год 2010-й - более 30.000.000 обращений

В Москве продолжаются консультации с американцами о противоракетной обороне. В июле приезжала советник президента Кондолиза Раис, потом - министр обороны Дональд Рамсфельд, на прошлой неделе - заместитель госсекретаря США Джон Болтон. Пока переговоры идут неважно. А все дело в том, что в Москве, похоже, просто не понимают, с кем имеют дел о.

Каждому американскому визитеру в России говорят, что хотят знать точные параметры будущей системы американской национальной противоракетной обороны (НПРО), чтобы увидеть, в чем именно они не соответствуют договору 1972 года. Визитер же вынужден всякий раз отвечать, что указать параметры пока невозможно: чтобы определить конфигурацию системы, нужны испытания, а они-то как раз и запрещены договором.

Вашингтон и Москва вроде бы пытаются вырваться из этого круга: ведь на ноябрь назначена встреча президентов Буша и Путина, посвященная этой теме. Замначальника российского Генштаба Юрий Балуевский, консультировавшийся накануне визита Рамсфельда с коллегами из Пентагона, заявил, что военные эксперты "подготовили хорошую встречу министров".

На пути в Москву Дональд Рамсфельд говорил на борту самолета сопровождавшим его журналистам, что не видит препятствий для создания вместе с Россией новой основы для стратегического партнерства и что недалек тот час, когда Москва превратится из противника идеи противоракетного щита в ее сторонника. Министра вдохновляло то, что его собеседником будет Сергей Иванов - лицо, как он слышал, близкое к президенту, не ястреб, человек, знающий Запад и к тому же свободно изъясняющийся по-английски.

Увы, и английский не помог: Москва и Вашингтон остались на прежних позициях.

По возвращении из Москвы глава Пентагона выступил в прямом эфире телекомпании РВ5, в котором, в частности, заявил: "Я думаю, что в России до сих пор в какой-то степени присутствуют старое мышление холодной войны и страх перед Западом. А наша страна - это открытое общество. И они это знают". Многие эксперты оценили выступление Рамсфельда как в целом недружественное по отношению к Москве. Если расценивать итоги визита Рамсфельда как провал, то в значительной степени в нем виноват сам американ-ский министр обороны. Он политик жесткий по натуре, не приспособленный к тонкой дипломатии. Но насколько адекватно в Москве оценивают эту фигуру, да и других чиновников администрации Буша?

Сегодня почти никто не помнит, что последний визит господина Рамсфельда в Россию был уже десятым по счету. Впервые он приезжал сюда в 1974 году, сопровождая президента Джеральда Форда во Владивосток на встречу с Леонидом Брежневым. Тогда во Владивостоке была достигнута "прорывная" договоренность об ограничении стратегических вооружений, по сути инициированная договором по ПРО 1972 года. Вот почему, когда в Москве Рамсфельду многозначительно намекали, что не стоит отказываться от наследия предшественников, ему оставалось лишь пожать плечами: ведь он и есть тот самый предшественник, это его собственное наследие, которое он пока никому не завещал. И это - лишь один из примеров непонимания тех, с кем Москва имеет дело.

Вообще, за первые полгода правления Джорджа Буша о его команде и положении с ПРО сложилось как минимум два мифа, которые тиражируют не только российские, но и западные газеты (см. справку).

Миф первый: ближайшее окружение американского президента делится на два лагеря, в результате чего то или иное решение Белого дома обусловлено личными амбициями самого президента и членов его команды, а не четкой внешнеполитической линией, которая отсутствует. Схема при этом рисуется простая: на одном фланге- госсекретарь Колин Пауэлл, на другом - вице-президент Дик Чейни и министр обороны Рамсфельд. Фланги называются по-разному: "голуби" и "ястребы", "идеологи" и "прагматики", "интернационалисты" и "изоляционисты".

"Голуби" (или "интернационалисты") во главе с Колином Пауэллом - это те, кто в большей степени озабочен международным имиджем Америки и не хочет, чтобы односторонние действия Вашингтона осложняли его отношения с внешним миром, прежде всего с союзниками или такими величинами, как Россия или Китай. "Ястребы" ("изоляционисты"), ведомые Диком Чейни и Дональдом Рамсфельдом,- это те, кто говорит: нечего оглядываться на внешний мир, соблюдать двусторонние и многосторонние соглашения, идущие вразрез с национальными интересами страны. Америка превыше всего.

Время от времени членам команды Буша приходится выступать с заявлениями, опровергающими наличие между ними разногласий. Можно, конечно, исходить из того, что дыма без огня не бывает. Тем более что и прецеденты в американской политике были: политологи со стажем помнят, как в команде Рональда Рейгана не могли найти общий язык министр обороны Джордж Шульц и госсекретарь Каспар Уайнбергер.

Однако не следует выдавать желаемое за действительное. На сегодняшний день, не считая неподтвержденных слухов о соперничестве вице-президента и госсекретаря за Пентагон, самыми серьезными противоречиями внутри команды Буша-младшего могут считаться раз-ночтения в высказываниях Рамсфельда и Пауэлла по поводу Северной Кореи и Китая и неудачная фраза Дика Чейни о том, что израильские удары возмездия по палестинцам отчасти оправданны (Белый дом фактически сразу дезавуировал сентенцию вице-президента).

Сами обитатели Белого дома, когда происходят подобные казусы, вовсе не драматизируют ситуацию. В недавнем интервью СЫН Колин Пауэлл объяснил, что оттенки мнений не оказывают деструктивного влияния на американскую внешнюю политику. "Я прекрасно взаимодействую со своими коллегами в администрации,- сказал он.- Имеются ли у нас разногласия? Конечно. Спорим ли мы? Еще бы. Но мне приятно быть членом этой администрации, и могу заверить вас, что господин Рамсфельд, доктор Раис, президент, господин Чейни - мы все отлично ладим друг с другом". Наконец, разногласия в команде Белого дома, мнимые или действительные, никоим образом не затрагивают Россию. Различия в подходах заключаются лишь в том, что Пауэлл пытается мягко объяснить Москве, что Америке никак не обойтись без ПРО, и с этим нужно считаться, подыскивая взаимоприемлемое решение, а Рамсфельд полагает, что объяснять больше нечего, потому что русские сознательно имитируют непонимание, рассчитывая затянуть процесс принятия решения.

Миф второй: в Америке есть мощные силы, которые выступают против ПРО, и ее противники могут это использовать. В частности, дать бой Джорджу Бушу по вопросу о ПРО якобы намерены доминирующие в конгрессе демократы. Основанием для подобных умозаключений служит то, что, потерпев ряд крупных поражений во внутренней политике (можно оспаривать разумность проведенных Бушем законов, но нельзя отрицать их популярность), демократы набросились на внешнюю.

Совершеннейшим ангелом во плоти изображается российскими аналитиками глава комитета Сената по иностранным делам демократ Джозеф Байден, якобы грудью вставший на борьбу с оборонной инициативой президента. Однако сколь бы громкими ни были петушиные бои в конгрессе, в вопросе о НПРО всерьез рассчитывать на демократов Москве не стоит. Демократы выступают как отъявленные милитаристы, как только речь заходит о сокращении расходов на оборону.

Перед американским налогоплательщиком вопрос чрезмерности ассигнований на НПРО просто не стоит. Пентагон просит на эти цели в наступающем 1 октября 2002 года фискальном году $8 млрд, что на $3 млрд больше первоначального запроса администрации Клинтона. Всего с 1984 года, когда Соединенные Штаты приступили к реализации стратегической оборонной инициативы президента Рейгана, на опытно-конструкторские работы по созданию противоракетного щита на сегодняшний день израсходовано $56 млрд. Не бог весть какая нагрузка на федеральный бюджет. Достаточно сказать, что налоговый план Буша предусматривает сокращение налогов на $1,3 трлн в ближайшие 10 лет.

Согласно опросам, 80% американских избирателей одобряют проект создания противоракетного щита и считают потраченные на эти цели деньги инвестициями в безопасность Америки. По этой причине оппоненты администрации отнюдь не отрицают идею НПРО - они лишь говорят, что сомневаются в технологической осуществимости проекта и опасаются дипломатических осложне-ний с Россией и Китаем.

Впрочем, для большинства американцев НПРО - не только щит, который спасет их от гипотетических северокорейских или иранских ракет, но и залог благополучия. Много миллиардный оборонный заказ кормит сотни тысяч людей. В условиях наблюдающегося спада в американской экономике, который уже повлек за собой массовые увольнения в целом ряде отраслей, экономическая ценность НПРО резко возрастает.

Сокращение оборонного заказа ударит по интересам избирателей. Политики не могут этого не учитывать. Тем более что они прекрасно знают, чем оборачивается игнорирование интересов электората. В прошлом году сенатор Джон Мак-кейн, претендовавший на выдвижение кандидатом в президенты от республиканцев, проиграл праймериз в Коннектикуте только потому, что конкуренты выяснили и всем рассказали: много лет назад он голосовал против строительства новых атомных субмарин, которые строят именно в Коннектикуте.

А потому НПРО обречена на реализацию.