год 2010-й - более 30.000.000 обращений

В Советском Союзе после второй мировой войны размеры и структура Вооруженных Сил определялись прежде всего задачами противостояния НАТО в "холодной войне" и контроля над группой стран, входивших в "социалистическое содружество". Принятая в 60-е годы установка на достижение военно-стратегического паритета с США привела к тому, что к началу 80-х годов на военные цели направлялось до 40% ВВП. Непомерное разбухание численности армии и количества вооружений превратились для страны в непосильное бремя. Накопление военной мощи двух супердержав и военных блоков не столько укрепляло безопасность, сколько увеличивало вероятность тотальной ядерной катастрофы.

Перестройка и новое политическое мышление отвели эту угрозу. Прекращение "холодной войны", начавшееся разоружение, вывод войск из Афганистана создали предпосылки для избавления от милитаристских излишеств, приведения ВС в соответствие с объявленной доктриной оборонной достаточности.

IV.1. Ликвидация Советского Союза в корне изменила ситуацию. Россия, провозгласившая себя преемницей СССР, практически ею не стала и стать не могла. Решать вопросы военного строительства приходится теперь, исходя из совсем иных условий. Доставшаяся РФ часть бывших советских Вооруженных Сил потеряла прежнюю боеспособность. В частности, невосполнима (по крайней мере, в краткосрочной перспективе) потеря оборонных объектов, оставшихся на территории других стран СНГ.

Границы РФ находятся теперь в непосредственной близости от ее жизненных центров. Важный, с точки зрения обороны, район Калининградской области оторван от основной территории. Полуразрушена создававшаяся десятилетиями система обороны на дальних рубежах. Военно-Морской Флот потерял около трети плавсостава, многие центры базирования и береговой инфраструктуры. У России практически не осталось военных союзников - попытки объединения оборонных усилий с бывшими республиками СССР не дают пока существенных результатов.

Преобразование соединений Советской Армии в Вооруженные Силы России, происходившее в кризисной атмосфере, болезненно сказалось на их моральном состоянии и дисциплине. В процессе преобразований по существу потерян и без того не слишком эффективный политический контроль над военной элитой. Ставшие неизбежными структурные передвижки (расформирование крупных соединений и штабов, вывод войск из Центральной и Восточной Европы, перемещение опорных пунктов и материальных ресурсов) открыли возможность для безнаказанных хищений и коррупции, которой воспользовались нечистоплотные военачальники различных рангов. Это, в свою очередь, разлагающе подействовало на часть офицерского и младшего командного состава. Резко возросла кривая уголовных преступлений военнослужащих. В воинских частях гораздо большее, чем прежде, распространение приобрели пьянство и так называемые неуставные отношения (попрание достоинства личности, издевательства старослужащих над новобранцами - т.н. дедовщина).

Дезорганизации Вооруженных Сил способствовала кадровая чехарда, не прекращавшаяся на протяжении 6 лет. Сменявшие друг друга министры обороны приводили с собой свои команды. Каждый из них протежировал тому роду войск, с которым был связан прежней службой. Увольнения и назначения на ведущие командные посты производились в массовом порядке. Многие высококлассные профессионалы были уволены, задвинуты и заменены менее достойными специалистами, сумевшими вовремя продемонстрировать лояльность новой власти. Неблагоприятный имидж Вооруженных Сил и военнослужащих в общественном сознании дополнительно стимулировался интенсивной антиармейской кампанией в средствах массовой информации.

Ассигнования на содержание Вооруженных Сил сокращались. Доля военных расходов в структуре ВВП составляла в 1991 г. - 11,1% (данные для всего СССР), в 1992 г. - 4,5%, в 1993 г. - 4,8%, в 1994 г. - 6,6%, в 1995 г. - 3,71%, в 1996 г. - 3,76%. При этом сам ВВП к 1996 году сократился почти в два раза. Конечно, сокращение военных расходов должно избавить Россию от непомерного груза милитаризации. Однако нож экономии стал резать по живому.

В 1997 г. государственным бюджетом были предусмотрены общие ассигнования на национальную оборону в размере 104 трлн. рублей (3,82% ВВП), что составляет менее 19 млрд. долларов. (В США соответствующие ассигнования - около 270 млрд. долларов). На строительство и содержание Вооруженных Сил из этой общей суммы было отведено 88,4 трлн. руб. В соответствии с осуществляемым правительством секвестром бюджета ассигнования предполагается сократить до 67,22 трлн. рублей (11,6 млрд. долларов). Существуют сомнения в том, что Вооруженные Силы получат и эту сумму.

Недофинансирование создало в Вооруженных Силах кризисную ситуацию. Почти исчерпаны стратегические запасы продовольствия. Резко сокращены закупки новой техники. Министерство обороны превратилось в одного из крупнейших должников народного хозяйства. К концу 1996 г. его задолженность превысила 40 трлн. рублей - почти половину годового военного бюджета. Участились перебои в нормальном питании военнослужащих. Офицерский состав перестал вовремя получать положенное ему финансовое довольствие. Около 100.000 семей офицеров и прапорщиков не имеют жилья. Лишенные дополнительных источников дохода, военнослужащие оказались в самом низу иерархии уровней жизни. Армия отвечала недовольством, снизилась ее боеспособность, участились случаи самоубийства офицеров.

Было бы грубым упрощением судить о мощи Вооруженных Сил России по провалу военной операции в Чечне, однако произошедшее там - свидетельство глубины переживаемого ими кризиса.

IV.2. Существует ли сегодня непосредственная военная угроза России, и если да - откуда она исходит, каков ее характер? Долгосрочные тенденции действуют в направлении глобализации международных процессов и усиления взаимозависимости государств, создавая предпосылки для того, чтобы безопасность все в меньшей мере обеспечивалась национальными усилиями, все больше становилась коллективным делом, предметом заботы региональных, континентальных, глобальной систем. Но мировое сообщество с опозданием приспосабливается к ситуации, сложившейся после "холодной войны". Превалируют иные реальности. На передний план выступают противоречия и конфликты, загонявшиеся вглубь в годы противостояния двух военных блоков. На планете сохраняется более 70 горячих точек, а свыше 20 районов мира оцениваются как зоны потенциальных конфликтов. Далеко не всеми осознана необходимость модифицировать поведение применительно к изменившимся обстоятельствам. Дают о себе знать попытки извлечь корысть из нового соотношения сил на международной арене, затеять очередной тур "геополитических игр" с угрозой возобновления напряженности и гонки вооружений. Показательный пример - расширение НАТО на Восток, воспринятое Россией как угроза ее безопасности.

Дополнительным фактором нестабильности становится растущая угроза исламского фундаментализма. Исходя из сложившейся ситуации, большинство российских специалистов сходится в следующем:

Сохраняется вероятность возникновения новых локальных войн, в которые, по принципу домино, могут быть прямо или косвенно втянуты многие государства. Россия не может исключать такую угрозу. Приходится считаться с тем, что ряд стран предъявляет к России территориальные претензии, а кое-где вблизи ее границ пылают (или назревают) военные конфликты и накапливается наступательный военный потенциал.

Ослабление оборонных возможностей России в условиях переживаемого глубокого экономического кризиса и политической нестабильности может быть использовано для давления в целях получения уступок, наносящих ущерб ее жизненным интересам.

Известно, что в вопросах обороны не меньше, а порой больше реальной угрозы значит ее "ощущение" - стойкое опасение враждебных действий со стороны тех, в ком народ и элита видят потенциального противника. Этот синдром, заметно пошедший на убыль с окончанием "холодной войны" и провозглашением курса на партнерство с Западом, вновь усиливается в последние годы, особенно - в связи с планами расширения НАТО. По данным Центра исследований политической культуры России, в 1992 г. самого опасного врага России 25% опрошенных видели в США, в 1994 г. - 32%, в 1997 г. - около 40%. В благожелательное или даже просто нейтральное отношение Запада к России не верят около 70%. Настороженность к исламским странам (Турция, Пакистан, Афганистан и некоторые другие) выросла с 7% в 1992 г. до 14% в 1997 г. Опасения в отношении Китая высказали 7%. Пессимистично оцениваются возможности приобретения надежных союзников - за исключением Беларуси. Эти тенденции способны вызвать рецидив ощущения "окруженности", возникшего после революции 1917 г. и ставшего стимулом наращивания военной силы СССР.

IV.3. Вопросы возвращения Вооруженным Силам способности эффективно выполнять функции гаранта безопасности страны находятся в фокусе внимания российской общественности. В 1993 г. приняты "Основные положения военной доктрины Российской Федерации". О проблемах преобразования Вооруженных Сил говорилось в Послании по национальной безопасности Президента РФ Федеральному Собранию (июнь 1996 г.), в ежегодных Посланиях 1995, 1996 и 1997 гг.. Тем не менее существенных качественных перемен в армии не происходило.

Положение начало меняться в 1997 году. В связи с обострившимся финансово-бюджетным кризисом и растущим недовольством военнослужащих президент продемонстрировал решимость всерьез заняться преобразованиями в военной сфере. В мае - смещен с поста очередной министр обороны, в июле - подписаны президентские указы, предписывающие сократить войска МО на 500 тыс. человек - до 1200 тыс.; упразднить Главное командование Сухопутных войск и создать на базе военных округов "оперативно-территориальные командования"; включить в Ракетные войска стратегического назначения Военно-Космические силы и Войска ракетно-космической обороны; упразднить войска Противовоздушной обороны как самостоятельный вид Вооруженных Сил, включив их в состав Военно-Воздушных сил; передать Дорожно-строительное управление при МО в ведение Федеральной дорожной службы.

Согласно данным, ставшим известными общественности, предполагается уменьшить количество военных округов с 8 до 6, резко сократить число действующих сухопутных дивизий и авиационных соединений, усовершенствовать и упростить структуру МО, оперативно-территориальных командований, а также группировок войск на стратегических направлениях.

Указы президента и последующие действия Министерства обороны вызвали волну дискуссий о положении в Вооруженных Силах и способах их реформирования. Высказывается мысль, что основная цель предпринимаемых властями действий не в укреплении военной безопасности, а в том, чтобы сэкономить на военных расходах и сбить недовольство военнослужащих выплатой им материального содержания. Но даже и такая цель вряд ли достижима. Демобилизация в короткие сроки большого числа офицеров и рядовых потребует огромных ассигнований, способных свести на нет предполагаемую экономию.

В военных кругах широкое признание находит идея концентрации усилий на решении двух взаимосвязанных задач. В настоящее время - это создание кадрового ядра технически хорошо оснащенных, гибко управляемых и профессионально подготовленных ВС, а в военно-технической политике - повышение эффективности научно-исследовательских и конструкторских работ по созданию новых видов оружия и военной техники. Вместе с тем - продуманная подготовка к широкомасштабному развертыванию ВС на случай угрозы агрессии.

Исходя из вероятности локальных международных конфликтов, большое значение для ВС России имеет формирование мобильных ударных соединений быстрого реагирования, готовых оперативно ответить на любой военный вызов, на каком бы жизненно важном для России пространстве он ни возник. Такие соединения могли бы также быть использованы, в случае необходимости, в качестве миротворческих сил при возникновении конфликтов в СНГ и за его пределами. По мнению военных специалистов, основой при формировании таких соединений могли бы стать военно-десантные войска. Конечно, у тех или иных политических сил может появиться соблазн применять эти войска для достижения внутриполитических целей. Поэтому должны быть твердые правовые гарантии их деполитизации, использования лишь в целях обеспечения внешней безопасности страны.

Надлежит также сделать больший упор на готовность к нетрадиционным формам обороны. В частности, способность противостоять информационным средствам поражения потенциального противника, включающим разрушение системы управления войсками и техническими средствами, психологическое подавление гражданского населения и вооруженных сил. Сейчас в стадии разработки Доктрина информационной безопасности.

IV.4. Узловой вопрос: какому типу комплектования ВС следует отдать предпочтение - всеобщей воинской повинности или набору на добровольной контрактной основе? После второй мировой войны, особенно под влиянием обновления боевой техники в 50-е - 60-е годы, в вооруженных силах развитых государств четко обозначилась тенденция к усилению профессионализации. Возрос удельный вес специалистов, для которых воинская служба является профессиональной пожизненной деятельностью по добровольному выбору. И раньше офицеры и сверхсрочнослужащие были профессионалами. Теперь ими становятся все больше солдат и сержантов. Контрактниками в середине 1997 г. было укомплектовано свыше 25% штатных должностей солдат и сержантов РА.

Преимущество профессиональной армии - в высокой боеготовности. Однако ее формирование в современной России - дело необычайно трудное. Воинская служба рассматривается молодежью как не слишком почтенное и к тому же не очень выгодное занятие, обещающее малообеспеченную жизнь с мытарством по гарнизонам, часто без собственного жилья, да еще с многомесячными задержками денежного довольствия. Не случайно в 1997 г. в ВС России пустовало более 22% должностей офицеров и 32% - прапорщиков и мичманов. При таком положении наиболее способные и энергичные люди вряд ли свяжут свою судьбу с армией.

Следует к тому же учитывать, что профессиональная армия неизбежно превращается в особую социальную группу со своей специфической психологией и этикой. Поэтому важно, чтобы в армию приходили не просто специалисты, а люди с достаточно высокой общей и политической культурой, убежденные патриоты, воспитанные в духе воинской чести и достоинства. В противном случае оружие огромной разрушительной силы может оказаться в руках тех, кому его опасно доверить. От уровня сознания и культуры военнослужащих-профессионалов зависит, будет армия играть роль гаранта конституционного порядка или, напротив, станет фактором дестабилизации, а то и орудием государственных переворотов. Даже при благоприятных обстоятельствах формирование социопсихологических норм поведения военнослужащих профессиональной армии требует длительных усилий.

Отсюда напрашивается установка на смешанный добровольно-обязательный принцип комплектования ВС. В ближайшее десятилетие они, по-видимому, останутся полупрофессиональными . При этом оптимальное соотношение служащих по призыву и добровольцев-профессионалов будет определяться степенью продвижения военной реформы, особенностями ситуации в стране и ее материальными возможностями.

IV.5. Среди специалистов существуют также расхождения относительно преимуществ экстерриториального и территориального принципов комплектования и размещения воинских частей. Выдвигаются аргументы в пользу тесной "привязки" войсковых соединений к той местности, где они формировались. Они должны пополняться за счет местного населения, жить одной с ним жизнью, постоянно дислоцироваться в пределах соответствующих городов, областей, республик и быть готовыми их защищать, а при необходимости перебрасываться на другие участки. Комплектация таких частей должна осуществляться не военкоматами, ставшими в ряде случаев "отстойниками для проштрафившихся и рассадниками лихоимства", а местными властями в сотрудничестве с военспецами. Те же власти должны решать вопросы материальной и социальной поддержки военнослужащих, их семей.

"Территориальная привязка" Вооруженных Сил имеет свои выгоды. Спаянность воинских частей, основанная на "землячестве", т.е. общности географических, природных и социокультурных условий первичной социализации, всегда была важнейшим фактором боеспособности. Вместе с тем опыт территориальной организации, накопленный в прошлом, в том числе в России, свидетельствует, что подобной форме военного строительства свойственны и существенные недостатки. Привязка воинских частей к территории формирования и дислокации сужает потенциальную мобильность Вооруженных Сил, ограничивает их способность к маневрированию. Нередко возникают своеобразный синдром регионализма, потеря ощущения "большой Родины", обязанности защищать ее всю в целом. (Характерный пример: президент Чувашии Н.В.Федоров издал указ, запрещающий использование воинских частей, сформированных на территории республики, в военных действиях в Чечне).

Наконец, главное: неравномерность развития регионов препятствует оптимальной дислокации Вооруженных Сил соответственно стоящим перед ними стратегическим задачам. Богатые, преуспевающие области, способные "обустроить" значительные по численности воинские контингенты, если они расположены в центральных районах, не очень в этом заинтересованы, а малонаселенные приграничные, где, в первую очередь, нужен "оборонительный щит", лишены возможности оказывать существенную помощь расположенным здесь гарнизонам.

Оценивая ход этой дискуссии, можно заключить, что частичное, выборочное использование территориального принципа формирования и дислокации воинских соединений вполне возможно, но доминирующим принципом, видимо, останется экстерриториальность.

IV.6. Проблема казачества . Оно исторически сложилось в России как военно-поселенческое сословие, обеспечивавшее защиту пограничных регионов. На более позднем этапе из этого сословия стал рекрутироваться специализированный казачий род войск.

В годы советской власти казачество как сословие было ликвидировано. Однако глубоко коренившиеся традиции сохранились. В конце 80-90-х гг. началось быстрое возрождение казачества - сначала как общественного движения. Происходит постепенная легитимация казачества как вспомогательного войска. Учитывая слабую защищенность южных и восточных границ России, надо полагать, что казачеству в дальнейшем будет принадлежать заметная роль в обеспечении пограничной охраны. В пределах возможного - формирование особых казачьих соединений и нерегулярных вспомогательных отрядов тактического назначения. Определить их предположительную численность пока трудно.

IV.7. При современном уровне технического оснащения войск, постепенном переходе к полупрофессиональной или профессиональной армии существенно возрастает значение офицерского корпуса . В последние годы произошло падение престижа офицеров, связанное в первую очередь с их плохим материальным положением, отсутствием у них элементарных социальных гарантий. Девальвации офицерского звания способствовало и то, что на протяжении десятилетий оно присваивалось служащим в ВС, не имеющим отношения непосредственно к строевой деятельности (канцеляристам, интендантам, заводским инженерам, железнодорожникам, прокурорам, врачам и т.д.). Общевойсковые звания стали носить сотрудники многочисленных силовых ведомств вне ВС. В целях поддержания уровня зарплаты в штатных расписаниях завышались должностные требования к воинским званиям. Нередкими стали случаи, когда функции регулировщика или постового в подъезде высокого учреждения выполняли офицеры с погонами старшего лейтенанта или капитана, а работа фельдъегеря приходилась на долю майора и полковника.

Фактически было ликвидировано существующее в большинстве стран различие между офицерами и военными чиновниками. Сейчас острее ощущается потребность в его восстановлении. Речь, разумеется, не о дискриминации тех, кто выполняет в ВС полезную вспомогательную работу. Но звание офицера должны носить военные командиры. Это, естественно, потребует существенных штатных и структурных преобразований. Не менее важно создать условия, исключающие чрезмерную отчужденность внутри офицерского корпуса. ВВС неизбежно подчинение младших офицеров старшим в рамках, предписанных уставами. Однако иерархия по служебной линии не должна превращаться в глухую стену. Нормальное товарищеское общение вне службы, независимо от должностей и чинов, всегда было условием эффективности ВС в экстремальных ситуациях. Предстоит преодолеть такую серьезную болезнь, как деление офицерского состава на "паркетный" и "гарнизонный". Одна часть офицеров всю службу проводит в отдаленных гарнизонах, в труднейших условиях, с минимальными шансами продвижения, а другая пользуется постоянной привилегией размещения и работы в крупных городах с перспективой быстрой карьеры. Такой порядок негативно сказывается на моральном состоянии офицерского корпуса. Между тем существует апробированная практика ротации кадров, позволяющая снять эту проблему.

IV.8. Особое значение для определения облика, структуры и характера ВС России имеет вопрос о будущем ядерных вооружений . Очевидно, что ВС, ориентированные на безъядерный статус, существенно отличаются от тех, основу ударной мощи которых составляют ядерные средства массового поражения.

На протяжении ряда лет стержень политики безопасности Советского Союза, а затем России составляла установка на ядерное разоружение. Принципиальная позиция РФ в данном вопросе, исходя из долгосрочной перспективы, вряд ли подвергнется ревизии. Вместе с тем, учитывая потребности обороны в краткосрочном и среднесрочном планах, в политических и военных кругах доминирует мнение, что Россия не может отказаться от ядерного оружия как средства сдерживания и возмездия. Эта позиция мотивируется, в частности, аналогичной ориентацией США, других ядерных держав. Она не исключает возможности дальнейшего поэтапного, взаимовзвешенного сокращения ядерных арсеналов.

IV.9. Наряду с ВС МО существуют многочисленные войска, подчиненные другим ведомствам (внутренние, пограничные, железнодорожные, дорожно-строительные, части Министерства по чрезвычайным ситуациям, ФАПСИ, воинские формирования гражданских министерств - всего около 2 млн.человек). Каждое ведомство разворачивает автономную систему связи, материально-технического, медицинского и финансового обеспечения, содержит разветвленный аппарат управления, свои пресс-центры, иные органы и военно-учебные заведения. Другие государства не позволяют себе таких излишеств, тем более они не оправданы при нынешнем экономическом положении России.

Военная реформа не может не затронуть все виды войск, вопросы их численности, структуры, соподчиненности, их взаимоотношений с Министерством обороны. Первым шагом на пути решения этих проблем стало введение поста главного военного инспектора, которому поручена координация управления всеми военными формированиями, и совмещение его с постом секретаря Совета обороны.

IV.10. Действующая система законодательного регулирования боевой подготовки войск, внутриармейских отношений, морального и материального стимулирования ратного труда, досуга и быта воинов, их поведения за пределами военных гарнизонов во многом устарела и не отвечает принципам демократического устройства общества и нормам жизнедеятельности современной армии. Существует потребность военно-правовой реформы. Общественность, в первую очередь военная, активно добивается, чтобы законы обеспечивали права военнослужащего как гражданина, гарантировали ему свободу совести и вероисповедания, ограждали от произвола.

Важнейшее условие восстановления боеспособности ВС - разработка и реализация программы социальной защищенности военнослужащих . В руководящих кругах России, хотя и с опозданием, начали понимать, что без этого военная реформа не принесет результатов. Сейчас идет работа над законопроектом "О статусе военнослужащих", регламентирующим их социально-правовую защиту. Препятствием на пути его реализации может, однако, стать отсутствие необходимых средств. То же относится к публичному обязательству президента построить для офицеров в кратчайшие сроки 100 тыс. квартир. В связи с массовым сокращением Вооруженных Сил у проблемы социальной защиты военнослужащих появился еще один важный аспект: создание эффективной системы профессиональной ориентации и подготовки к новым условиям деятельности для сотен тысяч увольняемых в запас офицеров и прапорщиков.

IV.11. Преобразования в ВС имеют принципиальное значение для политической стабильности России. В прошлом элитные воинские части, размещенные в столице, становились орудием дворцовых переворотов. Военные сыграли известную роль в событиях 91-го и 93-го гг., но армия, как целостная структура, не приняла прямого участия в политических баталиях. Ее официальное руководство, генералитет постоянно подтверждают, что армия останется "вне политики", выполнит свой конституционный долг.

В то же время в последние годы появились явные симптомы политизации военнослужащих. Многие офицеры вступили на политическую арену, стали депутатами и губернаторами (генералы Воробьев, Коржаков, Руцкой и др.). А.И.Лебедь создал поддерживающую его политическую партию и является одним из реальных претендентов на кресло Президента РФ. Действуют Союз офицеров, созданное генералом Рохлиным Всероссийское движение поддержки армии, военнослужащих, военной науки и оборонной промышленности. По данным опросов, военнослужащие отдают на выборах предпочтение кандидатам оппозиционных политических течений.

Поведение армии во многом зависит от того, насколько руководству страны удастся преодолеть нынешнее кризисное состояние Вооруженных Сил, нейтрализовать брожение в армейской среде. Можно предположить, что власти попытаются решить эту проблему путем дополнительных финансовых вливаний, заигрывания с офицерским корпусом и даже временного отказа от вызвавших недовольство в войсках чрезмерно резких, провоцирующих акций, ущемляющих интересы кадровых военнослужащих. Если положение не изменится, возможно разложение Вооруженных Сил, вплоть до потери способности выполнять свои функции, либо их превращение в один из главных очагов дестабилизации общества.