год 2010-й - более 30.000.000 обращений

"Единственное, чего надо бояться, - это самого страха"
(Ф.Д.Рузвельт, создатель современных США)

"Поймите: те, кто погиб, не разрабатывали систему ПРО"
(пассажир аэропорта "Шереметьево-2", вечер 11 сентября)

Краткое изложение аналитического доклада; вариант 2

Резюме

Введение. Основное противоречие глобализации

1. Теракт: некоторые особенности подготовки и реализации

2. Основные последствия теракта для внешнего мира

2.1. Мировая экономика споткнулась, но не упала

2.2. США и Израиль: решение стратегических проблем

2.3. Азия: временное избежание глобальной дестабилизации

3. Основные последствия теракта для России

3.1. Основные угрозы и их преодоление

3.2. Выдающаяся победа российской дипломатии: комфортный уход с арены мировой политики

3.3. Приближение к мировоззренческому катарсису

Заключение. 19 августа 1991 - 11 сентября 2001: завершение постсоциалистического перехода

Россия должна, не поддаваясь пагубному соблазну поступаться своими интересами ради неопределенных и неисполняемых обещаний США, максимально полно использовать частичное совпадение интересов для решения своих региональных задач: пресечения экспансии талибов в Среднюю Азию и ограничения поставок героина в Россию.

Глобализация - процесс формирования в мировом масштабе единого финансово-информационного пространства на основе новых, преимущественно компьютерных технологий.

Увеличение роли технологий превращает финансы из главного источника рыночной силы в ее следствие. Деньги теряют значение, а конкурентоспособность все больше определяется технологиями, передача и использование которых намного сложнее передачи и использования денег. Главный барьер – образование и благосостояние: необразованный не сможет использовать технологии, даже если получит их (купит или украдет), а бедное общество не сохранит достаточное для пользования ими количество образованных людей. Это создает объективный, технологически обусловленный разрыв между развитыми и развивающимися странами, который нельзя преодолеть в современных условиях.

Данный разрыв углубляется кардинальным изменением ключевых ресурсов развития: это уже не пространство с закрепленным на нем производством, но в первую очередь мобильные финансы и интеллект. Соответственно, эффективное освоение территории - уже не оздоровление находящегося на ней общества, но, напротив, изъятие (обычно через кризис) его финансов и интеллекта. При этом прогресс более развитого общества идет за счет деградации осваиваемого, и масштабы деградации, как всегда при развитии за счет разрушения, превосходят выигрыш более развитого общества.

Таким образом, глобализация качественно изменила сотрудничество между развитыми и развивающимися странами: созидательное освоение вторых первыми при помощи прямых инвестиций уступает место разрушительному освоению при помощи изъятия финансов и интеллекта. Осмысление этого перехода породило понятие "конченых стран", утративших не только важнейшие - интеллектуальные - ресурсы, но и способность их производить.

При этом единство рынка обеспечивает всеобщность и небывалую остроту конкуренции, объективно усиливающей сильных (в первую очередь США) и ослабляющей слабых. Углубляя технологически обусловленную пропасть между развитыми и развивающимися странами ("золотым миллиардом" и остальным человечеством), конкуренция из механизма воспитания и развития слабых обществ превратилась в механизм их уничтожения.

Это затруднило все развитие человечества: как показал доклад, подготовленный специалистами ООН к Саммиту тысячелетия 2000 года, в 90-е годы, с началом глобализации, рост богатства впервые перестал автоматически вести к решению фундаментальных проблем человечества (бедность, неграмотность, болезни, неравноправие женщин, эксплуатация детей и т.д.).

Таким образом, технологический прогресс, усиливая на этапе глобализации рыночную конкуренцию до невыносимого для основной массы человечества уровня, подрывает его развитие и делает его невосприимчивым к собственным достижениям. Тем самым он ограничивает себя только развитыми странами, причем обострение конкуренции в перспективе ведет к сужению круга этих стран, а ограниченность рынков сбыта дорогой высокотехнологичной продукции, производимой относительно благополучными странами, уже сейчас начинает тормозить технологический прогресс.

Выход видится либо в кардинальном и сопровождающемся глубокими экономическими потрясениями повышении эффективности технологий (а значит - их относительном удешевлении) путем распространения так называемых "закрывающих технологий", либо в корректировке рыночного характера технологического прогресса и конкуренции. Недаром наиболее перспективные в технологическом отношении сферы бизнеса существуют лишь на ограниченно рыночной основе: связанные с формированием сознания настолько эффективны, что не нуждаются в привлечении средств (никто никогда не слышал о размещении акций, например, консалтинговых, юридических или политтехнологических фирм), а Интернет-компании и через 1,5 года после биржевого краха не интересуются показателями рентабельности.

Однако путь к этому будет долгим и извилистым.

В рамках данной работы достаточно зафиксировать, что основным противоречием глобализации является торможение прогресса или прямое ухудшение условий существования основной (и при том увеличивающейся) массы человечества за счет ускорения развития и роста благосостояния его абсолютного (и при том неуклонно сокращающегося) меньшинства.

Это противоречие - главная характеристика современного человечества, через призму которого следует рассматривать все существенные для развития последнего события, - в том числе, разумеется, и терракт 11 сентября.

Население развивающихся стран, отставание которых от развитых стремительно нарастает, враждебно этим странам и их ценностям еще и потому, что сознает принципиальную недоступность этих ценностей для себя.

Эмоциональное понимание того, что террор не имеет оправдания, часто не позволяет осознать, что он имеет причину.

Спецслужбы владеют тысячами способов борьбы с террористами, но есть лишь один способ победить их: искоренить причину террора.

Потрясение и искренняя солидарность с народом США (никто не может понять его лучше россиян, в сентябре 1999 и в августе 2000 испытавших подобный шок, остро переживающих реальную угрозу стать жертвой терракта и сейчас) не должны заслонять тот самоочевидный факт, что фундаментальной причиной террористических актов стала политика самих США.

Они строят свое благополучие на последовательной и эффективной дестабилизации остального мира (не только развивающихся, но, как показала подорвавшая экономику Европы террористическая агрессия против Югославии в 1999 году, и развитых стран), привлекая капиталы созданием и поддержанием ситуации, когда проблемы остального мира качественно превосходят проблемы американского общества.

США высокомерно игнорируют интересы других народов и, попирая все божеские и человеческие законы, всеми силами углубляют ту самую пропасть между развитым и развивающимся миром, из которой и вырвался дьявол террора. "Кто сеет ветер - пожнет бурю": мы помним, что бен Ладен воспитывался как оружие именно против нашей страны.

Как это ни чудовищно звучит, человечеству повезло со временем терракта: во время открыто террористической агрессии НАТО против Югославии он мог вновь разделить мир на два лагеря.

Самое трагичное - что самоубийственная в своем разрушительном эгоизме стратегия обеспечения процветания США за счет "экспорта нестабильности"1 продиктована не злым умыслом или групповым помешательством, но объективной реальностью и потому не может быть изменена внешним воздействием на США. Ведь она является всего лишь объективно обусловленной формой реализации основного противоречия глобализации.

Поэтому, хотя в краткосрочном плане относительная безопасность мира обеспечена энергичным давлением на потенциальных террористов, а в среднесрочном - сотрудничеством до смерти напуганных спецслужб, в долгосрочной перспективе глобальная нестабильность будет продолжать нарастать. Человечеству просто сказочно повезет, если через 5 лет или более оно отделается новыми тысячами жертв.

Столь сложно организованная и точно скоординированная операция, как терракт в США, не могла быть организована одними арабами, сама культура которых создает существенные сложности для точного планирования (так как "все в руках Аллаха", точно планирующий будущее пытается подменить собой Аллаха, то есть совершает пусть и неявное, но святотатство).

Вместе с тем совпадение террактов с годовщиной Кемп-Дэвидских соглашений и активизацией связанных с бен Ладеном структур (удары в Чечне, убийство лидера Северного альянса Ахмад-шаха Масуда, успешное поначалу наступление талибов) - признак причастности последних к террактам.

Вероятное сотрудничество с американскими мусульманами (организация Фарахана, устроившая "марш полумиллиона черных мужчин на Вашингтон, насчитывает до 3 млн.чел) может объяснить укорененность террористов в американском обществе, но подготовка терракта в принципе, технологически не представляется возможной без организаторов и психологов из развитых стран Запада либо Израиля. Кроме того, неизбежно инфильтрация спецслужб в экстремистские организации делает вероятность сохранения его подготовки втайне исчезающе низкой (да и сами по себе они скорее выбрали бы мишенью ЦРУ, чем Пентагон).

Поэтому наиболее вероятно участие в подготовке терракта представителей спецслужб - либо бывших представителей спецслужб США, объединенных в ультраправые террористические организации, либо действующих представителей спецслужб США или Израиля (так как именно эти страны получили в результате террактов безусловный политический выигрыш)2.

В то же время версия о подготовке и совершении терракта спецслужбами США (для дискредитации Буша, игры на бирже, создания повода для "чистки" силовых структур) представляется обычной для последнего времени экстраполяцией российской интеллигенцией ее представлений о собственной стране на американское общество. В конце концов, "в Америке нет такого города - Рязань". Помимо психологических аспектов, бюрократия (даже спецслужб) не способна на столь тщательную и эффективную подготовку.

Для снятия данного противоречия - "терракт не мог быть совершен без косвенного участия и осведомленности спецслужб и не мог быть совершен ими самими" - надо рассмотреть само явление, на борьбу с которым собралось вставать "все мировое сообщество", - международный терроризм.

В значительной степени он скрупулезно создавался спецслужбами во время "холодной войны" для дестабилизации потенциального противника без угрозы развязывания войны ядерной. Прекращение блокового противостояния усилило естественный процесс его выхода из-под контроля "материнских" спецслужб и сделало его частично самостоятельным. Но и сегодня борьба против него как явления почти невозможна, так как борьба против каждой группы террористов создает угрозу разоблачения создававших их спецслужб (так, "Талибан" вместе с героиновыми лабораториями, обеспечивающими его финансирование, создавали спецслужбы США и Пакистана).

Ситуация усугубляется "самофинансированием спецопераций": чтобы обеспечить оперативную независимость, спецслужбы, вероятно, занимались бизнесом. Буколические времена ГУЛага канули в Лету, а описанные в голливудском фильме "Люди в черном" (где спецслужба получает доходы от патентов) так и не наступили. Пандемия наркомании, вероятно, связана с тем, что спецслужбы, как можно предположить, использовали для самофинансирования в первую очередь наркобизнес (хотя скандал "Иран-контрас" засвидетельствовал наличие и иных механизмов), развивая наркомафию в качестве контролируемого источника финансирования деликатных операций.

В США ее развитие - вероятно, без предварительного умысла - оказалось "социально-этническим стабилизатором", действенно тормозящим развитие конкурирующих с белыми этнических групп и осуществляющих "выбраковку" асоциальных элементов. Фактическое отсутствие наркомании в СССР свидетельствует, что советские спецслужбы (вероятно, в силу бюрократизации, от которой и погибла советская система управления) довольствовались бюджетным финансированием, но "кубинский скандал" свидетельствует о существовании такой практики (нацеленной, вероятно, на наиболее емкий рынок США) и в "социалистическом лагере".

В общем случае, чем демократичней страна, тем труднее получать официальное финансирование спецопераций и тем реальней угроза общественного контроля и огласки. Эта трудность и эта угроза должны были стимулировать практику "самофинансирования спецопераций" (в том числе и через наркоторговлю) в развитых демократических странах намного сильнее, чем в относительно авторитарных, где спецслужбы толкали к самофинансированию более слабые мотивы - бедность или жадность. Кроме того, спецслужбы бедных стран, как правило, не достигали необходимого для самостоятельного сотрудничества с наркомафией уровня развития и оставались своего рода "филиалами" спецслужб развитых демократических стран.

Соответственно, связь спецслужб с наркомафией, а значит, - и их зависимость от нее - должна быть в развитых демократических странах по крайней мере не слабее, чем в относительно авторитарных.

При этом спецслужбы, используя наркомафию в своих целях, не могут сами не попадать под ее, хотя бы и незначительное, влияние, которое неминуемо распространяется через них на всю политику развитых государств. Классический пример - поддержка НАТО наркопартизан в Косово, завершившаяся отделением Косово и превращением его в "рай для наркомафии".

Однако значительно более важно, что практика "самофинансирования спецопераций" обеспечивает по крайней мере частичный выход спецслужб из-под гражданского контроля собственной страны (как из-за независимости финансирования, так и из страха разоблачения). Это видно на примере Пакистана, где, как отметила Беназир Бхутто, даже военный президент Мушарраф не может контролировать спецслужбы, "создавшие" Усаму бен Ладена.

В странах с развитой демократией полный выход спецслужб из-под общественного контроля невозможен, но частичный, как показывает вышеизложенное, - практически неизбежен.

Выход отдельных элементов спецслужб из-под гражданского контроля превращает их в самостоятельных субъектов мировой политики. В этом отношении терракт 11 сентября действительно знаменует собой новый этап развития человечества (хотя самостоятельность элементов спецслужб проявлялась и раньше - классическим примером являются гипотезы об отсутствии реакции ФБР на информацию о подготовке убийства Дж.Ф.Кеннеди). Оторванность от объективных общественных интересов и закрытость делают освободившиеся от гражданского контроля элементы спецслужб непредсказуемыми, а пренебрежение к гуманитарным ценностям, наличие слабо ограниченных ресурсов и наработанное в бесчисленных "информационных войнах" умение манипулировать общественным мнением3 мира и национальных элит, не говоря уже о мнении собственного начальства, - смертельно опасными.

Таким образом, терракт в США, скорее всего, проводился с по крайней мере косвенным участием вышедших из-под общественного контроля элементов спецслужб, и энергичная реакция развитых стран призвана в том числе и скрыть этот неприглядный факт.

Раскрытие мотиваций этого злодеяния невозможно в силу недостатка информации и трудности анализа "на стыке" силовой психиатрии, геополитики и мировой экономики, но его последствия, в целом благоприятные для США и Израиля, - признак высокой точности и адекватности оценок.

2.1. Мировая экономика споткнулась, но не упала

Терракт в США резко ухудшил прогнозы развития мировой экономики, позволив аналитикам развитых стран признать последствия структурного кризиса в них, не признавая его причины. Прогнозируемый МВФ рост мировой экономики в 2001 году снижен4 с 3,2 до 2.6%, в 2002 - с 3,9 до 3,5%. Однако хуже всего, как обычно, придется развивающимся рынкам: инвестиции в их ценные бумаги, по оценкам Института международных финансов, сократятся со 146,4 млрд.долл. в 2000 году до 128,2 млрд.долл. в 2001 (на 12,4%) и до 117 млрд.долл. в 2002 году (еще на 8,7%).

В США, по окончательным данным, во II квартале 2001 года ВВП вырос на 0,3% (предварительная оценка - 0,2%), но в III квартале, скорее всего, будет зафиксирован спад.

Вместе с тем последствия терракта, как представляется, все же переоцениваются. Терракт нанес сильнейший удар по фондовым рынкам, но не дестабилизировал валютные (в том числе благодаря согласованным интервенциям центральных банков развитых стран). Согласованное воздействие США и напуганных ими арабских стран позволило стимулировать экономику развитых стран не только снижением процентных ставок, но и снижением подскочившей было цены на нефть до уровня ниже предкризисной (несмотря на взлет цен сразу после терракта, 21 сентября нефть была дешевле, чем 10 сентября, на 7.4%), что позволило начать не просто коррекцию, но восстановление фондовых рынков (кроме упавшего японского).

Так, индекс Доу-Джонса упал с 10 по 21 сентября на 14,3%5 (сообщения о 20%-м его падении учитывают 5%-е падение индекса накануне террактов), но уже к 28 сентября он, "отыграв" более половины своего падения, поднялся на 7,3% - до 8837,45 пунктов с 8232,49 21 сентября (см. рис. на стр.10-12).

Восстановление мирового фондового рынка позволило начать плавное восстановление цены на нефть6: ее цена выросла на 4,9% - с 22,02 долл. за баррель 24 сентября до 23,10 долл. 28 сентября.

Восстановление наблюдается несколько дней подряд и представляется не одномоментной коррекцией, но началом новой повышательной тенденции, которая будет подкреплена объявлением о начале американских бомбардировок. Ограничение разрыва в процентных ставках ФРС и ЕЦБ (соответственно 3,00 и 3,75%) при снижении процентных ставок такой "гаванью" бегущего из США капитала, как Швейцария, ограничит и переток капитала из США в еврозону, что также окажет стабилизирующее воздействие на мировую экономику. Все это позволяет не опасаться ни нового провала индекса Доу-Джонса, ни тем более утраты долларом жизненно важной для мировой экономики функции универсальной меры стоимости.

В целом мировая экономика продемонстрировала завидную устойчивость. США остались абсолютным технологическим лидером, производящим 30% ВВП мира. В результате "падения" доллара евро остался у нижней грани своего "естественного" коридора в 90-95 центов. Ни рынок нефти, ни даже фондовый рынок не пережили катастрофических явлений.

В целом можно предположить, что уверенный рост экономики США отодвинется на полгода и начнется не в конце 2001, а в середине 2002 года. Мировая экономика замедлится, но не свалится в длительную депрессию.

2.2. США и Израиль: решение стратегических проблем

Терракт против США ввергнул американское общество в глубочайший шок, не идущий ни в какое сравнение с российским шоком двухлетней давности. Истерические реакции эмигрантов на Интернет-форумах и доходящая до призывов к геноциду по религиозному признаку риторика американоориентированной части российской интеллигенции способны дать о глубине шока лишь самое приблизительное представление.

Американцы придавали исключительное значение не только своему доминированию в мире, но и своей безопасности (как личной, так и - особенно - коллективной), и мировоззренческий смысл программы ПРО как раз и заключался в отгораживании "крепости Америка" от ширящейся за ее пределами нестабильности - пусть даже и вызванной ее собственными действиями. Угроза личной безопасности оказала значительное мобилизующее воздействие и способствовало решению основных стратегических проблем США: экономической, этнической, технологической, гео- и внутриполитической.