Устойчивое развитие и открытое общество: путь к сфере разума. -- Современная Россия

Говоря о содержании перехода на путь устойчивого развития, хотелось бы заметить, что было бы неправильно сводить эти вопросы только к проблемам экологии, хотя понятно, что без них модель устойчивого развития в принципе не реализуема. Разумеется, необходима тотальная экологизация всех остальных видов хозяйственной и иной деятельности. В этом синтезе проблем экологии и "не экологии" заключается одна из фундаментальных идей понятия устойчивого развития как целостной системы, объединяющей социально-экономическое развитие и проблемы окружающей среды.

Переход к устойчивому развитию в отличие от стихийного перехода к постиндустриальному обществу требует кардинальных преобразований, в центре внимания которых - экологизация всех основных видов деятельности человечества, самого человека, изменение его сознания и созидание нового общества. Чтобы выжить и устойчиво продолжать развитие, необходимо изменить себя, и на это обратил внимание еще Н.Винер - один из основоположников кибернетики. "Мы столь радикально изменили нашу среду, - считал он, - что теперь для того, чтобы существовать в этой среде, мы должны изменить себя".¹ Понятно, что такие изменения произойдут не стихийно (ибо стихия в данной ситуации приведет лишь к катастрофе), а целенаправленно, осознанно, и главным механизмом управления переходом к устойчивому развитию может стать нравственный, гуманный разум всего объединенного человечества. Правда, необходимо отметить, что на этот счёт имеются и иные точки зрения.² Глобальное единение человечества на рационально разумной, максимально гуманизированной и экологизированной основе - это идея становления сферы разума (ноосферы) как качественно нового состояния цивилизации, предложенная в России еще В.И.Вернадским. Вот почему мы придаем концепции перехода к устойчивому развитию ноосферную направленность и предлагаем на этой основе ноосферную концепцию цивилизационного развития.³ Вместо борьбы отдельных стран и групп людей, вместо центробежно-конфронтационных тенденций ноосферная интерпретация перехода к постиндустриальному "устойчивому обществу" предполагает усиление единства человечества, равновесное течение его различных форм деятельности, сбалансированное взаимодействие с природой и появление ряда новых качественных ступеней развития. Несколько лет назад был сделан вывод о том, что переход к устойчивому развитию и становление ноосферы - это близкие, или даже совпадающие процессы, при этом предполагалось, что концептуальной моделью "устойчивого общества" является сфера разума.⁴ Однако эта идея не сразу была воспринята даже известными разработчиками проблем ноосферы в духе В.И.Вернадского. Н.Н.Моисеев одно время полагал, что идея устойчивого развития представляет собой иллюзию, это "одно из опаснейших заблуждений современности", "она очень далека от того идеала, о котором писали Вернадский и Тейяр де Шарден в своих размышлениях о ноосфере".⁵ Некоторое время спустя, Н.Н.Моисеев изменил свое мнение и поддержал идею близости стратегий устойчивого развития и становления ноосферы, полагая, что термин "устойчивое развитие" "следует интерпретировать как стратегию переходного периода к такому состоянию природы и общества, которое мы можем характеризовать термином "коэволюция", или эпоха ноосферы".⁶ В дальнейшем идея близости понятий устойчивого развития и становления ноосферы была поддержана многими авторами. Н.Н.Лукьянчиков, например, даже стал вместо термина "устойчивое развитие" употреблять термин "ноосферное развитие".⁷

Опасения же некоторых авторов, что если Россия пожелает в процессе такого перехода созидать ноосферу, а другие страны пойдут по иному пути, неоправданны, по меньшей мере, по нескольким причинам.

Во-первых, если мировое сообщество станет переходить на путь устойчивого развития, то оно должно будет построить и принять общую модель своего желаемого будущего, прототип которого описан в документах ЮНСЕД. И эту "конечную модель" вполне можно назвать ноосферой, хотя дело не в названии, а в наборе признанных мировым сообществом принципов развития, которые в основном носят ноосферный характер.

Во-вторых, само понятие "ноосфера" пока еще весьма неопределенно для того, чтобы решительно отторгать его от конечной цели перехода к устойчивому развитию. Скорее наоборот, если уже разработанный концептуальный потенциал по проблемам ноосферы связать с идеей устойчивого развития, то мы только приумножим общие идеи, получим более богатую методологию поиска в одном и том же направлении, способствуя выживанию человечества и задействуя для этой цели рациональные механизмы её достижения.

В-третьих, акцентируя внимание на ноосферной ориентации устойчивого развития, мы уже заранее подчеркиваем приоритет разума, в особенности научного разума, как в создании идеальной модели "устойчивой цивилизации", так и в задействовании всех рационально-духовных механизмов перехода к этой модели. Разумеется, только к этим трём возможным моментам не сводится ноосферная стратегия устойчивого развития, задающая определенную общую цель процессу общества по "разрешенному" коридору возможностей.

Отметим также различие понятий коэволюции и ноосферы. Коэволюция, или соразвитие общества и биосферы при их взаимном сохранении, характерна и для значительной части палеолита, когда сферы разума еще не было. Речь в этом случае идёт о стихийной "первичной" коэволюции, тогда как в ноосфере коэволюционные отношения должны обеспечиваться разумным опережающим управлением или рациональной организацией общества во взаимодействии с природой. Становление ноосферы невозможно без коэволюции человека и биосферы, но это обеспечивается формированием коллективного (ноосферного) интеллекта цивилизации, способного предвидеть (прогнозировать) человеческую деятельность и естественно протекающие процессы и надлежащим образом управлять преодолением кризисных явлений, упреждая их неблагоприятное развитие.

Соединение в одно концептуальное целое идей устойчивого развития и становления сферы разума позволяют использовать ряд научных открытий для процессов перехода к "устойчивому обществу". В этой связи уместно заметить, что выживание цивилизации и сохранение биосферы, - на чём сосредоточено понятие устойчивого развития - это необходимое условие становления ноосферы и оно включается в этот процесс как составная часть. Сам по себе процесс ноосферогенеза видится более широко и акцентирует внимание на разуме, на рациональной организации управления переходом к сфере разума, на интеллектуально-информационных аспектах. Работы в области устойчивого развития абстрагировались от этого аспекта, и его включение в обсуждаемую проблематику позволяет представить становление информационного общества как движение по пути к устойчивому развитию, а многообразие аспектов становления сферы разума сконцентрировать на решении задач выживания цивилизации и сохранении биосферы как главных задач современности в процессе ноосферогенеза⁸. Устойчивое развитие как процесс "стартует" в обществе постиндустриальном, а "финиширует" уже в сфере разума. Постиндустриальное общество как этап цивилизационного развития формируется стихийно на базе индустриального общества также как последнее вырастало из аграрного своего состояния. Но эти цивилизационные трансформации происходят стихийно, без вмешательства разума человека в глобальный естественно-исторический процесс. Начало же перехода к устойчивому развитию невозможно без вмешательства объединенного консенсусом мирового сознания, что и доказал всемирный саммит в Рио-де-Жанейро - ЮНСЕД. Устойчивое развитие видится как переходный процесс от постиндустриального общества к ноосфере.

В "Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию" ноосфера характеризуется как "конечный пункт" движения по пути новой цивилизационной стратегии, как сфера, где мерилом национального и индивидуального богатства станут духовные ценности и знания человека, живущего в гармонии с окружающей средой.

Для того, чтобы выжить многомиллиардному населению планеты в период переходного процесса к ноосфере, необходимо действовать как единому разумному организму, надо предвидеть и оптимизировать свои природо-преобразующие действия, опережающе управлять своим развитием. Это возможно только в случае формирования единого интегрального и нравственного интеллекта человечества, способного реализовать выживание и дальнейшее движение по пути устойчивого развития к сфере разума.

Ноосфера имеет духовно-информационную и рационально-нравственную сущность, здесь должны иметь место приоритеты информации как ресурса развития над веществом и энергией и сознания над социальным бытием, опережающее развитие интеллектуальных процессов по сравнению с материальными. Вот почему в ноосферной концепции перехода к "устойчивой цивилизации" приоритетное значение должно быть отдано духовному возрождению России. Переход к ноосфере возможен лишь в ходе грядущей гуманитарно-гуманистической трансформации всей цивилизации как единого целого, которую можно было бы, преодолевая нашу мировоззренческую аллергию к насильственным изменениям, именовать ноосферной революцией, как новой третьей цивилизационной революцией.⁹ Становление постиндустриального общества тоже является кардинальной трансформацией, но в широком историческом ракурсе лишь становление сферы разума может стать основой устойчивой гармонии в системе "Человек - общество - Природа".

Устойчивое развитие должно быть не просто непрерывным движением без цели и изменения качества, а управляемым устойчивым движением к ноосфере как новому фундаментально-качественному "состоянию человечества. Причем повышение устойчивости должно идти от одной ступени ноосферы к другой: от постиндустриального информационного - к экологическому обществу, от него -к другим ступеням сферы разума. Нет необходимости подробно описывать признаки ноосферного состояния цивилизации, поскольку это было предметом другой монографии, к которой мы отсылаем читателя.¹⁰

Переход к "устойчивой цивилизации" потребует кардинальной переориентации мышления и появления"сверхнового" - ноосферно-опережающего мышления, с помощью которого человек только и сможет реализовать ноосферный выбор цивилизации и проложить свой путь в ноосферу, немыслимый без перехода всего мирового сообщества на новый путь развития. Причем речь идет как о трансформации мышления отдельного человека, так и всей цивилизации в целом вплоть до формирования единого ноосферного интеллекта. Появление общепланетарных разумных действий, т.е. переход к ноосфере в глобальных масштабах, несмотря на противоречия, пока может идти и через существующие государства, т.е. через формирование концепций, стратегий и программ перехода к новой цивилизационной модели каждого государства. Такой подход ориентирован на сохранение и даже развитие государственного управления и его коадаптации с формирующимися наднациональными и глобальными структурами управления переходом к устойчивому развитию.

Идея "царства разума" была высказана еще в эпоху Просвещения, когда о глобально-экологических проблемах ещё не думали. Мыслители того периода сформировали некую идеологию, пронизанную верой в человеческий разум, призванный обеспечить прогресс общества и освободить его от оков невежества, мифов, суеверий, нелепых традиций, тирании. Однако "просветительный разум" оказался невостребованным, и стихийное шествие капитализма по планете привело, по сути дела, к формированию индустриально-потребительских, а не разумных общечеловеческих ценностей.

Вывод о совпадении путей перехода к постиндустриальному обществу и далее к "устойчивой цивилизации" и ноосфере имеет фундаментальное значение для последующих работ в этих направлениях исследований и может быть назван ноосферным принципом (или стратегией) перехода постиндустриальной цивилизации к устойчивому развитию. Этот принцип определяет методологию познания будущего человечества на пути его выживания. С учетом сказанного эту методологию можно было бы именовать ноосферно-футурологической, основные черты которой были проанализированы в ряде предшествующих работ¹¹ и особенно в книге "Путь в ноосферу".¹² Эта методология может быть использована для анализа перехода постиндустриального общества к новой модели цивилизационного развития.

С позиции стратегии устойчивого развития любая сфера социальной деятельности в ХХI веке будет претерпевать кардинальные трансформации и ориентироваться прежде всего не на прошлое, а на будущее. В принципе футурологический подход не является чем-то новым. И хотя обычно считается, что необходимо исследовать прошлое, чтобы понять настоящее, существует и иной подход. Например, Э.Тоффлер считает, что "логически разработанная картина будущего поможет проникнуть в тайны настоящего. Все сложнее становится понять как общественные, так и личные проблемы, не опираясь на исследования будущего"¹³. В своей книге ученый дает пример того, как можно прогнозировать будущее различных сфер деятельности людей (хотя и не говорит специально об устойчивом развитии). В качестве модели приемлемого будущего целесообразно выбрать одну из нормативных альтернатив грядущего, которая в общих чертах была принята на ЮНСЕД, спустя двадцать лет после выхода книги А. Тоффлера.

Все вопросы, связанные с научным подходом к будущему, в каком бы направлении или школе они ни развивались (футурология, прогностика и т.п.), сейчас относят к области научного поиска, именуемой "исследование будущего". Исследование будущего включает в себя два основных аспекта. Во-первых, становление будущего как результата, детерминированного прошлыми и настоящими тенденциями или событиями, то есть как объективных тенденций, транслируемых в грядущее (так, собственно, исследуется феномен постиндустриального общества). Во-вторых, видение будущего как некоего общего для принявшего его социума нормативного прогноза (в данном случае модели устойчивого развития), который зависит не только от объективного предшествующего хода процессов, но и от нашего выбора действий в настоящем, от воли, от включения людей в совместное решение того, какое будущее они хотят видеть и создадут для себя и будущих поколений.

Ноосферный подход к будущему имеет определенную российскую специфику, хотя он возник как международное (российско-французское направление научного поиска - В.И. Вернадский, Э. Леруа, П. Тейяр де Шарден). Для западной социальной гуманитарной мысли более характерным является видение будущего сквозь призму постиндустриализма как обязательного этапа развития всей цивилизации. Однако постиндустриальное видение стихийного цивилизационного развития уже оказывается малоэффективным, поскольку постиндустриализм сам по себе также не решает проблемы выхода из системно-глобального кризиса человечества. Любое стихийное, в том числе и постиндустриальное развитие, не задействует рациональные средства решения глобальных проблем.

Вот почему, признавая движение России по постиндустриальному пути, мы должны будем видеть более рациональный способ выживания человечества и его неопределенно долгого развития на пути перехода к устойчивому развитию ноосферной ориентации. И это более важно, чем стихийный переход в постиндустриальную стадию. Более того, она в условиях "темпорального дефицита" оказывается необязательной, ее можно перешагнуть, переходя к устойчивому развитию, скажем, из в основном индустриального или аграрного состояния. А это означает, что модернизационная стратегия развития не оказывается панацеей развития для стран с развивающейся или переходной экономикой.

Говоря о методологии исследования будущего, важно определить стратегию реформирования в ходе дальнейших преобразований. По какому пути должно идти дальнейшее реформирование России? Мыслимы три возможных варианта. Они, в свою очередь, также имеют различные вариации. Об этом можно судить по публикациям, особенно тем, где речь идет о предвыборных концепциях и платформах. Одни предлагают возвращаться к прошлому - к дореволюционному, социалистическому, зовут назад, к природе и т.п. Другие предлагают взять за образец реформирования какую-либо западную страну и следовать ее примеру. И, наконец, предлагается идти совершенно новым путем, существенно отличающимся от двух предыдущих. Наиболее распространенный в последние годы подход ' - это заимствование опыта демократических реформ по западному образцу. Это можно проиллюстрировать на примере предлагаемой эволюции российской государственности.

Чтобы понять эволюцию российского государства, надо знать некоторые как общецивилизационные, так и российские ориентиры. Довольно часто новое качество нашего государства определяют по тому, от чего "уходит на пороге XXI века российская государственность"¹⁴. Поскольку мы имеем дело с фактами и тенденциями прошлого и настоящего, от чего уходит страна, то это можно определить достаточно чётко. А вот к чему идет российское государство, однозначного ответа пока не существует. Ученые, обществоведы, политики не смогли в этом определиться. Исключением можно считать разве что ряд достаточно общих характеристик государства в Конституции РФ. Один из современных подходов к эволюции российской государственности развивает А.Б.Венгеров. Он полагает, что в поиске идеи народного объединения, национального согласия и укрепления государства, которая защищала бы права и свободы человека, обеспечивала бы его бытовое благополучие и надежное устройство по критерию современных мировых стандартов, может стать лишь идея модернизации. Отмечая, что воплощение идеи модернизации российской государственности - это органическое продолжение трехсотлетних усилий, которые предпринимались еще Петром Первым и другими деятелями России, и тех реформ, которые были начаты в 1991 г., А.Б.Венгеров подчеркивает, что модернизация - это переход к жизнедеятельности по самым высоким стандартам, выработанным человечеством и воплощенным в наиболее развитых странах мира. Причем модернизация, согласно этому автору, - не только средство, но и итоговая цель общественных преобразований, которые осуществляются нынешней российской государственностью¹⁵. Между тем, подобный путь не учитывает специфики России в ее системном единстве, а главное - ограничен экологическими факторами, возможностями биосферы.

Вряд ли следует отрицать возможность некоторого движения по модернизационному пути развития, тем более, что страна в определенной степени уже идет по нему. Однако далеко по этому пути Россия уйти не сможет. Можно привести немало аргументов, но достаточно и двух из них.

Во-первых, высокоразвитые страны, осознав под влиянием идей ЮНСЕД пагубность своей модели развития как неустойчивого, принимают новые цивилизационные ориентиры и заявляют о готовности ухода от своих прежних стандартов и идеалов. Поэтому, если и следовать в какой-то мере модернизационному пути развития, то прежде всего надо брать то, что уже успели сделать высокоразвитые (вероятно, прежде всего скандинавские) страны на пути прогресса к устойчивому развитию. Во-вторых, модернизационный путь развития - это догоняющий путь развития и он заранее обрекает страну на "переход к прошлому" других стран (тем более осознавших пагубность своего развития). И хотя по отношению к модернизирующейся стране это может быть и переход к некоему новому в чем-то и более прогрессивному состоянию, тем не менее модернизация в целом не выводит на адекватную траекторию устойчивого развития. Вот почему выбор модернизационной стратегии оказался крупнейшим методологическим просчетом реформаторов. Выбирать надо было иную - опережающую стратегию развития, ориентированную на цели становления не столько постиндустриализма, сколько становления сферы разума.

В-третьих, на пути модернизационного развития имеются экологические преграды: если бы вдруг мировое сообщество достигло уровня потребления и благосостояния США, то человечеству ресурсов хватало бы только на несколько лет. Как отмечает П.Г.Олдак, если ориентироваться на те нормы жизни, которые достигнуты в развитых странах и которые, естественно, хотели бы иметь люди во всех странах, то оказывается, что с учетом современного уровня технологий природный потенциал Земли позволяет нормальное существование не более 2,5 млрд человек¹⁶. Модернизационному пути окружающая природная среда поставила принципиальные ограничения, да и сами высокоразвитые страны, как показывает опыт российских реформ, учитывают угрозу своим интересам со стороны новых членов мирового рыночного сообщества и не очень-то заинтересованы в существенном подъеме экономического уровня других стран. Россия, например, в силу многих особенностей в принципе не может реализовать модернизационный путь развития в достаточно полном его объеме, а, значит, модернизация российской государственности и общества не может быть главным путем грядущих изменений. На наш взгляд, модернизация может рассматриваться как одно из таких направлений, но лишь второстепенное и вспомогательное, а никак не основное и, конечно, не как цель эволюции российской государственности и рыночно-демократических реформ в обществе.

Главным направлением эволюции российского общества и государства может быть лишь путь, связанный с ноосферными трансформациями социально-экономического и государственно-правового процесса, которые "вписывают" нашу страну в мировой процесс, идущий не только по постиндустриальной магистрали, но и реализующий стратегию устойчивого развития.

Переход цивилизации к устойчивому развитию возможен только в глобальном масштабе и это - новый аргумент в пользу дальнейшего формирования открытого общества в планетарном измерении. Открытое общество в своем становлении оказалось вначале имманентно связанным с движением по пути постиндустриализма. Достижения в области становления открытого общества оказались социально-экономическим условием и предпосылкой перехода к новой цивилизационной модели развития XXI века. Можно также сказать, что переход к устойчивому развитию мирового сообщества означает и новый, социоприродный этап развития открытого общества, совпадающий с переходом к устойчивому развитию.

На этапе цивилизационной истории, характеризующемся переходом от неустойчивого развития (аграрное, индустриальное, постиндустриальное общество) к стратегии устойчивого развития, особое значение приобретают процессы информатизации и медиатизации. Компьютеризация и формирование глобальной сети телекоммуникаций (и прежде всего - сети Интернет) способствуют становлению единого открытого планетарного информационного пространства и свободного движения знаний и сведений. Пожалуй, поступательное движение к информационно открытому обществу идет гораздо более быстрыми темпами чем другие процессы, способствующие преодолению "закрытости" тех или иных государств и социумов (демократия, переход к рынку и т.п.).¹⁷ И это также способствует переходу к планетарному устойчивому обществу, ибо создает информационную базу для глобального управления таким переходом и выдвигает на приоритетное место в качестве ресурса развития информацию.

Однако и здесь, если действовать в рамках старой модели развития, может доминировать "информационная геополитика" тех же потребительских, в частности "атлантических" ценностей. В ходе трансграничного информационного обмена, как правило, осуществляется экспансия информационной культуры западной цивилизации, и отсутствие финансирования и технологических средств не позволяет России в достаточной степени противостоять этим тенденциям, обеспечить необходимую информационную безопасность в условиях перехода к устойчивому развитию.

Вектор движения к информационному обществу совпадает с формированием открытого общества с устойчивым развитием, способным эффективно решать экологические проблемы. И здесь важно обратить внимание, что на этапе перехода к устойчивому развитию приоритетными становятся глобально-экологические императивы. Становится понятным, что решение локальных экологических проблем, сколь бы оно не было успешным, не должно идти за счет ухудшения глобальной экологической ситуации (потеплением климата, истощением озонового слоя, опустыниванием, утерей биоразнообразия и т.п.). В противном случае общемировая экологическая катастрофа сметет с лица Земли не только местные очаги экологического благополучия, но и все государственно-политические и социально-экономические структуры, даже если они уже функционируют в постиндустриальном "режиме".

Вот почему переход к устойчивому развитию, выдвигая в качестве приоритетных экологические проблемы, тем не менее объективно требует соединять социально-экономические и природные составляющие в единую систему процесса развития. Поэтому принципы будущего устойчивого развития представляют собой социоприродные системные характеристики, которые лишь условно можно разделить на экономические, социальные, экологические, информационные и др. Синергетический характер устойчивого типа развития свидетельствует о возможности новой системы дальнейшей совместной эволюции природы и общества. Обретение человечеством новых степеней и измерений своего единства в глобальном масштабе и открытого по отношению к природе приводит к новому пониманию "открытости", наполнения этого понятия социоприродным и синергетическим смыслом. Если мировое сообщество оказывается состоящим из открытых даже постиндустриальных обществ (государств, других социумов) и развивается в ограниченной в ресурсно-экологическом и пространственном аспектах биосфере, то именно на этом этапе возникают и обостряются глобальные проблемы. Стихийное завершение созидания открытого планетарного общества в его постиндустриальной стадии оказалось чреватым глобально-экологической катастрофой, предотвратить которую можно только кардинальным изменением типа развития всей цивилизации, способа ее взаимодействия с природой.

Согласно синергетике, для того, чтобы избежать деградации, общество должно быть открытым в отношении своих источников и ресурсов развития. Такими ресурсами обладают биосфера и окружающий планету космос. Поэтому стратегия дальнейшего цивилизационного устойчивого развития должна строиться таким образом, чтобы человечество могло неопределенно долго существовать, используя и умножая ресурсы биосферы и космоса. В этом смысле цивилизация выступает как нечто целостное по отношению к окружающей ее природе, направляя свое развитие таким образом, чтобы обеспечить коэволюцию с биосферой и космосом. Вписываясь в биосферные циклы и переходя на потребление биопродукции в экологически приемлемом "коридоре", общество в своем планетарном измерении также окажется открытым, но уже в ином, социоприродном смысле. Оно будет потреблять в основном ту энергию и негэнтропию, которую предоставляют биосфере и будущей ноосфере наше Солнце и остальной окружающий космос. Грядущее общество устойчивого развития установит новые взаимоотношения с окружающей его природой, которые будут характеризоваться социоприродным равновесием и перспективами его сохранения на неограниченные времена и пространства Вселенной.

Устойчивое развитие, как отмечалось ранее, мыслится как открытая коэволюционирующая социоприродная система, в которой обеспечивается экономическая эффективность, социальная справедливость и экологическая безопасность. Формирование такой системы коэволюции должно гарантировать перманентное выживание цивилизации и сохранение естественной биосферы. В исторической перспективе третьего тысячелетия следует ожидать созидания сферы разума (ноосферы) на планете и за ее пределами, предполагая, вслед за К.Э.Циолковским, оптимистическую возможность непрерывного неопределенно долгого развития человечества, если это последнее окажется открытым и по отношению ко всему остальному космосу, как необитаемому, так и обитаемому.

Переход на путь устойчивого развития возможен лишь в двух уже упомянутых вариантах - космическом и глобально-планетарном. Космический вариант, предложенный К.Э.Циолковским и ранее уже проанализированный как путь непрекращающегося развития человечества во Вселенной¹⁸, оказывается лишь весьма отдаленной перспективой. И в будущем эта перспектива также может быть реализована, но при условии, что человечество в течение XXI в. преодолеет глобальный экологический кризис и выйдет на путь планетарного устойчивого развития. Космические же средства окажутся на этом этапе важным, но лишь дополнительным механизмом движения человечества к своему бессмертию. Основное внимание будет сосредоточено на возможности человечества объединиться перед стремительно надвигающейся планетарной экокатастрофой.

Переход к устойчивому развитию и дальнейшее движение человечества по этому пути возможны лишь на глобальном уровне и никакая страна в отдельности не сможет идти в иных направлениях. Это свидетельствует о необходимости перехода всех стран земного шара к устойчивому развитию с того стартового состояния, в котором находится то или иное государство, причем не обязательно со стадии постиндустриализма. Поэтому переход на магистраль устойчивого развития и становление ноосферы рассматривается прежде всего как путь решения глобальных проблем¹⁹, что не исключает успешного решения на этом фоне региональных, национальных, локальных и иных проблем. И это важно учитывать в любых национальных концепциях и стратегиях перехода на путь устойчивого развития. В этом смысле принятие "чисто" российских мер и действий никогда не приведет в полной мере страну к устойчивому развитию, если весь остальной мир не примет соответствующих скоординированных действий. В лучшем случае оптимизация российских действий может вывести нас в лидеры мирового движения по пути устойчивого развития, но не реализует модель устойчивого развития в отдельно взятой стране.

В сфере экологической политики проявляется желание практически всех стран пытаться решать свои проблемы за счет других стран, причем внимание акцентируется на локальных экопроблемах. Такие попытки стараются делать без изменения производства, потребления, системы ценностей, как бы "вписывая" экологию в старые социально-экономические схемы. В этой ситуации свою идеологическую роль сыграло кредо Римского клуба "Думаем глобально, действуем локально", хотя даже без этой "подсказки" правительства вели бы себя, отнюдь не ощущая себя единым глобальным человечеством. Это противоречие между национальным и глобальным, между развитыми и развивающимися странами и является одним из главных противоречий мировой экологической политики как в своем конъюнктурно-тактическом, так и стратегическом вариантах поведения. Его необходимо решать в пользу единого человечества, отбрасывая устаревшие региональные и националистические ценности как уже не обеспечивающие выживание homo sapiens. Сторонникам изоляционизма пора понять, что в нынешнем стремительно меняющемся мире выживут либо все, либо никто. В "Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию" совершенно справедливо отмечается, что "поскольку биосфера как регулятор окружающей среды представляет собой единую систему, переход к устойчивому развитию всего мирового сообщества может быть осуществлен только в условиях эффективного международного сотрудничества"²⁰.

Именно глобальная экосистема - биосфера будет диктовать действия, которые следует предпринимать государствам на пути выживания всего человечества. Позитивная оценка стремления к "абсолютному" национальному суверенитету может быть дана лишь по отношению к прошлому, но отнюдь не по отношению к переходу на путь устойчивого развития. Этой последней модели более соответствуют интеграционные процессы. Идея же выживания отдельной нации за счет иных народов противоречит экогуманистическим целям устойчивого развития и чисто "национальная" концепция перехода на путь устойчивого развития в принципе не может быть реализована. Тем самым ценности "суверенного национализма" как государственной стратегии вступают в противоречие с необходимостью глобального управления переходом к устойчивому развитию.

Поскольку все страны и народы планеты должны переходить на путь устойчивого развития в один и тот же исторический период и со своего социально-экономического стартового состояния, то возникает вопрос о возможном лидерстве тех или иных стран в подобном переходе. В частности, есть предположение, что лидерство могут захватить страны развитые, более всех успевших продвинуться по постиндустриальному пути (подобную идею в отношении самих себя выдвинули США). Между тем переход к устойчивому развитию ставит иные критерии более приоритетными, чем те, которыми характеризовалась модель неустойчивого развития. А это означает, что возможность оказаться в лидерах на пути к ноосфере имеют не только (а как увидим далее и не столько) развитые постиндустриальные страны, но и страны развивающиеся и особенно "переходные" государства.

Глобальная целостность перехода на путь устойчивого развития потребует устранения центробежно-дезинтеграционных процессов из общего движения мирового сообщества к новым цивилизационным целям. В этом смысле можно сказать, что любые процессы интеграции в мире, если они не носят антигуманистической и антиэкологической направленности, объективно будут способствовать переходу человечества на путь устойчивого развития. Напротив, процессы дезинтеграции, зачастую сопровождаемые войнами и насилием над частью населения и, конечно, над природой, уводят от реализации модели устойчивого развития.

Распад СССР и появление на его месте независимых государств привело к разрыву многих хозяйственных и иных связей и, как всякая дезинтеграция, -ко многим негативным последствиям, в том числе и в области экологии. Несмотря на существенный, более чем наполовину спад производства в России и СНГ в целом, положение в области окружающей среды существенно ухудшилось. Это связано со многими причинами, но они сходятся в одном - все социально-экономические, политические, национальные и другие процессы в постперестроечный период решались (как и ранее) за счет окружающей природной среды. Тем самым и до перестройки, и во время ее, и сейчас в странах СНГ и Балтии, несмотря на переход к рыночным отношениям, демократизацию и аналогичные, казалось бы, позитивные по замыслу процессы, идет движение в духе модели неустойчивого развития, которую мировое сообщество отвергло как изжившую себя в историческом плане и не обеспечивающую выживание цивилизации.

Для стран развивающихся и с переходной экономикой фактически возникла проблема - какую стратегию развития выбирать? Идти ли по западно-постиндустриальному пути либо по глобально-устойчивой магистрали? Предпочтение обычно отдается западной модели в надежде повысить уровень жизни населения и это свидетельствует о недальновидности и ограниченности кругозора реформаторов, что было проиллюстрировано на примере России в предыдущей главе. Приняв модернизационную стратегию любая страна начинает движение в прошлое цивилизации даже если оно имеет привлекательный постиндустриальный облик. А уже принятая постиндустриально-модернизационная стратегия отвлекает силы и средства на движение в рамках старой модели развития, ставящей суверенитет и конкуренцию на приоритетное место вместо сотрудничества и партнерства.

Вот почему необходимо не просто восстановление части традиционных связей в области экономики и экологии в границах СНГ и других стран, но и формирование нового экономико-экологического пространства с учетом новых геополитических и экологических реалий. Говоря об экологическом пространстве, имеется в виду не столько появление новых границ, сколько формирование единых действий стран СНГ в области экологии и перехода на модель устойчивого развития. Глобальные проблемы ставят вопрос о более полном использовании возможностей государственного управления для решения общепланетарных и региональных задач, о повышении эффективности сотрудничества в реализации различных международных программ, об использовании института государственной службы для решения этих задач. Представление о том, что каждая страна может своими собственными средствами решить экологические проблемы, является иллюзией, следствием эйфории центробежных процессов. Экологические проблемы имеют глобальный характер и важно не только устранять чисто местные и локальные экологические неурядицы, но и действовать сообща по устранению общей угрозы глобальной катастрофы. Вот почему формирование единого экологического пространства стран СНГ, единство их экологической деятельности - не менее важные задачи, чем формирование единого экономического пространства, правового, таможенного, информационного и т.д. Чтобы объединить в одно целое все эти "пространства" и виды деятельности, необходимо иметь единую концепцию, на базе которой можно было проводить соответствующую интеграцию. Такой концепцией является концепция перехода к устойчивому развитию в гораздо большей степени, нежели концепция постиндустриализма.

Нужно иметь в виду, что в пределах стран СНГ, занимающих около шестой части поверхности суши планеты, сохранилось около четверти всех ареалов неосвоенной (дикой) природы. Это мощный потенциал эколого-биологической стабилизации окружающей среды, и при переходе мирового сообщества к устойчивому развитию он окажется существенным геоэкологическим фактором, влияющим на развитие международных отношений. Кроме того, страны СНГ содержат значительные запасы минерального сырья и других природных ресурсов. Так, по данным на начало 1997 г., на долю пяти стран СНГ приходилось 40% мировых разведанных запасов газа и значительная часть всех его ресурсов. При этом свыше 90% разведанных запасов газа стран СНГ сосредоточено в Российской Федерации²¹. По запасам никеля, природного газа (33% мировых запасов) Россия занимает первое место в мире, по запасам нефти - второе после Саудовской Аравии, угля - третье после США и Китая, золота - третье после ЮАР и США и т.д.²²

Уже наметилась тенденция использования ресурсно-экологического потенциала стран СНГ в основном странами "золотого миллиарда" в своих политических и экономических интересах, далеких от целей устойчивого развития мирового сообщества. Страны СНГ, включаясь в процесс перехода к устойчивому развитию, существенно укрепят свои позиции, если они будут выступать с позиций согласованного скоординированного подхода как в рамках обеспечения экологической безопасности, так и в иных областях развития.

Межпарламентская Ассамблея государств-участников СНГ в 1992 г. приняла рекомендательный "Акт о принципах экологической безопасности в государствах Содружества". Документ был разработан для согласованного взаимодействия по предотвращению возникновения и развития ситуаций, представляющих угрозу для населения и окружающей природной среды на территории государств-членов СНГ. В нем сформулирован принцип согласования законодательной политики государств в обеспечении экологической безопасности, подчеркнуты трансграничный характер экологических опасностей, весомость международной деятельности в области экологической безопасности. Вместе с тем, в Акте нет раздела, касающегося стратегии устойчивого развития и необходимости учета экологического фактора при решении социально-экономических проблем. Сотрудничество в рамках СНГ в области устойчивого развития может и должно выйти за рамки упомянутого Акта, поскольку затрагивает вопросы национальной безопасности, экономического и политического развития Содружества, причем не только текущего этапа, но и отдаленной перспективы.

По мере развития интеграционных процессов в рамках СНГ все большую актуальность приобретает необходимость подготовки общей (в рамках Содружества) стратегии устойчивого развития, причем в осуществлении этой идеи положительную роль могла бы сыграть Межпарламентская Ассамблея государств - участников СНГ. Поскольку переход к устойчивому развитию носит системный и поэтапный характер, важно не только снизить экологическую напряженность и антропогенный пресс на природу, но и провести согласованную реструктуризацию народного хозяйства стран СНГ, что можно показать на примере топливно-энергетического комплекса. Речь также идет о переходе ко все большему энергосбережению и вместе с тем к оптимальному использованию природного газа, который уже оказался стабилизирующим фактором в обеспечении стран СНГ топливом и энергией.

Согласно проекту Государственной стратегии устойчивого развития РФ, топливно-энергетические ресурсы должны не только удовлетворять потребности нынешних и будущих поколений (и консервация запасов угля, с этой точки зрения, может быть оправдана), но и иметь экспортное и природоохранное значение. Большие запасы угля в России в настоящее время не могут быть использованы в полной мере не только из-за жесткой конкуренции на мировом рынке угля, но и иным соображениям, в том числе и экологическим. Другим важным энергетическим ресурсом является нефть (в России 13% от мировых запасов). Однако при оценке перспектив ее использования для развития экономики страны, нельзя не учитывать значительно более жесткую, чем на рынке газа, конкуренцию на мировом рынке нефти, которая в перспективе может усилиться. Кроме того, разведанных мировых запасов нефти хватит (при существующих технологиях) на гораздо меньший период времени, чем запасов газа, и поэтому необходимо взвесить все "за" и "против" интенсивной ее добычи, особенно для продажи на экспорт.

С позиций перехода к экологобезопасному устойчивому развитию использование нефти также должно будет снижаться. Однако все эти процессы реструктуризации ТЭК не должны вести к снижению энергоснабжения, иначе это приведет к экономическому спаду, как это уже произошло в странах СНГ. Снижение производства топливно-энергетических ресурсов в России и ряде других стран СНГ негативно сказалось на экономической и социальной ситуации в них. Причем, если падение производства энергоресурсов не приостановится, это негативное влияние будет возрастать в связи с ростом спроса на топливо и энергию, по мере развития народного хозяйства на пути выхода из системного кризиса.

Необходимо учесть и то обстоятельство, что хозяйства стран СНГ, использующие низкие цены энергоносителей и высокоэнергоемкие технологии, сейчас и в среднесрочной перспективе не в состоянии обеспечить в ряде случаев конкурентоспособность своей продукции при повышении цен на энергоресурсы до мирового уровня. Однако с развитием интеграционных процессов на базе стратегии устойчивого развития возникает объективная возможность для этих стран временно оставаться зоной относительно дешевого топлива и энергии.

Страны СНГ, имеющие избыток собственных топливно-энергетических ресурсов, заинтересованы в функционировании регулируемого рынка сбыта, в координации экспорта энергоресурсов на внутренние рынки в рамках СНГ и на мировые рынки, в обеспечении надежных транзитных перетоков топливно-энергетических ресурсов по территории стран СНГ, во взаимовыгодном участии других заинтересованных сторон в развитии своих топливно-энергетических баз и энергетической инфраструктуры²³.

Страны, не располагающие достаточными собственными топливно-энергетическими ресурсами, заинтересованы в углублении сотрудничества в области энергетики в рамках СНГ, поскольку имеют в виду устойчивые поставки топлива и энергии из других стран СНГ и по ценам ниже, чем при закупке энергоресурсов у поставщиков за пределами Содружества.

Главным в механизме создания единого энергетического пространства стран СНГ является идея единого, взаимовыгодного функционирования систем газоснабжения стран Содружества, которая соответствует общемировой стратегии перехода к устойчивому развитию. Такая стратегия постепенно реализуется прежде всего ОАО "Газпром", который в силу своего экономического, энергетического и экологического потенциала выходит как отрасль индустрии в лидеры перехода к устойчивому развитию не только в России, но и в странах СНГ.²⁴

Уместно подчеркнуть, что руководители стран СНГ на совещании в Москве в январе 1997 г. признали, что экономическая стратегия, направленная на поиск партнеров за пределами содружества, не принесла ожидаемых результатов. На совещании была рассмотрена Концепция интеграционного развития стран, в основе которой лежит интеграция в области ТЭК, где ведущую роль в интеграционном процессе играет объединение газотранспортных систем, что связано с центральным местом сетевого природного газа в энергообеспечении всех государств Содружества. Развитие рыночных отношений, вхождение в новые рынки и проведение согласованной взаимовыгодной энергетической политики на пути к открытому "устойчивому обществу" возможно лишь при условии создания глубокого интегрированного энергетического пространства на территории государств СНГ, и в первую очередь, на базе газовой промышленности.

Приняв курс на переход к устойчивому развитию, каждое государство так или иначе должно делать определенные шаги в этом направлении. Однако на начальном этапе перехода будут доминировать традиционные подходы и лишь по мере продвижения большинства государств по пути к новым целям приоритеты постепенно сместятся в сторону устойчивого развития как глобального процесса.

Согласно проекту Государственной стратегии устойчивого развития Российской Федерации положение России в системе международных отношений, связанных с устойчивым развитием, будет характеризоваться рядом особенностей. Прежде всего речь идет о том, что наша страна обладает одним из последних в мире крупнейшим экологическим резервом, сохранившимся на малоосвоенных и неосвоенных территориях. Этот резерв, являясь огромным потенциалом для восстановления биосферы Земли, может оказать позитивное влияние на повышение роли России в глобальном процессе устойчивого развития. Реализм в оценке этого обстоятельства позволяет занять ей уникальную нишу в системе международных отношений, эффективно защищать свои интересы, оказывая при этом весомое влияние на формирование будущего миропорядка, направленность, динамику и результативность мирового устойчивого развития.

В условиях ужесточения экологических стандартов (например, принятия ISO серии 14000) и появления "нового протекционизма", оперирующего стандартами качества импортируемых товаров и услуг (ISO 9000) и делающего все более труднодоступными внутренние рынки соответствующих стран, Россия должна начать экологизацию сферы производства товаров и услуг с перспективой выхода на мировые рынки конкурентоспособной экологически чистой продукции.

Переход России к устойчивому развитию неизбежно связан с изменением (улучшением) структуры внешней торговли. В настоящее время Россия даже в большей степени, чем СССР, выступает в качестве рынка сбыта готовых товаров из других стран и вывоза своего сырья за границу (в основном леса, нефти и нефтепродуктов, природного газа, драгоценных и цветных металлов и т.д.). Сырьевые валютные средства (а за счет использования, переработки и транспортировки природных ресурсов формируется до 70% госбюджета) необходимы на покрытие внешней задолженности, составляющей сейчас более 150 млрд. долл. США. Причем российская экономика, по крайней мере в первой его половине, сохранит свою сырьевую направленность (суммарная минерально-сырьевой базы России по запасам всех видов полезных ископаемых составляет не менее 28 трлн. долл. США.²⁵)

Большой внешний долг России и широкомасштабная распродажа природных ресурсов делают экономику и политику России все более зависимой от мирового рынка, условия функционирования которого определяются развитыми индустриальными странами. Сложившаяся экономическая ситуация не соответствует национальным интересам России и поэтому переход страны к устойчивому развитию невозможен без кардинальной перестройки отношений в сфере внешней торговли. Улучшение ее структуры связано с изменением приоритета - от доминирования вывоза сырья и других ресурсов на экспорт готовых наукоемких товаров, изготовленных с помощью высших технологий, прежде всего, речь идет о товарах ракетно-космической и оборонных отраслей на пути их конверсии, что предотвратит как их дальнейший развал, так и деградацию науки, образования, экономики в целом. В этом случае Россия перестанет быть неравноправным партнером на мировом рынке и создаст внешнеторговые условия сохранения и восстановления природных ресурсов и защиты окружающей природной среды. В то же время нельзя из внешнеторговой стратегии исключать сырьевые ресурсы, способствующие переходу России и цивилизации к устойчивому развитию, тем более такой уникальный ресурс как природный газ.

В условиях, когда глобальный процесс перехода к устойчивому развитию только начинается, когда нет четких международных договоренностей о путях его осуществления в глобальном масштабе, стратегия эколого-экономического развития России должна строиться, исходя прежде всего из собственных национальных интересов, с учетом экологических требований и ограничений.²⁶ Вот почему формирование внешней эколого-экономической политики России потребует формирования стратегии устойчивого природопользования. При этом в рамках стратегии глобального перехода к устойчивому развитию России целесообразно поддерживать программы, которые были бы приемлемы для России и давали реальную отдачу и, кроме того, содействовали бы принятию конкретных обязательств развитыми странами мира по помощи менее благополучным регионам Земли.

В процессе перехода к устойчивому развитию важную роль должны сыграть, как отмечалось, предприниматели и деловые круги и особенно транснациональные компании (ТНК), возникшие на волне процесса глобализации экономики. ТНК представляют собой органическое слияние финансового, промышленного и торгового капитала (финансово-промышленные группы - ФПГ), ориентированного на достижение определенных целей в экономике. ТНК до недавнего времени не существовали в России, они, участвуя в международном разделении труда, обеспечивают благополучие "золотого миллиарда" в развитых странах.

В последние десятилетия возникли 37 тыс. ТНК с более чем 200 тыс. филиалов, с помощью которых идет самый интенсивный процесс глобализации экономики. ТНК производят почти половину мирового валового продукта, осуществляют более 50% внешнеторгового оборота, контролируют 90% вывоза капитала, 80% торговли высшими технологиями. ТНК, осуществляя свою экономическую деятельность почти во всех странах мира, имея свою "прописку", в основном, в США, Японии и ЕС. Именно от ТНК теперь зависит судьба многих государств, их экономика и экология.

Последствия глобализации экономики, устанавливаемые ТНК связаны не только с дальнейшим экономическим ограблением остальных стран на рыночных принципах, но и с негативными экологическими эффектами, о чем пишут западные авторы, полагая, что глобализированная экономика противоречит самому понятию экологической устойчивости. Возможно, наиболее фундаментальная черта глобальной экономики заключается в том, что она призывает людей жить за чертой экологического предела. Как только местные ресурсы оказываются растраченными, экономика начинает импортировать новые ресурсы, откуда бы они не происходили. Тем самым разрушается устойчивый уровень потребления и ответственное отношение к управлению ресурсопользованием в любой стране.²⁷ Как видим, глобализацию экономики нельзя представлять лишь как позитивный процесс и не случайно уже появились организации, выступающие против этого экспансионистского процесса.

От ТНК и других глобальных организаций (ООН, ВТО, МВФ, МБРР и т.п.) в значительной степени будет зависеть, повернет ли деловой мир, бизнесмены всех стран в сторону устойчивого развития (и тем самым экологических ограничений на прибыли) или же мировое сообщество будет двигаться в сторону глобальной экокатастрофы. В настоящее время ТНК и транснациональные банки (ТНБ) представляют, вероятно, более мощную силу в процессе глобализации, чем государства планеты, и оказывают на последние мощное давление. На одной из Генеральных ассамблей ООН (посвященных пятилетию ЮНСЕД) было замечено, что ТНК являются одним из основных проводников стратегии устойчивого развития.

Это признают многие руководители ТНК, в частности "Газпром". Р.И. Вяхирев подчеркивает, что "Газпром - одна из крупнейших в мире компаний -способен оказать влияние на судьбу государства и будущее континента. Нас называют империей, государством в государстве. Может, это и преувеличение, но замечу, что, развивая хозяйственную деятельность Газпрома, добиваясь лучшей жизни для нашего многотысячного интернационального коллектива, выстраивая взаимоотношения с акционерами, мы нашли немало практических ответов на мучающие общество вопросы".²⁸ И это подтверждается не только высказываниями главы российской ТНК, но и реальными практическими действиями Газпрома.²⁹ Поэтому глобальные возможности и средства ТНК и ТНБ могут либо ускорить, либо замедлить движение к устойчивому развитию всего мирового сообщества. Переориентация ТНК на цели устойчивого развития представляет не менее важную проблему, чем переориентация развития государств планеты на эти же цели.

В последние десятилетия механизм интеграции государств на пути решения экологических проблем существенно усиливается, прежде всего с помощью ООН и ее программ и организаций, способствующих решению глобальных и особенно экологических проблем. Пока что самый действенный, на наш взгляд, механизм перехода к устойчивому развитию - государственно-правовой.³⁰ Однако позитивные возможности этого механизма оказываются сопряженными и с его ограничениями, которые вытекают из самой его природы. Ведь каждое суверенное государство имеет ограниченную территорию, ограниченные возможности и средства по переводу мирового сообщества к новым целям развития и т.д. Эти возможности существенно бы возросли, если бы механизм государственности действовал в планетарных масштабах.

Следует согласиться с мнением В.В. Путина, что рыночный механизм даже в развитых (постиндустриальных) странах не обеспечивает решение стратегических задач природопользования, охраны природы, устойчивой экономической безопасности, о чем ярко свидетельствуют итоги Конференции ООН по окружающей среде и развитию, состоявшейся в 1992 г.³¹

Государственно-правовой механизм должен быть дополнен в своей международно-глобальной части механизмами рыночными, имеющими планетарные масштабы и экономическими структурами, которые уже "вписались" в процесс глобализации и экологизации экономики и являются его лидерами. Ими являются ряд глобальных организаций и, особенно, ТНК, с помощью которых процесс экологизации и перехода к устойчивому развитию должен обрести адекватные масштабы и ускоренные темпы. ТНК и другие международные организации могут активно содействовать переходу к устойчивому развитию и тех стран (развивающихся, с переходной экономикой и др.), которые не имеют собственных средств для такого перехода.

Следует отметить, что коммерческая деятельность сыграла позитивную роль в деле объединения человечества и формирования единой цивилизации. Глобальная экономика была бы невозможна без интернационализации торговли, без образования транснациональных торгово-экономических блоков и суперблоков (ЕС, НАФТА, АТЭС), расширения рынка по земному шару до максимально возможных в пространственном отношении размеров. При глобализации экономики наблюдается интенсивное расширение сферы коммерческих процессов, рост темпов мировой торговли по сравнению с ростом ВВП. Среднегодовые темпы прироста мирового экспорта составят 7,5% в период до 2015 г. (по сравнению с 5,4% в 1981-1995 гг.), а доля мирового экспорта, выраженная в процентах к мировому ВВП, увеличится с 15% в 1995 г. до примерно 30% в 2015 г. Существенно возрастет и открытость национальных экономик: импортный тариф снизится в развитых странах с 4,5% в настоящее время до 2,0-2,5% в 2015 г.³² Усилится также движение капиталов из одних стран в другие, особенно будет велика роль экспорта прямых инвестиций, которые возрастут к 2015 г. примерно в 3 раза, причем значительная часть этого экспорта будет направляться в развивающиеся страны и страны с переходной экономикой.

Глобализация экономики, благодаря опережающему развитию коммерческих процессов, оказывается не только позитивным фактором, способствуя росту многих национальных экономик и давая возможность в любом уголке планеты покупать товары со всего мира и, прежде всего, товары из развитых стран. Глобализация торгово-экономических процессов порождает либо усиливает планетарные противоречия, которые развертываются в форме комплекса общечеловеческих проблем современности, проявляющихся как на глобальном, так и региональном и национальном уровнях. Вот почему можно надеяться, учитывая опережающую роль торговли, что ее включение в сферу перехода к устойчивому развитию благотворно подействует на достижение новых цивилизационных целей.

"Повестка дня на XXI век" предусматривает рекомендации для деловых и промышленных кругов по переходу к устойчивому развитию. Этот документ призывает предпринимателей ежегодно представлять отчеты о своей деятельности по охране окружающей среды и использованию энергии и природных ресурсов. Им следует принять своды правил по охране окружающей среды, таких как Хартия устойчивого развития Международной торговой палаты или Программу контроля за деятельностью предприятий химической промышленности.

"Повестка дня на XXI век" рекомендует деловым и промышленным кругам, включая ТНК и представляющие их организации, руководствоваться следующими принципами:

"Повестка дня на XXI век" также рекомендует создание совместных общественных организаций для осуществления проектов устойчивого развития. Среди таких организаций - Всемирный совет предпринимателей по устойчивому развитию (ВСПУР), членом которого из России является "Газпром" (среди его членов - другие "углеводородные" ТНК - Бритиш петролиум, Статойл, Тексако, а также Дюпон, Мицубиси, Филипс, Самсунг, Сони, Сейко, Ксерокс, Фольксваген и др.). Среди основных целей этого Всемирного совета - развитие сотрудничества между предпринимателями, правительствами, и другими организациями в сфере защиты окружающей среды и устойчивого развития, обобщение и пропаганда опыта экоэффективной предпринимательской деятельности, прогнозирование экологической и социально-экономической ситуации в мире, разработка сценариев реагирования на эту ситуацию. ВСПУР становится все более авторитетной международной организацией. Свидетельством тому могут служить его активно развивающиеся отношения со специализированными институтами ООН, Мировым банком, ЕБРР, Европейским союзом. Римским клубом и другими международными структурами, связанными с реализацией стратегии устойчивого развития в планетарном масштабе. Одним из важнейших направлений деятельности ВСПУР в обозримом будущем будет развитие отношений со странами СНГ и, в частности, содействие созданию в них национальных советов предпринимателей по устойчивому развитию (СПУР).

Формируются механизмы вовлечения финансовых средств в переход к устойчивому развитию. Так, одной из самых значительных финансовых инициатив, относящихся к "Повестке дня на XXI век", является Глобальный экологический фонд, созданный Всемирным банком и Программой Объединенных Наций по развитию (ПРООН)³⁴. Этот проект рассматривался в качестве одного из средств поддержки национальных проектов развивающихся стран, направленных на смягчение глобальных проблем в области окружающей среды. Глобальный экологический фонд оказал поддержку нескольким десяткам международных проектов, включая усилия по созданию национальных парков, по защите исчезающих видов, по использованию солнечной энергии, по экономии энергоресурсов, а также для использования альтернативных ископаемым видам топлива источников энергии. Всемирный банк (МБРР), который выделяет развивающимся странам приблизительно 20 миллиардов долларов ежегодно, также начал вносить вклад в реализацию проектов по защите окружающей среды во всем мире. После ЮНСЕД Всемирный банк стал уделять больше внимания природоохранному вопросу и даже свернул свою поддержку ряду высокодоходных проектов, которые, по мнению критиков, были расточительными или деструктивными в отношении окружающей среды. В настоящее время ширится движение деловых кругов и промышленников в сторону устойчивого развития, о чем говорят подписанные в 1992 г. заявления банков по окружающей среде и устойчивому развитию.³⁵ Объединение из более сотни международных банков считает, что благосостояние человечества, охрана окружающей среды и устойчивое развитие зависят от обязательств правительств, деловых кругов и отдельных граждан, что вопросы охраны окружающей среды и устойчивого развития находятся в сфере коллективной ответственности и им должен обеспечиваться высший приоритет в сфере деловой активности, в том числе и в банковской деятельности. Банки будут стремиться к тому, чтобы их политика и деловая активность способствовали устойчивому развитию, при котором удовлетворение потребностей настоящего не входит в противоречие с будущими. При этом банки будут стремиться внедрять экологические принципы во внутрибанковскую деятельность и при принятии деловых решений, так, чтобы это содействовало переходу к устойчивому развитию.

Государства, подписавшие документы своего участия в переходе к устойчивому развитию, в частности, обсуждают поднятый выше вопрос о лидерстве тех или иных стран при таком переходе. Этот вопрос так или иначе ставился рядом ученых при разработке "Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию". Разумеется, этот вопрос связан с ролью той или иной страны в переходе к устойчивому развитию мирового сообщества. Так, в упомянутой Концепции в разделе "Россия и переход к устойчивому развитию мирового сообщества" подчеркивается, что в связи с тем, что биосфера, как регулятор окружающей среды, представляет собой единую систему, переход к новой стратегии всего мирового сообщества может быть осуществлен только в условиях эффективного международного сотрудничества. При выделении приоритетов России в этом сотрудничестве отмечается особая роль России и в решении планетарных экологических проблем, в основном благодаря обладанию большими по площади территориями, практически не затронутыми хозяйственной деятельностью и являющимися резервом устойчивости всей биосферы, своему научному потенциалу и т.д. По сути дела речь идет лишь об особой роли России в переходе к новой цивилизационной стратегии, а не о лидерстве в этом процессе. И понятно почему: находясь в тисках углубляющегося системного кризиса и иных неблагоприятных последствий своего реформирования, вряд ли было бы тактичным говорить о лидерстве России в этом процессе, хотя проведенный выше анализ позволяет предположить, что побочная постановка вопроса уже в среднесрочной перспективе (а тем более - долгосрочной) вполне уместна и об этом неоднократно писали В.И.Данилов-Данильян, А.В.Яблоков и другие авторы. Хотя есть и ученые, которые считают, что России нецелесообразно переходить к устойчивому развитию опять-таки в силу своей кризисной ситуации, из которой выход видится не по этому сценарию.

Однако, на наш взгляд, прав В.И.Данилов-Данильян, который считает, что "в России переход к устойчивому развитию может быть осуществлен даже менее болезненно, чем во многих других странах. Весьма вероятно, что "слом стереотипа перепотребления (для развитых стран) или преодоление установки на многодетную семью (для развивающихся) еще труднее, чем реконструкция хозяйства, воспитание деловой активности и рачительности (хотя, конечно, как и у соседей по планете, наши проблемы не сводятся к одной или двум). Переход к устойчивому развитию может рассматриваться как общенациональная идея, которая способна сплотить все слои общества во имя возрождения России"³⁶.

Главным направлением эволюции российского общества и государства даже при условии стихийного перехода к постиндустриальному обществу может быть лишь путь, связанный с ноосферными трансформациями социально-экономического и государственно-правового процесса, которые "вписывают" нашу страну в мировой процесс, реализующий стратегию развития. Россия, начав реформы по пути УР-трансформаций действительно в силу своей специфики, о которой шла речь выше, смогла бы стать лидером на пути к устойчивому развитию. В модернизационной, т.е. догоняющей стратегии, она все усилия и средства тратит на то, чтобы приблизиться к развитым странам, следуя ценностям и целям индустриально-потребительского общества. А если она изберет другую - ноосферную стратегию трансформаций, то обеспечит себе опережающее развитие на тех направлениях, которые определяют содержание прогресса на пути к устойчивому будущему.

И опять важно подчеркнуть, что, имея иные цели и образ будущего (ноосферного), мы можем эволюционно-поступательно двигаться по совершенно новой магистрали, которая уже не будет путем индустриализма и консьюмеризма. И здесь для Российского государства открываются принципиально новые возможности действительно опережающего развития, формирования своего ноосферного потенциала и лидерства на пути к устойчивому будущему всей цивилизации.

Между тем, США в лице Совета по устойчивому развитию при Президенте США поставили вопрос о своем главенстве в мире при переходе к новой стратегии, полагая, что "Соединенные Штаты обладают как здравым смыслом, так и чувством ответственности, чтобы выработать и проводить в глобальных масштабах политику устойчивого развития"³⁷. В докладе Президенту США "Америка и устойчивое развитие" весьма настойчиво проводится идея о том, что США - мировой лидер (часто абсолютный) независимо оттого, хочет нация этого лидерства или нет, поскольку США влияют на прочие нации силой своего исторического примера, могуществом своей экономики и мощью своих вооруженных сил. В этом документе приводится мнение представителей национальных советов по устойчивому развитию различных стран мира, что если идея устойчивого развития будет воплощена в США, то это произойдет и в других странах мира.³⁸

Вовсе не отрицая того, что в силу ряда исторически сложившихся обстоятельств США имеют определенные экономические, информационные и иные преимущества по сравнению с другими государствами, тем не менее, упомянутые преимущества вовсе не являются достаточным условием для такого лидерства. Здесь американский Совет мыслит в парадигме неустойчивого развития и потому лукавит. Да, сейчас в силу сложившихся обстоятельств в рамках современной (индустриально-потребительской и отчасти постиндустриальной) парадигмы развития США играют роль едва ли не абсолютного лидера. Но это в рамках тех ценностей, стереотипов и стандартов жизни, которые приняты сейчас в рамках рыночного хозяйства, модели современной демократии (тоже, как было показано, устаревшей для перехода на новую общецивилизационную стратегию) и благосостояния населения, которые стали образцом поведения для многих миллионов людей³⁹.

А если учесть, что именно эти ценности, стереотипы и стандарты подверглись критике на ЮНСЕД и была рекомендована иная модель цивилизационного развития с новыми целями и ценностями, то позиция США по вопросам лидерства представляется весьма уязвимой и даже неприемлемой для мирового сообщества. В самом деле, в упомянутом докладе упоминается, что, имея один из самых высоких уровней жизни, США стали крупнейшим в истории производителем и потребителем: 5% населения планеты потребляют без малого 25% (а по иным данным - до 40%) ее ресурсов. Выбросы углекислого газа, основанного из способствующих возникновению парникового эффекта в результате человеческой деятельности, на территории США, составляют 25% глобальных выбросов. Высокий уровень жизни и огромный размах экономики превратили США в самого крупного производителя отходов, угрожающих в силу глобализации экономики всему миру. Именно в связи с этим развивающиеся страны, потребляющие на душу населения примерно в 30-40 раз меньше ресурсов, правомерно ставят вопрос о справедливости такого потребления для 270 миллионов населения США. Необходимо изменить структуру потребления населения в США, ибо количество и рост народонаселения, их масштабы потребления существенно снижают способность американского общества достичь устойчивости⁴⁰. Как видим, ссылка на прошлую историю США, приведшую к ограблению ресурсов планеты, вряд ли оказывается аргументом обоснования лидерства. Подобный путь ограничен экологическими факторами, возможностями биосферы.

Не только ресурсы, но, главным образом, уже и экологические условия биосферы не дают никакого права странам, не достигшим уровня США, воспользоваться их историческим опытом. Их путь развития оказался тупиковым с позиций грядущего "великого перехода" к устойчивой планетарной цивилизации США могут продемонстрировать приверженность новому глобальному пути развития, если добровольно сумеют ограничить уровень потребления населения в пять-десять раз и передадут часть своих экотехнологий и финансов на улучшение экономического, социального и экологического состояния менее развитых стран. Об ориентировании на цели устойчивого развития новой военной доктрины США нет никакого упоминания и в названном докладе. А поскольку умолчание о связи целей устойчивого развития и наращивания военной мощи налицо, можно лишь предположить, что составители доклада предпочли сознательно обойти эту проблему. Не трудно заметить, что военная мощь США будет направлена по-прежнему на обеспечение интересов США на территории Штатов и за ее пределами.

Агрессия НАТО против Югославии показывает, впрочем, что США не случайно обошли вопрос о связи военного могущества и устойчивого развития. Бомбардировки суверенного государства евро-атлантическим альянсом свидетельствуют о том, что он и не помышляет о практическом переходе к устойчивому развитию, которое ограничивает силовые методы решения социально-гуманитарных проблем и действует в рамках старой модели развития. НАТО в данном случае нарушил многие зафиксированные в международных документах и договорах нормы и правила поведения в современном мире, сделав серьезный шаг в сторону от целей устойчивого развития, создав угрозу как гуманитарной, так и экологической катастрофы на Балканах.

Можно сказать, что концепция перехода к "устойчивой Америке" весьма противоречива: загипнотизированные ролью современного лидера, США полагают, что это лидерство автоматически распространяется и на новую модель цивилизационного будущего. Учитывая, однако, успехи США в области разработки природоохранных технологий и ряд других важных в экологическом плане уже проведенных и планируемых мероприятий, можно считать, что США все же показывают пример развитым странам, как надо изменить структуру потребления и производства, чтобы реально заплатить "экологические долги" развивающимся странам, обеспечивая экономическую и социальную справедливость в глобальном масштабе, приближая переход мирового сообщества, но для этого им придется многое сделать и изменить свои геополитические амбиции.

Наряду с Россией и США, новыми "сингулярными точками" перехода к устойчивому развитию станут, по всей видимости, те развивающиеся страны, в которых проживает большинство населения, т.е. Китай и Индия. Именно эти страны должны показать пример, как необходимо решать проблемы народонаселения совместно с проблемами экологии. Среди этих стран пока лидирует Китай, создавший в 1992 г. Административный центр по разработке Китайской повестки дня 21 века (АССА 21), который должен руководить созданием и реализацией национальной стратегии устойчивого развития. В марте 1994 г. Госсовет КНР одобрил Китайскую повестку дня на XXI век. Была выработана Программа приоритетов, позволяющая провести выбранные приоритеты в конкретные проекты действий. Первый раздел Программы включает девять приоритетных направлений:

В современной модели неустойчивого развития мирового сообщества, в которой ярко выражены экономические приоритеты, доминирует "Группа Семи" (G-7). Семь индустриально развитых стран, сделавших серьезные шаги на пути постиндустриального развития, существенно влияют на мировую экономику. И в новой модели устойчивого развития будут, по мнению К.Флавина, доминировать восемь "экологических тяжеловесов", включающих четыре промышленно развитых и четыре развивающихся, которые вместе объединяют 56 процентов всего населения Земли, 59 процентов мирового экономического производства, 58 процентов выброса углерода и 53 процента мирового лесного хозяйства. Восемь экологических держав включают страну с самым большим населением - Китай; страну с самой мощной экономикой и самым большим выбросом углерода - США, а также страну, которая обладает самым большим разнообразием биологических видов - Бразилию. Эти страны, вместе с Германией, Японией, Индией, Индонезией и Россией, входят в некое сообщество, которое можно назвать Э-8 - восемь стран, непропорционально отражающих основные экологические тенденции.⁴¹

Промышленно развитые страны из группы Э-8, -по мнению К. Флавина, отражают глобальные проблемы в силу своей экономической мощи, высокого уровня материального потребления и социального обеспечения и технологического прогресса. Влияние же развивающихся стран определяется их огромным населением, быстрой экономической эволюцией и богатым биологическим разнообразием. Исходя из того, что вместе восемь стран потребляют огромное количество мировых ресурсов и производят значительное количество загрязняющих веществ, они и несут, хотя и не пропорциональную, ответственность за решение проблем, поднятых на ЮНСЕД.⁴²

Входящие в Э-8 страны играют также важную роль в международных экономических и политических делах, оказывая огромное влияние на политику ряда других стран. Следовательно, считает упомянутый ученый, они как раз подходят для того, чтобы прокладывать путь к более устойчивому миру. "Большая семерка собирается вместе ежегодно для того, чтобы обсудить вопросы глобальной экономической устойчивости и глобализации, а страны Э-8 будут влиять на оздоровление экологической ситуации и жизнь последующих поколений землян. Определение "ядра" или группы государств, от которых, в первую очередь, зависит переход мирового сообщества к устойчивому развитию, не может исходить только из экономических (Группа G7) или экологических соображений, поскольку устойчивое развитие - это, как минимум, сбалансированное единство экономических, социальных (в том числе демографических) и экологических характеристик, поэтому необходимо учитывать и страны, где наиболее продвинута социальная сфера (либо наоборот), ибо они также могут существенно влиять на темпы и масштабы упомянутого перехода.⁴³ Как видим, в зависимости от целей и ценностей, моделей развития (устойчивого или неустойчивого) группа лидеров меняется.

1. Винер Н. Кибернетика и общество. М.,1958. С.58.
2. См.: Мир на пороге XX! столетия / Под ред. В.И.Купцова. Чебоксары, 1993. С.217-229.
3. Урсул А.Д. Путь в ноосферу (концепция выживания и устойчивого развития цивилизации). М., 1993; он же: Экологическая проблема и агроноосферная революция. М., 1994; он же: Модель устойчивого развития для России. М., 1994. Урсул А.Д., Лось В.А. Стратегия перехода России на модель устойчивого развития: проблемы и перспективы. М., 1994; Вернадский - экология - ноосфера. М., 1994; Урсул А.Д. Переход России к устойчивому развитию. Ноосферная стратегия. М., 1998; Ващекин Н.П., Лось В.А., Урсул А.Д. Цивилизация и Россия на пути к устойчивому развитию: проблемы и перспективы. М. 1999.
4. См.: Урсул А.Д. Путь в ноосферу.
5. См.: Моисеев Н.Н. Современный антропогенез и цивилизационные разломы. Эколого-политологический анализ // Вопросы философии. 1995. № 1. С.5.
6. Моисеев Н.Н. Историческое развитие и экологическое образование. М., 1995,С.12.
7. См.: Лукьянчиков Н.Н. Новый путь развития России. М., 1995; он же: Экономико-организационный механизм управления окружающей средой и природными ресурсами. М., 1999.
8. См.: Урсул А.Д. Путь в ноосферу.
9. См.: Мунтян М.А. Россия в третьей цивилизационной революции. М., 1994.
10. См.: Урсул А.Д. Путь в ноосферу.М.,1994
11. См.: Урсул А.Д. Освоение космоса (философско-методологические и социологические проблемы). М., 1967, С. 97-126, 176-209; он же: Информация. Методологические аспекты.- М., 1971, С. 263-273; он же: Перспективы экоразвития. М., 1990.
12. См.: Урсул А.Д. Путь в ноосферу. С. 11-22.
13. Toffler A. Future shok. L. 1971, p. 13.
14. Венгеров А. Б. Теоретические вопросы российской государственности // Теория государства и права. ч.1. Теория государства. М. 1995. С.228.
15. См.: Теория государства и права. Ч. I. С. 230.
16. См.:Олдак П.Г. Введение в метасоциальный синтез. Теория экологически устойчивого общественного развития. Новосибирск. 1992. С.43.
17. Имеется даже мнение среди экономистов, что информатизация и особенно "иннетизация" более важны для развития, чем переход к рынку.
18. См.: Урсул А.Д. Освоение космоса (философско-методические и социологические проблемы). М., 1967; он же: Человечество, Земля, Вселенная. М., 1977.
19. См.: Урсул А.Д. Путь в ноосферу, С.59-68.
20. Российская газета. 1996, 9 апреля. С. 5.
21. См : Энергетика и общество. Роль газовой промышленности в интеграции стран СНГ, М., 1998. С. 45.
22. См.: Путин В.В. Минерально-сырьевые ресурсы в стратегии развития российской экономики//Записки Горного института. Т. 144 (1). 1999. С. 4.
23. См.: Энергетика и общество. Роль газовой промышленности в интеграции стран СНГ.
24. См.: Газпром и современная экополитика. М., 1999.
25. См.: Путин В.В. Указ. соч., С. 4.
26. См.: Прошин Ю.А. Реализация концепции устойчивого развития как необходимое условие поступательного развития мирового сообщества // Цивилизованный бизнес как фактор устойчивого развития. Доклады и выступления. 18-19 ноября 1998 г. М., 1999.
27. См.: Менотти В. Рыночная экономика в России имеет реальную экономическую цену // На пути к устойчивому развитию России. 1996, № 4, С. 30.
28. Вяхирев Р.И. Состояние и тенденции развития предпринимательства в России // Цивилизованный бизнес как фактор устойчивого развития. Доклады и выступления. Международная конференция 18-19 ноября 1998 г. М., 1999, С. 19.
29. См.: Газпром и современная экополитика. М., 1999.
30. См.: Урсул А.Д. Переход России к устойчивому развитию. Ноосферная стратегия. М., 1998; он же: Государство в стратегии устойчивого развития, М., 2000.
31. См.: Путин В.В. Указ. соч., С. 7.
32. См. Мартынов В.А. Тенденции мирового экономического развития на рубеже веков // Год планеты. Выпуск 1998 г. М., 1998, С. 8.
33. См.: Программа действий. Повестка дня на XXI век и другие документы конференции в Рио-де-Жанейро в популярном изложении. Женева. 1993. С.49.
34. См.: Ftavin С. The Legacy of Rio // State of the World. N-Y. - L. 1997.
35. См.: Заявление банков по проблемам окружающей среды и устойчивого развития // Шмидхейни С., Зораквин Ф. Финансирование перемен, С. 179-181.
36. Данилов-Данильян В.И. Устойчивое развитие - будущее России // Россия на пути к устойчивому развитию. М., 1996, С. 6-7.
37. Америка и устойчивое развитие, С. 134.
38. Там же, С. 138.
39. Там же, С. 135.
40. Там же, С. 125-126.
41. Флавин К. Наследие Рио // Россия в окружающем мире. 1998. Аналитический ежегодник. М., 1998, С. 13-17.
42. См. там же, С. 14.
43. В этой связи интересен опыт скандинавских стран, в которых в наибольшей степени реализован принцип социальной справедливости, например, Швеции - см.: Секреты шведского социализма // Аргументы и факты. № 6, 2000, С. 12.

Н.П. Ващекин, М.А. Мунтян, А.Д. Урсул
Рецензенты: доктор философских наук, профессор В.А. Лось
доктор исторических наук, профессор Н.В.Романовский
12.04.2000