Глупо и стыдно так слепо верить, как верит ныне большинство людей, в безличный земной рай, освещенный электрическими солнцами и разговаривающий посредством телефонов от Камчатки до мыса Доброй Надежды.
К.Н.Леонтьев, 1890
1.0. Многочисленные изменения в структуре и функциях современного государства не обязательно вызваны глобализацией, но происходят на ее фоне и почти всегда хотя бы отчасти ею стимулируются или сдерживаются.
2.0. Новая фаза интеграция экономики и деятельность наднациональных образований (ЕС), а также международных организаций (МВФ, МБ, ВТО и др.) бросают очередной вызов исторически сложившимся национальным государствам, да и вообще многим представлениям о государстве, ставшим привычными в XX веке.
У этого вызова, как минимум - пять составляющих:
2.1 - Происходит процесс так называемой "экономизации" политики. Во внутренней политике в нормальной некризисной обстановке при отсутствии внешних конфликтов большой интенсивности "экономический блок" с его мотивацией, логикой, повседневными интересами выходит на первый план (ситуация, обозначенная классическим журналистским вопросом: кто в США "влиятельнее" -Билл Клинтон или Ален Гринспэн).
Во внешней политике прежние геополитические схемы "баланса сил" и т. д. во многом утрачивают свою значимость.
Традиционные представления о важности военной мощи и политического влияния сохраняются, но этих факторов самих по себе уже недостаточно, чтобы гарантировать принадлежность к мировой элите.
Слабые в военном отношении Япония или Канада -более старые - и более естественные - члены символического клуба ведущих стран ("G 7 плюс"), чем ядерный сверхгигант - Россия, по-прежнему входящая в число постоянных членов Совета Безопасности ООН (Р 5).
2.2. - Новый этап интеграции мировой экономики, то обстоятельство, что экономические процессы приобретают глобальный характер, во многом стирает грань между внутренней и внешней политикой, часто, но не всегда, подчиняя первую второй.
Новая ситуация резко ограничивает для подавляющего большинства национальных правительств возможность вмешиваться в регулирование этих процессов.
Механизмы реального управления экономикой все в большей степени оказываются в руках наднациональных сообществ, международных и национальных неполитических организаций, а также немногих, отнюдь не слабеющих на фоне глобального развития, правительств экономически наиболее могущественных стран, в первую очередь - США, но также Японии, Китая и др.
Проблема для России - выработка стратегии работы с международными организациями, практически отсутствующей в последнее время.
2.3. - Государство, в новом контексте ограниченное в своих возможностях, вынуждено отказываться от некоторых прежних функций и претензий в пользу гражданского общества. Так, оно уступает часть политической инициативы экономическим субъектам и неправительственным организациям (НПО) - национальным и международным - которые все чаще способны навязывать свою волю, как самим государствам, так и межгосударственным организациям.
В российской истории последних лет "дело Никитина" ("казус "Беллуны") стало прецедентом, значение которого не следует недооценивать.
В то же время, улучшение экономического положения страны почти неизбежно приведет к усилению активности НПО универсалистской направленности (а не только организаций ветеранов, инвалидов и солдатских матерей), снизившейся за последние несколько лет.
2.4. - Утрата национальным правительствами большинства стран многих рычагов управления экономикой, а также тем, что прежде относилось к сферам внешней политики и национальной безопасности, неизбежно ведет к ослаблению их роли в качестве "главных управляющих" на территориях самих национальных государств.
Сферы деятельности, по-прежнему регулируемые внутри страны, все чаще переходят в компетенцию региональных и местных властей, претендующих (и, часто, не без оснований), на большую компетентность и эффективность в управлении ими.
Очевидно, что в России уже сегодня региональные и, отчасти - местные власти готовы к "перехвату" целого ряда функций у федерального правительства, что доказал опыт 1996 -2000 гг.
2.5. В области международного права в течение XX века произошел важный сдвиг от признания доминирующим принципа национального суверенитета (и, соответственно, -безопасности государства), господствовавшего в "цивилизованном мире", начиная с Вестфальского договора, к допущению принципа суверенитета народов (и, соответственно, - безопасности народа), а последнее время - и к признанию суверенитета народа (и, соответственно, -безопасности граждан).
Такая эволюция снижает барьер на пути вмешательства - в том числе вооруженного - международных организаций и действующих на основе их мандата блоков и отдельных государств во внутренние дела других государств, особенно тех, которые признаются "несостоятельными" (failed states).
Неполная ясность международного права в области теории суверенитета и ее противоречивое воплощение в нормах положительного права создают почву для противоречий и конфликтов нового типа, которые уже можно было наблюдать в случаях Югославии, Восточного Тимора, Сьерра-Леоне и др.
Россия сделала важные шаги на пути подключения ее национального права к "системе внешнего кровообращения".
Согласно ст. 15 Конституции РФ, международное право обладает преимуществом в случае коллизии норм внутреннего права и международных норм, признанных РФ.
Вступив в Совет Европы и приняв на себя обязательства, связанные с участием в деятельности Европейского суда по правам человека, Россия признала право любого российского гражданина подавать апелляцию в Европейский суд, после того, как национальные средства юридической защиты исчерпаны.
Не создавая юридического основания для решений, принимаемых другими международными организациями, этот факт, как и многие другие, косвенно подкрепляет концепцию "суверенитета народа".
3.0. На рубеже XX и XXI вв., после крушения СССР и "социалистического лагеря", происходит частичное возвращение к парадигме belle epoque, предшествовавшей первой мировой войне и взорванной ею.
В последние десятилетия XIX - первые полтора десятилетия XX вв. "цивилизованный мир" пережил первую волну глобальной интеграции и экономизации политики - на тогдашней технико-экономической и социально-управленческой основе. Достаточно вспомнить о таких явлениях, как интернационализация финансового капитала, о валютных союзах в Европе и Америке, о влиянии банков и "монополий" на принятие политических решений, о международной организации науки и, отчасти - образования, о практике Социалистического рабочего (11-го) интернационала, женских и других международных организаций, имевших принципиально всемирный, а не блоковый характер и т. д.
В канун августа 1914 г. Россия была почти так же открыта миру, как сегодня, и находилась почти в такой же финансовой и технической зависимости от него, как в наши дни, уютно располагаясь, правда, в первой пятерке, а не первой двадцатке или даже тридцатке экономически развитых держав.
Мировые войны, возникновение экспансионистских идеологических режимов, биполярная организация мира после 1945 г. привели к тому, что темы глобальной интеграции и подчинения военно-политического императива хозяйственному, вновь ставшие предметом теоретического обсуждения уже с конца 1960-х гг., не были, вплоть до последнего десятилетия, практически актуальными.
События 1990-х гг. вернули нас, по крайней мере внешне, к логике начала XX в., а не 1960-80-х гг., когда перспектива "глобализации" рассматривалась преимущественно в контексте конвергенции систем, сохранявших политическую самостоятельность и экономическую самобытность.
Не случайно многие новейшие рассуждения о мировом порядке XXI в. выглядят почти как цитаты из сочинений экономистов и социологов девяностолетней давности - в основном ревизующего тогдашний марксизм направления - и почти не имеют преемственности с концепциями 1960-80-х гг., не говоря уже о 1920-1950-х гг.
Так же не случайно и то, что ретроспективизм в современном искусстве (литература, театр, кино) все чаще связан именно с belle epoque, как темой потерянного - и, видимо, способного вновь быть обретенным, всемирного рая.
Любопытно при этом, что образ России в произведениях ретроискусства более соответствует сегодняшним, чем историческим реальностям.
4.0. Нынешние технологические средства вносят такой вклад в формирование второго исторического варианта парадигмы глобального мира, который не следует ни переоценивать, ни недооценивать.
4.1. Современные СМИ, в том числе Интернет (в той мере, в какой он включен в систему именно СМИ), создают так называемый "эффект CNN", КОГДА события, на которые по той или иной причине обращают внимание СМИ, формируют не только мнение так называемой "международной общее тонкости", но - прямо или косвенно - и общественности во многих странах мира.
С "эффектом CNN" связан, конечно, рост возможно ей манипуляции центрами принятия политических решении. С другой стороны, приходится считаться и с таким специфическим эффектом, как сравнительно быстрое "уставание" от СМИ, когда внимание к событию может резко снижаться не из-за уменьшения его действительной политической значимости, а исключительно из-за психологической усталости. Так или иначе, при всех противоречивых эффектах, современные СМИ -неотъемлемая часть политического процесса во многих странах, а также международных отношений.
4.2. Происходит если не утрата государствами суверенитета в информационной сфере (то есть возможности в чрезвычайных ситуациях гарантированно и более или менее эффективно контролировать национальное информационное пространство), то уменьшение их влияния в повседневной жизни, но также и влияния любых властей любого уровня, равно как и крупных информационных корпораций, проводящих, как правило, свою долгосрочную информационную политику.
Интернет формирует своего рода виртуальное гражданское общество, не разделенное национальными границами Необходимо, впрочем, иметь в виду, что надежды, возлагавшиеся на прошлых этапах мировой интеграции на создание глобального информационного пространства, равно как и связанные с этим опасения, оказывались преувеличенными.
Так, доступное всем, начиная с 1920-х гг., правда - действующее преимущественно не интерактивно - радиовещание вполне надежно контролировалось тоталитарными режимами, причем каждым - в своей манере.
Если в СССР радиоприемники во время войны конфисковывались, а в мирное время действовали "глушилки", то в Третьем Рейхе, как правило, достаточно было наклейки на приемнике: "За прослушивание вражеских станций - расстрел".
4.3. Новые информационные технологии вмешиваются в национальную политику.
Интернет, современные СМИ и пр. действуют в современном обществе, где разница культурных потенциалов между электоратом и политической элитой мала, как никогда (ситуация, когда всадник и лошадь обладают все менее очевидными преимуществами друг перед другом).
Это подрывает эффективность классических партий и вообще традиционных механизмов массовой мобилизации. В свою очередь, использование опросов общественного мнения и различных политических технологий "мягкой" манипуляции поведением избирателей приводит к уменьшению значения ряда традиционных функций всеобщих выборов, оставляя за ними, однако, функцию легитимации власти.
В этих условиях перед обществом возникает вызов, связанный с поддержанием демократических институтов с помощью болей тонких механизмов, чем в прошлом.
4.4. Во внешней политике новые средства коммуникаций, наряду с уменьшением роли национальных правительств обусловливают падение роли дипломатии в том классическом понимании, которое этот термин приобрел в XIX столетии.
Дело идет к тому, что в обозримом будущем у посольств может остаться две основные функции: демонстрации государственного флага и КОНСУЛЬСкого обслуживания.
В этих условиях особенно важно, чтобы государство, проводящее активную внешнюю политику- и все больше от нее зависящее, сумело создать эффективную обновленную систему зашиты своих интересов во внешнем мире.
5.0. Складывающаяся новая система мирового устройства, отчасти напоминающая ту, которая формировалась перед Первой мировой войной, отчасти - совершенно на нее не похожая, испытывает, разумеется, более или менее серьезные внутренние напряжения и внешние вызовы.
Внутри системы ей угрожают - пока скорее символически, чем реально: все те наследники луддитов и "героев" 1968 года, для кого очередной цивилизационный виток может стать шоком: вызовом, брошенным традиционный гуманистическим ценностям, уходящим корнями в европейское возрождение, - активные приверженцы традиционных религиозных ценностей, для которых неприемлемы как некоторые технологические новшества сами по себе, так и связанный с новыми технологиями образ жизни.
Националисты, регионалисты и "локалисты", не приемлющие как потери контроля над своей территорией, так и неизбежного в результате "смешения языков".
"Казус Хайдера" в Австрии может оказаться первым, и -далеко не самым громким, "звонком" для глобализирующегося мира, традиционные и новые меньшинства - общины, обладающие культурным своеобразием, не до конца интегрированные в доминирующую культуру стран, где они живут, и плохо адаптирующиеся к быстро меняющимся реальностям, социальные движения, которые могут возникнуть для защиты интересов тех наемных работников или/и собственников, которые теряют от экономических последствий глобализации, отдельные национальные правительства (не исключая и самых влиятельных, в том числе правительства США) и власти различных уровней, которые в какой-то момент могут оказаться не удовлетворенными итогами глобализации, в том числе расходами, которые приходится нести на поддержание нового мирового порядка.
Извне системе уже сегодня противостоит пестрый, мобильный, но никуда не исчезающий "фронт" так называемых "фундаменталистов" (сегодня - в основном исламских), для которых по целой совокупности причин неприемлемы светские национальные государства, как таковые, - в том числе и существующие в мусульманских странах, - и тем менее приемлемо глобальное политико-экономическое сообщество.
Все эти вызовы будут, несомненно, испытывать глобализирующуюся систему на прочность, однако едва ли в обозримом будущем смогут разрушить ее, если только решительный вызов ей не будет брошен изнутри - и со стороны не второстепенных и маргинальных, а самих конституирующих ее элементов, которые в очередной раз не сумеют создать гибкую надежную систему поддержания долгосрочной стабильности в мире.
А. Салмин
Президент Фонда "РОПЦ"
|
Власть
