год 2010-й - более 30.000.000 обращений

В эти скорбные дни трудно думать о чем-то ином, кроме горя, постигшего сотни семей, нашего общего российского горя. Кажется, что все мы стали иными. В метро, на улицах, в учреждениях, куда ни придешь - строгие лица, тихие голоса. Мне приходилось видеть в эти дни слезы на глазах очень мужественных и сильных людей. И так легко стало определять нелюдей - по громкому смеху, по пустым разговорам. Быть нелюдями толкает телевидение: в понедельник по каналу ТВЦ сразу же после колокольного звона и фамилий экипажа "Курска" на экране, даже не выдержав секундной паузы, погнали шумную, дикую, осточертевшую рекламу "Орбит-фрэш". Каждый видит десятки подобных примеров. Что им до того, что Россия горит в огне подземных переходов, захлебывается в ледяной воде? Что это, если не война с нами?

Не по собственной глупости или расхлябанности горит и тонет, не по пьянке и не от лени уходят из жизни наши сограждане - гибнут организованной, насильственной смертью, уничтожаются с помощью оружия. Самого грубого, явного, применяемого только в открытых боевых действиях. Под смех и улюлюканье ТВ.

Надо назвать недругов российского народа. Не косвенно виновных в гибели, а именно организовавших это массовое уничтожение. Захваченные олигархами СМИ отчаянно зарываются в детали, как блохи в медвежью шерсть, в мелочи, подробности, выискивают вину военных, правые вопят о недопустимости устраивать политическое шоу на крови, но сами делают именно это, объявляя политиканством любую попытку назвать истинного врага и истинные причины трагедии в Баренцевом море. Точно так же год назад они вопили при взрывах домов в Москве. Главное, что волнует сегодня либеральную прессу, - гласность любой ценой. Как же так? Они не могут показать народу всю трагедию в ее ужасных деталях, как это делается в репортажах из Чечни.

"Пора забыть, что Россия - великая ядерная держава", - визжит Би-би-Си. Следом за ней повторяет этот тезис российская разжиревшая буржуазная печать.

Мучительно переживает трагедию А.И. Макаренко, бывший директор завода в Северодвинске, профессор, Герой Социалистического Труда, сегодня - президент открытого акционерного общества "Судостроение". Это ОАО - осколок бывшего могучего Министерства судостроения СССР, где Макаренко был первым заместителем министра. Он подавлен трагедией, немногословен, сосредоточен и оттого особенно остро видит причины тягчайшего бедствия.

- Нет, Россия не перестала быть великой ядерной державой, - говорит он. - У нее остались и мужество армии, и ум командиров, и промышленные возможности для производства мощного оружия, способного защитить и мир, и страну. Потому она и страшна для Запада. Уничтожить все это физически в одночасье невозможно. Единственное, что можно было сделать, так это разбалансировать управление - на всех уровнях, от самого верха до каждого завода и цеха. Это отдельная, очень большая тема, я только поделюсь личным мнением.

Помню начало 90-х годов, когда вице-премьер Лобов вызвал нас к себе и сказал, что наше министерство упраздняется, так как надо переходить на рыночные структуры. Вместо министерства сначала создавались департаменты, потом корпорации, которые должны сами зарабатывать деньги, находить себе сферы деятельности и так выживать. Рынок! И покатилось! Чего только не вытворяли с бывшими министерствами военно-промышленного комплекса! Подчиняли министерству промышленности, министерству экономики, которые возглавляли люди, далекие от наших проблем. Их долбили, дробили, разукрупняли до тех пор, пока не превратили в некие агентства. Нормально? Есть агентство по распространению печати, есть несколько военно-промышленных агентств, они имеют равный статус в государстве. В итоге из нашего министерства выдавили почти всех специалистов, в агентстве осталось 120 человек, большинство из них пришли туда уже на волне "рынка" как менеджеры, а не как специалисты судостроения, которых в Советском Союзе выращивали десятилетиями. Так решалась судьба всех звеньев, которые были связаны тысячами производственных нитей.

Естественно, развал СССР Ельциным, Шушкевичем и Кравчуком был тем ударом, последствия которого мы переживаем сегодня в Чечне, и на московских улицах, и в Баренцевом море. Развалилась могучая система межзаводской кооперации, созданная в советские годы. Заводы, которые поставляют материалы на постройку лодок, поставщики комплектующего оборудования остались за рубежами России. Например, якорные цепи делал Николаевский завод на Украине. В Киргизии, в Белоруссии изготовляли торпеды. На Украине остался комплекс заводов, которые могли делать авианосцы. В России просто негде делать сейчас такой корабль. Керчь, Николаев, Севастополь, Херсон - там строились крупнотоннажные танкеры. Стали кричать эти ребята-"демократы", что все можно делать у себя, самим, чтобы не делиться ни с Украиной, ни с Белоруссией, ни с кем. Да, можно сделать якорную цепь, хоть это и непростая цепь, но ведь поставлялись целые новейшие комплексы, построить завод для изготовления которых можно только в течение десятилетий и при безотказном финансировании. Навигационный комплекс, штурманское оборудование позволяют современной подводной лодке 70 дней находиться под водой и всплывать с точностью до одного километра на поверхность. Он хранит в своей памяти все координаты и все перемещения судна. Или взять акустические комплексы - глаза и уши подводной лодки без них она может быть расстреляна в первый же момент. Возникает часто под водой так называемая дуэльная ситуация: кто первый услышал, тот и победил, то есть выстрелил первым. Ведь при современном вооружении нашего стратегического противника одной торпеды может быть достаточно, чтобы утопить такую махину, как "Курск". Акустика, кстати, тоже комплектовалась на многих заводах, в том числе и ныне "зарубежных".

Сила удара, нанесенного по нашему судостроительному комплексу, была убойной, она усугублялась еще и внезапностью. Били, как по "слепой" подлодке, по всей стране. Моментально, в одну ночь, связанные жесткими взаимными обязательствами, заводы оказались в разных государствах.

Что произошло на самих заводах? Та же реакция "рыночного".распада. Как министерства дробили на корпорации, а потом на разные общества и сообщества со своими банковскими счетами, так и заводские цеха в ряде случаев сделали независимыми друг от друга и от всего завода. Голову отсекли, а руки-ноги дергались сами по себе.

Доходило до абсурда. На Ждановском заводе в Ленинграде образовали так называемый холдинг. Всем подразделениям дали экономическую самостоятельность - свои счета. Вроде это диктовалось возможностью выжить. Каждый заводил свой счет, а в итоге это привело к тому, что была потеряна всякая управляемость на заводе. Приватизировали, например, складское хозяйство вместе с тем, что было на складе. И когда завод обратился за комплектующими на свой, в общем-то, склад, они заломили цены, продиктованные собственными интересами, а не интересами всего завода, и втридорога продавали заводское оборудование и комплектующие кому хотели. Самое страшное то, что в результате этих манипуляций происходит с людьми. Я знаю многих, кого 10 лет назад и представить не мог, что они станут такими "новорусскими"... На это был и расчет.

Те же олигархи - разве они заработали свое богатство? Их просто выбрали из всей массы людей, как наиболее подходящих по моральным, вернее, аморальным качествам на эту работу разрушителей державной мощи, дали им возможность грести под себя, и они прекрасно со своей работой справляются.

Иное дело - производственные кадры. Скажем, на нашем судостроительном заводе в Северодвинске от 50 тысяч человек сегодня осталось 28. Это в основном люди пожилые. Но какие были там мастера! Виртуозы своего дела среди сварщиков, кузнецов. Подводная лодка - это сложнейший аппарат. Есть работы, где сварщику приходится варить шов, находясь в положении вверх ногами, левой рукой, да еще и с помощью зеркала! И делали они такую работу с двухсотпроцентной надежностью.

У нас уже создавались корабли четвертого поколения, такие, как подлодка "Юрий Долгорукий", в них закладывались новые технические решения, чем и отличается одно поколение от другого. Но эти работы трудно вести в условиях развала всего комплекса судостроения и межзаводской кооперации. Сократилась и система госзаказа в 7-10 раз.

Завод вынужден заниматься побочными делами, вроде строительства барж для других стран. Что это означает для страны? Потеря высокой квалификации специалистов - раз. Потеря потенциала вложенных в завод средств - ведь оборудование используется в лучшем случае на одну треть. Остальное простаивает, устаревает, не приносит отдачи. Мощь страны создается заводами, а не банками, не финансовыми потоками и зарубежными займами. Организация этой мощи - вот доблесть правителя, а не то, сколько ему удалось выбить кредитов у МВФ.

Было время - мы сдавали 7 подлодок в год. Теперь судьба "Юрия Долгорукого" неизвестна. Но в него вложено столько труда, материалов, энергии, что каждый день его простоя - колоссальные убытки. И они многократно копятся.

Мне могут возразить: мол, вложения в ВПК напрямую не обеспечивали улучшения уровня жизни людей. Напрямую - да. Но наша мощь не позволяла распоясываться и нашим потенциальным противникам, не позволяла им чувствовать себя хозяевами мира, диктовать нам свои условия жизни. Какой урон принесла стране экспансия импортных товаров, остановка отечественных предприятий, ..вообще не поддается учету, и несравним этот урон с затратами на ВПК. Вот вам один пример. Были критики нашей подлодки "Акула". Но ее конструктор ответил им, что самую главную оценку "Акуле" дал конгресс США, который, как только стало известно о характеристиках нашей лодки, тут же запросил огромные ассигнования на оборону. Лодка несет 20 стратегических ракет, каждая из которых весит сто тонн и может быть доставлена в любую точку планеты, от пирса Северодвинска до Нью-Йорка...

Ракеты для "Юрия Долгорукого" конструировали в Миассе, автор этого типа ракет конструктор Макеев, царство ему небесное. Новый комплекс готовился для "Юрия Долгорукого" как развитие прежних ракет этого проекта. Но решили переходить на ракеты "Тополь". А это сухопутная ракета. Делать морской "Тополь" долго и дорого. Сейчас идет спешное создание морского "Тополя". Это новые затраты, это время, что самое главное. Это просто удар по морю изнутри.

Зачем делать лодки нового поколения, когда нет ракеты для них,- так рассуждали в руководстве страны. Перестали финансировать строительство "Юрия Долгорукого". Десять лет назад у нас было более ста АПЛ разного назначения, мы могли властвовать на море, и представить, что Е зоне наших учений могли оказаться неопознанные объекты, угрожающие нашим судам как надводного, так и подводного флота, было невозможно. А сейчас, по-моему, 18 АПЛ, из них может плавать только 10.

Конечно, завод в Северодвинске не упал, все еще мощное предприятие. Перепрофилировать его трудно. Он создан для определенных целей. Нигде в мире нет такого оборудования. Делать там "кастрюли с вертикальным взлетом" невозможно. Обещали, что придет время, все изменится. А оно все не приходит.

Более того, возникла и принимает угрожающие размеры другая проблема. Около 150 атомных подводных лодок находятся сейчас на приколе как отработавшие свой ресурс. Лодка ведь живет 20-25 лет. Они стоят где угодно - и на заводах, и на базах ВМФ. А на этих лодках - атомные реакторы. Это потенциальная угроза для всех нас. Невыгодное дело - заниматься утилизацией АПЛ. У нас, в отличие от американцев, ядерное топливо перерабатывается, мы в свое время научились это делать и построили завод. Но он - единственный и не успевает справляться с переработкой. У нас эта проблема между тем стоит особенно остро. Мы не можем использовать ядерные могильники других стран, как это делают американцы.

Существует постановление правительства еще времен Горбачева, где расписано все, что нужно сделать. Предполагалось, что лодки будут разрезаться, а реакторные отсеки прятаться в специальных штольнях. Многое изменилось. Появилась оценка, что это не лучший вариант, не надежный. Я принимал участие в разработке иного варианта. Требовался миллион долларов для разработки ТЭО. Когда Михаил Сергеевич был уже в отставке и занимался своим политическим бизнесом, я пошел к нему с этой проблемой. Думал: ведь он подписывал постановление, должна же быть у него ответственность за свою подпись. Тем более что он провозгласил себя великим поборником экологии. Он искренне удивился: ты не можешь достать миллион долларов? Сказал: ну ладно, достану я тебе миллион. Разумеется, это, как и все, что он делал, провалилось.

А накопление кораблей, вышедших из строя, продолжается, кораблей, начиненных атомной техникой, и нет ничего, чтобы их обезопасить. Назревает новая беда. Если не изменится ничего в стране, если у власти не будет политической воли что-то изменить, вернуть военно-промышленному комплексу управляемость и достойное место в экономике - снова будем искать виновных.

А истинных виновников найти нетрудно. В 1994 году, когда премьером был еще Егор Гайдар, мы, несколько руководителей военно-промышленных отраслей, которые уже понимали, к чему идет дело, пробились на прием к Ельцину. Изложили ему все наши проблемы, на самом деле это были проблемы страны, ее безопасности, ее обороноспособности. На встрече присутствовал и Гайдар. Ельцин все время к нему обращался: учти, Егор, помоги им, Егор... А у Егора глаза такие, как будто он вообще не понимает, о чем речь, мутные какие-то. Вышли мы. Передали ему наши предложения. Он их сразу же и похоронил, сколько потом ни пытались мы его достать, так и не достали. Скользок оказался. Что теперь об этом говорить... Все виноваты. И армия, и промышленные генералы, и сам доверчивый народ. Может, хоть эта беда нас чему-то научит, хотя бы для того, чтобы других бед больше не было. Надо ни на. грош не доверять тем, кто уже так много сделав для развала страны и ее военной мощи, кто и сейчас продолжает находиться на ключевых поста;, государства, будь то энергетический комплекс или Государственная дума, правительственный структуры. Имена их известны.