год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Радикальные реформы 90-х гг. обусловили очень быстрые (по сравнению с теми, которые имели место в период плановой экономики) изменения не только отраслевых, но и территориальных пропорций по большинству важнейших макроэкономических и частных показателей. Доминирующей тенденцией развития экономики России в советскую эпоху было постепенное повышение в совокупных результатах удельного веса регионов, имеющих большие запасы необходимых для народного хозяйства природных ресурсов. Этому было вполне логичное объяснение, так как в прошлом темпы экономического роста определялись наличием и качеством факторов производства (природные и трудовые ресурсы, наличные производственные фонды и технологии), а плановый характер экономики исключал возможность резких колебаний платежеспособного спроса в реальном выражении, как совокупного, так и на отдельные составляющие конечного и промежуточного продукта. Север и восток страны имели в относительном изобилии многие невоспроизводимые и нетранспортабельные природные ресурсы, что и было главным фактором размещения здесь новых предприятий по добыче и переработке этих ресурсов, а высокая капиталоемкость таких производств и необходимость их транспортировки в другие регионы обусловливали развитие сопряженных отраслей.

Наиболее радикальные изменения территориальной структуры произошли в первые годы рыночных реформ в части промышленного производства. Быстрое изменение структуры и объемов конечного потребления стали причиной очень сильной дифференциации темпов падения выпуска в разных отраслях. Рекордными темпы падения стали в легкой промышленности и в машиностроении, медленнее всего производство сокращалось в газовой промышленности и в электроэнергетике. Дореформенная специализация регионов стала главным фактором, определяющим динамику физических объемов выпуска – в относительно более благоприятном положении оказались отрасли, внутренний спрос на продукцию которых сокращался медленнее, и при этом не было интенсивного вытеснения их с российского рынка импортерами. Другую группу менее пострадавших от общего экономического спада отраслей составили такие, для которых сохранились внешние рынки сбыта или у которых была возможность увеличения экспортных поставок.

Таблица 1

Территориальная структура промышленного производства (в текущих ценах)

в 1990 - 2000 гг., в %%¹⁾

Здесь и далее используются официальные данные Госкомстата РФ.

Здесь и далее используется следующая аббревиатура названий экономических районов: СР - Северный, СЗР - Северо-Западный, ЦР - Центральный, ВВР - Волго-Вятский, ЦЧР - Центрально-Черноземный, ПР - Поволжский, СКР - Северо-Кавказский, УР - Уральский, ЗСР - Западно-Сибирский, ВСР - Восточно-Сибирский, ДВР - Дальневосточный.

Второй важнейший фактор, обусловивший значительные изменения территориальной структуры промышленного производства – ценовой, т.е. изменение относительных цен, вызванное либерализацией внешнеторговой деятельности. Именно является решающим в объяснении очень быстрых изменений территориальной структуры, например, в увеличении всего лишь за год доли промышленности Западной Сибири на 4 п.п. или в падении за этот же короткий срок доли Центрального района более чем на 7 п.п. С 1993 по 1998 гг. имел место период относительной стабилизации территориальной структуры промышленного производства. В последние два года имел место аналогичный эффект, но уже значительно менее выраженный, поскольку новое изменение внутренних относительных цен было вызвано резким падением курса рубля и имело преходящий характер. А действие другого временного фактора – повышения мировых цен на энергоносители – было в значительной степени нивелировано возможностью использования трансфертных цен, позволяющим “вертикально-интегрированным” компаниям не повышать цены производителей вслед за повышением цен конечного потребления и тем самым переводить значительную часть добавленной стоимости из промышленности в другие отрасли, прежде всего в торговлю.

Таблица 2

Динамика промышленного производства по экономическим районам России (в процентах к предыдущему году)

Главным итогом прошедшего десятилетия в части изменения территориальной структуры промышленного производства стало значительное повышение доли восточных и северных районов в первую очередь благодаря новым относительным ценам и во вторую – вследствие несколько меньших темпов падения выпуска в физическом выражении. Но благоприятные для этих регионов изменения относительных цен не привели в новых условиях к увеличению в реальном выражении финансовых ресурсов производителей ни в суммарном выражении, ни в расчете на единицу произведенной продукции, поскольку за этот же период существенно увеличился разрыв между ценами производителей и ценами конечного потребления, обусловивший перераспределение добавленной стоимости в пользу не производящих товары отраслей. Кроме того, если в дореформенные времена значительная часть изымаемых государством через механизм низких цен производителей финансовых ресурсов вновь возвращалась в соответствующие регионы в виде централизованных инвестиций, то теперь такого источника ресурсов практически нет. И наконец, последнее – если в прошлом остающиеся в распоряжении предприятий финансовые ресурсы могли использоваться лишь в регионе его расположения (на производственные нужды или на подведомственную непроизводственную инфраструктуру), то в настоящее время таких ограничений нет, и хозяева предприятий могут переводить прибыли в другие регионы и даже в другие страны.

В целом промышленность восточных и северных районов страны в значительной степени привязана к внешним рынкам, и если предположить возможность их потери, то доля этих районов в общем промышленном производстве снизится до более низкого уровня, чем в дореформенные времена.

В отраслевой структуре промышленного производства во всех экономических районах произошли единообразные перемены, обусловленные вначале действием преимущественно ценового фактора (различными темпами роста цен производителей), а впоследствии – в основном динамикой выпуска в физическом выражении. Это, прежде всего значительное повышение удельных весов энергетики и топливной промышленности и понижение долей машиностроения и легкой промышленности.

Таблица 3

Отраслевая структура промышленности регионов России в 1999 г. (в %%)

включая стекольную и фарфоро-фаянсовую промышленность.

Включая мукомольно-крупяную и комбикормовую промышленность.

В целом для страны отраслевая структура промышленного производства стала более далекой от структуры потребления (в части промышленной продукции). Как следствие, уменьшилась взаимозависимость отраслей и возросло воздействие на них внешнего рынка. Другим фактором уменьшения уровня комплексности экономики и упрощения системы межотраслевых связей стала примитивизация производства, снижение в нем удельного веса продукции высокого технического уровня. Обе эти причины обусловили ослабление роли межрегиональных связей в развитии промышленности страны.

В отличие от промышленности, территориальная структура сельскохозяйственного производства за 90-е годы не претерпела заметных изменений. Новые условия оказались примерно в равной мере пагубными как для растениеводства, так и для животноводства. На территориальную структуру сейчас, как и в прошлом, решающее воздействие оказывает природно-климатический фактор, а погодовые изменения определяются погодными условиями. Сельскохозяйственное производство – “консервативная” отрасль, а за 90-е гг. внутри его заметно увеличилась доля самой консервативной части – натурального и мелкотоварного личного подсобного хозяйства, почти не подвергающегося действию экономического кризиса сектора, но с другой стороны, и почти неспособного к расширенному воспроизводству. В отраслевой структуре сельского хозяйства за период рыночных реформ во всех экономических районах произошли одни и те же перемены – понизилась доля животноводства и, соответственно, увеличилась доля растениеводства.

Таблица 4

Территориальная структура сельскохозяйственного производства (в текущих ценах)

в 1991-2000 гг., в %%

Межрегиональные связи в сельскохозяйственном производстве никогда не играли роли, сопоставимой с той, которую они имели для промышленности. Тем не менее, и в сельскохозяйственном секторе за годы реформ произошли изменения, аналогичные тем, что имели место в промышленности. Это выразилось, прежде всего, в относительной локализации рынков реализации отечественной сельхозпродукции и увеличением роли поставок из ближнего и дальнего зарубежья.

Как и при любом глубоком экономическом кризисе, наиболее чувствительным к экономическому спаду стал инвестиционный комплекс. Физический объем инвестиций в основной капитал в 2000 г. составил в целом по России лишь около четверти уровня 1990 г. Территориальная структура инвестиций отличается значительно большей неустойчивостью по сравнению с периодом плановой экономики. Долговременная тенденция повышения доли восточных районов в суммарных инвестициях, обусловленная высокой капиталоемкостью их отраслей специализации, усиления действия которой можно было ожидать в первые годы реформ как следствия заметного увеличения доли востока в суммарной выручке от реализации промышленной продукции, сменилась тенденцией концентрации капитальных затрат в Москве, обусловленной резким увеличением столицы в совокупных денежных доходах как субъектов экономической деятельности, так и населения. В структуре инвестиций во всех районах имело место повышение доли непроизводственных инвестиций, лишь в последние годы сменившееся на противоположную тенденцию.

Таблица 5

Территориальная структура инвестиций в основной капитал (в текущих ценах)

в 1990 - 2000 гг., в %%

Таблица 6

Динамика инвестиций в основной капитал (индексы физического объема), в %% к предыдущему году

Таблица 7

Доля капитальных вложений производственного назначения в общем объеме капитальных вложений в %%

Изменения в территориальной структуре промышленности, сельского хозяйства и строительства стали важным, но не решающим фактором изменения территориальной структуры экономики в целом, выразившейся в изменении долей экономических районов в валовом продукте страны. Удельный вес северных и восточных районов с 1994 по 2000 г. уменьшился, наиболее примечательной тенденцией стало повышение доли Центрального района, а точнее – Москвы, доля которой увеличилась за этот период с 10,2% до 16,1%. Значительно меньшим, и тоже благодаря лишь фактору “второй столицы”, было повышение доли Северо-Западного района (удельный вес Санкт-Петербурга поднялся с 3,2% до 3.9%).

Такие перемены выражают не реальные изменения в территориальном размещении производительных сил в классическом понимании, а стали просто следствием изменений отраслевой структуры ВВП, приведших к перераспределению доходов в пользу отраслей услуг, прежде всего торговли и посреднической деятельности, управления и финансовых институтов. Более того, территориальная структура добавленной стоимости в сфере услуг не является отражением реальной географии этих услуг, а показывает, прежде всего, распределение доходов от соответствующих видов деятельности. Из того факта, что на Москву приходится 35% продукции торговли России вовсе не следует, что здесь живут или работают более трети россиян, занимающихся торговлей, что здесь сосредоточено более трети основных производственных фондов российской торговли или же хотя бы то, что через территорию Москвы физически проходят столь огромные потоки товаров, что суммарная торговая наценка, обусловленная этим фактом, составляет более трети наценки всей торговли России.

Таблица 8

Территориальная структура ВВП России (в %% к сумме валовых региональных продуктов)

Примечание. Опубликованный Министерством экономического развития и торговли прогноз территориальной структуры ВВП на 2001 год (http://www.budgetrf.ru/) практически повторяет предварительные данные за 2000 г. - доля каждого экономического района изменяется по сравнению с предшествующим годом не более чем на 0,1 п.п. Среди особенностей этого прогноза следует назвать понижение доли восточных районов (с Урала по Дальний Восток) на 0,4 п.п. и соответственно увеличение доли западной части страны.

Таблица 9

Территориальная структура добавленной стоимости

в 1999 году (в %% к суммарной по регионам)

Наиболее заметное изменение территориальной структуры добавленной стоимости за 3 года произошло в части торговли - в 1996 г. доля Центрального района составляла 34,7%, а в 1999 г. лишь на одну Москву пришлось 35,5% всей добавленной стоимости этой крупной отрасли.

Агрегированную специализацию экономических районов можно оценить по отраслевой структуре добавленной стоимости. Наиболее высока роль промышленности в формировании региональных доходов у Северного района и восточных районов. Пограничные (с дальним зарубежьем) районы отличаются повышенным удельным весом в формировании суммарных доходов транспортной отрасли. Относительно высокий удельный вес сельского хозяйства отличает регионы с наиболее благоприятным для этой отрасли климатом. Значимость отраслей непроизводственной сферы наиболее высока для Центрального района (как и торговли - благодаря только Москве) и Северо-Западного (по аналогичной причине - из-за большого влияния на общерегиональные показатели Санкт-Петербурга). Строительство, как наиболее пострадавшая за годы реформ отрасль, не играет значительной роли ни в одном из экономических районов.

Таким образом, за последнее десятилетие образовался существенный разрыв между “размещением” главных факторов производства (основного капитала и рабочей силы) и доходов, в первую очередь в отраслевом разрезе, что обусловило и территориальные деформации. Речь идет в данном случае не о первичном распределении доходов, а о конечном – как высокая торгово-посредническая наценка не является источником финансовых ресурсов, направляемых затем для осуществления, например, инвестиций в промышленность, так и денежные потоки идут в столицу в основном не для того, чтобы впоследствии вновь вернуться на периферию.

Таблица 10

Отраслевая структура добавленной стоимости в 1999 г. (в %% к суммарной по всем отраслям)

Чрезвычайно высокая зависимость российской экономики от денежного фактора обусловливает значительные трудности в прогнозировании развития как экономики всей страны, так и, тем более, ее отдельных регионов. Существующий экономико-математический инструментарий пригоден для оценки будущей динамики потенциального ВВП, который целиком и полностью определяется наличными факторами производства и их возможными изменениями в перспективе. Из финансовых ограничений в моделях открытой экономики используется обычно лишь одно – условие соблюдения торгового (платежного) баланса.

В связи с этим разрабатываемые в настоящее время экономические прогнозы не отличаются приемлемой надежностью. Неизвестны с необходимой точностью функциональные зависимости между аргументами – теми параметрами, которыми может управлять правительство, и результирующими показателями. Неопределенность еще более возрастает при попытках разделения перспективных сводных показателей по отдельным регионам страны.

Тем не менее, оценки динамики потенциального ВВП, в том числе в территориальном разрезе, имеют определенную ценность, поскольку ряд существенных взаимосвязей между отраслями и регионами в равной мере имеют место как в “классической” экономике, так и в экономике, подверженной сильному воздействию чисто денежного фактора.

Используемый в ИЭиОПП СО РАН аппарат прогнозирования экономики страны в отраслевом и территориальном разрезах – оптимизационные межрегиональные межотраслевые модели – до настоящего времени применяется исключительно для исследования совокупности отраслей материального производства (в чуть более широком понимании, чем в прошлом – в них включены и пассажирский транспорт, и связь в части обслуживания населения). Неявно предполагается, что развитие материального производства практически целиком определяет и возможности развития непроизводственной сферы, поэтому оценки, полученные применительно к производственной сфере, позволяют судить и о перспективах развития всей экономики.

В качестве отправной гипотезы в расчетах было принято допущение о наличии объективных предпосылок для роста потенциального ВВП в период до 2010 года в среднем около 5% в год. Это допущение достаточно слабое – фактически речь идет о способности страны произвести в 2010 г. примерно столько же, сколько она производила в 1990-м (при иной, конечно, отраслевой структуре производства и конечного потребления). Еще раз напомним, что речь идет о потенциальном ВВП, который в условиях рыночной экономики всегда больше фактически производимого, а среднегодовой прирост 5%, обычно считающийся достаточно высоким, здесь таковым не является, так как потенциальный ВВП 2000 г. сравнивается не с потенциальным, а с фактическим ВВП 1998 г. (1998 г. в расчетах принимался в качестве базового).

Один из исследуемых сценариев отражал особенности классического выхода из экономического кризиса, важнейшая из которых формулируется следующим образом: на стадии экономического подъема наиболее высокими темпами увеличивается производство в тех отраслях, в которых на стадии спада были максимальными темпы сокращения выпуска, и напротив, в наименее пострадавших вследствие кризиса отраслях минимальны и темпы роста при выходе экономики в целом на позитивную траекторию. Это обусловлено как значительным усилением отраслевой дифференциацией показателей загрузки производственных мощностей в период экономического кризиса, так и спецификой фондообразующих отраслей, спрос на продукцию которых падает (растет) в период спада (подъема) темпами, намного превышающими средние для экономики.

Отраслевая дифференциация послекризисных темпов роста производства становится и главной причиной их территориальной дифференциации. И если в 90-х гг. темпы падения выпуска в производственной сфере в целом в Сибири оказались меньшими, чем в европейской части страны, то на этапе послекризисного экономического роста меньшими будут здесь и темпы увеличения производства. Главная причина – почти полное отсутствие резервов или сравнительно небольшие резервы производственных мощностей в главных отраслях специализации Сибири. Другой негативный фактор – очень высокая капиталоемкость этих отраслей. Сочетание этих двух причин приводит к тому, что для того, чтобы Сибирь в целом развивалась темпами, равными среднероссийским, годовые темпы прироста инвестиций в регионе должны превышать аналогичные показатели европейской части в 3 - 4 раза. Такой вариант в современных российских условиях нельзя признать реалистичным, его затруднительно было бы реализовать даже в условиях, когда бы все инвестиции были государственными, тем более он нереализуем в условиях господства в этой сфере частного капитала.

Из числа разумных альтернатив следует, по-видимому, исключить и такой, когда не отстающие от среднероссийских темпы роста в Сибири обеспечиваются за счет ускоренного (по сравнению с западными районами) развития обрабатывающей промышленности. Тогда наличные резервы производственных мощностей будут исчерпаны достаточно быстро и дальнейший рост может происходить уже за счет ввода новых мощностей в условиях, когда в более благоприятных для развития обрабатывающей промышленности регионах еще сохранятся возможности увеличения выпуска без ввода новых объектов. Вероятность такого сценария развития чрезвычайно мала.

Реализация классического варианта выхода из экономического кризиса приведет к изменению территориальных пропорций в части производственной сферы в пользу регионов европейской части страны. Темпы роста в обрабатывающих отраслях будут более высокими, чем в добывающих. Для добывающих отраслей и отраслей по первичной переработке сырья и топлива произойдет частичная переориентация на внутренний рынок, экспорт сырья и топлива уменьшится, уменьшится роль импорта в обеспечении внутреннего платежеспособного спроса.

События периода после 1998 года во многом напоминают классическую схему послекризисного развития. Темпы роста ВРП в восточных районах оказались ниже, чем в западных даже в условиях, когда в благоприятную сторону изменилась мировая конъюнктура цен. В частности, наличные резервы увеличения объемов добычи топлива оказались очень малы и не позволили значительно увеличить экспортную выручку за счет увеличения экспорта в физическом выражении. Отечественный частный капитал еще не готов, и по-видимому, долго еще не будет готов к крупномасштабным инвестициям в отрасли с длительным сроком окупаемости капитальных вложений и тем более к вложениям к созданию резервных производственных мощностей, используемых в периоды наиболее благоприятных колебаний конъюнктуры цен.

При таких обстоятельствах приходится считать нереалистичными такие сценарии развития экономики, которые технически реализуемы, но требуют очень высоких темпов роста инвестиций, что может иметь место либо при огромном притоке иностранного капитала (для чего объективных предпосылок нет), либо при радикальном изменении отраслевой структуры ВВП – сильном увеличении доли производителей в совокупных доходах и, соответственно, аналогичном уменьшении доли посреднических структур, финансовых институтов, сферы управления и т.п. (но пока признаков подобных устойчивых позитивных изменений не наблюдается).

Серия расчетов на базе межрегиональной межотраслевой модели показала значительное влияние общероссийского ограничения на капитальные вложения на межрегиональную дифференциацию темпов роста. Такое ограничение косвенным образом отражает перспективную “склонность к производственным инвестициям”. Общая закономерность оказалась следующей – чем ниже суммарный за весь период объем инвестиций, тем большим является отставание восточных районов страны от западных по темпам экономического роста. Выравнивание перспективных темпов роста ВРП (в целом между Западом и Востоком) происходит лишь при достаточно больших лимитах капитальных вложений, таких, которые достигаются при общих по стране среднегодовых темпах прироста инвестиций порядка 16 - 18% в год. И лишь при еще более высоких темпах прироста инвестиций темпы роста ВРП на Востоке начинают превышать аналогичные показатели Запада.

Аналогичный эффект – повышения приоритета восточных районов – отмечается и при увеличении относительных цен мирового рынка на продукцию сырьевых и топливных отраслей и отраслей по первичной переработке сырья и топлива. Причем действие этого фактора оказывается в определенном смысле даже более сильным, чем действие инвестиционных ограничений. При достаточно высоких относительных ценах на продукцию отраслей специализации восточных районов рост конечного потребления в целом по стране может приводить даже к понижению темпов роста выпуска (в сопоставимых ценах) как в западных, так и в восточных районах, причем в западных районах понижение темпов роста выпуска оказывается более значительным, чем в восточных. Другим следствием такого повышения относительных цен (и, следовательно, увеличения разрыва между мировыми ценами и отечественными затратами на производство) является ослабление межрегиональных связей – увеличение доли внешнего рынка в общем объеме реализации отечественной продукции и повышение доли импорта в общем объеме производственного и непроизводственного потребления.

Конструкция межрегиональной модели позволила также предпринять попытку оптимизации внешнеторговых связей с учетом возможного влияния России своими экспортными поставками и импортом на цены мирового рынка. Цены мирового рынка были поставлены в зависимость от объемов экспорта и импорта (реализация модели в этом случае преобразовалась в итеративную процедуру поиска равновесной точки), но поскольку роль России в мировом товарообороте невелика, то на основе экспертной оценки было решено, что повлиять вариацией своего экспорта и импорта на цены мирового рынка страна может лишь на рынках продукции некоторых отраслей – топливной промышленности и цветной металлургии и лишь в небольших пределах: плюс-минус 5% от цен, принятых в качестве отправных. Экспериментальные расчеты показали, что расширение возможностей модели в части учета возможного воздействия на цены мирового рынка практически не изменяет структуру оптимальных решений.

Следует отметить, что такие эффекты, исследуемые на модельном уровне, имеют место в случае, если решения принимаются исходя из народнохозяйственного, общегосударственного критерия. Насколько “продемпфирует”, ослабит или усилит эти эффекты своими действиями частный капитал, предсказать практически невозможно. Другой существенный фактор, препятствующий достижению в полном объеме потенциальных показателей в перспективе – это наличие предпочтения во времени, которое в наших условиях оказывается достаточно сильным тормозом экономического роста. В оптимизационных расчетах на модельном уровне целевой функцией является максимизация конечного продукта (в заданной структуре) в последнем году рассматриваемого периода при неявном предположении о равномерном (одинаковыми темпами в течение всего периода) изменении всех показателей от уровня базового года до уровня последнего года. Сейчас для частного капитала актуальны и интересны в основном те цели, которых можно добиться в самой ближайшей перспективе, в проекты, отдача от которых будет иметь место лишь через длительное время, он инвестировать не будет. Иначе говоря, для современных инвесторов показатель соизмерения доходов отдаленного будущего с текущими или теми, которые можно получить в ближайшей перспективе существенно меньше того, который неявно использовался государственными структурами в период плановой экономики.

Такие объективные факторы оказывают в современных российских условиях в целом негативное воздействие на степень приближения фактического ВВП к потенциальному. Конкретную количественную оценку величины такого отклонения в отдаленной перспективе дать, по-видимому, невозможно.

Классический вариант выхода из экономического кризиса имеет существенный недостаток в том случае, если по мере увеличения внутреннего потребления будут сокращаться экспортные ресурсы, считающиеся главным источником поступления валюты, необходимой для обслуживания внешнего долга. Если удастся сохранить или увеличить объемы экспорта за счет увеличения внешних поставок продукции высокого технологического уровня, то необходимые для этого изменения территориальной структуры производства будут не в пользу сырьевых регионов – при увеличении степени межрегиональной интеграции доля восточных районов страны в ВВП сократится. Альтернативный вариант – увеличение добычи топлива и сырья и сохранение их решающей роли в российском экспорте – требует настолько высоких темпов роста капитальных затрат, что возможность его реализации при сохранении существующей рыночной модели экономики России практически исключается. Такой вариант развития экономики России потребовал бы не менее радикальных изменений в распределении ВВП в части разделения на нужды потребления и накопления, чем те, которые имели место в СССР в период индустриализации. Поэтому задача ускоренного развития восточных районов России, обеспечивающая в перспективе наибольшие возможности для страны в части решения задачи максимизации будущего конечного потребления, в условиях современной экономической модели России является нереализуемой.

В.И.Суслов, Ю.С.Ершов, Н.М.Ибрагимов, Л.В.Мельникова
Журнал "Регионы: экономика и социология", №1, 2001 г.