение.

Одной из изощренных форм диффамации вооруженных сил являются рассуждения, в которых ставятся в один ряд армия и тюрьма, как институты, субкультуры которых, якобы основаны на стереотипах и нормах насильственного поведения, и в которых ограничены права граждан . Тиражирование безусловно кощунственной идеи, ставящей в один ряд тюрьму и армию, вызывает принципиальные возражения.

Общество учреждает тюрьму с тем, чтобы по суду отправлять туда преступников и тем самым обезопасить себя от их злой воли, в то время как армия создается за счет законо-послушных граждан, в значительной части на добровольной основе для защиты государства от его врагов. И если ограничение гражданских прав и свобод заключенных является целью тюрьмы, добиваясь которой она подавляет их асоциальную активность, то для военнослу-жащих оно выступает средством, с помощью которого достигается мобилизация и повыше-ние их социальной энергии, выражающейся в боевой готовности и боеспособности войск. Уже отсюда понятно, что это ограничение прав в названных случаях не имеет ничего общего ни по содержанию ни по форме.

С другой стороны, в нашем обществе распространенны взгляды, являющиеся перепе-вом советской идеологемы "народ и армия едины". При этом единство понимается не только как неразрывность связи двух образований, их нераздельность и сочетание в некоей более широкой цельности, но как общность, полное сходство этих социальных организмов. В та-ком контексте можно, например, утверждать, что всеобщая воинская обязанность для муж-ской части населения выступает своеобразной формой инициации (посвящения "во взрос-лые"), существовавшей в традиционных обществах .

Алогизм этой посылки выражается в том, что воинская обязанность и ее высшая сте-пень - вооруженная защита страны и в традиционных обществах рассматривалась как преро-гатива взрослых. Она не могла рассматриваться там как посвятительный обряд, ибо была подлинным и ответственным делом. К тому же абсолютное большинство людей, по крайней мере, в мирное время не несут воинской обязанности, что вовсе не мешает им становиться взрослыми, да и к самой воинской службе везде и всюду привлекаются совершеннолетние, то есть уже признанные взрослыми граждане.

Разумеется, можно по добросовестному заблуждению не видеть специфику армии и военнослужащих, можно по злому умыслу делать вид, что их не существует, можно, нако-нец, их демонизировать. Однако и то, и другое, и третье находится в вопиющем противоре-чии с реальным положением дел, интересами общества и здравым смыслом. Слов нет: армия - плоть от плоти народа. Вместе с тем, она выступает как его весьма специфическая часть.

Преломляя в себе экономические, политические и духовные характеристики общест-ва, армия в особой форме воспроизводит их, образуя своеобразный слепок с общества или - скажем семантически точнее - сколок общества. Ее образуют люди, вся совокупность кото-рых составляет особую социальную группу общества. В армии существуют многообразные общности и микрогруппы, складывающиеся на основе внеармейских признаков (националь-ность, землячество, возраст, образование и т.д.) и внутриармейских критериев (категория во-еннослужащих, место службы, военная специальность, продолжительность службы и т.п.).

Тем не менее, все военнослужащие характером воинского труда, особенностями во-инского быта интегрированы в относительно целостную общность со своими интересами, системой ценностей, формой общения и нормами поведения.

С. Хантингтон в свое время поставил вопрос: "Существует ли какое-либо специаль-ное умение, присущее всем военным офицерам, но не свойственное ни одной из гражданских групп?" Отвечая на него, он пишет: "Особый талант офицера проявляется в руководстве, управлении и контроле организованной массой людей, чьей основной функцией является применение насилия" Принимая общий пафос этого положения, хотелось бы отметить, что способность и обязанность принимать решение на бой, управлять боем не исчерпывает осо-бенность офицерской, шире - военной профессии.

Кстати сказать, это понимает Хантингтон и потому подчеркивает, что деятельность военного офицера отличается от других специалистов, существующих в вооруженных силах. "Тех людей, которые подобно врачам, не владеют мастерством "управления насилием", но являются членами офицерского корпуса, обычно отличают особые титулы и знаки различия, и они не допускаются на командные должности" . Между тем, военный врач, военный ин-женер, военный юрист и т.д. не только отличаются от командира (военного офицера), но и имеют общее с ним, отличаясь от гражданского врача, инженера, юриста и т.д.

Как отмечается в российской "Военной энциклопедии", "военнослужащие характери-зуются морально-боевыми качествами, военной квалификацией, военным образованием, особенностями воинского быта и воинской этикой" . Предназначение, характер вооружен-ных сил, говорится и в официальном издании министерства обороны США "Офицер воору-женных сил", обусловливают "те особые обязанности, сферы ответственности, требования и стандарты, которые должны соблюдаться всеми военнослужащими" .

Что это за требования и стандарты? Без претензии на завершенность и окончатель-ность ответа можно предложить такую их "нарезку".

Дисциплина. Менталитет военнослужащего основан на дисциплине и послушании, его характеризует, писал Ш. де Голль, "склонность к порядку, уверенность, непреклонность, ставшие второй натурой солдата из-за многочисленных лишений и самого характера профес-сии" . В воинской этике доминирует долг повиновения. Этот долг предполагает способность военнослужащих выработать самодисциплину и поставить интересы подразделения, армии, в конечном счете страны выше собственных нужд и благодаря этому, действуя "как один", добиваться успеха.

"Если все сосредоточены на одном, - писал 2,5 тыс. лет тому назад китайский полко-водец и военный теоретик Суньцзы, - храбрый не может один выступить вперед, трусливый не может один отойти назад" . Дисциплина ("железная воинская дисциплина" говорят сто-ронники сильных выражений) является важнейшей отличительной чертой армии как соци-ального организма и социальным качеством личности военнослужащего. "Все, вплоть до дисциплины, поддерживаемой в войсках, - писал Ш. де Голль в начале 30-х годов, - претит духу независимости, которым пропитаны народные массы" .

Высшим проявлением дисциплинированности воина является самоотверженное вы-полнение служебного долга, его готовность к самопожертвованию. В законе Российской Федерации "О статусе военнослужащих" специально подчеркивается, что "особенности ста-туса военнослужащих являются следствием возложения на них обязанностей по вооружен-ной защите страны и обеспечению безопасности государства, предписывающих беспреко-словное выполнение поставленных задач в любых условиях, в том числе с риском для жиз-ни". Как известно, в период боевых действий военнослужащий является комбатантом, чело-веком, который не только имеет право убивать врага, но и сам может быть убитым. Заметим, что самоотверженность воинов - это не безысходное заклание, а осознанная линия поведе-ния, освященная вековым опытом народа. Люди помнят слова из Евангелия: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" . Воинская доблесть, солдат-ское братство, офицерская честь - относятся к нетленным духовным ценностям общества. Нельзя не согласиться с Ш. де Голлем в том, что боевой дух, искусство солдат и их мужество являются неотъемлемой частью капитала человечества. В любую историческую эпоху они проявляли себя настолько сильно, что могли бы стать ее символами.

Все это означает, что военнослужащим свойственно повышенное сознание и чувство долга. Все они принимают присягу, которой обязываются защищать государство, быть ис-кренне верными и преданными ему, добросовестно исполнять свои обязанности без каких бы то ни было, даже в помыслах, оговорок или уклонения. "Ни одна военная система не может быть боеспособной, если ее офицерский корпус не олицетворяет собой высокие стандарты чести, порядочности и совмещения своих интересов с национальными" .

Военнослужащий, разумеется, отнюдь не единственный носитель чести страны и ее моральных ценностей. Но в военном должностном лице страна ожидает видеть живое во-площение самых высоких стандартов морали и этического поведения. Это ожидание не мо-жет рассматриваться как неправомерное или, наоборот, как правомерное, это фактически не-преложная данность, присущая военной профессии . Присяга служит гарантией народу и любому врагу в том, что офицер готов предпринять любые необходимые действия во имя сохранения свободы своей страны.

Ограничение прав. Для адекватного определения, обеспечения, реализации прав во-еннослужащих принципиальное значение имеет понимание того, что "права военнослужа-щих" как явление и понятие включают две разных стороны. Одна касается осуществления неотъемлемых прав человека, находящегося в особых условиях военной службы. Другая от-носится к статусу военнослужащих, их особым правам (и обязанностям) в общих условиях данного общества.

Существующие здесь проблемы и пути их решения характеризует требование гумани-зации воинской службы и демократизации военно-служебных отношений. Реальное проти-воречие состоит в том, что в военной деятельности сопрягаются интересы человека, лично-сти (ее индивидуальности, автономности, свободы) и надличностные интересы государства, в частности, его обороноспособности. Их согласование - постоянная задача, которая не име-ет раз и навсегда верного решения. При этом очевидно, что, с одной стороны, излишнее ог-раничение прав и свобод военнослужащих является ущербным для общества, личности и вооруженных сил; с другой стороны, имеют свои пределы гуманизация и демократизация военной службы.

Вряд ли кто сомневается, что призывная повестка - не путевка в санаторий, а военная служба даже для контрактника - не увеселительная прогулка, она связана со многими огра-ничениями. В этой связи уместно напомнить, что российский уголовный кодекс предусмат-ривает наказания за преступления против военной службы, которые вне ее невозможны в принципе, по определению.

Названная зависимость получила отражение в законодательстве Российской Федера-ции. "Военнослужащие, - гласит закон "О статусе военнослужащих", - обладают правами и свободами граждан Российской Федерации с установленными настоящим Федеральным за-коном и иными законодательными актами Российской Федерации некоторыми ограничения-ми, которые возмещаются военнослужащим льготами, гарантиями и компенсациями". Одна-ко все точки над "i" это положение не расставляет.

У нас нет законодательного определения порядка и форм выполнения конституцион-ных долга и обязанности по защите Отечества теми гражданами, которые по той или причи-не освобождаются от службы в вооруженных силах. Между тем, система комплектования войск, по инерции называемая всеобщей воинской обязанностью, уже давно не является ни всеобщей, ни воинской, ни обязанностью. Она распространяется на наименее социально обеспеченные слои населения, что становится фактором ухудшения качественных характе-ристик призывных контингентов и дальнейшего расслоения общества.

У военнослужащих ограничено более двух десятков прав и свобод человека, провоз-глашенных в Декларации и Конституции РФ: право на труд и отдых, на участие в управле-нии делами государства, свобода и личная неприкосновенность, охрана здоровья, выбор мес-та пребывания и жительства, занятие предпринимательской деятельностью, участие в митин-гах, шествиях и забастовках, создание общественных объединений и т.д. Оправданность и целесообразность этих ограничений ставят под сомнение многие общественные организа-ции, да и сами военнослужащие. Они не без оснований подчеркивают, что давно назрели ме-ры, поднимающие военного человека как личность, дающие ему социальные и экономиче-ские гарантии, возрождающие престиж и ценность профессии защитника Отчизны.

Закон не разграничивает компенсации, льготы и гарантии военнослужащим, что соз-дает возможность произвольного и безнаказанного их пересмотра. Так, ссылаясь на необхо-димость отмены льгот, в структурах власти не только все вновь поднимается вопрос о лик-видации компенсаций за ущерб, наносимый ограничениями прав, но не выполняются и уста-новления действующего законодательства.

Важной стороной воинской дисциплины и военной этики являются четкая и деталь-ная регламентация должностных обязанностей всего и порядка их исполнения, а также норм поведения в боевой обстановке и повседневной жизни и повышенная ответственность за их соблюдение; система строгого служебного подчинения младших старшим (субордина-ция); нерегламентированный рабочий день, в рамках которого стерты грани между личным и служебным временем; готовность к работе в экстремальных условиях. "Профессионалы, , - писал Ш. де Голль, - в силу подготовки к сражениям, приходят к тому, что каждый вечер чувствуют себя накануне рукопашной и ничто не кажется им более важным и срочным, чем аккумуляция средств, необходимых для победы". С этим, отмечал он, связано постоянное совершенствование своих знаний: "Общество не без некоторого удивления наблюдает, как поседевшие на службе генералы торопятся на какую-нибудь лекцию с атрибутами студента под мышкой" .

Армия по принципам организации и формам жизнедеятельности, системам ценностей и норм не тождественна обществу. И ратовать за достижение такого тождества здравомыс-лящий человек не может. Армия и общество - структуры разноплановые. "В обычной поли-тической жизни, - писал американский военный теоретик Э. Коэн, - неизбежно предпола-гающей различные компромиссы, меньше места таким традиционным моральным ценностям военных, как преданность долгу, лояльное отношение к руководству, забота о подчиненных. …общество должно осознать это и понять, что именно здесь кроется причина того, что мы не хотим полного единства армии и общества" . Существенные различия между цивильными и военными гражданами находят многократное признание в практике разных времен и наро-дов. Скажем, идея и практика "гражданина в военной форме", в середине века утвердившая-ся и хорошо зарекомендовавшая себя в ФРГ, предполагает, что гражданин и гражданин в униформе - не совсем одно и то же.

Думается, именно этой необходимостью продиктовано забота всех государств о внешнем выделении военнослужащих из общей массы населения. В официальной публика-ции министерства обороны США подчеркивается: "Униформа, регалии и знаки различия во-енного - все это показывает, что офицер облечен полномочиями от имени Соединенных Штатов Америки" .Российское законодательство, например, защищает атрибуты военной службы., закон Российской Федерации "О воинской обязанности и военной службе" (ст. 38, пп. 1, 3) определяет, что "Ношение военной формы одежды со знаками различия граждана-ми, не имеющими на это права, запрещается и преследуется законом". А статья 45 , п. 3 этого же закона запрещает "вводить для должностных лиц, сотрудников и служащих мини-стерств, государственных комитетов и ведомств, предприятий, учреждений, организаций и общественных объединений служебные, специальные звания или классные чины, аналогич-ные воинским званиям".

Резюмируя сказанное и в дополнение к изложенному выше можно отметить следую-щее.

Во-первых, военнослужащие и те, кто по своему положению связан с ними, состав-ляют большую часть населения. Достаточно сказать, что в нашей стране так называемый во-енный электорат (военнослужащие, члены их семей, военные пенсионеры, работники воен-но-промышленного комплекса, казачество) по подсчетам независимых экспертов, составляет не менее 20 млн. человек . Не удивительно, что в борьбе за их голоса претенденты на власть стремятся в максимально возможной степени учитывать настроение и позицию вооружен-ных сил, ценностные установки и ожидания военнослужащих.

Тот факт, что ряды вооруженных сил постоянно обновляются, пропуская через себя большие массы граждан, сказывается на отношении общества к военным, будь то в лучшую или худшую сторону.

Во-вторых, роль военных в жизни общества всегда много выше их удельного веса в населении страны. В нашем народе многие века считалось, что армия - творец и хранитель государства, фактор его свободы, независимости и целостности, а служение в ней - святая обязанность каждого гражданина. Совсем не случайно армия и ее офицерский корпус (вме-сте с церковью и независимыми средствами массовой информации) сохраняют наиболее вы-сокую степень доверия со стороны общества, которое однако, начиная с 1992 г., непрерывно падает. В силу известных причин, активностью известных сил в 90-е годы ситуация измени-лась. В конце того десятилетия только 29% населения России испытывали доверие к армии, что в два раза меньше, чем в 80-е годы, в то время как 52% относились к ней опасливо и на-стороженно (в 4-4,5 раза больше) .

Современным подтверждением особого места армии в России является тот факт, что из семи недавно созданных федеральных округов шесть возглавили действующие и бывшие генералы.

В-третьих, у этой категории граждан в силу функциональной деятельности форми-руются вполне определенные ориентации и предпочтения, которые условно можно назвать оборонным сознанием. Социально-политическая позиция военнослужащих имеет прогосу-дарственный характер. У них высоко ценится государственное начало. Они особенно чутки к проблемам безопасности Отечества и остро реагируют на ее снижение, связанное с ослабле-нием государственной власти внутри страны или нарушением баланса сил на международ-ной арене

В-четвертых, по сравнению с другими слоями населения военнослужащие отличают-ся большей и лучшей организованностью.

Вот эта нетождественность армии и общества обусловливает необходимость постоян-ных усилий, направленных на интеграцию вооруженных сил с гражданским обществом, ко-торая выступает в качестве важного проявления демократии. Именно так сформулирована задача в "Кодексе поведения, касающемся военно-политических аспектов безопасности", принятом государствами-участниками ОБСЕ. Сама эта интеграция не является автоматиче-ским следствием существования гражданского общества и вооруженных сил. Она предстает как многогранный процесс, в результате которого утверждается и поддерживается состояние социальной общности, политического единства и духовного родства военных и гражданских.

Достижение такого состояния не является улицей с односторонним движением. Оно утверждается согласованными усилиями трех акторов: государства, гражданского общества, армии. В этом смысле вину за возможное неблагополучие в военной сфере неправомерно возлагать исключительно на вооруженные силы. Есть большой резон в констатации Доктри-ны информационной безопасности Российской Федерации, отмечающей "неспособность со-временного гражданского общества России обеспечить формирование у подрастающего по-коления и поддержание в обществе общественно необходимых нравственных ценностей, патриотизма и гражданской ответственности за судьбу страны" .

В принципе взаимодействие государства, гражданского общества и вооруженных сил должно быть ориентирование на достижение целей, которые сформулированны в уже упо-минавшемся "Кодексе поведения, касающегося военно-политических аспектов безопасно-сти". Подписав его, Россия, взяла на себя обязательства .

• поддержание военного потенциала, соизмеримого с законными индивидуальными или коллективными потребностями в области безопасности
• определение этого потенциала на основе национальных демократических проце-дур с учетом законных интересов безопасности других государств, а также необходимости содействовать укреплению международной безопасности и стабильности
• отказ от попыток добиться военного господства над каким бы то ни было другим государством-участником
• обеспечение и поддержание эффективного руководства и контроля над военными и военизированными силами и силами безопасности со стороны конституционно учрежден-ных органов власти, обладающих демократической легитимностью
• четкое определение функций и задач таких сил, а также их обязанности действо-вать исключительно в конституционных рамках
• законодательное утверждение расходов на оборону
• сдержанность в военных расходах и обеспечение транспарентности и открытого доступа к информации, касающейся вооруженных сил
• предоставление каждому военнослужащему возможности осуществлять свои гра-жданские права
• сохранение политического нейтралитета его вооруженными силами как таковыми.
• недопущение существования сил, неподотчетных конституционно учрежденным органам власти или не контролируемых ими
• воздержание военизированных сил государства от приобретения способностей к выполнению боевых задач, выходящих за рамки тех, для которых созданы эти силы
• осуществление набора или призыва личного состава на службу в военных и воени-зированных силах и силах безопасности в соответствии с правовыми и иными обязательст-вами в отношении прав человека и основных свобод
• отражение в законах или других соответствующих документах прав и обязанно-стей личного состава вооруженных сил
• введение практики освобождения от военной службы или прохождения альтерна-тивной службы
• широкое распространение документов международного гуманитарного права, ка-сающегося военных действий; их отражение в военных учебных программах и правилах.
• выполнение руководящим составом вооруженных сил национального законода-тельства и международного права,
• пользование личного состава военных и военизированных сил и сил безопасности правами человека и основными свободами и осуществление их, согласно соответствующим конституционным и правовым положениям и требованиям службы.
• принятие соответствующих административно-правовых процедур для защиты личного состава всех его сил.
• неиспользование вооруженных сил в целях ограничения мирного и законного осуществления прав человека и гражданских прав лицами, действующими в личном качестве либо в качестве представителей групп, или в целях лишения этих лиц их национальной, ре-лигиозной, культурной, языковой или этнической самобытности

Решение этих задач развертывается в нескольких направлениях.

Одно связано с выработкой позиции по вопросу возможности и пределов военного насилия как инструмента политики, как средства социальной регуляции. В нашем обществе - на теоретическом и обыденном уровне, в идеологической и психологической форме - сосу-ществуют разные - вплоть до взаимоисключающих - подходы к этим вопросам. Крайние по-зиции выражают милитаризм и пацифизм.

Сторонники первого абсолютизируют древний афоризм "хочешь мира - готовься к войне". В их представлении безопасность страны обеспечивается исключительно военной силой. Государство в военном отношении должно быть не просто сильным, но превосходить вероятных противников в любой их комбинации. Ради этого оно может ограничить себя во всем, действуя по принципу "пушки вместо масла".

Вторые в принципе отвергают правомерность каких бы то ни было военных усилий. Строительство и развитие армий, считают они, имеют самодовлеющий характер для воен-ных, привыкших и стремящихся "играть мускулами". Концентрированным выражением этой позиции являются "недоумения" на тему, зачем нам армия.

Между тем ни с той, ни с другой позицией нельзя согласиться. Верно, что характер нынешнего оружия ни одному государству не оставляет надежд защитить себя только воен-но-техническими средствами. Более того, безудержное наращивание военной силы незбежно ведет к экономическому изматыванию государства. Позволяя в какой-то мере накапливать военную мощь, оно подрывает остальные слагаемые национальной безопасности и обретает самоубийственный характер. Милитаризация страны чревата крайне негативными последст-виями. Мало кто оспаривает тот факт, что СССР разрушился во многом потому, что не вы-держал взваленного на него военного бремени.

Но верно и то, что ненасильственный мир пока остается радужной перспективой. И сейчас и в обозримом будущем войны остаются возможными, соответственно, и военную силу государства отнюдь не торопятся упразднять. Природа угроз, их источники изменились, но суть осталась. Она требует заботиться о военном обеспечении национальной и междуна-родной безопасности. Соответствующая деятельность вписывается в действующие нормы современного международного права. Уместно напомнить, что оно допускает применение вооруженных сил: государством, осуществляющим право на индивидуальную или коллек-тивную самооборону в случае вооруженной агрессии; правительством для поддержания или восстановления правопорядка в государстве или защиты национального единства и террито-риальной целостности страны; народом, ведущим борьбу против колониального господства и иностранной оккупации и против расистских режимов в осуществление своего права на самоопределение; международным сообществом против государства, совершившего акт аг-рессии или нарушившего мир.

Вот почему милитаристские и пацифистские начала в определенной мере существует в политике любого государства, в ценностях каждого общества. Причем раз и навсегда дан-ного их оптимального соотношения быть не может. Ведь никому не придет в голову ставить в вину государству, находящемуся в состоянии войны, что оно все свои силы подчиняет ну-ждам войны и армии. И, наоборот, давно доказано, что бессильное морализаторство не спо-собно ни предотвратить насилие, ни противостоять ему. "Лишь нетвердо держась на ногах, - писал К. Шмитт, - можно верить, что безоружный народ имеет только друзей, и лишь спьяну можно рассчитывать, будто врага тронет отсутствие сопротивления" .

Силовое противодействие попыткам военного диктата извне, силовые модели под-держания международного мира и безопасности, силовое пресечение вооруженных кон-фликтов, противоправного вооруженного насилия внутри государства - вот лишь некоторые сюжеты, которые требуют научных исследований. А жизнь выдвигает все новые проблемы, требующие осмысленного реагирования, например, связанные с так называемой гуманитар-ной интервенцией. Российская Федерация "исходит из того, что применение силы в наруше-ние Устава ООН является нелегитимным и угрожает стабилизации всей системы междуна-родных отношений. Неприемлемы попытки внедрить в международный оборот концепции типа "гуманитарной интервенции" и "ограниченного суверенитета" в целях оправдания од-носторонних силовых акций в обход Совета Безопасности ООН" .

Разумная политика не может только осуждать военное насилие как способ решения экономических, политических и других противоречий, но должна предлагать линию поведе-ния демократических, гуманистических, законопослушных сил в условиях применения воен-ного насилия против них или третьих сил. Отказ от насилия в принципе - лукавство или не-домыслие.

По крайней мере, ныне наше государство без обиняков заявляет, что Российская Фе-дерация:

• считает правомерным применение Вооруженных Сил и других войск для отраже-ния агрессии против нее.
• поддерживает готовность к ведению войн и участию в вооруженных конфликтах исключительно в целях предотвращения и отражения агрессии, защиты целостности и не-прикосновенности своей территории, обеспечения военной безопасности Российской Феде-рации, а также ее союзников в соответствии с международными договорами.
• исходит из необходимости обладать ядерным потенциалом, способным гаранти-рованно обеспечить нанесение заданного ущерба любому агрессору (государству либо коа-лиции государств) в любых условиях.

Однако, надо прямо сказать, что такой четкости и твердости обществу порою недос-тает. Разные эпохи, страны, режимы знают колебания общественного мнения от милитариз-ма к пацифизму и обратно. Отражая эту реальность, в нашей стране в 16 веке поэт написал: Солдат и Бог нам всех дороже/ Когда беда войной грозит/ Война прошла - и что же?/ Солдат забыт и Бог забыт! А уже в наши дни министерство обороны США предупреждает: "Если маятник колеблется от фаворитизма и чуть ли не до презрения к военнослужащим - из-за со-бытий, которые порождают брожение, уличные протесты или клеветы на военных (а без это-го не обходится), офицерскому корпусу остается лишь переосмыслить свое отношение к чес-ти, порядочности и доверию" .

Другое направление связано с формированием общественного мнения по вопросам войны и мира, защиты отечества, военного строительства, тех взглядов и позиций, которые обобщенно можно назвать военной идеологией. Ее государственные основы, как правило, закреплены в действующем законодательстве. В нашей стране, например, Конституция про-возглашает защиту отечества "долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации", а военная доктрина подчеркивает необходимость "формирования сознательного отношения населения к обеспечению военной безопасности страны". История учит, что превозносить войну в той же степени опасно, как и смаковать ее негативную сторону.

При этом нельзя не видеть, что сформированное общественное мнение, господ-ствующая в стране военная идеология становится важным и мощным фактором военно-политической активности населения. Его отношение к войне и военной политике может про-являться как всемерная поддержка и откровенный саботаж мер, направленных на укрепление военной мощи страны, добровольчество и дезертирство по отношению к военной службе, агрессивность и оборончество, война до победного конца и пораженчество и т.д.

Соответствующие социально-психологические настроения и позиции масс формиру-ются при активном участии структур гражданского общества. Одни из них (семья, краевед-ческие объединения, и др.) это имеют, если можно так сказать, своим побочным результа-том; для других (школа, военно-технические и военно-спортивные секции, церковь и т.п.) формирование оборонного сознания выступает как одна из функциональных задач; третьи (оборонные, ветеранские, военно-патриотические организации) специально ориентированы на подготовку граждан, прежде всего подрастающих поколений к защите Отечества. В таком контексте следует видеть, что воспитательным потенциалом обладает история, социальная память народа. Впрочем есть и организации, движения, программной целью которой являет-ся развенчание патриотизма и антивоенная активность, направленная не против войны, а против военных.

Третье направление относится к организационным формам взаимодействия государ-ства и гражданского общества в военной сфере.

Государство объективно заинтересовано и тщательно оберегает свое монопольное право на применение вооруженного насилия.. Оно стремится опереться в своей военной дея-тельности на все силы, использовать все возможности общества. Так, закон Российской Фе-дерации "Об обороне" декретирует: "В целях обороны устанавливаются воинская обязан-ность граждан Российской Федерации и военно-транспортная обязанность федеральных ор-ганов исполнительной власти, органов местного самоуправления и организаций независимо от форм собственности, а также собственников транспортных средств".

Однако государственные рычаги и механизмы военной мобилизации общества в ин-тересах его защиты не являются всеобъемлющими. Вместе с тем государство не отменяет и не заменяет собой общество, которое делегируя государству военно-политические функции, не отстраняется полностью от них. И если у государства "не хватает рук", общество прихо-дит ему на помощь, берет на себя инициативу и самостоятельно (порою стихийно) организу-ется для решения военных задач,. в военное время - поощряя добровольчество, создавая ополчение, организуя партизанское движение и т.д. ; в мирное время - образуя ветеранские, оборонные и военно-патриотические организации. В таком случае создаваемые гражданами структуры выступают как "удлиненная рука государства".

В то же время далеко не всегда государство оказывается заинтересованным или спо-собным исключить какую бы то ни было самостоятельную активность людей в этой области. История и современная жизнь полна примеров того, что в определенных условиях отдельные слои населения оказываются в оппозиции государству, а последнее - не в состоянии удер-жать их протестные действия в легитимных демократических рамках. В таких случаях воз-никают незаконные, противоправные, криминальные вооруженные формирования. Их част-ным (это не означает "редким") видом являются полулегальные вооруженные формирова-ния, являющиеся орудием насилия одной группы населения над другой. Типичным приме-ром их могут служить "эскадроны смерти". В нашей стране, в период октябрьских событий 1993 г. в Москве заявили о себе вооруженные отряды бейтаровцев, баркашовцев, котеневцев.

Таким образом, военные структуры гражданского общества могут создаваться и дей-ствовать под эгидой государства, независимо от него или вопреки ему. В зависимости от це-лей, способов, задач негосударственная военная (вооруженная) активность индивидов поро-ждает различные организационные формы: частные охранные службы, отряды самообороны, народное ополчение, повстанческие формирования, организованная преступность и др. И если исходить из того, что гражданское общество суть совокупность любых самодеятельных объединений граждан, - все названные и многие другие структуры входят в его систему. При этом следует признать, что как таковые, они могут находиться в сложных отношениях не только с государством, но и друг с другом.

Строгое соответствие военно-силовых структур своему предназначению, с одной сто-роны, исключение их любого неконституционного использования - с другой, обеспечивает-ся, во-первых, четким и ясным законодательством, детально определяющим порядок и пра-вила привлечения вооруженных Сил и других войск, в том числе в нестандартных ситуациях и чрезвычайной обстановке. Во-вторых, непременным условием нормального функциониро-вания цивилизованного государства является гражданский контроль за военной сферой, за разработкой и осуществлением военной политики, организацией и ходом учебно-боевой дея-тельности войск.

Гражданский контроль за военно-силовыми структурами - непременное условие нор-мального функционирования цивилизованного государства, жизненная необходимость и для общества, и для государства, и для силовых структур.

В точном смысле слова контроль вообще означает проверку или наблюдение с целью проверки. Однако как политологическая и социологическая категория, она несет в себе более широкое содержание. В социальных процессах контроль представляет собой систему мер, обеспечивающих своевременное обнаружение негативных явлений и тенденций в состоянии и функционировании тех или иных объектов, образований, институтов. Его смысл не в раз-решении назревших проблем и противоречий, а в сборе информации, которая свидетельству-ет о их существовании, вскрывает их причины и обосновывает необходимость реагирования на них, а также в процессуальном продвижении этой информации в инстанции, которые по своему статусу обязаны принимать соответствующие решения.

Так понимаемый контроль представляет собой многофакторную, многофункциональ-ную и многостороннюю систему институтов, установлений и практических мер. Его различ-ные виды и типы можно классифицировать по содержанию контролируемых сфер деятель-ности (технический, санитарный контроль, котлонадзор и т.п.); по характеру контролируе-мых инстанций и используемым ими средствам, методам контроля (административный, пра-вовой, общественный и др. контроль); по контролируемому объекту (контроль развития ре-бенка, подготовленности команды, состояния завода или отрасли и т.д.); по характеру кон-тролируемых процессов (контроль занятий, эксперимента, операции и т.д.). В этом отноше-нии гражданский контроль за военной сферой представляет собой интегративное явление, вбирающее в себя элементы всех названных видов и типов.

Эпитет "гражданский" в его названии несет троякую нагрузку. Он подчеркивает, во-первых, что речь идет о контроле, осуществляемом невоенными государственными органа-ми и должностными лицами, которые являются внешними по отношению к силовым ведом-ствам и не зависят от военно-административных органов. Иными словами, он предполагает, что силовые структуры и их руководство находятся в прямом подчинении и подотчетны всем трем ветвям государственной власти.

К сожалению, в настоящее время механизм взаимодействия законодательной, испол-нительной и судебной властей в России в сфере контроля за военно-силовыми структурами еще не имеет детальной законодательной проработки. Сфера полномочий и круг ответствен-ности различных властных органов и должностных лиц в этой области определены не всегда достаточно четко. Видимо, назрел вопрос о необходимости развернутого правового опреде-ления прав и обязанностей всех институтов, структур власти по руководству военной сфе-рой. В абсолютном большинстве индустриально развитых стран гражданский контроль обеспечивается и тем, что во главе министерства обороны находится гражданское лицо, в задачу которого входит политическое руководство вооруженными силами. Вопрос о том, на-сколько своевременно требование такого порядка для России, предмет особого разговора. Ведь дело не сводится к форме одежды или наличию воинского звания у руководителя ми-нистерства. Известно, что первые военные руководители советского государства - Л.Троцкий, М.Фрунзе - были гражданскими людьми, в то время в красной армии воинские звания были отменены вовсе. Но это отнюдь не делало вооруженные силы советской власти демократическим и правовым институтом, открытым для общества. Задача, следовательно, состоит не в замене военного министра гражданским, а в изменении функций и состава во-енного министерства, призванного стать проводником не "военной линии" армии в стране и правительстве, а политической линии правительства в вооруженных силах.

Во-вторых, контроль ведут и отдельные граждане как частные лица, независимо от того, находятся ли они в воинском строю, являются служащими силовых ведомств или пря-мо не связаны с ними. В своих судебных исках, жалобах и заявлениях, письмах и обращени-ях и т.п. граждане вскрывают те или иные недостатки, деформации, добиваются их устране-ния. Безусловно, здесь решающее значение имеет активная гражданская позиция конкретных лиц, руководствующихся не только, а зачастую и не столько личными заботами и пристра-стиями, сколько сознательным и ответственным отношение к конституционному долгу и обязанности по защите Отечества. Вместе с тем возможности отдельно взятого человека вы-ступать оппонентом по отношению к военному ведомству, защитить свои права или доби-ваться устранения вскрытых недостатков нуждается в надежном организационно-правовом обеспечении.

В-третьих, и это в контексте рассматриваемой темы является основным - граждан-ский контроль над военно-силовыми структурами и деятельностью государства по управле-нию ими осуществляет гражданское общество. Многообразны каналы и способы его воздей-ствия на военную сферу. Различные институты и организации, которые создаются граждан-ским обществом, выясняют отношение населения к военной политике государства, состоя-ние вооруженных сил, условия службы и быта военнослужащих и другие вопросы. Они в со-стоянии провести общественную экспертизу военно-политических проектов и решений, про-грамм и действий. Вырабатывая и разъясняя собственные предложения по военно-политическим вопросам, они облегчают политическому и военному руководству поиск оп-тимальных вариантов действий с учетом интересов общества, господствующих в нем ориен-таций и установок.

Огромными возможностями, в частности, обладают средства массовой информации. Хорошо известно, что они не только информируют население и власть о реальных процессах в стране ли, в мире, но и формируют общественное мнение, утверждая в нем определенные, представления, ценности и приоритеты. Разумеется абсолютно объективным каждое кон-кретное средство массовой информации не может быть в принципе. Газета или журнал, теле- или радиопрограмма могут выступать независимо по отношению к правительству, армии, "международной агентуре", даже здравому смыслу. Но независимыми от собственных пози-ций и предпочтений быть нельзя. Правда, в условиях плюрализма взглядов и гласности, ко-гда общественности в той или иной мере доступны разные точки зрения, идеологическая ан-гажированность одних источников информации в определенной мере нейтрализуется пози-цией других. К тому же в демократическом государстве СМИ в большинстве своем научают-ся относительно беспристрастному информированию общества. У нас это еще впереди.

Частью гражданского контроля становятся также общественные движения и полити-ческие партии, которые стремятся не только понять армию, другие войска, но и повлиять на них. В Российской Федерации осуществлена департизация вооруженных сил. В соответствии с действующим законодательством деятельность общественных объединений, преследую-щих политические цели, а также образование их структур в войсках Российской Федерации не допускаются. В этих условиях контроль не может иметь ничего общего с советской прак-тикой регулирования поведения военных через политические отделы и партийные организа-ции. Теперь он выражается в участии политических партий и общественных движений в вы-работке военной политики и военной доктрины государства. Правда, их реальная роль в этом зачастую остается пока номинальной.

Наконец, в рамках гражданского общества возникают многочисленные объединения, союзы, движения и другие организации, специально ориентированные на изучение состоя-ния дел внутри вооруженных сил и вокруг них. Уместно отметить, что российское законода-тельство предусматривает право должностных лиц организаций независимо от форм собст-венности и граждан создавать организации и общественные объединения, содействующие укреплению обороны. Таковы, например, движения ветеранов и воинов-"афганцев", Всерос-сийский центр социально-правовой поддержки ветеранам (инвалидам) войн, "Союз офице-ров", Международный фонд помощи военнослужащим "Диалог", объединения "Гражданский мир" и "Военные за демократию", Союз комитетов солдатских матерей и т.д.

Жизнь показывает большие резервы негосударственных структур в оптимизации во-енного строительства, гармонизации военно-гражданских отношений. Достаточно сказать, что только ветеранское движение объединяет около 29 млн. человек, то есть каждого пятого россиянина. А общественная инициатива находит все новые формы проявления. Так, отно-сительно недавно группой московских предпринимателей был создан "Фонд Вооруженных Сил" - некоммерческая организация, ставящая задачу "защиты армии как одного из основ-ных институтов Российского государства и гаранта его возрождения и процветания". Эту за-дачу Фонд, как следует из его Устава, намерен решать не только благотворительными ак-циями, но и активной пропагандистской деятельностью.

Интересы дела, однако, требуют, чтобы все подобные образования не выступали в ро-ли самодовлеющей величины ни по отношению к армии, ни по отношению к обществу. Стране и народу одинаково не нужны ни антиармейские организации, вся деятельность ко-торых подчинена целенаправленной диффамации вооруженных сил, ни откровенно апологе-тические структуры, лоббирующие корпоративные интересы военного руководства. Опыт показывает, что и те и другие поднимают военные флаги, разыгрывают "армейскую карту" в политических целях, мало что имеющих общего с действительной заботой о военной безо-пасности государства, состоянием военно-силовых структур, их ролью в жизни общества.

Относительно самостоятельной формой гражданского контроля являются социологи-ческие исследования общественного мнения по военным вопросам. Власть должна знать и учитывать отношение людей к военной политике, тем или иным военно-политическим ре-шениям и акциям, их оценку современного состояния и видение будущего вооруженных сил, уровень доверия народа к армии. Конечно, необходимо считаться с тем, что опросы общест-венного мнения - суть не только способ давления на политическую и военную бюрократию, но и, как пишет крупнейший французский социолог П.Бурдье, "один из утонченных инстру-ментов символической манипуляции" .

Социологические опросы по тематике, методам и результатам не могут быть совер-шенно нейтральными. Достаточно сравнить данные, которые публикуются на страницах, на-пример, "Красной звезды" и "Московского комсомольца", чтобы убедиться в этом. В этой связи представляются крайне нежелательными и недопустимыми обзоры или опросы, в ходе которых военнослужащим предлагается дать политические оценки тем или иным событиям и лицам.

Но социологические исследования не сводятся только к опросам. Инструментарий, который находится в распоряжении социологии, позволяет вскрывать актуальные и перспек-тивные проблемы в военной сфере, разрабатывать сценарии возможного развития событий и предлагать различные варианты для каждого из них, анализировать действенность принятых решений, оценивать реальное состояние дел.

Наконец, одним из элементов контроля могут и должны стать различные демократи-ческие организации внутри Вооруженных Сил, других войск, как, например, офицерское со-брание, военные профсоюзы и др.

Каждый из трех видов гражданского контроля присущими ему и только ему методами решает определенные задачи. Вполне понятно, что различные направления контроля пред-полагают различную глубину проверок и степень детализации представляемой для контроля информации. В своей деятельности они нередко поднимают одни и те же проблемы, предла-гая различные пути их решения. Возможные расхождения вполне объяснимы и не должны становиться причиной раздоров и споров. Они должны рассматриваться как взаимодопол-няющие или альтернативные варианты, а не как основа конфронтационной конкуренции ве-домств.

К сожалению, существующий на сегодняшний день механизм контроля не обеспечи-вает согласованный подход и необходимый уровень координации усилий его субъектов. В этой связи представляется целесообразным правовое оформление и обеспечение деятельно-сти универсального механизма гражданского контроля, который предусматривал бы сочета-ние и взаимодополнение его разных видов и уровней, не нарушая при этом принципа разде-ления властей и их демократического взаимодействия с общественностью.

Относительно самостоятельную проблему составляет определение целей гражданско-го контроля. Он призван обеспечить строгое соответствие вооруженных сил, военной орга-низации страны, военной политики в целом:

• а) нормам международного права, принципам демократического правового государ-ства, Конституции Российской Федерации. Они составляют основу правового регулирования военной сферы. В соответствие с этими основополагающими документами должно быть приведено все военное законодательство. Это тем более необходимо, что отсутствие или не-достаточная четкость соответствующих законодательных актов оставляет поле для произ-вольных решений и действий, что не должно иметь место в правовом государстве.
• б) геополитическому положению России, ее статусу в мировом сообществе. В силу геополитических, исторических и иных факторов Россия не может передоверить обеспече-ние своей безопасности ни другим государствам, ни международным организациям. В этих вопросах она должна рассчитывать не только на добрую волю других, но и на свою способ-ность заставить их считаться с собой.
• в) реально складывающейся военно-политической обстановке в мире и регионах. Со-стояние вооруженных сил должно соответствовать объективным потребностям безопасности государства. Заблуждаются сами или сознательно запутывают других те, кто утверждает, что военный фактор утрачивает свою роль. Сегодня, как и всегда, не может быть надежной на-циональная безопасность, не имеющая военного обеспечения.Нам не нужна армия, содержа-ние которой становится смыслом и целью жизни общества и причиной международной на-пряженности; но и потешная армия России не к чему.
• г) реальным возможностям Российской Федерации. Соответствующее положение во-енной доктрины России звучит так: "Вооруженные Силы Российской Федерации и другие войска должны быть готовы к отражению нападения и нанесению поражения агрессору, ве-дению активных действий (как оборонительных, так и наступательных) при любом варианте развязывания и ведения войн и вооруженных конфликтов, в условиях массированного при-менения противником современных и перспективных боевых средств поражения, в том чис-ле оружия массового уничтожения всех разновидностей". В то же время одним из основных принципов развития военной организации государства там названо "достигаемое соответст-вие в пределах экономических возможностей страны уровня боевой и мобилизационной го-товности, а также подготовки органов военного управления и войск (сил), их структур, бое-вого состава и численности резерва, запасов материальных средств и ресурсов задачам обес-печения военной безопасности".

Безусловно, сам пафос этой установки, ее общая направленность заслуживают одоб-рения и всяческой поддержки. Признав невозможность поддерживать военный паритет со всем остальным миром, Россия должна руководствоваться новой стратегией. Однако в воен-ной доктрине не должно быть места нереалистическим фразам, рассчитанным лишь на про-пагандистский эффект. Ясно ведь, что решение задачи достижения максимального результа-та с минимальными затратами в принципе невозможна. Либо вы не считаетесь с затратами, либо соглашаетесь на ограниченные результаты, третьего не дано. Но как быть, когда огра-ниченные возможности государства не позволяют достичь соответствующего уровня - вот жизненный вопрос нашей действительности, от решения и даже постановки которого док-трина уходит.

Таким образом понимаемый контроль должен обеспечить:

• содержание вооруженных сил, способных выполнить свое конституционное предна-значение. Общество заинтересовано в том, чтобы созданные им вооруженные силы надежно гарантировали бы его безопасность;
• недопущение безосновательного ущемления интересов Вооруженных Сил и других войск. Не военные должны обосновывать свои функции и защищать свои права, статус, пре-стиж. Пора отказаться от тщетных надежд улучшить положение, поднять авторитет военных людей их собственными усилиями. За сбои в решении стоящих здесь задач несут ответст-венность и руководство страны, и местные власти, и общественные организации.
• исключение возможности произвольного манипулирования силовыми структурами со стороны официальных властей. Речь идет о необходимости, в частности, воспретить неза-конное использование армии не по назначению, исключить дискреционную практику испол-нительной власти в руководстве Вооруженными Силами и другими войсками.
• решительное искоренение ошибок и злоупотреблений военачальников, казарменно-го произвола, бесправия военнослужащих, порождаемого бездушием военных и гражданских чиновников.
• предупреждение опасности "преторианства" - самостоятельного вмешательства ар-мии, силовых структур в политику.
• решительное искоренение ошибок и злоупотреблений военачальников, казарменно-го произвола, бесправия военнослужащих, порождаемого бездушием военных и гражданских чиновников. В Докладе о деятельности Уполномоченного по правам человека Российской Федерации в 1999 г. военнослужащие наряду с беженцами и вынужденными переселенцами отнесены к сферам наиболее массового и грубого нарушения прав человека.
• предупреждение опасности "преторианства" - самостоятельного вмешательства ар-мии, силовых структур в политику.

Исходным, основополагающим должен быть принцип, согласно которому совершен-но недопустимы какие бы то ни было самостоятельные действия войск, то есть осуществ-ляемые по их инициативе и по собственному плану, а равно втягивание регулярных войск в боевые действия противоборствующих группировок внутри страны.

Дальнейшая конкретизация сущности и содержания гражданского контроля за воен-но-силовыми структурами связана с определением его предмета, то есть всего того, что мо-жет и должно быть объектом наблюдения. Строго говоря "под глазом" гражданского обще-ства должно находиться все: Вооруженные Силы и другие войска, механизмы выработки во-енно-силовой политики и принятые решения должны быть открытыми для общества. На практике предмет гражданского контроля может варьироваться в зависимости от обстоя-тельств. Однако в любом случае в сфере его действия находятся:

• а) соответствие силовых структур реальным и возможным вызовам, угрозам. Задача состоит в том, чтобы обеспечить Вооруженные Силы, другие войска всем необходимым для их функционирования, учебно-боевой деятельности на уровне, достаточном для надежной обороны страны. Гражданский контроль как раз и должен определить обоснованность воен-но-силовой активности государства и, с одной стороны, умерить чрезмерные запросы воен-ных, а с другой - оградить их от преждевременного и одностороннего свертывания этой ак-тивности. Серьезный, честный и равноправный диалог гражданских и военных должен по-мочь найти, выработать оптимальные масштаб и формы деятельности военных структур.

  Предметом постоянного внимания общественности являются обоснованность исчис-ления потребностей финансирования деятельности контролируемых органов и эффектив-ность использования ими выделенных финансовых средств. Обзор осуществления прави-тельственных программ, правильность распределения и расходования выделенных средств, соответствие программ поставленным в законодательном порядке целям, оценка результатов программ и целесообразности внесения в них изменений - все это предметы гражданского контроля.

• б) состояние и характер отношений между силовыми структурами и отдельными под-разделениями внутри них. Какая бы то ни было конкуренция, соперничество между ними чреваты самыми серьезными последствиями. Крайне нежелательно, в частности, и перекла-дывание функций одних силовых структур на другие.

  Предметом постоянного внимания общественности остаются порядок строительства и правила подчиненности силовых структур, механизм разработки и принятия военно-политических решений, содержание принимаемых стратегий, долгосрочных программ дея-тельности силовых структур и их различных подразделений. При этом формулируемые цели, задачи и приоритеты должны не только соответствовать реально складывающейся обстанов-ке, но и быть легитимными, то есть понятыми и принятыми населением, обществом.

• в) порядок и правила привлечения Вооруженных Сил, других войск к урегулирова-нию конфликтов внутри страны. Как известно, доктрина Российской Федерации предусмат-ривает, что Вооруженные Силы и другие войска могут применяться с целью "пресечения вооруженных конфликтов, любого противоправного вооруженного насилия в пределах тер-ритории Российской Федерации, угрожающих ее жизненно важным интересам". Однако эта формула оставляет без ответов немало вопросов. Имеющиеся в ней недоговоренности в экс-тремальной ситуации могут стать причиной либо неоправданных самостоятельных действий военного руководства, либо проволочек, безосновательной медлительности в принятии ре-шений, либо излишней активности и самостоятельности в осуществлении принятых полити-ческим руководством мер. Скажем, формула "могут привлекаться" оставляет широкий про-стор для решений и действий, в том числе не адекватных по содержанию и произвольных по характеру.
• г) защита армии, других войск от диффамации. Даже самая обоснованная и острая критика существующего положения не должна переходить в отрицание того или иного сило-вого института как такового.
• д) утверждение демократических начал в военно-служебных отношениях, социальная и правовая защищенность военнослужащих от произвола начальников.
• е) организация производства, характер и количество оружия, специальных средств и т.п. Предметом внимания должны быть порядок движения оружия, оснащения им различных структур, правила его применения в различных условиях, в том числе в чрезвычайных обстоятельствах.
• ж) постановка и состояние информационно-аналитической и воспитательной работы в вооруженных силах.

В любом случае необходимо, чтобы контроль строился с учетом того, что военные обладают автономностью в профессиональной сфере. Контроль не должен вырождаться в мелочную опеку военных, мешать выполнению контролируемыми органами своих функций в соответствии с законом, создавать угрозу разглашения государственной и военной тайны, а также, как правило, распространяться на конкретные мобилизационные, разведывательные, оперативно-стратегические и т.п. планы и мероприятия. Разумно поставленный, действен-ный контроль обеспечивает сочетание ответственности власти за применение военной силы и знания военных о том, как эта сила должна создаваться, применяться в рамках, установленных политиками.

В полном соответствии с нормами международного права в Концепции национальной безопасности Российской Федерации подчеркивается, что обеспечение военной безопасности страны и народа требует концентрации усилий общества и государства на планомерном военном строительстве. Это - объективная необходимость. Степень осознания ее относится к числу критериев, характеризующих зрелость гражданского общества.